Сердце Алана

– Эй, она только хочет выжить, вот и все, – отвечаю я и двигаюсь к выходу. Только нам не удается сбежать, потому что на заднем дворе нас нагоняют два мужика в черном и заслоняют дверь, прекрасно зная, что впереди тупик.

– Кое-кто хочет встретиться с тобой, – говорит один из севиров и уставляется на меня черными глазами.

– У меня другие планы, – отвечаю я, представляя все, что Шекс сделает с ним, как только тот дернется.

– У тебя нет выбора!

– Сомневаюсь!

Пока я переговариваюсь с севирами, Шекс внимательно рассматривает обоих и готовится к бою. У них нет шансов выжить, так что я спокоен. Единственное, я не понимаю, откуда взялось это странное покалывание. Постепенно оно становится сильнее, распространяется по всему телу и переходит в оцепенение, из-за которого я начинаю падать.

Это все чертов бармен! Водка с парализующим ядом дала потрясающий эффект! Похоже, сейчас половина заведения будет вести себя на редкость смирно. Теперь все очевидно – парень за стойкой сделал этот коктейль, а после сдал меня севирам.

Эти двое явно новенькие, раз не знают, кто такой Шекс. Уж слишком дерзко ведут себя! А зря! Ведь за этой маской спокойствия скрывается не человек, а опасный монстр. Хотя севиры тоже не из робкого десятка и могут проникать в разум жертвы, но они чувствуют боль и не утруждаются боевой подготовкой. Так что мой друг без труда хватает одного из них и, пока другой пытается отойти от удара, закатывает его башку в кожаную куртку.

Таким образом враг лишается глаз, а значит, возможности покопаться в мозгах, и быстро становится жертвой Шекса. Он вырубает его одним точным ударом под дых, достав из груди искру – душу и по совместительству мощный генератор энергии. Он есть у всех живых существ, но только убийца сущностей знает, как достать его быстро и в любой обстановке.

Пока второй пытается понять, что происходит, его уже ждет та же участь, и через несколько минут оба севира красиво лежат на асфальте, прямо как я сейчас.

– Развлекся? – спрашивает друг, протягивая руку.

– Яд обездвижил меня вдобавок к блокировке, – цежу я, еле двигая языком.

– Поэтому я никогда не пью, – нудит Шекс.

Один мудрый человек однажды сказал мне: “Если ситуация идет не по плану, сделай вид, что это и был твой план, и извлекай пользу”. Этим я и занимаюсь. Теперь я обзавелся жесткой гарантией, что точно не смогу вернуться к Эмме. Но севиры нашли нас в этой дыре и теперь начнут копать, почему я здесь. Это еще одна причина больше не светиться рядом с Беловью. К счастью, Эмма вскоре уедет в Уиндженстон и забудет обо мне, а старуха поможет ей в этом.

Друг поднимает меня и достает из пиджака брелок с ключами от машины, но они даются ему только, когда я беру их первым. Так, тачка понимает, что ее владелец рядом, и тут же откликается на призыв. Кроме того, она работает от моей энергии и может менять вид. А в остальном – это “скромный” черный спорткар, который есть только у меня.

Кроме мести Айны, как сейчас, к блокировке может привести нарушение свободы воли других людей. Но я создал машину не только ради того, чтобы иметь возможность передвигаться не на своих двоих, когда это происходит. Просто я люблю гонять, и это хорошо успокаивает нервы.

Когда мы выходим из бара, спорткар подъезжает прямо к двери. Ему не нужно управление, так что нам обоим можно расслабиться. Открыв дверь, Шекс кидает меня на заднее сиденье, а сам садится спереди, чтобы контролировать ситуацию, и через минуту мы уже мчимся за город к ближайшему порталу.

Кстати, об этом. Только люди тратят кучу времени на дорогу. Остальные перемещаются с помощью таких ходов. Мой дом в другой части страны, и я бы умер от скуки, если бы торчал в бесконечных пробках. Не говоря об использовании общественного транспорта.

А сейчас…у меня подозрительно путаются мысли. Неужели я проваливаюсь в сон? Но я никогда не сплю! Тогда что же опять происходит? Галлюцинации от яда или проделки светлых?

Вряд ли я когда-нибудь узнаю правду, но, погружаясь в темноту, по привычке отправляю старухе тысячи самых теплых «приветов». А после сон приводит меня в гостиную в собственном доме, и я перестаю отличать реальность ото лжи.

