Приглашение на смерть

Вольцев покачал тяжелой головой, помял собственные пальцы. «Смирилась с несправедливостью жизни», – голосом Киры Вергасовой проговорил его внутренний наблюдатель, а вслух продолжил:

– Пусть Вергасова пока в отпуске побудет. Ждем, когда все утихнет. Как она? – Вольцев вперил в подполковника внимательный вопрошающий взгляд.

– Вынужденным отпуском недовольна. Себя не винит. О содеянном не жалеет, – легко улыбнулся Григорий.

– Угу, – насупился Вольцев. – Хорошо.

– Ее не мучает чувство вины. Она не ожидала подобного исхода, но считает, что насильнику досталось по заслугам, – хмыкнул Самбуров.

– Это хорошо, – решил Дмитрий Юрьевич. Немного помялся. – Ей бы к психологу сходить. Она же все-таки не опер. На глазах у девочки человека убили. Травматический стресс…

– Не пойдет, – хмыкнул Самбуров. – Можете заставить. Вам уступит. Только… психолога пожалели бы.

– Я подумаю, – отчеканил Вольцев и протянул визитку. – А ты пригласи ее к психологу. Скажи, что ее ожидают. Там грамотная, корректная и тактичная женщина. Специалист. Они с Кирой Даниловной найдут общий язык.

– Общий язык с Кирой Даниловной быстрее какой-нибудь социопат найдет, – хмыкнул Григорий. – А тактичного и грамотного специалиста и вовсе беречь надо. После общения с Вергасовой его самого надо будет отправлять к кому-нибудь корректному и грамотному, поскольку даже если ее не покусают, то психике нанесут непоправимый урон.

– Мне кажется, ты узко смотришь на обязанности правоохранительных органов, Гриша. Мы не только стоим на страже порядка и закона, оберегая простых граждан от преступности, но и более широко и масштабно являемся защитниками. Просто как мужчины.

– Во! Я бы рассмотрел способы защиты психики от влияния специалиста по психопатологии, – хохмил Самбуров, пропустив момент, когда полковник стал совершенно серьезным.

– Вот что я тебе, Гриша, скажу. Система, в которой мы с тобой работаем, несовершенна. И да, в основном полиция приезжает на место преступления уже тогда, когда зло совершено, изменить ничего нельзя, вернуть тоже. Можно отловить и наказать. К счастью, мы с тобой отвечаем только за первую часть этих мероприятий. Возможность отловить и предотвратить последующие возможные преступления, остановить зло, когда оно еще не свершилось, нам дается редко. А вот защитить родных и любимых, защитить тех, кто рядом с нами, мы можем. Вот прямая наша обязанность. Остальное по мере возможностей. Я сам этому правилу следую и тебе советую. Понимаешь, кого надо защищать? Кто рядом с тобой?

– Вот я и предлагаю защитить меня от нее, – буркнул Самбуров. – Глядишь, мне ее защищать станет проще.

Самбуров покинул кабинет начальства задумчивый и рассеянный.

В их кабинете не горел свет, не работал кондиционер. Он с трудом вспомнил, по каким делам разошлись ребята. Пустота ему очень не понравилась. Он уставился на стол, заваленный документами, и передумал включать свет.

– Вас всем отделом отстранили? – произнес вкрадчивый голос, тонкий и манерный. Голос, которым многие женщины могут соблазнительно говорить.

Самбуров вздрогнул от неожиданности. Он не заметил в комнате гостью. Лариса Панченко из отдела общественных связей встала из-за стола Володи и медленно, покачивая бедрами, подошла к нему.

Если из полицейской формы можно было сделать что-то сексуальное и неприличное, то одежда на девушке была прямой демонстрацией этого. Рубашка обтягивала втреск, между расстегнутых пуговиц виднелись холмики груди. Юбка регламентированной длины была задрана существенно выше колен.

– Сочувствую, – девушка подошла близко. – Сразу понятно было: ваша Вергасова до добра не доведет. Человек без специальной подготовки, с самомнением и понтами провидицы. В Москве бы такого произвола не допустили.

– Мы не в Москве, – буркнул Григорий. Он прошел мимо нее, взял несколько папок со своего стола. Его не беспокоило мнение майора Панченко о Вергасовой или его отделе в целом, но если он сейчас уйдет, то документы о внутреннем расследовании лучше убрать под замок. Не УВД, а проходной двор.

