Иллюзия кошмара

Рин докурил, затоптал окурок на земле и выудил из кибитки тунику. Надев её, а поверх еще кожаный плащ, маг помассировал веки и достал мех с водой.

– Помоги умыться, – как всегда в своем приказном тоне сказал он и Юми поспешила исполнить.

Она полила ему в ладони воды и с чисто женским любопытством наблюдала, как умывается маг. Ей отчего-то льстило помогать ему в чем-то. Всесильному, взрослому, опытному волшебнику.

– Порежь сыр и мясо, я скоро вернусь, – сухо отчеканил Рин, смахнув со лба капли воды.

– Куда вы? – насторожилась Юми.

– А что, кехарам не нужно уединение пару раз в день? – зло бросил он, не поворачиваясь, и призывательница покраснела.

С его характером, такта и дружелюбия от него ждать не стоило. А учитывая, что ему приснился кошмар, Юми приготовилась к тому, что он весь день будет на нее рычать, словно пустынная рысь. Да и привыкла она уже, что все с ней общаются снисходительно или грубо, но так устала быть одна, что даже холодное безразличие волшебника было для нее подарком. Она была недолюбленная, недопонятая, недоласканная и бессознательно тянулась к любому, прекрасно зная, что можно в ответ получить пинок или грубое слово. Юми было это неважно. Когда-нибудь война закончится и кехаров перестанут ненавидеть просто за то, что они есть. А еще Юмико знала, что если к другому отнестись с добротой, скорее всего и он отнесется к ней так же.

Призывательница искренне обрадовалась возвращению Рина. Она только вчера поняла, что выбралась из столицы и несколько прекрасных недель будет рядом с кем-то. Да еще и с бессмертным, который так многому может её научить! Например, языку Кха-Бьери. Да, ей бы следовало его ненавидеть, ведь люди и сиды уничтожают её племя, но ведь это делал не Рин. Да и ненавидеть другие расы, которые вероятно уже и не помнят, из-за чего началась междоусобица, считала глупым.

Маг подержал на ладони медный чайник, в котором через минуту вскипела вода. Юми усмехнулась.

– Что? – буркнул Ринейр.

– Нет, ничего такого. Просто удобно. Можно даже в промозглый дождь вскипятить себе чай, – улыбнулась Юми.

– Ну да, – рассеянно проговорил он, кидая в чайник горсть чая, несколько кусочков сухого имбиря и немного корицы.

Так вот откуда этот корично-имбирный дух. Но сегодня он пах иначе. Жженым табаком, утренней свежестью и… страхом. Юмико сделала вид, что ничего не заметила, но про себя поставила отметку. Есть что-то, чего этот маг боится. До дрожи, до холодного пота.

Он передал ей пиалу из оникса, наполненную дымящимся чаем, взял с бумаги нарезанный сыр и положил его в рот. Маг выглядел задумчиво, когда тщательно пережевывал пищу. Словно все его мысли занимал сон.

– Говорят, если рассказать кошмар, он никогда не сбудется, – дружелюбно улыбнулась Юмико.

– Говорят, если не лезть не в свое дело – дольше проживешь, – сухо отчеканил Рин.

– Ну да, с этим тоже не поспоришь, – вздохнула Юми. – Далеко еще до деревни?

– Часа четыре. Я хотел сначала заночевать там, но понял, что скоро въеду в дерево, если не лягу спать.

– Вы могли бы меня разбудить, и я бы вас сменила.

– Я купец, детка. В этой кибитке товара на многие тысячи золотых. И уж я точно не доверю их такой соплячке как ты.

– Вы больше производите впечатление воина, нежели торговца, – задумчиво сказала Юми, проигнорировав колкости, и отпила чай.

– Ну, в прошлом я был воином, – смягчился волшебник.

– И почему ушли из армии?

– Надоело, – пожал плечами Рин. – Я уже достаточно живу на свете, чтоб устать сражаться.

