Иллюзия кошмара

Его обволокла темнота, наполненная запахом серы и пеплом.

– Владыка, пожалуйста, не надо, – прошептал Рин, обхватывая себя за плечи.

Он вздрогнул, почувствовав, как что-то ползет по голени, обвивая ногу. Потом шипастые лозы за миг опутали его, вздернули куда-то высоко над землей и сжали, впиваясь в тело. Рин орал насколько хватало легких. Боль была чудовищна и невозможна. Лозы пробирались под кожу, залегая там вдоль вен и пылая пожаром. Он рухнул на черное ничто, больно приложившись грудью и головой.

Заплывшими глазами он увидел шикарные ботинки Владыки тьмы и судорожно вздохнул.

– Ну вот, первый подарок вручен, Мехиус, осталось еще парочка, – хищно улыбнулся темный Владыка, вытянул руку над распростертым телом и темное ничто наполнилось нечеловеческим криком.

Юмико обмерла, видя Рина, вышедшего из леса. Одежда разорвана и свисает с мага клочьями. Изо рта течет кровь и капает на грудь. Волосы слиплись от пота и крови. Он споткнулся о какой-то камень и ничком рухнул в траву. Влажную и восхитительно прохладную, для его пылающего после истязаний тела. Рин застонал от удовольствия, зарываясь лицом в свежую зелень.

– Рин! Боги, что с вами стряслось?! – она боялась коснуться израненного тела, словно исхлестанного розгами.

Он перевернулся на спину, прикрыв глаза и нахмурившись, словно прислушиваясь к чему-то. Юми дрожащими руками достала из его чудом уцелевшей поясной сумки исцеляющее зелье, вытащила зубами затычку и влила в приоткрытый рот мага. Он захрипел, от жжения на затягивающихся полосах. Какие-то исчезали без следа, какие-то оставляли рубцы. Эти тонкие странные светлые полоски, противоестественным кружевом разбежавшиеся по коже.

– Кто с вами сделал такое? Для чего? – дрожала Юмико, не зная чем еще можно помочь волшебнику.

– Это не имеет значения. Помоги мне добраться до воды.

Она решительно кивнула и потащила мага практически волоком к реке неподалеку. Юми тактично отошла подальше, остановившись у лошадей и поглаживая животных, пытаясь успокоиться. Он сорвал с себя остатки одежды и вошел в воду. Легкое свечение обволокло мага – одно из его лечебных заклинаний. Рин ополоснулся от крови и грязи, и долго стоял в воде, закинув руки за голову и сцепив пальцы в замок на затылке. Он дышал глубоко и шумно, словно пытался привести в порядок растрепанные чувства. Вопреки своему обыкновению, после странных отлучек, он не был зол, расстроен и напуган. Сейчас волшебник просто пытался успокоиться, после какого-то морального потрясения. Будто все уже закончилось и нужно просто обрести самообладание.

– Юми, принеси мне что-нибудь надеть, – сухо и строго сказал маг и Юмико просветлела.

Этот приказной тон нравился ей куда больше, дрожащего неуверенного голоса измученного чародея. Призывательница бросилась к сундукам, нашла его тунику из черного шелка и кожаные брюки с отделкой на швах, пару кожаных сапог и поспешила к озерцу.

– Ты хочешь, чтоб я околел тут на ветру? – пробурчал маг, принимая из её рук полотенце и обматывая его вокруг бедер.

Юми смутилась и отвернулась, дожидаясь, пока он оботрется и оденется.

– Ты так себя ведешь, будто голого мужчину никогда не видела. Собирай пожитки, я хочу к ночи добраться до дома, – он прошел мимо девушки, спеша все проверить в повозке перед дальнейшей дорогой.

Спустя четверть часа кибитка мерно покачивалась на брусчатке и Юми практически дремала, укачиваемая на облучке. Она тайком подглядывала за Рином и её сердце наполнялось радостью. Он больше не выглядел напряженным, как тетива лука и мрачным, как стоячая вода озера в хмурое осеннее утро.