– Удивительно, что не она сама этого мужика застрелила. Она же всемогущая. Право имеющая. Нашла виновного – наказала. Но все равно, считай, сама тетке в руку пистолет вложила. Как ты только жить с ней не боишься?

– Боюсь, – просто согласился Самбуров, окинув стол удовлетворенным взглядом и положив ключ в карман. – Но без нее не могу. Ну и опять же, начальство приказало.

– Ну что ты, Гриша, я вообще-то о тебе беспокоюсь. Вольцев на пенсию уйдет, заноза эта и вовсе не при делах – она же не на службе, – а тебя крайним сделают. Вылетишь из органов с волчьим билетом, – проворковала незваная гостья, подбираясь ближе.

– Может, того и жду. Освобожусь от всего этого и наконец отправлюсь в нормальное путешествие на байке. Давно мечтаю. Пока еще не совсем старый и спина целый день сидеть выдерживает.

Запах духов Ларисы стал ярче. Обернувшись, он задел плечом ее грудь. Самбуров сел на стол, внимательно посмотрев на девушку. Та приоткрыла блестящие губы, облизала их и хлопнула длинными ресницами. О чем думает Самбуров, ей в голову точно не приходило.

Мужики в УВД считали Ларису симпатичной. Не красавицей, но интересной. Нос великоват, но это ее не очень портило, волосы жидковаты, но в целом действительно глазастая, хорошая девка. Мужикам нравилась. Вот только у него почему-то перекрывала все желания. Григорию нравилось внимание девушек, и сами красивые девушки тоже очень нравились. Но вот понять, отчего от одной захватывало дух, а другая вызывала желание сбежать, он не мог. Вот такие томные, сложные, непонятно что изображающие – точно не его формат.

Кира с Юнкой как-то поспорили. Что если девушка зайдет в бар, похихикает, уронит сумочку, снова улыбнется, смеясь закажет выпить, то кавалер появится мгновенно. Игривая и смешливая девчушка имеет гораздо больше шансов нравиться, чем манерная и утомленная вниманием богиня. Все так и вышло. Смеющаяся Юнка пользовалась неимоверным вниманием. Даже пришлось вмешиваться.

– А что родина лишится такого профессионального следователя, тебя не беспокоит? – Лариса восприняла его внимательный взгляд как успех в искусстве обольщения и желание продолжить. – Кто преступников ловить будет?

– Лариса, ты что-то конкретное предложить хочешь? – спокойно поинтересовался Григорий. Он чувствовал усталость. Хотелось побыстрее уйти, отложив все дела на завтра.

– Не ту женщину ты выбрал. Она не подходит тебе, – с придыханием, не моргая, глядя в глаза, словно цыганка, проговорила Лариса.

– А ты знаешь, какая мне подходит? – уточнил Григорий.

– Та, у которой на первом месте ты будешь. Которая будет заботиться о тебе, знать, какая у тебя работа, и принимать тебя вместе с ней, будет ждать и понимать. Ты же настоящий мужик, сильный, умный и обеспеченный, ты нормальную девушку можешь очень счастливой сделать. – Лариса говорила четко, заготовленными словами. «Наверное, сто раз уже это с подругами обсудила», – подумал Григорий. – Ты будешь счастлив в нормальной патриархальной семье, где мужик первый, а женщина вторая. Где все понятно. Мужчина зарабатывает, а женщина устраивает быт, стирает, готовит, убирает и рожает. Твоя Кира же не хочет детей. Таким, как она, бог детей не дает. Она ведьма.

– Лариса-а, – вздохнул Самбуров. – Ну где вы всего этого насмотрелись? В идеальной семье должно быть так и так. Женщина выполняет эти обязанности, мужчина – другие. Ну не работает это так. Не за обязанности любят, не за деньги и не за стирку-готовку. Хрен его знает, за что любят. У Вергасовой спроси, она в психологии разбирается. Только если нет любви, не сложилось, не горит и не жжется, то на расчете ни хрена не построишь. Слишком много должно всего совпасть и сложиться… Нельзя насильно сделать счастливым.

Он по-честному постарался не быть грубым. Аккуратно отодвинул девушку в сторону, сдернул со спинки кресла кожаную куртку и, поскрипывая тяжелыми байкерскими ботинками по казенному паркету, отправился к своему железному коню, припаркованному на улице.

Солнце медленно садилось за горизонт. Краснодар окрашивался в багровые тона. Липкая дневная жара сменялась влажным душным вечером. О спасительной ночной прохладе стоило только мечтать. Солнце укатится за горизонт, и на арену выйдут иные источники прогрева – асфальт и бетон. Добро пожаловать на сковородку.

