скачать книгу бесплатно
Nor lose possession of that fair thou ow'st,
Nor shall Death brag thou wand'rest in his shade,
When in eternal lines to time thou grow'st.
So long as men can breathe or eyes can see,
So long lives this, and this gives life to thee.
Сравнить ли мне тебя с летним днем?
Ты красивее и мягче [более умерен]:
прелестные майские бутоны сотрясаются бурными ветрами,
а [арендный] срок лета слишком краток;
порой слишком горячо сияет небесный глаз,
а часто его золотой цвет затуманен,
и все прекрасное порой перестает быть прекрасным,
лишается своей отделки в силу случая или изменчивости природы;
но твое вечное лето не потускнеет
и не утратит владения красотой, которая тебе принадлежит*,
и Смерть не будет хвастать, что ты блуждаешь в ее тени,
когда в вечных строках ты будешь расти с временем.
Пока люди дышат и глаза видят,
до тех пор будет жить это мое произведение, и оно будет давать жизнь тебе.
* В оригинале – "thou ow'st"; по мнению исследователей, глагол "owe" здесь следует читать как "own" (владеть, обладать).
19.
Всесильно Время вырвать когти льва,
И уничтожить хищное потомство,
И в пасти выбить зуб из озорства,
И птицу Феникс сжечь из вероломства;
Сменять по очерёдности года;
Что хочешь делать, без ограниченья,
На мир любая опустись беда,
Но, не сверши, о, Время, преступленья:
Любимому чело не исчерти
Рисунком лет из безобразных линий,
Оставь его нетронутым черты
Как образец на будущей руине.
А впрочем, несмотря на весь твой вред,
Он в вечности – его воспел поэт.
Оригинал и подстрочный перевод А. Шаракшанэ:
Devouring Time, blunt thou the lion's paws
And make the earth devour her own sweet brood;
Pluck the keen teeth from the fierce tiger's jaws,
And burn the long-lived phoenix in her blood;
Make glad and sorry seasons as thou fleet'st,
And do whate'er thou wilt, swift-footed Time,
To the wide world and all her fading sweets;
But I forbid thee one most heinous crime:
O, carve not with thy hours my love's fair brow,
Nor draw no lines there with thine ntique pen;
Him in thy course untainted do allow
For beauty's pattern to succeeding men.
Yet, do thy worst, old Time: despite thy wrong,
My love shall in my verse ever live young.
Всепожирающее Время! Затупи когти [лапы] льва,
и заставь землю поглотить ее собственный драгоценный приплод;
вырви острые зубы из пасти свирепого тигра,
и сожги долговечную феникс в ее крови;
проносясь, твори радостные и мрачные времена года;
делай, что пожелаешь, быстроногое Время,
со всем этим миром и его блекнущими прелестями.
Но я запрещаю тебе одно, самое ужасное, преступление:
своими часами не изрежь прекрасное чело моего возлюбленного,
не начерти на нем линий своим древним пером.
Его, в своем беге, оставь невредимым
как образец красоты для будущих людей.
Впрочем, делай самое худшее, древнее Время: несмотря на твой вред,
мой возлюбленный в моих стихах будет вечно жить молодым.
20.
Лицо твоё от женщины красивой,
Ты мой любимый, страсти господин;
Хотя, и с нежным сердцем, но, не лживым,
Как у прекрасных греческих богинь;
С глазами без игры, и без обмана,
А взгляд зажжёт огнём любой предмет,
Мужскою статью вышел без изъяна,
И для мужчин и женщин лучше нет.
И чтоб не стал ты женщиною милой,
Природа для решения проблем,
Взяла, и к телу твоему пришила
То, что в тебе не нужно мне совсем.
Раз, ты для женщин вышел как герой,
Останься их сокровищем, плейбой.
Оригинал и подстрочный перевод А. Шаракшанэ:
A woman's face with Nature's own hand painted
Hast thou, the master-mistress of my passion;
A woman's gentle heart, but not acquainted
With shifting change, as is false women's fashion;
An eye more bright than theirs, less false in rolling,
Gilding the object whereupon it gazeth;
A man in hue, all hues in his controlling,
Which steals men's eyes and women's souls amazeth.
And for a woman wert thou first created,
Till Nature as she wrought thee fell a-doting,
And by addition me of thee defeated,
By adding one thing to my purpose nothing.
But since she pricked thee out for women's pleasure,
Mine be thy love and thy love's use their treasure.
Лицом женщины, написанным рукой самой Природы,
обладаешь ты, господин-госпожа моей страсти;
нежным сердцем женщины, однако, не знакомым
с непостоянством, которое в обычае у обманщиц – женщин;
глазами более яркими, чем у них, но без их обманной игры,
красящими [золотящими] любой предмет, на который они глядят;