Он выплеснул остатки чая в траву и собрал посуду в деревянный сундучок. Юми поспешила ему помочь, заворачивая в вощеную бумагу остатки еды.

А потом она сидела на облучке рядом с ним и думала. Что же нужно пережить, чтоб стать таким черствым и холодным? У него словно сердце в камень превратили. Нет, Юми допускала, что его неприязнь к ней берет свое начало из её происхождения. Будь она каким-нибудь орманом – он бы относился к ней теплее. Но не на много. Возможно, появилась бы учтивая вежливость и не более того. А ей хотелось… А чего собственно ей бы хотелось? Наверное, доброты и заботы. В памяти еще сохранился теплый образ родителей, нежно любящих её и друг друга. Не смотря на свою устрашающую внешность, её отец – огромный кехарец с косматой шерстью, осторожно и ласково держал на руках. Рассказывал ей сказки, пел колыбельные. Никто просто не знает, какими могут быть мужчины их племени.

– Откуда ты? – нарушил тишину Рин.

– Я? Я из маленькой деревни Тирусса, что находится за Песчаными Пиками. Там есть золотые пшеничные поля, которые питает горная река. Наверное, сейчас там все выжжено и разрушено, – вздохнула Юмико.

– Большая часть.

– Вы бывали там? – встрепенулась призывательница.

– Не так чтоб недавно, но был. Еще в составе армии. Седьмой имперский отряд, – протянул он ей зажатую в кулак руку и на запястье, с тыльной стороны, она увидела словно выжженную клеймом цифру семь.

– Наверное, у вас огромная сила, если вас поставили в седьмой отряд из шестидесяти шести.

– Почему же поставили? Я был его капитаном, – усмехнулся маг.

Она неподдельно удивилась.

– Я долго жила в Крисанте, но не помню капитана с именем Ринейр.

– Мое полное имя Ринейр Мехиус. Да и не обязаны смертные знать всех капитанов императорской армии наперечет.

– Значит, Ринейр Мехиус. Красиво, – улыбнулась кошка. – А капитаны действительно так сильны, как про них говорят? Какая ваша ветвь магии?

– Я уже дал тебе совет, не совать нос не в свое дело? – строго спросил он.

– Это запретная тема, верно?

– Верно.

– Простите, я просто этого не знала. Если бы я могла залезть вам в голову и узнать, о чем можно говорить, а о чем нет, я бы непременно не задавала вопросов, которые вам неприятны, – зажала меж коленей ладони призывательница и смотрела на носы своих сапог.

Рин вздохнул и потер глаза ладонями.

– Скверная затея залезать кому-то в голову. Там полно демонов, которых лучше не видеть. Извини, Юмико. У меня скверный характер и от дурных снов он не становиться лучше. Обещаю тебе, долго терпеть меня не придется. Как только мы доберемся до болот, разберемся с моими делами и нашим договором я тебя отпущу на все четыре стороны.

Юмико кивнула и тяжело вздохнула. Он интерпретировал этот вздох как смирение с её положением. На самом деле Юми отдала бы ему назад все деньги, чтоб он просто разрешил ей с ним остаться. За эти зимы она настолько устала быть одна, что даже злобный черствый маг был ей утешением.

Глава 3.