На нужном перекрестке Самбуров свернул в противоположную от дома сторону, к Кубанской набережной. Аккуратно и медленно объехав полусферы, ограничители парковки, он выехал к парапету, обрамляющему берег реки.

Темная лента воды мерцала в лучах низкого солнца. Противоположный берег Адыгеи, обозначенный низкими частными домами, казался нелюдимым. Сама набережная тоже. Парочка велосипедистов катила в сторону Тургеньевского моста, просто парочка фотографировалась на мосту Поцелуев. Горожане еще только начали перемещаться с работы домой. На вечерние прогулки отправятся позже.

Вольцеву легко давалось рассуждение на тему, как Кира будет искать общий язык с психологом. Не ему стоять под ударом злющих сияющих глаз и обстрелом из острых словечек.

Григорий представил нескончаемую дорогу, такую же гладкую и ровную, как поверхность реки. Он бы с удовольствием совместил свой отпуск с вынужденным отстранением Киры и махнул бы на Эльбрус. На перегонки с ее авто. Потом побродить по городу-призраку, дойти до Терскольского водопада.

Его мечты прервал охранник, который не слишком спешно шел в его сторону. Охраннику не хотелось препираться, Григорию тоже. Он выкинул кофейный стаканчик в урну и повел байк к дороге.

Григорий потыкал в пульт управления воротами – они и не подумали шевельнуться. Кто-то опять отключил их изнутри. Только приблизившись к калитке, Самбуров услышал:

– Попшикай на него водой! Чего он опять полыхает?

– Не залей! Опять разжигать придется, а длинные спички кончились.

Он неслышно скользнул во двор дома и залюбовался картиной. Две девчонки в ярких сарафанах, одна с кочергой, другая с бутылкой воды, воевали с мангалом. Кира и Юнка жарили мясо. Во всяком случае пытались. Сосредоточенные на углях, они заметили Григория, только когда он загнал байк во двор и поднялся на террасу.

– Огнетушитель наверняка просрочен, вы бы хоть пару ведер воды поставили.

– В экстренном случае мы воспользуемся мужским методом, – прищурилась сестренка.

– Вряд ли, – хмыкнул Самбуров, ловко отодвигая шампуры, начавшие подгорать, и вороша дрова, выгребая из-под них угли. – У тебя физиология не подходящая. Даже если раскорячиться сможешь, задницу подпалишь. А это хоть и вкусная часть, но у свинки, а не у тебя.

– У него какая-то тяга неправильная, – нахмурилась Кира, перемазанная в золе, – он то полыхает, то тухнет. С электрическим грилем проще договориться. Но очень хотелось на улице.

Самбуров вытер ее щеку тыльной стороной ладони и улыбнулся.

– Вот тут есть розетка. Включаете в нее электрогриль и не рискуете пожарной безопасностью.

Когда угольки засияли равномерной россыпью жара, Самбуров велел:

– Так! Наблюдаем, ничего не трогаем, переоденусь и вернусь.

Через двадцать минут его девчонки уплетали шашлык, явно гордясь собой и проделанной работой.

Еще через полчаса Юнка скрылась в комнате, которая после переезда Киры к нему называлась библиотекой или кабинетом.

– Вот вроде человек делом занят. – Григорий состроил задумчивую физиономию, глядя вслед сестренке. – К экзаменам готовится…

Кира кивнула и опустила глаза долу.

– Планы строит достойные на учебу и даже работу…

Кира прикусила губу и улыбнулась.

– Книжки читает. Умные. – Он посмотрел на девушку пытливым взором, та подтвердила его предположения очередным кивком.

– Радоваться надо. А я так и чувствую какой-то подвох.

Он налил себе еще домашнего лимонада и снова уставился на специалиста по психопатологии.

С некоторых пор на Юну напали не только любовь и тяга к знаниям, но и желание заниматься кулинарией, которое вылилось в изготовление полезных лимонадов. Она заваривала чаи и какие-то травки, резала имбирь и клубнику, давила лимон и облепиху, размешивала «правильным образом» и процеживала через восемь видов ситечек. Многое из того, что она называла полезным, даже можно было пить.

«Тут нет ничего такого?» – иной раз уточнял Григорий, принюхиваясь к очередному кувшину.

«Я пробовала, – хихикала в ответ Кира. – Пей».

