Гипноз любви

– Замолчи и слушай меня, иначе у нас ничего не получится.

Теперь он выглядел самодовольным. Так и подмывало стереть эту ухмылку с его лица, но я сдержалась, даже несмотря на близость ножа для писем, – обещала ведь не пускать его в ход.

Он прикрыл глаза и произнес:

– Ты ведь присматриваешься к ножу для писем, да?

– Нет! – ответила я чересчур быстро.

От этого его улыбка стала только шире.

Как будто он знает меня лучше всех и видит насквозь. Совершенно отвратительное чувство!

Я даже нож воткнуть в него не могу – обрабатывать раны в приемном покое будет, скорее всего, Сьерра, и она очень рассердится. А еще вся эта бумажная волокита… Да и лицензию наверняка потеряю.

Не стоит он того.

Прогнав мысли о ноже прочь, я опять заговорила о необходимости расслабиться и сосредоточиться по очереди на разных частях тела. Идея оказалась неудачной, ведь мне пришлось смотреть, как он напрягает мышцы, и думать о том, каким спортом он теперь занимается. Точно не волейболом. Может, ходит в тренажерный зал? Бегает?

Я так точно с ума сойду…

Обычно я предпочитала очные сеансы, но сейчас пожалела, что нас не разделяет расстояние в несколько километров и экраны компьютеров.

Потому что я не понимала свои противоречивые желания: мне то хотелось выпустить из него всю кровь, то наброситься и поцеловать в эти крепко сжатые губы.

Но самое ужасное: мне приходилось неотрывно за ним следить, чтобы контролировать процесс релаксации.

А процесс этот наконец пошел.

Мейсон полностью расслабился, свесил руку с кушетки, тело обмякло. Для более глубокого погружения я попросила его представить лестницу и пойти по ней вниз, считая каждую ступеньку от десяти до одного, а затем напомнила, что нужно расслабиться, сосредоточиться на моем голосе, отпустить все тревоги.

Мне почему-то самой стало проще сконцентрироваться и вернуться к делу. Я сказала, чтобы он открыл дверь внизу лестницы и представил, что за ней его любимое место – прекрасное, теплое, умиротворяющее, при мысли о котором он всегда расслабляется и чувствует себя счастливым.

– Осмотрись внимательно. Чем больше ты сможешь увидеть и ощутить, тем глубже мы спустимся в твое подсознание. Получилось?

– Да.

Голос Мейсона стал другим: более медленным и глубоким, как у его матери на этом этапе. Казалось, он целиком и полностью находится под воздействием гипноза.

Хизер совершенно точно попадала в тот небольшой процент людей, которые очень легко поддавались гипнозу, так что было бы логично ожидать от ее сына такой же восприимчивости.

Но по большей части я все-таки полагала, что он меня обманывает. Вчера я обозвала его троллем, и сегодня он, вероятно, решил потроллить меня.

– Ты что-нибудь видишь? Слышишь? Может, чувствуешь запах? – спросила я, готовая к тому, что он выдаст очередную глупость.

Его голос оставался все таким же низким и расслабленным.

– Я у пруда, сижу свесив ноги на краю старенького, обветшалого причала. Вокруг меня танцуют светлячки, тихо квакают лягушки, стрекочут сверчки. Вода еле слышно бьется о берег. Рядом привязана лодка, которая раскачивается из стороны в сторону. Вдалеке вижу костер, но вокруг меня лишь ярко сияющие звезды и небо такое темное, что не поймешь, где оно заканчивается и начинается вода. На берег падают тени кипарисов, лианы испанского мха тихо колеблются от ветерка. Тепло, но в тяжелом воздухе чувствуется намек на прохладу. Пахнет дымом от костра, а еще цветочными духами.

Сердце практически выпрыгнуло из груди и встало комом поперек горла, не давая мне дышать. Я просто сидела и ждала, что он сейчас откроет глаза и воскликнет: «Ага, попалась!»

Только ничего подобного не произошло: он по-прежнему находился в трансе. У меня на лбу выступил пот.

Мейсон описывал одно из моих лучших воспоминаний. Наши волейбольные команды отправились на выездную игру, но по дороге нам пришлось остановиться в недорогом отеле, чтобы переждать ураган. Помню, как Мейсон постучался ко мне, помню его взгляд, когда он сказал, что хочет мне кое-что показать, и я пошла за ним.