– Сколько пуговиц получилось? – спросил он внезапно, нарушая атмосферу ленивой дремоты.

– Пуговиц? – сонно спросила она и резко села, распахнув от ужаса глаза. – Я… Я не досчитала.

Рин вздохнул. Юмико сжалась, готовясь к отборной брани, но её почему-то все не следовало.

– За завтра успеешь? К вечеру я планировал уже прибыть в болота и открыть свою лавку.

– Конечно! – торопливо кивнула Юми. – Простите, господин Рин.

– Ничего, – усмехнулся он и Юми окончательно обалдела.

Она уже отвыкла от такого Рина. Ей казалось, он всегда был мрачным и злым. А теперь вот улыбается ей, рассказывает какие-то истории. Она смотрела на него с нескрываемым восторгом и от волнения вцеплялась в сиденье пальцами. Поддакивала ему и без умолка болтала, словно хотела наговориться за все эти тяжелые дни молчания.

Дорога делалась топкой и скользкой. Сливовые деревья и низкий орешник сменились на низкорослые яблоньки и мшистые корявые ивы. Рин остановил повозку, спрыгнул на сырую землю и с наслаждением потянулся, захрустев задубевшим позвоночником.

– Юми, – уперев руки в бока, позвал её маг. – Ты любишь яблоки?

– Очень, – ласково улыбнулась призывательница.

– Подай-ка мне какую-нибудь сумку, – протянул он руку.

Она подала ему пустой мешок из-под еды. Её осталось совсем немного и вся провизия умещалась в небольшом сундучке из самшита. Маг подошел к яблоне с красивыми яблоками, налившимися алым и розовым цветом. Они были словно прозрачными от наполнявшего их сладкого сока и крупными. Сумка наполнилась быстро и Рин вернулся на место извозчика, положив едва затянутую сумку на колени Юмико. Она обхватила мешок руками, смотря на выпирающие из горловины румяные бочка яблок и отчего-то ей захотелось плакать. Она давилась слезами, проглатывая их и поминутно вытирая нос рукавом. Рин молчал, смотря на нее не-то не понимая, не-то сочувствуя.

– Что, совсем никто и никогда не пытался о тебе заботиться, верно? – спросил он с какой-то злобой.

Не на нее, конечно, а на тех, кто не потрудился в свое время набрать для нее мешок яблок. Юмико кивнула и вытерла щеки вторым, сухим рукавом.

– Ну, ничего, теперь-то ты богата. А как показывает практика желающих заботиться о богатых женщинах гораздо больше, чем желающих заботиться о бедных.

Юми усмехнулась и посмотрела на мага.

– И что мне теперь делать с целым мешком яблок?

– Не знаю. Можешь съесть, а можешь кидаться ими в ашики, заодно отгонишь их от повозки, – пожал он плечами.

– Вы невозможны, – вздохнула Юми, вытерла краем платья яблоко и с наслаждением откусила.

Оно оказалось практически медовым и лопалось от укуса, пачкая руку в сладком соке. Кошка жадно съела штуки четыре, а потом умылась из меха и счастливо откинулась на спинку, примостив мешок яблок у ног.

– Надень, становится сыро и холодно, – протянул Рин ей свою кожаную мантию отделанную мехом.

Юми смотрела на него с минуту – не шутит ли?

– Амрита милосердная, да не съем я тебя, бери, – нервно сунул он ей в руки накидку.

Юмико завернулась в мягкую кожу, подшитую темно-синим атласом. От накидки пахло пряностями и Рином. Заросли вокруг делались гуще и топкая дорога практически терялась в болотах. Лошади шли неспешно, словно прощупывая копытами почву. Противная водяная морось пропитала парусину повозки и осела на мореных досках. Скакуны трясли гривой, пытаясь избавиться от водяных капель на шерсти, но в болотах избавиться от сырости было невозможно. Она проникала щупальцами под одежду, забирая живое тепло и делая доспех тяжелым и холодным. Юмико поплотнее завернулась в мантию Рина и спрятала нос, благодаря всех известных ей богов, что она в тепле и сухости. Маг так же накинул на плечи плащ, пытаясь защититься от вездесущей водяной пыли.