– Правильно, что чувствуешь подвох. – Вергасова хитро улыбнулась. – Юнка скоро сама тебе расскажет. Поводов для гордости поднаберет и расскажет. А чутье следователя тебя не подводит.

– Ну уж нет. Выкладывай! Сейчас! – зашипел Самбуров. – Я должен знать обо всех подлянках, которые она способна устроить. Тебя не сдам. Изображу изумление! Давай, Вергасова. Не молчи! Что мне опять придется расхлебывать?

– Они хотят открыть агентство! – Кира помотала стаканом, в котором зазвенел лед. – Психологической помощи и креативных разрешений кризисных ситуаций.

– Какая психологическая помощь? Она еще не отучилась, – напрягся Самбуров. – Три прочитанные книжки не делают ее психологом. Они – это кто? Она и еще две ее подружки? Лина и… Катя?

– Ну там не только психология. Очень специфическое агентство, – Кира замялась. Самбуров сверлил ее недобрым взглядом. – По исполнению желаний. У них еще нет точной концепции.

– А мне уже не нравится, – Григорий дернул левой бровью.

Он внимательно слушал, сверлил пытливым взором, и отвертеться от объяснений уже не получится.

– Ну, они хотят брать заказы… помогать людям в обычных кризисных ситуациях необычными креативными методами. Как было с салоном интерьерного дизайна, в котором Юнка работала. Заказчик формулирует задачу. Что ему нужно. Например: снять директора, избавиться от конкурента, чтобы муж бросил любовницу или, наоборот, любимый мужчина ушел от жены. А они, разобрав психологические портреты участников проекта, просчитав поведение и реакции, найдут решение проблемы. Ну, и осуществят задуманное.

Самбуров нахмурился. Он молчал. Думал. Крылья носа расширились, демонстрируя активность процесса. Профессиональный навык хорошего опытного следователя – не кидаться ни в восторги, ни в возмущение, если ситуация казалась нестандартной. Сначала обдумать.

– Фигня какая-то. Кому это нужно?

– У них есть первый заказчик. Точнее был. Они уже выполнили его задачу, – похвалилась Кира. Она исподтишка наблюдала за Самбуровым и очень надеялась, что открытие агентства он одобрит. В конце концов, девчонки не вытворяют ничего противозаконного. Но лицо подполковника и сурового старшего брата не отражало никаких эмоций. Он просто думал.

– Да ладно! И что там?

– Ну вообще Юна собиралась тебе рассказать сама. Похвастаться.

– Я изображу удивление, – пообещал Григорий, – и восторг. Если история того стоит… Кира! Ты уже начала рассказывать. Продолжай!

– Ну я сама не думала, что получится. – Девушка закатила глаза. – Тоже сказала, что ерунда. Но… Подруга мамы Лины очень вдохновилась. Сказала, что они единственная ее надежда и надо попробовать, потому что терять все равно нечего.

Самбуров смотрел выжидающе. Ждал рассказа. Ни нетерпения, ни осуждения не выказывал. Хорошо. Кира продолжила:

– Там супруг собрался уходить из семьи к любовнице. Молодой. И они… заставили его… подтолкнули передумать.

– Как?

– Я сама не думала, что это сработает… – Кира закусила губу. – Гипотетически, конечно…

– Что они сделали? Технически-подробно! – Самбуров смотрел пытливо и строго. Наверное, преступникам под таким взглядом становилось неудобно, тревожно, и они начинали говорить. Но Вергасова не отличалась особой впечатлительностью, напрочь была лишена стыда и совести. Рассказывала только потому, что ее восхищало, как ловко девчонки провернули дело.

А ее внутренний демиург бесновался от радости и гордости за себя.

– Они научили жену, как правильно себя повести, что сказать, написали за нее письмо мужу. Расставили нужные правильные акценты. Тут все разумно. Сначала вывели его из равновесия нестандартным поведением: жена не рыдала и радостно согласилась на развод. Потом она изобразила, что у нее появилась своя интересная новая жизнь. Вся щебечет и радуется, внешне преобразилась. По-моему, Ирина – это жена – даже сама поверила, что все так и есть. Мужчины к любовницам уходят обычно за этим. Ощутить новизну и легкость. В целом, девчонки везде правильно попали. С любовницей мужик уже полтора года, там не такая уж и новизна. Плюс вывели из психологического равновесия любовницу, пофлиртовав с ее почти отвоеванным мужчиной у нее на глазах и продемонстрировав, что конкуренция не дремлет, ее могут легко заменить. Та наверняка устроила скандал, потребовала немедленно сделать ее законной супругой или какой-то конкретики, она же долго уже ждет. – Вергасова закусила нижнюю губу и продолжила: – Точно скандалила, потому что мужик не к ней переехал, а в отдельную квартиру, один. Ну она с конкретными меркантильными планами. Девушка и мужчина в возрасте. Он не мог этого не понимать. А тут жена совсем другая, и снова интересно. Думаю, он и сам не против с этим делом закончить, но был нужен повод и возможность сохранить всем лицо.