Ребята собрались у огромного костра, но Мейсон вел меня дальше. Тогда он впервые взял меня за руку. Помню, какое удовольствие испытала от того, что наши пальцы переплелись. Голова шла кругом: наконец-то он прикоснулся ко мне не как к подруге.

Мы пришли на причал недалеко от гостиницы. Отличное уединенное и романтичное место. Я надеялась, он меня поцелует, но этого не случилось. Мы просто сидели, держась за руки, и разговаривали, пока не взошло солнце.

В тот вечер я влюбилась в него еще сильнее. И не сомневалась, что нашла родственную душу – по-другому и быть не могло.

Неудивительно, что его книга попала в список бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс». Описание было таким живым, таким идеальным, что я перенеслась туда вместе с ним.

– Ты один? – не сдержавшись, спросила я.

На его лице мелькнула тень улыбки.

– Нет. Со мной прекрасная девушка, которую я любил всю жизнь.

Я и раньше едва дышала, но тут меня придавило совершенно удушающим чувством, будто я больше никогда не смогу вдохнуть.

Любил. В прошедшем времени. Мое сердце сжалось.

Он любил меня?

Может, поэтому и пустил тот слух? По ошибке решил, что его чувство безответно, и набросился на меня из какой-то жалкой ребяческой мести?

Голова шла кругом, во мне ураганом вертелся миллион самых различных эмоций, так что я даже не успевала разобраться в своих ощущениях. Однако их следовало отодвинуть на задний план и сосредоточиться на сеансе.

Я докажу себе, что могу оставаться профессионалом даже с тем, кто вызывает у меня подобные чувства.

Я начала спрашивать, что значит для него это место, сказала, что он может вернуться туда в момент потрясения или стресса и будет в полной безопасности, потому что без приглашения туда никто не придет.

Как только мы с этим разобрались, я уточнила, в какой части тела он испытывает напряжение, когда говорит «нет».

– В груди.

Я попросила его представить, как он вытягивает эти чувства из груди – необходимость всегда говорить «нет», страх новых ощущений – и сматывает в клубок перед собой.

– Как он выглядит?

– Как маленькая грозовая туча, – ответил он.

– Брось ее в лодку – пусть плывет. Это ненужные эмоции. Что-то не дает тебе говорить «да», какое-то чувство. Туча уже уплывает прочь. Теперь ты видишь, что мешало?

Он немного помолчал, а потом ответил:

– Да. Страх.

Интересно. Никогда бы не подумала, что Мейсон может чего-то бояться. Прежде всего потому, что он вечно окружал себя такой необоснованной самоуверенностью, что мне это даже в голову не приходило.

– Чего ты боишься?

– Разного. Боюсь, что меня будут использовать, как это делала моя девушка. Ей было на меня плевать.

Кажется, этого мне знать не следовало. Как использовала? Зачем? Сейчас это не имело значения, но мне почему-то было очень любопытно.

– Что нужно, чтобы усмирить эту грозу и победить страх? – спросила я, уводя беседу в сторону, чтобы не совать нос в его личную жизнь.

Он долго не отвечал, и я подумала, что он уснул, но затем вдруг услышала:

– Чтобы меня воспринимали и любили таким, какой я есть.

Очень рассудительный ответ, обычно мои клиенты приходят к такому где-то на четвертом-пятом сеансе. Я вновь поддалась мысли, что Мейсон меня разыгрывает, но не стала его обвинять, а продолжила свою обычную речь о том, что подсознание всегда внимательно прислушивается к нему, что он преодолеет страх. О том, как будет приятно говорить «да», и о том, что ему не стоит переживать из-за того, что подумают другие.

– Тебе хватит сил и уверенности поступать так, как ты хочешь.

Он был сейчас таким искренним и глубокомысленным, что на секунду я задумалась и хотела спросить, зачем он так со мной обошелся. В какой момент и почему все пошло не так? Потребовать объяснений, пока он был честным и откровенным.

Нельзя. Это его сеанс, и мы прорабатываем его проблемы, а не мои. К тому же ответ все равно не имеет значения и ничего не изменит. Что сделано, то сделано, былого не воротишь.

Я тихонько откашлялась, а затем сказала:

– Говори «да». Пробуй новое. Почувствуй, как это приятно.

Я сделала паузу и, не в силах удержаться, добавила:

– И почаще звони маме. Она по тебе скучает.

Я думала, он тут же выдаст какое-нибудь колкое замечание, но он ничего не сказал.