Посреди комнаты растет огромное дерево – льентерис. Он постоянно шевелится, вытаскивает корни из-под пола и в целом выглядит так же устрашающе, как Шекс. Только я не прохожу мимо, а почему-то создаю в руке большой огненный шар и приближаюсь к дереву, полный решимости избавиться от него. А дальше – наблюдаю, как огонь молниеносно распространяется по кроне, заставляя льентерис извиваться и издавать протяжный стон.

Не знаю, откуда взялась эта слепая ярость. То ли Айна узнала про мой план и хочет предупредить об этом, то ли я так глубоко загнал свою ненависть ко всему, созданному ей, что готов спалить любого в качестве мести. Но в итоге от дерева остаются только угли, и я спокойно выхожу из комнаты, а затем покидаю сон под мощные шлепки по лицу от Шекса.

“Этого не было…”, – протягиваю я, оглядываясь, но, на удивление, не вижу льентерис и начинаю размышлять: – “В комнате порядок, и нет никакого дыма. Только дерева тоже нет. Даже дыры в полу не осталось. Я же не мог спалить его во сне и одновременно в реальности?”.

– Кому могло понадобиться дерево? – спрашивает Шекс.

– Может, старуха забрала его? – вру я.

– Вряд ли. Теперь тебе нужно быть осторожнее, Алан. Без подпитки ты станешь намного слабее. Нас точно выдали. Похоже, севиры знают, где твой дом и даже проникли сюда…А может, это темные…Ладно. Жди меня тут. Я вернусь в Беловью и допрошу бармена, а потом мы заляжем на дно. И никаких глупостей. Понял?

– Роль бармена играл светлый. Я почти уверен, – говорю я и падаю на диван, запрокинув голову.

– Зачем?

– Чтоб я скорее свалил и не привел туда хвост. Не ясно? Айна сделает все, чтобы оградить Эмму от меня…

– Или помочь тебе, – бурчит он.

Чтобы не спятить, я пропускаю его слова мимо ушей. Никто не убедит меня, что эта престарелая фея хоть что-то делает ради моего блага, а не своего!

– Как быстро они узнают, почему мы были там? – спрашиваю я, надеясь на неслабые аналитические способности друга.

– Ты хотел спросить, через сколько Лилит сдаст тебя? – резко переспрашивает он. – Уже сдала, и я предупреждал тебя!

– Лилит слишком хорошо живет за мой счет. Ей незачем плести интриги. А Эмма уедет в Уиндженстон завтра утром.

Шекс садится рядом и спрашивает:

– Зачем ей колледж? Ты мог обеспечить ее на всю жизнь. Хочешь, чтобы она работала официанткой на личные расходы?

– Думаешь, это моя идея? Грейс сказала, что Эмма хотела учиться, даже будучи слепой! А на кого работает тетя? Значит, это и правда ее выбор, – вздыхаю я. – Но если ты о деньгах, то я, конечно, позабочусь о том, чтоб она ни в чем не нуждалась, пока…– обрываю фразу, потому что говорю лишнее. – Давай закончим на этом.

Шекс встает и делает круг по гостиной.

– Уверен, что пока меня не будет, у тебя не съедет крыша, и ты потащишься к ней пешком?

– Я же сказал! На этом все! Или ты плохо слышишь? – ору я, зная, что он прав.

Вскоре обстановка накаляется до предела, и друг уже чешет кулаки, чтобы врезать мне, но не сделает этого, как всегда, так что просто грозит:

– Если ты появишься на ее пороге, то я не стану тебя вытаскивать, и сам помогу севирам набить тебе морду!

– Иди к черту! – отвечаю я и хлопаю дверью, ведущей во двор, а когда остаюсь один, начинаю ходить по лужайке, не останавливаясь ни на секунду.

Святой Шекс! Всегда прав и постоянно поучает меня, несдержанного идиота. Он всего лишь копия реального человека из моего прошлого, и я создал его для защиты от севиров. Но вскоре он и правда стал моим единственным другом. Хотя…Больше одного я все равно не потянул бы, потому что мне никто не нужен! Кроме Эммы…

Но в реальности Шекс был лучше меня, осторожнее, внимательнее и скучнее. Любимчик большинства, отличник и спортсмен, а влюбился в девку, которую только ленивый не звал шлюхой! И ходил за ней, как тень, пока та не исчезла. А теперь он ищет ее копию здесь, потому что однажды я попытался помочь и воссоздать ее для него…Это было за год до появления Эммы.

Зачем же я рассказал ему, что Алессандра существует? Если Шекс узнает, что и с ней я облажался…то вряд ли простит.