Самбуров сидел с открытым ртом и выпученными глазами.

– Девчонки наняли симпатичного парня на дорогой машине. Какой-то друг Лины. Тот подкатил к любовнице, и она, на нервах от всего происходящего в ее жизни, сглупила и пошла в ресторан. Купилась на предложение отдохнуть в Арабских Эмиратах. А мужик в этот ресторан пришел с партнером и сам все увидел. Девушка опять не подумала и решила развить тему ревности, обиделась. Ну и все.

– Сейчас погорячился, отойдет. Любовница попросит прощения. Эмиратов-то, я так понимаю, не будет?

– Они ее ликвидировали из доступа. Обклеили подъезды ее телефоном с предложением секс-услуг и даже смогли зарегистрировать на каком-то порносайте. Ссылочку неверному супругу заказчицы тоже скинули. Еще дали объявление, что она шкаф отдает бесплатно и еще что-то. В общем, девицу звонками одолели, и она поменяла телефон. Вот так с ходу мужчина ей не позвонит и не напишет. Да и не до нее ему сейчас. Он соблазнением своей жены занят.

Кира не очень убедила Григория. Он смотрел с сомнением.

– Он один раз любовницу завел и еще заведет. Заказчица их, Ирина, не простит мужа. Сейчас во что бы то ни стало хочет вернуть, а потом обида накатит. Любовница не дождется сообщений – сама придет в офис или еще где-нибудь встретит. Тут еще сто раз все может поменяться.

– Может, – кивнула Кира. – Но, во-первых, заказчицу об этом предупреждали сразу. На данный момент все исполнено. Любовницу он бросил, никуда не уходит, не разводится. Даже с женой отдыхать уехал. А во-вторых, дальше следует вторая часть их деятельности – психологическая помощь.

– Тоже креативными методами? – вымученно уточнил Григорий.

– Уже консервативней, – успокоила Кира. – Дальше они работают с психологическими проблемами женщины и семьи. Приобретение вкуса к жизни, выход из депрессии, обучение расслаблению и отдыху, пониманию… партнера… у кого что.

У Самбурова был усталый, удрученный и задумчивый вид.

– Что ж всех так тянет-то поуправлять миром втайне от санитаров? – буркнул он. – Сплошные Макиавелли и манипуляторы.

Кира дернула носом. Она очень надеялась, что Самбуров восхитится их деятельностью, возрадуется успехам. Ну хотя бы похвалит за сохранение семьи. Надеялась, но рассчитывала на такой исход дела не очень.

Григорий допил лимонад и вздохнул:

– Про морально-этическую составляющую этой деятельности я не спрашиваю. Вас это не беспокоит. За вмешательство в чужую жизнь преследование не развернешь, поскольку, я так понимаю, большая часть работы делается самой заказчицей.

Кира осторожно кивнула, еще не понимая, куда он клонит.

– Да, сообщения она сама удаляла из телефона мужа, встречу подстраивала тоже…

– Строго говоря, ничего противозаконного им не пришьешь. Во всяком случае, из того, что можно доказать. – Самбуров тряс головой словно недовольная псина. – Но все равно какая-то хрень.

– Это не хрень, Гриша. Это два кейса в портфеле агентства, хорошие отзывы и еще три заказчика. – Кира даже не сдерживала улыбку.

– Да ну? Еще заказчики? Два кейса? А первый – это с тем мужиком, которого ты выперла из интерьерного салона? Постой…

Кира безошибочно поняла по выражению его лица: тему пора сворачивать.

– Ну, идея-то этих козявок, тут никаких сомнений. А ты? Ты, часом, в этом агентстве не основной партнер?

– Нет! – так быстро и честно призналась Кира, что даже сама поняла: Самбуров не поверит.

– Вергасова!