– Мейсон?

Молчит.

Либо уснул, либо погрузился еще глубже – такое состояние называется гипнотическим сомнамбулизмом. В первом варианте нет ничего удивительного: пришел сюда и отключился, – а вот второе уже означало, что он сейчас намного восприимчивее к моим словам.

Ни один из моих клиентов не погружался настолько глубоко, но меня учили, что это хорошая возможность для внушения и положительных подкреплений – так они усвоятся куда лучше. Я попросила его вспомнить тот период, когда слово «да» не вызывало страха, когда он шел на этот риск; вспомнить, каким сильным он себя при этом чувствовал.

– Тебе будет проще говорить «да», если ты откроешься новым возможностям. Ты больше не позволишь страху управлять своей жизнью и сможешь делать то, чего раньше боялся.

Я дала ему еще пару полезных установок, чтобы закруглиться, перейти к пробуждению и выпроводить уже наконец Мейсона Бекета восвояси.

Но не успела я добраться до завершающего этапа, как в здании пронзительно заревела пожарная сигнализация. Я подпрыгнула в кресле, сердце бешено заколотилось в груди. Закрыв уши руками, я посмотрела вниз.

Мейсон не двигался.

Глава 7

Ну, по крайней мере, теперь было ясно, что он не притворяется. Лежит на кушетке, точно Спящая красавица, совершенно неподвижный и ничего не подозревающий о шуме и суете вокруг.

За все время, что я снимаю этот кабинет, пожарная сигнализация не срабатывала ни разу, и я не знала, как реагировать. Учебная тревога или все-таки пожар? В любом случае просто сидеть и ждать – не вариант.

Нужно завершить сеанс с Мейсоном, но на это нет времени. И бросить его здесь тоже нельзя – смерти в огне не заслуживают даже лживые предатели.

Я встала и принялась трясти его за плечи, не обращая внимания на то, какими большими они казались в моих руках.

– Мейсон, проснись. Мейсон!

По-прежнему никакой реакции. Никто из моих клиентов раньше не впадал в состояние сомнамбулизма, поэтому я не знала, как правильно поступить. Конечно, рано или поздно он и сам бы проснулся, вот только времени у нас не было.

Я потрясла сильнее. Может, хорошая пощечина его разбудит? Эта мысль меня немного порадовала. А потом я учуяла запах дыма, хотя трудно было сказать: то ли это связано с предполагаемым пожаром, то ли с моими мыслями о причале из воспоминания, в которое погрузился Мейсон.

– Мейсон! Нам нужно уходить! Кажется, тут пожар!

Стоило мне только сказать «пожар», как его глаза резко распахнулись. Он несколько раз моргнул, совершенно растерянный. Кто-нибудь другой вполне сумел бы выйти из гипноза без должного пробуждения, но если Мейсон был настолько внушаемым и погрузился так глубоко, дело могло быть худо.

Нужно правильно завершить сеанс. Но позже.

– Что происходит? – нетрезвым голосом спросил он.

– Идем. – Я продолжала дергать его за руку. – Вставай. Сработала пожарная сигнализация.

Меня понемногу охватывала паника. А вдруг действительно пожар, а я понятия не имею, где именно и насколько все серьезно? Нам нужно покинуть здание.

Мейсону удалось подняться, хотя он все еще нетвердо стоял на ногах. Он тяжело повис на мне, и мы побрели в сторону выхода. Воспользоваться стареньким скрипучим лифтом я не рискнула и теперь проклинала свой второй этаж – тащить Мейсона пришлось вниз по ступенькам. К счастью, на лестнице было тихо и безопасно, и я шаг за шагом помогла ему спуститься.

От прикосновений к нему кожа горела огнем: то ли от страха, что мы можем оказаться в западне адского пламени, то ли от радости, что он снова рядом. Я тихонько выругалась. Пахло от Мейсона и в самом деле просто изумительно.

Мы спустились на первый этаж и вышли на дорожку. Большинство других арендаторов уже были внизу, неподалеку послышался вой пожарных машин.

В ожидании развития событий на улице собрались не только соседи по офисам. Зеваки высыпали из ближайших домов. Одинокий полицейский, первым откликнувшийся на вызов, пытался отогнать толпу и освободить дорогу пожарным.

Я посмотрела наверх и не увидела никакого дыма, запаха тоже не чувствовалось. Может, тревога действительно была ложной?

