Зло в маске

Когда Бонапарт вернулся из Египта, я понял, что это тот человек, который может спасти Францию, навести порядок, прекратить хаос. Мы оба с вами помогли ему взять власть, и наши надежды осуществились – он даже согласился предложить мир Англии. Ведь мир, мир! – прочный мир – вот в чем так отчаянно нуждается Европа. Превыше всего – и мы всегда с вами понимали – это честное согласие между нашими двумя странами, это единственный способ обеспечить мир и процветание во всем мире. Нашей общей трагедией было то, что Питт, Гренвил и ваш король оказались слишком подозрительными и отклонили попытку примирения.

Но я не потерял надежды. Первый консул обратился ко мне и посвятил бесчисленные часы тому, чтобы усвоить начала дипломатии, которые я ему преподавал и в которых он, будучи солдатом, ничего не понимал. Снова и снова предостерегал я его от поспешных действий, когда речь шла о внешней политике Франции. Однако со временем он все чаще пренебрегал моими советами. За несколько последних месяцев я столько раз оставлял без внимания взрывы его дурного характера, позволял ему ругать меня в площадных выражениях. Все это я выносил только по одной причине. Потому что я верил, что, пока я сохраняю свой пост министра иностранных дел, я могу лучше, чем кто-нибудь другой, руководить политикой во благо Франции.

Все мои усилия, все унижения, которые я вынес, оказались напрасными. Ему вскружили голову его фантастические успехи. Здравый смысл, которым он когда-то обладал, был вытравлен его нездоровым стремлением стать повелителем всего мира. Его уже не интересует благосостояние Франции. Его бессмысленные кампании обескровили ее. Цвет двух поколений нашей молодежи погиб на полях сражений, заплатив этим за его личную славу.

Я намерен продолжать уверять его в своей преданности. Я надеюсь дождаться времени, когда мой опыт и мое влияние понадобятся Франции. Поскольку я знаю о вашей деятельности, вы целиком в моих руках. Но даже если бы это было не так, я доверился бы вам, считая вас близким другом со взглядами, совпадающими с моими собственными, поэтому я с вами так откровенен. Начиная с сегодняшнего дня я буду работать во имя падения Наполеона, потому что я отлично понимаю, что, только разрушив власть этого сумасшедшего, можно спасти Францию от уничтожения.

Глава 7

Снова тайный агент

На следующий день, когда вместе с кавалькадой экспедиции генерала Гардана Роджер уехал из Варшавы, ему было о чем подумать. Ему уже давно было известно мнение Талейрана о том, что прочного мира в Европе не может быть, пока Франция и Англия не придут к приемлемому для обеих стран соглашению. Это было понятно, но совершенно неожиданным было заявление министра о том, что от пассивного сопротивления политике Наполеона он собирается перейти к таким действиям, которые станут причиной падения императора. От такого могущественного человека следует ожидать невероятных поступков.

Однако в тот момент Роджера больше занимали его собственные проблемы. Мало того, что уже полтора года он не отправлял секретной информации британскому правительству. Но после смерти господина Питта он совсем не был расположен делать этого. Чтобы его донесениям поверили, он должен был бы сообщить, что они исходят от него. А это могло оказаться чрезвычайно опасным, поскольку он издавна слыл верным сторонником Питта, в то время как члены «Министерства всех талантов» были его злейшими врагами. Поэтому было слишком рискованно доверить хотя бы одному из этих людей секрет своей двойной жизни. Роджер мог подвергнуть себя такому риску, только если бы счел посылаемые им сведения чрезвычайно важными для своей страны.

Но теперь прежнее министерство пало. Вместо него там Джордж Каннинг, что полностью меняет ситуацию. Он знает о прежней службе Роджера, они встречались много раз по разным поводам и не раз спорили о ходе войны за обеденным столом в доме Питта в Уимблдоне.

Проект Наполеона заключить союз с турками и персами, чтобы изматывать русских на юго-востоке, не наносил прямого урона Британии, но любое действие, которое вызвало бы трудности у России, вредило общему делу союзников. Если Каннинг узнал бы о намерении императора, он смог бы оказать достаточное давление на султана и шаха, чтобы заставить одного из них, а может быть, и обоих, соблюдать нейтралитет. Поэтому накануне вечером Роджер решил, что он каким-то образом должен отправить эти сведения в Лондон.

Вся проблема заключалась в том, как это сделать. Маршрут, по которому должна была продвигаться миссия Гардана, был намечен до отъезда из Финкенштейна. Поскольку Франция была в состоянии войны с Россией, они не могли двигаться через Варшаву, Львов, Одессу и оттуда через Черное море. Поэтому из Варшавы они должны направиться на юг через Краков на Будапешт, потом по Дунаю до Констанцы, а оттуда на корабле до Константинополя.