У моря дух осени не ощущался практически совсем. Волны тихо плескались, омывая жемчужный песок и подгоняя бежать прочь морских крабов. Теплый морской бриз облеплял подолом легкого платья колени и игрался с золотисто-рыжими волосами Юми. Она улыбалась и была счастлива, ведь уже давно отвыкла от южной жары родины и свыклась с вечной серостью столицы и её предместий, и вот теперь, у моря, робко что-то вспоминалось. Даже Рин избавился от своего черного плаща и надел белую льняную тунику. И этот новый волшебник в светлом нравился ей гораздо больше. Он вообще более или менее успокоился после нескольких деревень на их пути. Удачно поторговав, пока Юми бегала в лавки по его поручению, Рин теперь пребывал в хорошем расположении духа. Призывательница боялась ночей, но он спал на удивление спокойно и просыпался посвежевшим и отдохнувшим. Очевидно, от этого тоже улучшалось его настроение. Но вот солнце клонилось к закату и Юми снова посетило волнение. Ей хотелось так же как эти несколько недель с ним болтать ни о чем, видеть его улыбку, слушать смешные шутки и рассказы о военных походах. Не хвастливые, или скорбные и скупые, какими они обычно бывают, а живые и интересные. Он шутил над собой и своими незадачливыми солдатами, тактично избегал темы грязи, крови и боли. Ей нравился этот волшебник. Не как мужчина, но как собеседник. Хотя, что лукавить, она уже прикидывала на все лады, какая будет та ночь исполнения её пункта по договору. И будет ли это ночь?

– Может, остановимся где-нибудь у моря? Как я понимаю, мы скоро въедем в лес, а на открытой местности легче заметить разбойников, – с тоской смотрела Юмико на дорогу, сворачивающую влево к холмам.

– Можно и у моря. Пляжи здесь сказочные. Даже получше, чем у терринийцев. Правда, я планировал ехать еще часов шесть, но ты права. Одним днем больше, одним меньше, какая разница? Товары мои не обесценятся за одну ночь. Я надеюсь, – усмехнулся Рин.

Пока волшебник расстилал походное одеяло и готовил ужин на костре, Юмико спросила дозволения выкупаться и сделала это с наслаждением. Баня в столице оплачивалась поминутно и она мылась урывками, стараясь как можно быстрее прополоскать волосы и смыть грязь и пот с тела, особо не заботясь о своих ощущениях. Призывательница пару раз за эти дни наспех полоскалась в ручьях, пока Рин спал, но это было совсем не то и сейчас, в нагретой за день воде она блаженствовала.

– Юмико, у тебя уже губы синие. Выходи, ужин готов, – махнул рукой Рин и она поспешила на берег.

Юмико и правда не рассчитала немного и прохладный ветер быстро заставил дрожать и без того замерзшее тело. Она неуверенно перетаптывалась у покрывала, стоя в полотенце, пытаясь подцепить еще одно, не накапав на еду водой. Маг поднялся и Юми сжалась, готовая услышать строгую отповедь. Внезапно произошло невероятное, невозможное. Рин накинул ей на голову большое пушистое полотенце, растер спину, плечи и прижал к себе. Юми подняла на него взгляд, вытирая неуверенно нос кончиками пальцев. Он смотрел на нее открыто и изучающе. В глубокой синеве глаз вспыхивали алым закатные краски и Юмико судорожно дышала, не в силах отвести глаз от него.

– Замерзнешь и заболеешь. Ты как ребенок, честное слово. Мозгов нет, так в долг не возьмешь, – смущенно пробурчал маг отстраняясь.

Юми улыбнулась. Эта злоба – всего лишь защита. Он боится сблизиться с ней отчего-то. Видимо кто-то в жизни сделал ему больно. Так больно, что теперь он заранее обороняется.

Когда Юми оделась и села на покрывало, они ужинали, болтая о последних новостях с фронта, а после лениво лежали. Юмико прислонилась к колесу повозки, Рин – к поваленному дереву напротив. Он неспешно курил, пуская в стремительно темнеющее небо колечки дыма, и думал о чем-то своем. Юмико отдала бы половину своей бессмертной жизни, чтоб узнать о том, что за демоны живут в его душе и попытаться изгнать их. Если он позволит.

– Рин, простите, если я снова спрошу то, что вам не понравится, но почему вы меня выбрали там? В Крисанте?

– Почему? – казалось, он и себя об этом спросил.