Вивиан, дизайнер интерьеров с третьего этажа, сказала:

– Мо, это ты во всем виноват! А я тебе говорила, переносная плитка – это небезопасно.

– Но как же я без чая, Вивиан? – изрядно нервничая и заламывая руки, попытался оправдаться Мо, зоотерапевт, работавший на четвертом этаже.

– Так покупай его в кафе, как все остальные! – тут же парировала она.

Вивиан заметила нас с Мейсоном, и ее раздражение сменилось улыбкой. Она приехала в наш городок недавно, всего несколько месяцев назад. Когда Вивиан сняла офис в этом здании, я поздравила ее с новосельем тарелкой печенья, и с тех пор мы поддерживали дружеские отношения.

– Саванна! А это кто? – спросила она. – Новый клиент?

Ну и как я должна представить ей Мейсона? Сказать, что он просто заноза в заднице?

– Это Мейсон. Вроде как новый клиент.

Мейсон вдруг приобнял меня и, улыбаясь, сжал мое плечо. Я поспешила отойти. Если Вивиан и обратила внимание на мою неловкость, то ничего не сказала, только улыбнулась ему, как это делает любая женщина моложе сорока при виде Мейсона. Затем она попрощалась и отошла к полицейскому, чтобы хоть что-то разузнать.

– Ну как, проснулся? – спросила я Мейсона, пытаясь не выдать, как мне не хватает его теплого прикосновения.

– Да! – В его голосе чувствовалось явное воодушевление. – Почему мы на улице?

– Судя по всему, в здании пожар, сработала сигнализация. Пришлось прервать наш сеанс. По степени интенсивности гипнотическое состояние может быть от легкого до очень глубокого. Думаю, ты погрузился в очень глубокое.

Он игриво выгнул бровь.

– Не люблю полумеры. Что ты такое сделала? Я чувствую себя превосходно, у меня эйфория.

Странно, я ведь так и не успела ему сказать, что он проснется бодрым и отдохнувшим.

– И чего ты такой счастливый? Охотник принес на блюдечке сердце твоего врага?

Он ухмыльнулся, и уголки моих губ сами поползли вверх. Осознав это, я плотнее сжала губы.

– Просто удивлен, что ты не бросила меня в горящем здании, – поддразнил он.

– А я-то как удивлена.

Следующая фраза Мейсона меня по-настоящему шокировала.

– Поужинаешь со мной?

– Что? – переспросила я, решив, что мне послышалось.

Тогда он повторил, четко проговаривая каждое слово:

– Поужинаешь? Со мной.

– Ты спрашиваешь или утверждаешь?

– Спрашиваю.

К собственному ужасу, я уже готова была согласиться, но все-таки сдержалась.

– Э-э… Нет, спасибо.

Пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы добавить «спасибо». Сьерра бы мной гордилась!

Вот только Мейсона мой отказ, похоже, вообще не останавливал.

– Ты ведь хотела сказать «да».

Его слова сбили меня с толку.

– Что? Вовсе нет.

Он посмотрел на крышу здания.

– Синклер, мы знакомы всю жизнь. Не пытайся обмануть – ни меня, ни себя. Думаю, нам нужно поговорить. За ужином. Давай я свожу тебя во «Флавио» и угощу энчиладой.

Мексиканская еда всегда была моей слабостью, о чем этому подлецу прекрасно известно.

– Зароем топор войны, – предложил он. – Вместо того, чтобы вонзать его мне в спину, чего, судя по твоему взгляду, тебе так хочется.

– Я никогда не наношу удар в спину, – ответила я. – И не собираюсь с тобой ужинать. Это было бы очень непрофессионально с моей стороны. Да ты вообще знаешь…

Я была настолько взвинчена, что чуть не выболтала про официальное предупреждение и про то, что свидание даже с временным клиентом могло навлечь на меня серьезные неприятности. Мейсон хочет написать статью. И я не обязана рассказывать ему о том, чем он сможет меня прижать.

«Лучше бы прижал к себе, да покрепче», – подумала взбунтовавшаяся часть меня, и я тяжело вздохнула. Сбрендившим гормонам слова вообще никто не давал!

Пожарная машина подъехала к входу в здание, и спасатели поспешили внутрь.

К нам подошла Хизер, в руках у нее была сумка с покупками.

– Боже мой, что произошло?

– Видимо, в здании пожар, и Синклер героически меня спасла, – ответил Мейсон.