Сумерки сделались густыми и обволакивающими. Зеленоватый туман поплыл над землей клочьями. Где-то далеко завыли бездушные волки и лошади зафыркали. Все вокруг светилось каким-то мистическим зеленовато-голубым светом, но Юмико не было страшно. Она позевнула, тактично закрываясь пушистым мехом и тряхнула головой. Страшно клонило в сон, но она стоически смотрела на однообразную дорогу, петляющую меж раскидистых кустов и уходящих куда-то высоко к небу деревьев.

– Когда вы дали мне накидку, то произнесли имя богини кехаров. Почему? – сонно пробормотала Юмико.

– Я очень долго жил в землях Кха-Бьери. Еще до войны.

– Расскажете про богов? Я какой-то неправильный кехар и совсем ничего не знаю…

– Кехары поклоняются множеству богов, главными из которых являются Алуруа – бог создатель, бог войны и его супруга – Амрита – богиня всех тварей земных и небесных. Кехар никогда не отправиться на охоту и уж тем более на войну, если не принесет на алтарь богу войны кувшин козьей крови, сердце ашики или мелкого домашнего животного. Женщина никогда не отважится зачать дитя в брачный период без благословления Амриты, поднося горсть зерна, краюху хлеба или фрукты. После смерти тело кехара предается огню, а пепел развеивается над рекой Ришу – рекой жизни. Считается, что гладь воды и есть дверь из мира смертных в мир богов. Иногда кехары проделывают путь длинною в несколько зим, чтоб добраться до Хайванарра, и развеять прах предка над священной рекой, – чуть стегнул лошадь маг и почувствовал на своем плече тяжесть.

Юмико уснула, склонившись в его сторону и, в конце концов, положив голову ему на плечо. Она прижала руки, сжимающие ворот накидки, к подбородку, зарываясь замерзшим носом в мех. Рин приобнял её, позволяя девушке уткнуться холодным носом себе в шею. Юмико что-то промурлыкала, плотнее прижимаясь к нему и кладя ладонь на грудь.

Рин усмехнулся и с какой-то отчаянной горечью прошептал ей на ухо:

– Я уничтожал народ, частью которого являюсь.

Оглянувшись тяжело вздохнул.

– Гиблая Топь – самое место для таких как я – проклятых.

Глава 7.

Ей снилось, что она бежит по Гиблой Топи, ища кого-то, и никак не может найти. Она звала кого-то, захлебываясь слезами, а он все не отзывался. Сон не был страшным, но неприятным был вполне, и Юми очень обрадовалась, открыв глаза. Она задохнулась от неожиданности и смутилась до невозможности, ведь спала под одной меховой шкурой с Рином. Маг размеренно дышал, закинув руку ей на талию, и явно еще смотрел свой утренний сон. Со смешенным чувством стыда и непонятного триумфа Юми вспомнила, как заснула на облучке. Вроде бы свалилась на Рина, а потом он отнес её в повозку и лег рядом, согревая в этом холодном болоте.

– Если ты не прекратишь возиться – я укушу твое пушистое ухо, – пробурчал недовольно маг.

Юмико замерла и несколько секунд спустя услышала его смешок и шуршание шкуры.

– Хотел вчера доехать до Тейемера, но в этой темени и заблудиться недолго. Так что у тебя есть сегодня беспрецедентная возможность досчитать пуговицы.

– Конечно, я же обещала, – улыбнулась Юмико, сладко потягиваясь.

Маг спрыгнул на землю и скрылся за пологами кибитки. Юми лежала на мехе и, подтянув вторую шкуру к подбородку, смущенно кусала губы. Ей так необычно было просыпаться с кем-то под одним одеялом. Тем более с мужчиной. Это вызывало дикую бурю эмоций и заставляло дрожать от волнения.