Маг глубоко затянулся, задумчиво смотря в небо и… с глухим стуком ему в голову угодил булыжник. Рин кулем свалился на бок и призывательница заметила на его затылке кровь. Юмико вскрикнула и бросилась было к магу, но в панике запуталась в покрывале и свалилась, звеня приборами и тарелками. Из-за повозки вышли двое. Терриниец и орман. Оба с алчными усмешками на лицах. Разбойники, не иначе.

– Ох-хо-хо, смотри какая тут кошечка! Я-то думал просто быстренько обворуем этого торгаша, а нам еще и поразвлечься достанется! – возрадовался мастер кинжалов, как гласил его жетон, присев на корточки возле Юми.

– Ты походу его наповал убил этим булыжником, – хмыкнул напарник, пнув мага куда-то в район живота.

– Оставьте его! Пожалуйста, мы же ничего вам не сделали, забирайте повозку и уходите, ради богов! – захлебываясь рыданиями и страхом шептала Юмико.

У нее нет оружия, заклятий она толком не знает, а Мику не хватит сил ни её защитить, ни Рина. Оставалось надеяться, что они уйдут быстро и она сможет помочь магу.

– Иди, запрягай лошадей, я скоро к тебе приду, – облизнулся терриниец.

– А почему ты первый? – обиделся орман.

– Потому что в прошлый раз ты им был. Давай, не хватало еще привлечь каких-нибудь патрульных стражников своей болтовней, – больно схватив за запястье Юми, прошипел разбойник.

Он повалил её на покрывало, прижимая собой к земле.

– Нет, прошу вас! – замотала головой Юмико, когда холодный и липкий язык убийцы прошелся по её шее.

Она пыталась отползти от него, оттолкнуть, но силы были неравны. Он больно кусал за шею и плечи, грязно лапал за нежные бедра. Юмико тянула руку к магу и беспрестанно звала его. Она крепко зажмурилась, готовя себя к боли, но вместо нее услышала злое ворчание.

– Вы что, совсем с ума сошли? Так ведь и убить можно ненароком, – сел волшебник, осторожно щупая затылок и увидев на пальцах кровь, практически утробно зарычал.

– Так ты еще жив? Отлично, мне сегодня везет и девчонка и веселье, – издевательски ухмыльнулся терриниец и бросился на мага, в прыжке доставая нож.

Юми не поняла, что произошло. Вот разбойник летит в воздухе и вот он уже лежит под Рином, сжимающим горло убийцы с остервенением и яростью. В злой ухмылке читался какой-то первобытный, отчаянный садизм. Рин видел перед собой беспомощного противника, делал ему больно и ему это нравилось.

– Я выжгу тебе язык за эти слова, мразь, а потом выпотрошу как рыбу, заморожу твои кишки и засуну обратно, – вкрадчиво говорил маг с улыбкой маньяка.

Разбойник уже практически теряя сознание от нехватки кислорода, зачерпнул горсть песка и швырнул в лицо магу. Рин задохнулся от песчинок, попавших в нос и закашлялся, инстинктивно ослабив хватку. Терриниец тут же вскочил на ноги и отпрыгнул в сторону.

– Дук! Сюда, торговец очнулся! – закричал он и напарник тут же вышел из-за повозки, держа наготове два внушительных топора. Юмико окаменела, видя как маг замер, вслушиваясь в пространство вокруг.

Ринейра окружил щит, красноватыми знаками печати вспыхнув вокруг тела.

– Слева! – крикнула Юми, едва орман ринулся в атаку.

Ледяные копья пролетели в миллиметре от головы разбойника и терриниец тут же схватил девушку и зажал ей рот. Она что-то мычала ему в руку, пытаясь укусить, но хватка была крепкой и правильной.

– Ну, все, твари, вы меня разозлили. Юми, закрой глаза, – Рин прошептал какое-то заклятье и от ног мага разбежался пурпурный рунический круг.

Судя по спешно отступившим разбойникам, с такой магией они тоже столкнулись впервые. Нестерпимо запахло дикой мятой, так, что в носу защекотало.