Подумав об этом, я делаю глубокий вдох и напряженно оглядываюсь.

Мой дом стоит в особом месте. Его никто не видит из-за густого леса и непроходимой топи вокруг, так что только моя тачка может доехать сюда. Зато здесь спокойно и очень тихо. С некоторых пор я стал больше ценить все это. Как и дружбу с Рианом.

Через несколько минут меня окончательно отпускает. Боль потери притупляется, и в голове остаются совсем другие мысли. Все они орут, что это я придурок, а Шекс – нормальный парень. Да и Алессандра не была такой беспринципной. Скорее, я просто не знал ее, как и все, и поэтому верил грязным слухам.

Хорошо, что мы дали друг другу остыть. Нам обоим есть о чем подумать этой ночью, тем более, когда я сделал первый шаг.

Вернее, его сделали за меня.

Глава 4. Эмма

Мир жителя системы Эльсенуэ, г. Беловью, дом Грейс.

Передо мной лежит огромная сумка, а вокруг – горы из вещей. Очевидно, что Грейс вытащила с полок все, что смогла, а я не хочу задумываться, поэтому ничего не трогаю.

Тетя все равно переложит все по-своему.

Но на самом деле я не могу сосредоточиться и постоянно смотрю в окно, ведь до дрожи боюсь наступления вечера и внутренне отмеряю каждый час.

Нет. Меня не терзает отъезд из дома и все, что случилось утром. Во мне живет одна лишь мысль, что мой ангел помог мне и больше не придет, поэтому, чтобы отвлечься, я в десятый раз осматриваю комнату: переставляю вещи на полках, заглядываю в тумбочки, приподнимаю матрас. И, только убедившись, что книга исчезла, обессиленно сажусь на край кровати, всматриваясь в каждый уголок.

Уже полдень, и по полу рассыпаются солнечные зайчики, раскрашивая стены в золотистый цвет, а я думаю о том, что впервые вижу их, но при этом совсем не радуюсь. Меня терзает чувство, будто я впустила солнце в свой мир, и он лишился тайн и важных мелочей. Теперь он, как большое яркое пятно – понятен, прост, но не имеет смысла без него.

“Как же я хочу вернуть это утро, чтобы вместо колледжа отправиться в больницу вместе с Грейс! Я готова снова стать невидимой для мира и этого зеркала, лишь бы он остался со мной!” – шепчу я, погружаясь в забвение.

Боль потери и страх из-за моей догадки так поглощают меня, что я подхожу к зеркалу и хочу перевернуть его, чтобы больше не видеть глаз, лишивших меня сердца! Однако отражение в нем внезапно меняется. Стены начинают дрожать, будто вот-вот сложатся, как карточный домик, часы поворачивают вспять, а свет пробегает по комнате и замирает в оконной раме, как бывает только утром.

Mree – Face my fears

Чтобы понять, насколько все реально, я с удивлением оглядываюсь и понимаю, что вокруг ничего не изменилось. Грейс все так же шуршит коробками в кладовке, а часы показывают полдень, но в зеркале на них ровно семь! Затем в нем появляется тетя и подводит меня к столику, а после выбегает из спальни, будто забыла что-то.

Я же не жду ее, беру расческу и на ощупь провожу по волосам, как и сейчас, только в моих руках пусто.

Может ли отражение показывать то, чего нет? И если да, то как это возможно?

Пока я рассматриваю себя, за спиной появляется мужской силуэт. Он быстро приближается и становится отчетливей, а следом комнату окутывает знакомый аромат и заставляет меня дрожать от волнения.

Это он! Мой ангел рядом!

Его серые глаза скользят по волосам и теряются в области плеча. Сейчас мы так близко к друг другу, что я, как наяву, чувствую его дыхание на шее и мягкие подушечки губ, которые легко касаются моей макушки. Кажется, еще немного и он сделает шаг, чтобы выйти ко мне. Еще чуть-чуть и я увижу его рядом, но из кладовки резко вбегает Грейс и разрушает мое видение очередным недовольством.

“Что ты там делаешь?” – ворчит она, заметив, что я слишком увлеклась своим отражением.

Я же не слышу ее вопрос, потому что продолжаю размышлять и вдруг понимаю, что узнаю момент, увиденный в зеркале!

“Все это было этим утром! Выходит, он был рядом и молчал! Но почему?” – думаю я и с усилием щипаю себя за руку, тихо обвиняя Грейс: “Если бы ты знала, что прямо сейчас произошло самое важное знакомство, то оставила меня в покое, а не бегала в поисках чего-то забытого и очень важного только для себя!”.