Юмико и Рин позавтракали, после чего маг занял привычное место на облучке, а призывательница принялась добросовестно считать дурацкие стеклянные пуговицы. Она как раз дошла до второй тысячи, когда они внезапно кончились, а повозка остановилась и снаружи донеслись счастливые женские вопли.

– Магистр Рин! Наконец-то! Я ждала вас еще вчера, а вы задержались где-то. Что, нельзя было черкнуть хоть пару строк? Я же волнуюсь! – трещала без умолка какая-то особа женского пола.

Юми похолодела. Кто это? Едва ли это супруга, ибо даже из большого уважения она вряд ли станет называть его «магистр Рин». Да и сам магистр не должен ходить по разным районам утех при живой супруге. Хотя, кто его знает, чего этот странный маг вообще кому должен?

– Может, мне еще нужно было гонца вперед себя послать, чтоб ты была спокойна? Как в лавке дела? – спросил он ворчливо, но не холодно или злобно.

– Ну, местное шпанье хотело ее разграбить, но вы же знаете, я не позво… – полы парусины взлетели и две женщины уставились друг на друга.

Юмико была удивлена не на шутку, видя перед собой своего сородича – кехарку. Она была черноволосой и кареглазой. Очевидно, родом откуда-то недалеко от Хайванарра, ибо только там можно увидеть таких южных красоток с раскосыми глазами и бронзовой кожей. Юми стало по-женски завидно. Куда уж её морковным кудрям, малахитовым глазам и иссиня-бледной коже до этой знойной пленительной кошки?

– Это еще кто? – возмутилась красавица.

– Это моя спутница, Юмико, – ответил Рин так, словно это было совершенно очевидно.

– Эм… Я – Сефилия. Можно Сеффи, – протянула руку женщина.

Юми несмело пожала смуглую ладошку, удивляясь, где кехарка смогла раздобыть столько солнца в этой мрачной Топи.

– Надолго к нам? – хватая тюк с отрезами шелка, спросила Сеффи.

– Я попросил её помочь кое в каком деле, – ответил за нее Рин.

– А она что, немая? – отдуваясь спросила кошка, свалив свою ношу у крыльца роскошной на вид лавки.

– Нет, я просто растерялась немного, – нервно потирала руки Юми.

– Тогда соберись и помоги мне перетаскать все это в лавку. Магистру Рину нужно отдохнуть с дороги, – заявила Сеффи, вытаскивая из повозки здоровенный ковер, свернутый в трубу.

Было видно, как изящные коленки кошки подкашиваются, но она упорно тащит ковер к крыльцу.

– Сеффи, я же просил не звать меня так. Это звание мной давно утрачено. Теперь я торговец и более чем «господин Рин» ни по одним регалиям не заслуживаю, – прислонил к стене лавки трубу ковра маг.

– Для меня вы магистр и точка. Если бы не ваши уроки, смогла бы я наподдать этим дуракам так, что они решили проломить забор, но убежать? – махнула рукой в сторону наспех залатанной дырки в заборе Сеффи.

Юми тряхнула головой. Как может быть такое, чтоб с Рином кто-то разговаривал подобным тоном? Невозможно. Невероятно!

Тем временем маг отпер резную дверь, перевернул табличку на ней, оглашающую, что лавка открыта и вошел внутрь. Юми взяла небольшой ларец, поспешив занести его в помещение, и едва не выронила ларец из рук. Лавка была очень просторной, светлой и обставленной с большим вкусом. Вот в углу большой стеллаж со свитками и книгами мастерства. Вот в стройном великолепии составлены сундучки и ларцы с драгоценностями, волшебными тиарами, диадемами и ожерельями. Напротив окна небольшой круглый столик, накрытый скатертью из кружева тонкой ручной работы. На нем кусочки тканей на круглом тонком колечке. Юмико видела кусочки только мельком, но было ясно – они не посрамят честь и принцессы Терновии, реши она заглянуть в Топи. Всюду расставлены какие-то милые вещицы для декора, атрибуты магической и воинской славы. На стенах висело всевозможное оружие, щиты, части доспехов. Естественно, не портя общее впечатление от лавки. Юми могла бы стоять тут бесконечно, ведь, чем больше она смотрела, тем больше деталей видела.