Вопрос в том, как найти человека, с которым можно отправить в Лондон эти сведения. Польша была под контролем Франции, Саксония выступала в последней войне вместе с Пруссией, но сдалась, и Наполеон обещал ей приемлемые условия, таким образом, она стала одним из его союзников.

Австрийская империя теперь соблюдала нейтралитет, но Будапешт, будучи столицей Венгрии, подчинялся Вене, поэтому там не было ни одного дипломата. Чем дальше к востоку, тем меньше возможностей; а пока он приедет в Константинополь и свяжется с британскими дипломатами, аккредитованными при дворе султана, пройдет много недель, а потом еще много – пока посланное им сообщение попадет оттуда в Лондон.

После долгих размышлений Роджер решил, что единственная возможность – попытаться это сделать в Вене. До распада третьей коалиции Британия и Австрия были союзниками. Хотя австрийцы потерпели поражение от французов, и император Франц переехал из столицы, но после подписания мира с французами он и его двор вернулись туда. Пожалуй, если Роджер попадет в Вену, могут появиться шансы решить эти проблемы.

Но Вена находится в ста сорока милях от Будапешта, а Роджер знал, что Гардан уже выслал вперед верхового, чтобы раздобыть судно и приготовить его к их приезду для дальнейшего продвижения по Дунаю; так что в венгерской столице они, скорее всего, не задержатся более двух дней.

На ночь они остановились в единственной гостинице какого-то маленького скучного городка. Старшие офицеры разместились в комнатах, младшим пришлось занять близлежащие дома, а их слугам – сараи и конюшни. Поскольку они захватили с собой пищу и поваров, то еда была сносной. После ужина Роджер обратился к Гардану:

– Мой генерал, я большой любитель путешествий и побывал в большинстве европейских столиц, но не был в Будапеште. Поэтому хотел бы провести там четыре или пять дней. Скорость передвижения вашей миссии, естественно, ограничена – все вместе мы доберемся туда еще не скоро. Поэтому я уверен, что вы не станете возражать, если я поеду завтра вперед. Тогда я смогу провести несколько лишних дней в Будапеште.

Хотя формально Роджер и принадлежал к миссии Гарда-на, у него не было постоянных обязанностей, а тот факт, что он был членом личного штаба Наполеона, ставил его в привилегированное положение. Генерал был слишком здравомыслящим человеком, чтобы конфликтовать с кем-нибудь из приближенных императора. Да и зачем противиться такой вполне безобидной просьбе. Поэтому он ответил с улыбкой:

– Разумеется, Брюк. Я желал бы и сам покинуть свою экспедицию и провести четыре или пять вечеров в Будапеште, пошлепывая по попкам красивых венгерских девушек.

В этот первый после Варшавы день они проехали около сорока миль, и Роджер прикинул, что до Будапешта они доедут не ранее чем через неделю. А он нередко скакал по сто миль в день, так что легко сможет проделать это путешествие за три дня. Таким образом, он получит четыре свободных дня и успеет съездить из Будапешта в австрийскую столицу и вернуться назад еще до того, как Гардан со своей миссией прибудет туда.

На следующий день он поднялся в четыре часа утра, оставил своего денщика следить за вещами и отправился налегке в направлении Кракова, куда приехал в тот же вечер. Самый лучший постоялый двор в этом большом городе был вполне удобным, и он с удовольствием поужинал там. Долгая дорога утомила его боевого коня, и Роджер оставил его главному конюху с тем, чтобы его передали миссии, когда она прибудет, а сам отправился дальше в почтовой карете.

Следующую ночь ему пришлось провести в жалкой гостинице; он прибыл в Будапешт в полдень 19-го числа. Решив, что он заслужил так необходимый ему отдых, он сразу же лег в постель и проспал пять часов. Проснувшись и одевшись, он сделал приготовления для следующего дня.

Еще в Финкенштейне он раздобыл у квартирмейстера мундир – один из многих, оставшихся от офицеров, умерших от ран; он был не менее элегантным, чем тот, который Роджер надел утром перед битвой под Эйлау, но совершенно новым и совсем ему впору. Но не было и речи о том, что он может нанести визит английскому дипломату в мундире французского офицера. Поэтому, достав несколько золотых монет из своего пояса, он поручил владельцу «Головы турка», где он остановился, достать ему подержанный штатский костюм хорошего качества.

К тому времени, когда он поужинал раками, сваренными с укропом, гуляшом из телятины и паштетом из гусиной печенки, обильно орошенными крепким красным вином «Бычья кровь», хозяин гостиницы успел принести множество разных предметов туалета ему на выбор. Роджер выбрал бежевые брюки для верховой езды, сюртук сливового цвета с медными пуговицами – не потому, что он ему понравился, а потому что лучше всего подошел по размеру, – желтый жилет в цветочек и серую шляпу, затем попросил разбудить его в три часа утра и отправился спать еще до десяти часов.