От этих мыслей я едва не вскрикиваю на нее, находясь на пороге беспамятства, но, к счастью, вовремя понимаю, что не имею права, ведь Грейс столько для меня сделала и была рядом, когда я оказалась одна. Только она и никто больше!

Следом наступает осознание, что я ничего не могу изменить, и лишь оно заставляет меня успокоиться и, наконец, сделать вид, что я занята сборами. Только это выходит очень неуклюже, поэтому тетя снова вспыхивает, когда я бездумно подаю ей кошелек, оставленный у зеркала.

“Лучше не складывать деньги со всеми вещами! Мало ли, потеряются, и ты вообще останешься без них! Положи их в маленькую сумку, что я тебе купила. Она всегда будет у тебя на виду”, – требует Грейс, но, поняв, что я не вижу ничего вокруг, бормочет: – “Я сама…”.

Тетя быстро находит сумку и убирает кошелек, а я снова возвращаюсь к кровати, как вдруг происходит еще одна необъяснимая вещь: ее образ раздваивается, и один из них продолжает сборы, а другой – обнимает меня и, кажется, прекрасно понимает мои чувства.

– Все будет хорошо, – говорит она, поглаживая меня по голове, и от ее прикосновений мне становится так тепло и уютно, будто я вернулась в настоящий дом. За те два года, что я знаю тетю, мы никогда не были так близки, но мне впервые хочется прижаться к ней и не отпускать.

– Ты уверена? – спрашиваю я.

Она кивает и улыбается мне, как это делает мать, успокаивая своего ребенка, а затем ее двойник, вернее, настоящая Грейс, разрушает тишину странным вопросом:

– Ты так долго смотрела на себя в зеркало. Неужели хочешь стать блондинкой?

Ее фраза звучит так неожиданно, что я теряюсь, не переставая удивляться происходящему сегодня.

– Почему ты так решила? – допытываюсь я.

– Так всегда, дорогая. Мы смотрим в зеркало и думаем, что бы в себе изменить. И почему-то сразу на ум приходит перекраситься в блондинку.

Должно быть, она шутит, ведь у нее тоже светлые волосы! Только на лице тети нет ни намека на улыбку. Напротив, она со всей серьезностью убеждает меня в том, что я задумалась именно об этом.

– Мои подруги, прирожденные шатенки, перед колледжем разом решили стать блондинками, и когда я приехала туда вслед за ними, то столкнулась с целой армией своих клонов. Лучше бы вставили себе мозги! Конечно, я понимаю, зачем они поехали туда, и это слабо сочетается с учебой…

Грейс внимательно смотрит на мою реакцию, а я не могу выдать ничего, кроме недоумения:

– Тетя, я еду в колледж именно за этим.

– А не козлом, что разобьет тебе сердце. Запомни это!

– Тетя…– вздыхаю я и отхожу подальше от зеркала.

– Я хочу предупредить тебя, вот и все, – не унимается она. – Им всем нужно лишь одно – твоя красота и тело, а еще сговорчивость! Остальное их не волнует. Эти мужланы станут обесценивать твою свободу и личный выбор, и вскоре ты сама не поймешь, чего хочешь на самом деле! Пожалуйста, будь благоразумна. Не забывай, что ты достойна только лучшего парня.

– И как же его отличить? – с досадой спрашиваю я.

– Его будут волновать твое будущее и настоящее, разумеется. Он не позволит желаниям своего члена стать важнее тебя, и никогда не покинет. Ни под каким благородным предлогом! Помни об этом! Тетя – опытная женщина. Меня не проведешь.

А что, если у него есть на это причины? Конечно, для Грейс нет никаких оправданий, и она без соли съест любого, кто посмеет так поступить со мной или с ней.

Только почему в ее словах так много горечи?

– Значит, когда-то ты попалась на эту удочку? Поэтому так ненавидишь мужчин? – рискую предположить я, наперед зная ее реакцию.

В ответ Грейс картинно щурится, будто я сказала чепуху, но мне очевидно, что ее душу бередит большая рана, которую она тщательно пытается скрыть.

– Я всегда учусь на чужих ошибках и не позволяю пудрить мне мозги, – заявляет она, поправляя прическу.

– Но ты и не испытала того, что испытали другие, – спорю я. – Да, возможно, их отношения не были гладкими, но они были счастливы и будут вспоминать об этом всю жизнь.