– Только консультирую в некоторых моментах. Я не могла им отказать, они пока не умеют выбирать слабые места у людей…

– Да, и вряд ли так, как ты, виртуозно могут взбесить человека, – поддакнул Самбуров, изображая понимание.

– Да. Но я тоже не думала, что все так гладко получится. – Кира хлопала наивными глазами. Самбуров покачал головой. – Это скоро закончится. Девчонки учиться поедут.

– Нормальные люди перед активной учебой стремятся впрок отдохнуть. Разгар лета! Зачем они в городе сидят? Пусть валят на побережье.

– Они тоже нормальные и тоже стремятся. Послезавтра хотят уехать в Адлер.

– Хорошая новость. Вот это уже очень хорошая новость! – Самбуров выдохнул, но тут же покосился на Киру, пытаясь понять, что за подозрения только что закрались ему в голову. У девушки был виноватый вид. Он не ошибся.

– Я тоже хочу туда поехать.

– Да. Хорошая идея. Тебе нечего делать в городе, – согласился Григорий ровным голосом.

Утром его разбудил скрежет, топот и голоса.

На лестнице между этажами он обнаружил деловую тетку в белых брюках и на шпильках, четырех посторонних мужиков и какую-то бандуру, обтянутую пленкой и деревянным каркасом, которую они затаскивали на второй этаж.

– Это наша новая ванная, – провозгласила радостно прыгающая вокруг Юнка, пока мужики и тетка стремительно метались на улицу и обратно, принося в дом еще и еще упаковки, коробки, короба в полиэтилене.

– Точно, у нас же еще новая ванная, – с трудом вспомнил Самбуров и ретировался умываться, пока ему не перекрыли воду в старой ванной.

Он не возражал против ремонта и перестроек, к тому же девчонки не требовали его участия, использовали его исключительно как банкомат, да и то, по всей видимости, не его одного. Насколько он понял, Юнка исправно трясла деньги с матери, что-то Кира покупала сама. Но, стоя под душем, он невольно задавался вопросом: остановятся ли они на большой ванной, которую сооружали из последней оставшейся свободной комнаты, или переключатся на спальни и кухню?

К его приходу на кухню, где его ждала традиционная яичница с беконом, посторонние мужики исчезли, осталась только тетка в белых брюках, которая лучезарно улыбалась Самбурову, пила кофе и энергично перелистывала какой-то альбом одновременно.

– Наш дизайнер Марина, – представила Юнка.

– Уже можно потрогать главную достопримечательность вашей мокрой зоны, – отозвалась женщина. – Мальчики все распаковали.

– Вообще круто получается! – радовалась Юнка. – Я маме покажу, дома тоже так надо обустроить!

– Очень красиво и стильно, – подтвердила Кира.

Самбуров внимательно вглядывался в ее лицо. Кира мило улыбалась, проходя мимо, нежно касалась и, казалось, пребывала в хорошем настроении. Но дорожная сумка, стоящая на диване, не оставляла никаких сомнений: она уезжает.

Юнка настояла на том, чтобы он отправился потрогать их ванную. Григорий с ходу офигел от окон, которые обнаружил в комнате. Когда они успели снести треть стены и вставить панорамные стекла? Затем Самбуров похлопал глазами, обнаружив посреди комнаты высокую каменную конструкцию. Три женщины показали ему проект.

– Отдельно стоящие ванная и раковина из камня, – речитативом произнесла дизайнер. – Основная особенность – тактильность. Потрогайте. На что похоже?

Самбуров пожал плечами. Он чувствовал себя идиотом, он не понимал, зачем он трогает каменную ванную, когда ему надо брать его женщину за руку и тащить ее в укромное место, чтобы выяснить, что у них происходит.

– Ну что вы, Григорий. На попку младенца. Поверхность сенс. Похожа на теплую и бархатную поверхность мягкой кожи… Премиальный российский производитель с итальянскими корнями… Специализируется…

Самбуров, не глядя на дизайнера, кивнул.

– Не знаю как на детскую – не трогал. Но на попку похоже, – Самбуров пристально смотрел на Киру.

Через пять минут он поставил ее дорожную сумку в ее машину и, поцеловав, пообещал:

– Я приеду к тебе на выходные. Постараюсь.

– Я буду ждать, – улыбнулась Кира. Она знала, что он солгал.

Глава 4

Томила Ивановна Зыкова гуляла с Дусей четыре раза в день. Тем, кто считал, что собаку можно выводить дважды, Томила Ивановна предлагала самим попробовать ходить в туалет утром и вечером.