– Что за херня?! – взвизгнул терриниец.

Маг ухмыльнулся, вскидывая руку. Юмико взвизгнула, чувствуя как по ноге что-то ползет и почувствовала, как разжалась хватка разбойника. Что-то черное, похожее на липкую от смолы древесную плеть, дернуло её вперед и она свалилась на грудь Ринейру. Маг приобнял её одной рукой, вжимая голову в свое плечо, чтоб она ничего не видела, но Юми не могла отвести взгляда. Шипастые лозы, сотканные из черного тумана схватили двух разбойников, заставив их вопить от ужаса и грязно ругаться. Маг выпрямился, встал поудобнее, нежно приобнимая Юмико и садистски улыбаясь, сжал кулак. Лозы свернулись вслед за ладонью чародея, ломая незадачливым разбойникам кости и выдавливая внутренности. Кошка зажала рот руками, смотря на жуткую картину, распахнутыми от ужаса глазами. Воины еще хрипели, когда лозы обвили их полностью, и внутри замерцало – сработали амулеты отправляя бессмертных к алтарю ближайшего храма.

Юми зажмурилась, замирая на груди мага и зажимая рот обеими руками, чтоб не визжать. Стало тихо и холодно. Холодно, как зимой. И вдруг на нее дохнуло морем и летом. Ноги подкосились и она сползла на покрывало, свезенное в жестокой схватке. Юми отпрянула от мага, дрожа от ужаса и омерзения, смотря на него затравленно и недоверчиво. Он согнулся, сжав грудь и хрипя, закашлял, выплевывая какие-то жуткие сгустки крови и после этого страшного действа, замер, ничком лежа на песке.

– Рин? – тихо позвала она минут пятнадцать спустя.

– Что? – хрипло спросил он её.

– Спасибо. Что не дали… Что помогли. Вы в порядке?

– Помоги мне умыться, Юми. С глазами полными песка вести беседы мне не хочется, – хмуро попросил маг, осторожно поднимаясь и неуверенно вскидывая руку.

Юми отвела его к морю, полила чистой воды на руки, чтоб он смог промыть глаза от песка и грязи. Умывался от крови и промывал рану на затылке он уже сам, морской водой. Юми поспешила сложить вещи в повозку, косясь на то место, где должны были остаться кровавые следы и здраво рассудив, что ночевать тут не стоит. Он вернулся время спустя, в забрызганной кровью и намокшей от воды тунике, сорвал её с себя почти с яростью и зашвырнул куда-то в раскидистые кусты.

– Напомни мне никогда больше тебя не слушать, – зло сказал Рин, садясь на место возничего.

Юми забралась в повозку, привалилась спиной к доскам у передней части и обхватила руками колени. Она прижалась затылком к прохладному дереву и ощутила ярость мага ровно за своей спиной. И ей стало страшно. А вдруг он так же и её…

Рин гнал лошадей, особенно не притормаживая на поворотах и ухабах где-то с час. Потом повозка затормозила и Юмико услышала, как он спрыгнул с облучка. Полы парусины колыхнулись и он забрался в повозку. Зажег еще качающуюся лампу на потолке и сел, скрестив ноги, напротив Юми. Она смотрела на него, спрятав нос в коленях, словно пытаясь защититься ими от этого маньяка.

– Нам нужно поговорить, – сказал маг, распуская волосы и расчесывая их пальцами.

Это как всегда звучало приказом, а не просьбой или предложением.

– Говорите, я слушаю.

– Я же просил закрыть глаза. Это не для смертных. То что ты видела… Это не взаправду. Точнее не совсем так. Уф… Это сложно.

– Так объясните так, чтоб я поняла, – тихо попросила Юми.