– Если не собираешься помогать – уйди с прохода, – зло бросила Сеффи, вволакивая еще какой-то внушительный сверток в лавку.

– Прости, я не хотела мешать, – отпрыгнула в сторону Юми, задев какую-то вазочку.

Вазочка летела бесконечно долго и наконец, взорвалась на полу фейерверком осколков. В дребезги. Юмико, еще не поворачиваясь похолодела, видя расширившиеся от ужаса глаза Сеффи. Рин раскладывал что-то под прилавком и поднялся, услышав звонкий звук разбитого стекла. Маг оперся на прилавок и глубоко вздохнул.

– Спокойно, это всего-то ваза из императорской коллекции, – уговаривал он себя, закрыв глаза. – Проклятье, Юмико, ты решила меня разорить?

– Простите меня, господин Рин! – Юми бросилась на пол, распластавшись по нему и больно приложившись лбом о дерево.

Она дрожала как осиновый лист и не стала дрожать меньше, увидев носки его сапог. Он больно схватил ее за предплечье и рывком поднял на ноги.

– Не смей, – произнес он и Юми увидела в его глазах гнев, смешанный с горечью. – Никогда не смей так больше делать, ясно?

Юмико затрясла головой, понимая, что эти эмоции относятся вовсе не к ней.

– Сеффи, покажи ей дом. Отведи в купальню, накорми и покажи комнату. С лавкой я сам закончу.

– Но… – начала было кошка, но увидев его строгий взгляд послушно склонилась.

Сеффи схватила Юмико за руку и поспешно вышла на улицу. Сеффи быстро пересекла площадь Тейемера, юркнула за полуоткрытые ворота и поспешила куда-то в мшистые заросли. Юми шла за товаркой едва поспевая, то и дело, запинаясь за корни и разросшуюся траву, но руку высвободить боялась.

– Ну, ты учудила, конечно, – вздохнула Сеффи, когда они вышли на дорогу за стенами поселка.

– Я что-то дурное сделала?

– Ну, по моему мнению – ничего, но Рин звереет, когда женщины падают ему в ноги. Он вообще достаточно почтительно обращается с женщинами. Даже с нами – беженками. Грубит, конечно, не без этого. Но это просто он такой. Сам по себе, – трещала Сеффи.

Юмико была уверена, что если её еще о чем-то спросить, она выложит о Рине всю подноготную.

– Откуда ты? – спросила черноволосая красавица, пнув кожаным сапожком маленький камешек.

– Из Крисанта, – проговорила Юми, проводив камешек взглядом.

–А я из Шаралах Балы. Его отутюжили имперские маги две зимы назад. Там теперь стеклянное плато, а не пески. Сотня магов с огненной бурей – это вам не фунт изюма, – грустно вздохнула Сеффи, подходя к калитке за которым раскинулся заросший сад и стоял жуткого вида замок.

 Это жилище казалось рождено Топями. Серое, поросшее мхом, как все в этих краях, черная черепица, кованый забор и тяжелые ставни из черного дерева. Юми залюбовалась замком, чувствуя мистический страх, и поспешила за кошкой в дом.

Сеффи скользнула в просторный холл, обставленный с большим вкусом. В доме вообще все было на удивление гармонично и чинно. Словно здесь жил не торговец с военным прошлым, а какой-то аристократ, решивший уединиться от суеты столицы.

– Итак, купальни в левом крыле, жить будешь наверху, вторая комната слева. Халат найдешь в шкафу. Еда… Я если честно ничего не приготовила, но в погребе есть мед и какие-то соленья, – потерла переносицу Сеффи.