– Я не…

Но Хизер все равно бросилась обниматься, хотя на самом деле я ничем этого не заслужила.

– Спасибо! Огромное спасибо!

Когда она меня наконец отпустила, Мейсон вдруг сказал:

– Мам, ты знаешь, я тут подумал и решил все-таки согласиться. Я выдвину свой лот для аукциона.

– Замечательно!

Он поймал мой взгляд, и в его глазах заплясали озорные искорки от радости, что я попалась. Это ведь я ответственная за аукцион, а значит, мне придется снова с ним встретиться, чтобы обо всем договориться.

Зачем он это делает?

– Тогда не буду вам мешать, обсудите детали, – сказала Хизер. – Саванна, в обед я встречаюсь с твоей мамой. Передам от тебя привет!

С этими словами она ушла, а я не смогла сдержать вздох, полный ужаса. Кто знает, что там Хизер ей наговорит? Я как будто наблюдала за автомобильной аварией в замедленном действии, не в силах ее предотвратить.

Мейсон подошел ближе.

– Давай все обсудим за чипсами с сальсой.

Очень соблазнительно.

– Я же сказала «нет», – ответила я, скрестив руки на груди.

– Где-то я слышал, что говорить «да» намного приятнее.

Он что, решил посмеяться надо мной и моими словами?

– Издеваешься?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты же просто повторяешь, что я сказала тебе на сеансе.

Он слегка нахмурился.

– Честно говоря, я мало что помню после того, как ты попросила меня замолчать и расслабиться.

А это уже серьезный повод для волнения. Настала моя очередь хмуриться. У меня никогда не было такого, чтобы клиент не мог вспомнить, что происходило во время сеанса, особенно если он только что закончился. Нужно поискать информацию на эту тему. Жаль, Камилла не на связи, мне бы здорово пригодился ее совет.

– Я не собираюсь с тобой ужинать, – сказала я. – Ни сейчас, ни когда-либо еще. Ни-ко-гда.

– Никогда – очень абстрактное понятие, Синклер.

К нам подошли другие арендаторы, а сквозь толпу пыталась пробиться Бриджит.

– Что происходит? – спросила она.

Я вкратце ей обо всем рассказала, вот только она все равно не слушала: была слишком занята тем, что строила глазки Мейсону.

А тому, похоже, нравилось ее внимание.

Бриджит подошла ближе и положила ладонь ему на грудь.

– Бедняжка. Испугался, наверное.

Не будь она моей близкой подругой, я бы тут же добавила ее в список злейших врагов.

– Еще как, – откликнулся он на ее флирт. – Меня теперь нужно утешать и успокаивать. Не хочешь сегодня вечером сходить куда-нибудь вместе и поговорить об этом?

Вот только разговаривая с ней… он неотрывно смотрел на меня.

Как будто бросал вызов.

Что за игру он ведет?

– С удовольствием! – воскликнула Бриджит, не скрывая ликования. – Куда пойдем?

– Я сначала думал о мексиканской кухне, но теперь хочется чего-нибудь более… необычного. Может, «Магазин-ресторан аллигаторов Мерфи»?

Я выпучила глаза от изумления.

– Это у них можно покормить и погладить рептилий? – спросила Бриджит.

Мейсон кивнул.

Ничего не понимаю. Он согласился участвовать в аукционе, позвал Бриджит на свидание после того, как сам же ей отказал, а теперь еще и с аллигаторами решил пообщаться?

Внутри у меня все похолодело. О нет, это я виновата! Я слишком хорошо сделала свою работу, и теперь он говорит «да» всему, даже собственным страхам.

– Ты правда хочешь потрогать этих мини-динозавров? – недоверчиво спросила я.

Он пожал одним плечом.

– Присоединяйся, если есть желание.

Бриджит чересчур энергично закивала.

– Точно! Давай, Саванна, будет весело! Пойдем все вместе.

Я не понимала, что происходит. Раз уж она хотела его завоевать, то зачем тащить с собой меня?

– Сегодня в семь? Встретимся на месте? – Эти вопросы, вероятно, предназначались Бриджит, но смотрел он по-прежнему на меня.

– Тогда до вечера! Давай добавлю тебе свой номер.

Он протянул ей телефон, и та ввела нужные цифры.

– Только напиши мне, – сказала Бриджит и погрозила пальчиком. – Ну все, пора возвращаться к работе.