– Ты спрашивала, какая моя ветвь магии? Я – стихийник, но помимо этого обладаю утраченной магией мира Ма-Тиат. Темной магией. И то, что ты видела, одна из её ветвей. Магия иллюзий. Помнишь стражника в Крисанте? Это я убедил его взять с меня штраф и дать нам спокойно уйти. Сейчас зрительного контакта не было, поэтому под чары попали все вокруг, включая тебя.

– То есть эти разбойники не умерли?

– Они умерли, не так уж сложно напугать кого-то до смерти. Но уверяю тебя, они уже сошли с алтарной площадки где-нибудь в ближайшей деревне и лечат нервы в пивнушке, – Рин бросил кожаный ремешок стягивающий волосы в угол и вопросительно посмотрел на Юмико.

Сейчас и здесь, в мерцающем свете лампы он выглядел виновато и устало. Словно пытался попросить у нее прощение за увиденный кошмар. Но не знал, как это делается.

– Но вы хотели убить его. Я видела как… как вы сжимали ему горло. Как сияли азартом ваши глаза. И я… боюсь вас, Ринейр.

– Юми, – устало потер он ладонями лицо. – Я не молод и воевал многие зимы. Мне сложно не входить в азарт в пылу боя. Но я не монстр и не разбойник, я не причиню тебе вреда, что бы там сейчас себе не придумывала.

Она вздохнула. Если бы он хотел причинить ей вред, у него уже был миллион возможностей для этого и причин, чтоб ему не верить не осталось.

– Болит? – кивнула она куда-то поверх его головы.

Маг улыбнулся и тронул затылок кончиками пальцев.

– Есть немного.

– Нужно обработать, а то еще загноится, – Юмико зашла ему за спину и опустилась на колени.

На затылке волосы спутались и слиплись от засохшей крови. Юми достала из своей сумки, валяющейся рядом, чистую хлопковую тряпицу и исцеляющий отвар. Намочив тряпицу водой из мехов, она принялась осторожно вытирать кровь. Он молча терпел, не выдав ни одним звуком, что ему неприятно. Юмико осторожно приложила смоченную в настое тряпочку к рассеченной коже, и вот тут маг уже ругнулся сквозь зубы от жжения.

– Простите, – опустила руку призывательница.

– Ничего.

Она сидела и тупо смотрела на рассыпавшиеся по спине волосы, плечи в тонких шрамах. Отчего-то ей захотелось коснуться его кожи. На ощупь она оказалась нежной и прохладной. Словно прожилки на листьях чувствовались под пальцами рубцы.

Масло в лампе под потолком догорело, и она потухла, мигнув напоследок пару раз. В наступившей темноте было тихо и спокойно. Стрекотали где-то цикады, было едва слышно прибой, пахло солью, ночными травами и наступающей осенью. Рин прижался затылком к её ладони и вздохнул. Юмико не знала, сколько они так сидели. Она чуть поглаживала его волосы, иссиня-черные в скудном свете луны и любовалась им. Юми не хотелось, чтоб это волшебное мгновение закончилось, даже если он сейчас опять что-то наколдовал и это одна из его иллюзий.

– Мне нужно расседлать лошадей на ночь, – тихо вымолвил он, закрыв глаза от удовольствия, когда она запустила пальцы в его волосы.

– Угу, – промурлыкала Юмико в ответ, полной грудью вдыхая разлившийся вокруг тягучий аромат желания.

Он повернулся к ней, хватая её за руку и опрокидывая на пол повозки. Он смотрел ей в глаза, рвано и часто дыша, словно решая, взять её сейчас или подождать. Юмико дрожала под ним, будто крольчиха, чувствуя, как его сильное мускулистое тело прижимает её к жестким доскам и, боясь, что это блаженство закончится. Что-то новое, низменное, недостойное рождалось в её мозгу, рисуя смелые картины, и отзывалось приятной судорогой в теле. Ей вдруг хотелось ощутить вкус его губ, почувствовать всей кожей его жгучие поцелуи. Но вместо этого Рин вылез из повозки и нервно вздрогнул.