– Я что, останусь одна? – вздрогнула Юми.

– Рин скоро придет. Не маленькая, разберешься. Мне детей кормить пора.

– Детей? – удивилась Юмико.

– Ну да. У меня трое котят. Приходи как-нибудь, а то к нам редко заходят кехары. Дети уж и забыли, как выглядят наши. Ну, все, я побежала, – взмахнула рукой Сеффи и упорхнула в сырой промозглый день Гиблой Топи.

Глава 8.

Юмико задумчиво рассматривала пальцы ног лежа в горячей воде мраморной чаши. Видимо Сеффи предусмотрительно протопила все печи в доме и нагрела воды в купальне к приезду Рина. Кто они вообще друг другу? И эти котята… От Рина? Нет, вряд ли.

Юми со странным чувством отметила, что ей это не безразлично. Не все равно с кем живет этот маг. С кем он спит. От кого имеет детей и имеет ли. Юми прижала руками уши к голове и окунулась в воду, пытаясь прогнать эти мысли, а когда вынырнула – взвизгнула и закрылась руками, видя лукавые синие глаза.

– Выйдите! – свирепо велела она, подтянув ноги к подбородку.

– С чего бы это? Если ты не забыла, это моя ванная, – упер маг руки в бока, кинув тунику в угол, в компанию к уже снятым сапогам.

Юми вылетела из купели, наплескав на пол воды, завернулась в полотенце и бросилась из купальни. Она заперлась в комнате, которую разрешила занять Сеффи. Там было чисто и светло, но не было различных безделушек, присущих женской спальне, а в шкафу висело на вешалках несколько халатов и накидок, но тоже скорее мужских.

Сердце колотилось как бешеное и щеки, казалось, разорвет от прилившей крови. Юмико было стыдно и неловко. Она не готова была демонстрировать себя, так открыто и явно. Даже ему, купившему её с потрохами. Она успела одеться и расчесать досуха волосы, когда в дверь тактично постучали. Юми замерла, сжавшись на кровати.

– Если ты сейчас не откроешь, я пойду ужинать в трактир один, – тихо проговорил маг.

Призывательница вздохнула, подошла к двери и повернула ключ в замке. Он открыл не сразу, словно тоже собирался с мужеством войти. Рин неспешно распахнул дверь и посмотрел на девушку. Посвежевшую, в красивом платье, с золотисто рыжими волосами, шаловливыми завитками, рассыпавшимися по плечам.

– Что происходит?

– Я… Я не ждала, что вы вернетесь так скоро, – рассматривая рисунок дерева на полу проговорила Юмико.

– Я неприятен тебе? – вкрадчиво спросил маг.

– Нет! – поспешно сказала она и тряхнула головой. – В смысле, ничего такого. Просто я не привыкла, что на меня кто-то смотрит… в ванной.

Маг вопросительно приподнял бровь. Юми кусала губы, придумывая правдоподобное оправдание. Женщина из района Красных Фонарей смущается своей наготы? Ну, всякое бывает, к тому же может купание для нее такая тайная и интимная процедура, в которую она не допускает мужчин? Кто знает, что твориться в женской голове?

– Ты готова?

– К чему? – не поняла она.

– Идти в трактир, я же говорил.

Юмико схватила со спинки стула накидку из зеленой шерсти и уже собиралась набросить на плечи, когда маг её остановил.

– Выкинь эту зеленую тряпку. В шкафу полно накидок. Если не хватит – сходи и купи. Я покрою любые твои расходы, пока ты здесь.

– Но я…

– Ты – моя гостья. Я жду внизу, – безапелляционно заявил маг и легко сбежал по ступенькам.

Юми остановилась перед раскрытым шкафом, выбирая себе что-то по сердцу. Хорошо, что у нее было хоть одно приличное платье, а то приволок бы какие-нибудь кринолины из лавки и она точно сгорела со стыда. Выбор её пал на нежно-лиловый стеганый плащ из парчи, отороченный чернобуркой. Пришлось нести полы в руках, ибо накидка была явно с плеча Рина и волочилась по земле. Юмико смущала столь дорогая вещь на плечах, но не могла же она ослушаться?