– Или воспитывать детей, что никогда не увидят своих отцов, – устав от полемики, громко отвечает тетя и переходит к главному совету: – Дорогая, я не против любви! Но она приходит один раз за жизнь. Я лишь хочу, чтобы ты нашла такую любовь и не разменивалась на отношения ради воспоминаний.

Грейс рассуждает, как всегда, логично, и где-то я даже согласна с ней.

Чтобы не чувствовать разочарования, мы жертвуем эмоциями и остаемся один на один с собой. И все же, меня не покидает ощущение, что все сказанное относится именно ко мне и к мужчине, что все это время скрывался за невидимой стеной.

Я снова думаю о нем! Хватит! Каждая мысль причиняет немыслимую боль. Нужно отвлечься. Просто заполнить день чем-то, только бы не вспоминать о ночи! А дальше – будь, что будет.

– Знаешь, давай устроим девичник с сопливыми фильмами и разговорами до ночи. У нас никогда на это не было времени и сил, – внезапно предлагаю я.

Тетя с улыбкой смотрит на меня, словно не верит в то, что слышит, но быстро понимает, что сейчас нам обеим нужно расслабиться, и соглашается:

– Но не позже одиннадцати! Тебе нужно выспаться.

Ничего не хочу слышать о сне! Я готова не спать до утра, только бы отложить почти неизбежное прощание! Почему-то я так уверена в нем, будто это уже свершившийся факт.

– Отлично, тогда я закажу пиццу, а ты поищи фильм. Справишься? – спрашиваю я, но понимаю, что сама никогда не делала ни того ни другого, ведь всеми бытовыми вопросами всегда занималась Грейс.

– Еще бы, я большая любительница слезливых мелодрам, ты не знала? – монотонно отвечает тетя.

Маска жизнерадостности – самая опасная из всех. Грейс переживает за меня, а я отчаянно пытаюсь отвлечься, и мы обе существуем где-то очень далеко от этой комнаты. Поэтому совместный вечер может стать для нас задачей не из легких. К тому же, за все два года я не помню, чтобы тетя хоть немного развлекалась, так что, вполне возможно, она не сможет назвать и пары подходящих кинолент.

И все же Грейс не может играть долго и предлагает поменяться:

– А знаешь, давай наоборот! Выбери фильм, а я закажу пиццу. Что-то спокойное и жизнеутверждающее, пожалуйста.

– Конечно, – мило отвечаю я, удивляясь, что такая женщина, как Грейс, вообще знает о существовании слова «спокойствие».

Тетя выходит из комнаты, а я беру старенький ноутбук, который она все время оставляет на столе, чтобы включать свои любимые песни и аудиокниги, и открываю стартовую строку браузера.

Оказывается, я умею пользоваться компьютером, только не могу вспомнить ни одного подходящего фильма, будто никогда не смотрела их раньше, и решаю положиться на рейтинг. Судя по описанию, вот этот неплох, но я не успеваю толком вникнуть в суть, потому что Грейс уже входит в спальню с большой тарелкой горячей пиццы.

– Прошло только пять минут! – удивляюсь я, рассматривая сочные куски, покрытые еще горячим сыром.

– Для преодоления ста метров это даже много, дорогая, – без тени сомнения отвечает тетя и ставит пиццу рядом со мной.

Доставка не могла приехать так быстро! Конечно, я не знаю города, но вспоминаю дорогу до дома и прекрасно помню, что в районе нескольких километров отсюда нет ни одного ресторана или кафе. Только кукольные домики, вроде нашего.

– Ты выбрала мой любимый фильм? Как ты узнала? – вдруг вскрикивает Грейс.

Кто бы мог подумать, что банальная мелодрама в фаворитах у такой серьезной женщины!

– Честно говоря, случайно выбрала в поиске, – оправдываюсь я.

– Ты должна посмотреть его. Это настоящий учебник мудрости!

– “Бриджит Джонс”? – с сомнением переспрашиваю я. – Я прочитала описание…

– Оставь занудные лекции для колледжа. Житейские мудрости можно черпать и из любовных комедий, – заключает тетя и ждет, когда я сяду на пол рядом с ней, чтобы начать киносеанс.

Спустя минут тридцать бесконечного цитирования и комментариев от тети, я понимаю, что переоценила свои возможности, ведь смотреть с ней фильм совершенно невозможно. К тому же я слишком поздно осознала, что чужие любовные эмоции очень раздражают, когда собственные разрывают меня на части! Так что, выдержав для приличия еще пять минут, я, наконец, делаю вид, что сплю, чтобы избавить себя от этой пытки.