– У тебя на шее его отметины. Пока они не сойдут я и пальцем тебя не трону, – зло прошипел маг и задернул полог кибитки.

Юми стало обидно. До слез, до щипания в носу. Она завернулась в шкуру и забилась в угол, куда-то между больших сундуков. Разве она виновата, что на нее напали и едва не обесчестили? Конечно, Рин не догадывается, что это не привычное для неё дело. Разве можно думать иначе об уличной девке из района Красных Фонарей? Какого же будет его удивление, когда он будет первым! И вот тогда она потребует компенсацию. Деньгами, большими деньгами. Чтоб уж точно нужды не знать. Обоснуется где-нибудь в деревне у моря и будет заниматься каким-нибудь делом. Можно обучиться шить и стать местной портнихой. Как знать, может будет получаться так хорошо, что к ней будут ездить модницы со всего графства или самой столицы. Юмико зевнула, представляя как она ловко орудует ниткой и погрузилась в сладкий мир грез.

Рин убрал руку от полога кибитки и вытер кровь, пошедшую из носа. Видимо он совсем потерял сноровку, если даже от простенькой иллюзии на ночь кровь идет. Рин нахмурился, прижимая ладонь к затылку, вспоминая какие-то новые фантастические ощущения от простого касания. За его длинную жизнь эта девчонка впервые взволновала его замерзшую кровь. И его это напугало, разозлило и расстроило. Хотелось убить этого терринийца вовсе не из-за своей кровожадности. Ему хотелось его убить, потому что он смел сделать ей больно.

Глава 4.

За четыре дня пути Рин и Юмико обогнули чудесное озеро, где обычно удили рыбу рыбаки из близлежащих деревень и гуляли влюбленные парочки, пробрались по холмам к секвойной роще, а затем к персиковым садам недалеко от небольшого городка Берка. По мощеной дороге ехать было гораздо легче, и они стали покрывать за день то расстояние, что раньше покрывали за два. К тому же пейзаж стал радовать глаз не в пример больше заросших низким кустарником холмов. Практически гроздья персиков, душистых слив и груш висели на деревьях последние дни перед осенней страдой. Рин купил по целой корзине орехов у местных, чтоб по приезду в болота выгодно это все сбыть несчастным смертным, обладающим возможностью выращивать только рис.

Юми не на шутку привязалась к магу. Он уже не был столь резок и груб с ней. Продолжал учить языку кехаров, который откуда-то знал в совершенстве, с удовольствием рассказывал последние вести с фронта, которые узнавал, общаясь с купцами на рынках и даже, немного о себе. Призывательнице казалось, что она ловит его сладострастный взгляд и с замиранием сердца ждала сумерек, когда на сон грядущий она обрабатывала уже давно затянувшуюся рану на его затылке. Это превратилось в обряд, ритуал, который связывал их крепче любого заклятья. А после они молчали, сидя в темноте. Она обнимала его за плечи, а он прижимался к ней спиной. Словно показывая ей, что не видит опасности. Доверяет ей. И в этом было что-то сакральное, волшебное. Такого не бывает у распутниц в столице. И у желчных злобных магов, владеющих сложным и уникальным волшебством.

Юмико с ужасом думала о том времени, когда они прибудут в болота и он, выполнив все договоренности, даст ей вольную. Она прекрасно понимала, что не может больше без этого странного хмурого мужчины. Он проник в ее голову, пропитал её мех своим запахом, просочился под кожу и в сердце. Она отогрелась в жаре его огня и почувствовала себя обычной женщиной, а не изгоем. Ей нравилось готовить ему еду, штопать его вещи, развлекать беседой в дороге. И все остальное казалось неважным и ненужным, словно один из его разваливающихся пыльных сундуков.

Так может остаться? Хотя бы спросить. Вдруг, он будет не против.

– Юмико, а о чем ты мечтаешь? – спросил на кехарском языке он в это погожее солнечное утро.