Неловкость тут же испарилась, когда она вышла за порог об руку с магом в шикарной жемчужной ливрее. Он знал, что выглядит безупречно и ему это нравилось. Видимо он не лукавил, заявив не так давно, что любит быть пафосным и сорить деньгами. Но нужно отдать ему должное, он не был показушно манерен. Рин умел быть в меру галантным и обходительным. Похоже, в свое время он много времени провел в чертогах императорского дворца, иначе откуда ему набраться столько этикета и такта? Причем не напускного, а естественного, привычного. Появляющегося тогда, когда маг спокоен, расслаблен и может позволить себе немного поиграть в аристократа.

В городке был всего один трактир и выбор был не велик, но Юмико удивилась с какой прытью к ним подскочила разносчица и через минуту, в лучших традициях высшего света, на их столике лежала шелковая скатерть стояли цветочки в вазочке и переливалось кроваво-алым вино в хрустальном кувшинчике. Это почему-то казалось неуместным и фальшивым в этом трактире с грубо сколоченной мебелью. Да и было это фальшивкой. Словно одна из иллюзий мага.

Юмико тупо уставилась на тарелку жаркова, не лучшего качества, словно в насмешку украшенного жухлым листиком зелени, в попытке заигрывания с ресторанностью. Призывательница посмотрела на мага. Он был не то чтоб зол или расстроен, просто грустно посмотрел на тарелку второсортного обеда и вздохнул.

– Как вы познакомились с Сеффи? – спросила девушка в попытке скрасить тяжелую тишину, помешивая вилкой жаркое.

– Эта дикая фурия ворвалась ко мне в лавку той весной и потребовала отдать ей жемчуга, иначе она меня прирежет,– усмехнулся Рин. – Ножик у нее, конечно, был внушителен, но вот проворства и ловкости не хватило.

– Ничего себе, я бы и не подумала, – удивилась Юмико.

– Да ты что, сразу не поняла, что это бешеная тигрица? И тебе ли не знать, на что способна мать ради своего дитя.

– Но у меня нет детей, – тряхнула головой Юмико.

– Но ты женщина и можешь это представить. Ты ради куска хлеба пошла в район Красных Фонарей. А у нее голодало трое котят на тот день, что согласись для матери мотивация посильнее, чем набитое брюхо. Я предложил ей более выгодные условия. Она не портит стены моей лавки кровавыми брызгами, ибо без боя я уж точно бы не сдался, а я беру её на работу. За достойное жалование. Так же она будет получать по одному золотому в неделю, за работу по дому в моем фамильном замке, – усмехнулся Рин.

Юмико усмехнулась в ответ. Хотела бы она устроиться в его лавку и быть служанкой в его доме. И тут было даже не принципиально важно, чтоб это все оплачивалось золотом.

– Я бы сводил тебя куда-нибудь в приличное заведение столицы или Итарии, но, увы, они перестали пускать дочерей Кха-Бьери на ужины, – заметил маг, когда жаркое было практически съедено, а вино выпито.

– Естественно, это только ты, Ринейр, таскаешь этих облезлых кошек в топи пачками. Скоро плюнуть будет некуда, в кехара попадешь, – желчно отметил сид напротив.

– Прошу прощения, моя дорогая, – с вежливой улыбкой поцеловал Юми руку Рин, – мне нужно поговорить с одним джентльменом за соседним столом.

Светловолосый красавец сид вальяжно развалился на стуле, предупреждающе положив руку на верхнее плечо резного лука, украшенного золотой росписью. Рин с той же вежливой улыбкой подсел к лучнику и, взяв в руки кружку, выплеснул содержимое на пол, протер краешки кружки и наполнил её горьким пивом, что пенилось в кувшине на столе лучника.