Отдохнув после второго пятичасового сна, задолго до рассвета на почтовой лошади он отправился в Вену. В его путешествии это был самый трудный день, потому что австрийскую столицу от венгерской отделяли сто сорок миль. В десять часов он позавтракал на почтовой станции, пока меняли лошадь. В четыре часа дня он пообедал на другой станции, а затем немного подремал в кресле. На последнем перегоне он очень устал, но, подкрепившись из фляжки с абрикосовым венгерским бренди, Роджер в восемь часов вечера въехал в Вену.

Соскочив с коня во дворе «Двуглавого орла», он бросил повод конюху, подождал слугу, чтобы передать ему маленький чемодан, который был при нем, затем ворвался в эту замечательную гостиницу. Слишком усталый, чтобы думать о еде, он заказал кварту глинтвейна и направился в сопровождении слуги прямо в свой номер. Ароматный горячий напиток принесли как раз в тот момент, когда он, скинув с себя одежду, нырнул в постель. Выпив только половину, он задул свечу и погрузился в глубокий сон.

Когда он проснулся на следующее утро, у него все болело, но ему не нужно было спешить, поэтому он сел в поясную ванну и вылил туда дюжину кружек горячей воды. Горячая ванна расслабила его мышцы, и, проведя в ней около четверти часа, он почувствовал себя совершенно готовым к предстоящему трудному дню. Он также ощутил зверский голод и заказал себе хороший завтрак. Затем попросил принести бумагу и чернила и сел писать письмо господину Каннингу.

Поздравив министра с его недавним назначением, Роджер выразил уверенность, что с его приходом министерство иностранных дел Британии будет проводить более энергичную политику, чем это было при прежнем беспомощном правительстве.

Затем он рассказал о том жалком состоянии, в котором находилась Великая Армия после Эйлау, и кратко описал цели миссии Гардана, ее возможные последствия в том случае, если миссия окажется успешной.

Вместо того чтобы подписать бумагу, он написал следующее:

«Это письмо написано тем, кто сопровождал Вас обратно в Лондон после обеда в Уимблдоне той ночью, когда соскочило одно из колес Вашей кареты и когда Вас сильно бросило в сторону, помните? – вы сильно поранили себе щеку».

Он был уверен, что Каннинг не забыл этого случая и что никто больше, в чьи бы руки ни попало это письмо, не может знать, что спутником Каннинга в тот вечер был Роджер Брук.

Посыпав песком и запечатав свое письмо, он справился о дороге в Хофбург и пошел в город.

Столица большой империи Вена давно соперничала с Парижем за репутацию самого красивого города Европы, поэтому его не удивило обилие красивых зданий, роскошных экипажей с ливрейными кучерами и форейторами и хорошо одетой публики на улицах. Дойдя до Хофбурга, он попросил одного из привратников указать ему дорогу в министерство иностранных дел. Как он и предполагал, оно находилось в одном из флигелей огромного дворца. Пройдя через два внутренних дворика, он нашел его и спросил у служащего, сидящего в высоком вестибюле, где находится английское посольство. Узнав, что оно расположено недалеко, в конце площади Марии-Терезы, он решил идти туда пешком и по пути наслаждался зрелищем прекрасных садов, окруженных замечательными домами.

Придя в посольство, он узнал, что в настоящее время английский посол не аккредитован при венском дворе, но последние десять месяцев должность полномочного представителя занимает господин Роберт Адлер. Назвав себя Джоном Хиксоном, Роджер сказал, что он английский подданный и был бы благодарен, если представитель согласится на короткое время принять его по очень важному и срочному делу.

Подождав около десяти минут, Роджер был препровожден дородным мажордомом вверх по большой мраморной лестнице в высокую квадратную комнату, богато украшенную позолотой. За большим столом сидел мужчина средних лет с пышными бакенбардами. При виде Роджера он встал. Они обменялись приветствиями, и мужчина спросил:

– Что я могу для вас сделать, господин Хиксон?

Роджер вынул письмо и произнес:

– У меня всего-навсего простой вопрос, милостивый государь: не могли бы вы переслать эту бумагу безопасным путем и как можно быстрее господину Каннингу?

Адлер поднял свои густые черные брови и сказал:

– Пересылка частной корреспонденции не является для нас принятой практикой, но поскольку ваше письмо адресовано министру иностранных дел… Могу ли я спросить, вы с ним знакомы?

– Нет, мой господин, – убедительно солгал Роджер, – но содержание письма будет, я уверен, представлять для него значительный интерес.

Посланник сделал Роджеру рукой знак сесть в кресло.