Она одарила меня взглядом, который я не смогла расшифровать, и пошла назад, через дорогу, сверх меры покачивая бедрами.

Вышедший из здания пожарный сообщил, что тревога была ложной, датчики сработали из-за поврежденной проводки, и кто-то уже вызвал электрика, чтобы ее починить. Скорее всего, завтра нас пустят обратно.

Замечательно, ничего не скажешь. Пришлось перенести все встречи, запланированные после обеда.

Жаль, у меня нет денег нанять помощника, с ним жизнь была бы намного проще.

Вместо того чтобы спокойно держать эти мысли у себя в голове, где им и место, я, судя по всему, пробормотала их вслух, потому что Мейсон сказал:

– Я могу быть твоим помощником.

– Нет, не можешь.

– Давай пообедаем вместе?

Да что с ним не так?

– С одной пообедать, с другой поужинать? Нет уж, спасибо. Не хочется быть запасным вариантом.

– Никакой ты не запасной.

Он произнес это с таким нажимом, что я была даже немного польщена – стояла и вертела в руках телефон, не зная, что ответить. Почему я так странно себя чувствую в его присутствии?

– И от обеда отказываешься? Что ж, тогда сначала в тренажерный зал, а потом – кормить аллигаторов. Спасибо за сеанс. До встречи, Синклер.

Он повернулся и ушел, а я опустилась на бордюр и попыталась взять себя в руки. Я села спиной к нему, чтобы не смотреть, как он уходит, но все равно не сдержалась и бросила взгляд через плечо.

И конечно же, я была бы не я, если бы именно в этот момент он не обернулся и не увидел, что я, как дура, на него уставилась. Он самодовольно ухмыльнулся и помахал мне, а я проклинала тот день, когда он появился на свет.

Как же он меня бесит.

Достала телефон – быстренько поискать информацию о гипнотическом сомнамбулизме. И чем больше я читала, тем сильнее росла моя тревога: из-за того что я не завершила сеанс, как следовало, Мейсон мог быть опасен для самого себя.

Хорошо бы ему позвонить, но я не знаю номер. А у кого спросить? Хизер и моя мама вложат в это больше смыслов, чем нужно. Бриджит может подумать, что я посягаю на ее кавалера, и просто мне ничего не сказать.

Придется заявиться к ним на свидание.

Глава 8

– Что-что ты сделала? – спросила Сьерра.

На вечер я выбрала один из любимых сарафанов и эспадрильи. Обычно я наряжалась для выходов, но не хотела, чтобы Мейсон подумал, будто я стараюсь ради него. Однако и надеть что попало я тоже не могла, поэтому пришлось пойти на уступку: сарафан был не очень новым.

– Я загипнотизировала Мейсона, и, кажется, с ним теперь что-то не так. Из-за пожарной сигнализации не удалось толком завершить сеанс и должным образом его разбудить. Нам пришлось покинуть здание.

– Значит, у вас вышла преждевременная эвакуация? – Она рассмеялась над собственной шуткой, а я лишь недовольно на нее зыркнула.

– Похоже, теперь он стал слишком внушаемым и будет соглашаться на любые предложения.

– А ты-то здесь при чем?

– При том, что это моя вина, – объяснила я, копаясь в шкатулке с драгоценностями в поисках пары золотых сережек. – Я временно сломала его защиту. Если лишить черепаху панциря, придется за ней ухаживать, иначе она станет слишком уязвимой.

Сестра закинула в рот очередную порцию чипсов.

– Я практически уверена, что без панциря она в любом случае погибнет.

– Да я не об этом!

– Может, и не об этом, но как теперь перестать думать о бедном животном? От этих мыслей мне грустно. Как и от количества чипсов в этой пачке. Пятнадцать штук? Серьезно? Да я столько съедаю, еще пока стою у буфета и раздумываю, хочу ли я вообще чипсов.

Тот факт, что моя сестра способна была шутить о еде, наполнял меня безудержным счастьем, как и то, что она могла есть, не задумываясь о калориях. Сейчас Сьерра жаловалась, что пачка маловата, но я еще не забыла те времена, когда она не позволяла себе никаких чипсов и тщательно подсчитывала каждую калорию, каждую крошечку, которую разрешала себе съесть.

На глазах у меня навернулись слезы, и я тряхнула головой в попытке переключиться на другую тему.

– Эта черепаха без панциря собирается на свидание с Бриджит и аллигаторами.