На удивление, Грейс почти сразу останавливает фильм и выходит так тихо, что я не сразу понимаю, как остаюсь в комнате одна. А следом в меня впивается совесть и кричит, что в последний день вместе мне следовало быть терпимее к ней.

“Так нельзя! Я должна извиниться за неудавшийся вечер! Наверняка тетя расстроилась и сейчас, как всегда, сидит у окна в своем любимом кресле” – корю я себя.

В надежде застать Грейс в гостиной, я быстро спускаюсь, но не нахожу ее ни в зале, ни в комнате на первом этаже. Стопка медицинских справочников с закладками в разделах о болезнях глаз все так же лежит на месте и, похоже, тетя даже не прикасалась к ней.

Но, выходит, что это правда! Я была больна, потом незнакомец вылечил меня, а Грейс притворяется, что не замечает очевидного? Так или иначе, вокруг меня что-то происходит, и я никак не могу найти этому внятного объяснения.

Как назло, бесконечные мысли навевают сон. Я постоянно зеваю и быстро иду на кухню, чтобы приготовить крепкий кофе, потому что обещала себе продержаться хотя бы эту ночь. Но внезапно входная дверь сама по себе распахивается, и этот резкий звук заставляет меня вздрогнуть.

По ногам пробегает холодок и, растворяясь по дому запахом реки, зовет меня наружу. Я не хочу гулять, поэтому решительно иду к выходу и дергаю за ручку, чтобы закрыть дверь, но она вновь распахивается, и открывает мне по-настоящему сказочный вид.

Вся наша белоснежная терраса усыпана маленькими огоньками! Они спускаются с неба и блестят на крыше, словно звезды. Вместо дороги мимо течет широкая река, и ее тихие волны омывают деревянные ступени, а вдалеке виднеется узкая полоска леса. И я точно понимаю, что не смогу уйти отсюда! Беру плед, что лежит на полке возле входа, и вместе с кружкой выхожу. А когда переступаю порог, дом исчезает, и от него остается лишь одна стена.

Прохладный ветер мурашками спускается по шее и холодит пальцы рук. Я сажусь в кресло и, сделав глоток, ставлю кружку на стол, затем плотнее укрываюсь пледом. Однако меня согревает не он, а единственная мысль, что мой ангел тоже видит это небо, и только поэтому мы вместе.

А может, он уже где-то рядом со мной?

Глава 5. Алан

Мир жителя системы Эльсенуэ, дом Алана.

Свежий воздух хорошо проветривает голову, а еще превращает мерзкие мысли в фарш. Как только я избавляюсь от всего дерьма, что вылил на Шекса, внутри не остается ничего, кроме Эммы. Я знал, что так и будет, и отчаянно пытаюсь отвлечься, так что скидываю шмотки и прыгаю в ледяной бассейн, но, похоже, только кипячу воду, а не охлаждаюсь.

“Шекс прав, я должен выдержать всю ночь и не сорваться. Хотя о чем я? Блокировка все равно не даст мне прийти в ее сон, и я не настолько спятил, чтобы нагрянуть на порог”, – думаю я, повиснув на бортике. – “Эмма точно будет ждать меня сегодня. Я долго храбрился, но сейчас, один на один с собой, понял: быть наркозависимым проще, чем слезть с любовной иглы. Она настоящая заноза в мозгу”.

Чтобы дать себе еще один шанс забыться, я ныряю под воду и открываю глаза. Только вместо спокойствия на ум приходит очередная аналогия. Сейчас я, как рыба в банке, пытаюсь найти выход там, где его нет. Вернее, есть, но для этого нужно покинуть бассейн. И я намереваюсь сделать то же самое, только я сейчас не о плавании.

К черту все! Придется придумать что-то еще!

Мне нужно одеться, поэтому я провожу рукой поверх груди, и вот я стою в тех самых трениках и футболке, которые так ненавижу. Не люблю казаться проще, но сейчас не тот момент. Хотя я уверен, что старуха предпочла бы увидеть меня в кандалах и тюремной робе. И лучше всего в каменных застенках.

Мне не знакома физическая усталость, но я еле дохожу до дивана и падаю, будто у меня нет сил. А дальше начинаю уговаривать себя успокоиться и просто пережить эту чертову ночь, потому что завтра будет намного проще.

Наверное…

Да, кого я обманываю! Единственное, что меня способно сдержать сейчас – это книга с очередной историей! Только она больше не затаскивает меня в них, а валяется без дела, как бестолковая вещь!