– Может быть, вы будете так любезны и объясните мне, почему вы так думаете.

Роджер сел и, улыбаясь, сказал:

– Я не хотел отнимать у вас драгоценное время и утомлять вас, господин посланник, подробностями о себе. Но поскольку вы того желаете, то объясню вам мое положение. Я являюсь главой одной из фирм, которая имеет свою долю в большом предприятии, называемом «Английский Завод», в Санкт-Петербурге. В основном мы ведем торговлю мехами; одним из лучших наших рынков является Будапешт. Недавно я там был по делам. Я свободно говорю на нескольких языках, так что, путешествуя по землям, оккупированным французской армией, я выдавал себя за немца. Однажды вечером, обедая в гостинице в Восточной Пруссии, я увидел трех французских офицеров, по всей видимости, высоких чинов, которые сидели за соседним столом. Поскольку я говорил с официантом по-немецки, они, должно быть, решили, что я не знаю их языка, и разговаривали между собой весьма свободно. Они обсуждали некий план императора Наполеона, который мог бы нанести значительный вред союзникам. Поэтому я счел своим долгом сообщить об услышанном министру иностранных дел.

– В самом деле! – Интерес посланника заметно возрос. – Но есть ли какая-нибудь причина, по которой вы не можете рассказать об этом мне?

– Никакой, господин посланник. Но поскольку дело касается Ближнего Востока, очень мало шансов, что вы сможете помешать этому проекту здесь, в Вене. Поэтому я решил, что разумнее переслать эту информацию непосредственно господину Каннингу.

С минуту посланник оставался задумчивым, затем сказал:

– Ну, раз вы приняли такое решение, я не буду вас отговаривать. Но очевидно, господин Хиксон, вы занимаете высокое положение, что позволяет вам составить свое суждение о международных делах, и очень сознательно относитесь к своему долгу перед родиной. Мне бы очень хотелось подольше поговорить с вами, поэтому я прошу вас остаться на завтрак.

Роджер поднялся. Положил письмо на письменный стол, улыбнулся и поклонился.

– Своим приглашением вы оказали мне большую честь, господин посланник, и я был бы счастлив его принять. Но с большой неохотой я вынужден отказаться, потому что я сделал крюк в сто сорок миль, чтобы отправить это письмо в Лондон; по деловым причинам я должен как можно быстрее вернуться в Будапешт. Я планирую отправиться сегодня же после полудня.

Они сердечно распрощались, и Роджеру показалось, что он достиг своей цели. Никто не узнает, что господин Роджер Брук, или полковник шевалье де Брюк, посетил Вену. Он не хотел открывать посланнику содержание своего письма, чтобы через него или его сотрудников раньше времени не стало известно, что Англия знает о планах Наполеона относительно Турции и Персии. Даже если оно будет вскрыто над паром или попадет в чужие руки по пути в Лондон, он, по крайней мере, сделал все, чтобы не узнали о его авторстве.

Покинув посольство, он бродил час или два по старой части города, на минуту зашел в великолепную церковь Св. Стефана да заглянул в ювелирную лавку.

На пути из Варшавы он провел значительное время, обдумывая, как ему следует действовать, когда он попадет в Константинополь. Отослав письмо Каннингу, он мало надеялся на то, что ему удастся как-то помешать планам Наполеона. Он ломал голову над тем, как найти источник информации о ходе переговоров, чтобы знать больше, чем может сообщить ему Гардан. Если возможно, хорошо бы узнать, как турки смотрят на предложения генерала. Это, скорее всего, будет отличаться от того, что об этом думает сам Гардан, в силу особенностей восточной дипломатии.

Роджер полагал, что, если повезет, он сможет установить прямую связь с советниками султана; но чтобы завязать отношения с ними, он должен предложить хороший подарок. Поэтому у ювелира он купил пару не очень больших, но очень красивых золотых подсвечников.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Авторская неточность: главнокомандующим русской армией был генерал Леонтий Леонтиевич Беннигсен, а князь Петр Иванович Багратион командовал арьергардом. В то время у него было звание генерал-майора, а генеральское звание князь П.И. Багратион получил позже, в 1809 г. (Здесь и далее примеч. пер.)

2

В русской исторической литературе этот городок называется Прёйсиш-Эйлау.

3

Гуин Нелл (Элеонор) (1651–1687) – актриса и любовница английского короля Карла II. Вышедшая из самых низов, она оказалась интересной и живой собеседницей в светском салоне.

4

Милостивая сударыня (нем.).

5

Автор допускает ошибку, Петр Иванович Багратион происходил из знатного грузинского рода.

6

Ужасный ребенок (фр.).

7

Друпи (droopy) – сутулый (англ.).

8

Алленштейн – ныне Ольштын.