скачать книгу бесплатно
– А не может король Генрих жениться на Эмили?
Лишь только слова были произнесены, Анна возненавидела себя за то, что сказала их. Как же низко она опустилась, пожелав сестре вступить в брак, который сама считала отвратительным!
– Выбор в невесты именно вас, Анна, вполне очевиден. Как моя старшая сестра, вы унаследуете Клеве, если оба мы – я и Сибилла – умрем бездетными. У Сибиллы, разумеется, есть три сына, но королю Генриху лучше других известно, что маленькие дети умирают по совершенно разным причинам.
Анна перекрестилась:
– Не дай Бог!
– Аминь! – с жаром произнес Вильгельм, взял сестру за руку и повел ее обратно к дверям. – Пока король Генрих думает, что у него есть шанс через вас заполучить Клеве, вы всегда будете для него на первом месте.
Анна повернулась к брату:
– А как поступил бы отец в этой ситуации?
– Так же, как я, – твердо ответил Вильгельм. – Он был бы за союз.
Анна дежурила у постели отца, молясь, чтобы он пришел в себя и стал таким, как прежде, хотя бы на несколько мгновений. Если бы отец знал, что принесенный им Клеве мир находился под угрозой, то пришел бы в ужас, но отдал ли бы он свою дочь тирану во избежание войны? Вопреки заверениям Вильгельма Анне хотелось верить, что нет.
Но отец не очнулся. Он больше не реагировал на окружающий мир, был уже почти с ангелами. Анна печально встала, поправила одеяло и налила отцу сердечных капель, которые, скорее всего, не будут выпиты. После этого она пошла искать мать.
Та все знала о переговорах, которые велись в Саксонии.
– Честно говоря, я не знаю, на что решиться, – сказала герцогиня Мария, когда они взялись за вышивание алтарной пелены с двух противоположных концов. – Это был бы важный союз для Клеве. Но я содрогаюсь при мысли, что мне придется отдать свою дочь человеку, отлученному от Церкви, которого должны осыпать бранью все верные католики за его отступничество и поругание моральных принципов. Когда его отвергла герцогиня Миланская, она сказала, что, будь у нее две головы, одну она могла бы отдать в распоряжение его милости! Как я ей аплодировала!
В душе Анны затеплилась надежда.
– Вы сказали об этом Вильгельму?
Брат всегда прислушивался к словам матери.
– Я сказала ему, что решение должен принять он. Хоть я и одобряю союз, но не стану поддерживать ваше замужество с этим человеком.
Значит, надежды нет.
Курфюрст написал Вильгельму. Король Генрих желает знать, сохраняют ли оба герцога Клеве, отец и сын, в каком-нибудь виде верность епископу Рима, как ему было угодно именовать папу; держатся ли они старой, папской веры и, если так, не склонны ли изменить свои взгляды?
– Думаю, мы спокойно можем удовлетворить короля в этом смысле. – Вильгельм улыбнулся Анне. – И в другом тоже, ведь его посол тайком расспрашивал о вашей внешности и личных качествах. Он хотел вызнать все о вашей фигуре, росте и цвете лица, образовании, какие занятия вам по душе и как вы себя ведете.
Анну бросило в жар.
– О моей фигуре? Это как-то неделикатно. Разве нет? Bruder, надеюсь, вы не стали отвечать на этот вопрос!
Вильгельм пожал плечами:
– Анна, когда принцы не могут встретиться со своими предполагаемыми невестами лично, они должны полагаться на описания, сделанные послами, и на портреты. Король попросил, чтобы ему прислали ваше изображение.
Анна кипела от негодования:
– Значит, этот жизненно важный альянс зависит от того, понравятся ли ему мое лицо, моя фигура и поведение! Разумеется, мои желания ничего не значат, не важно, есть ли у меня предпочтения относительно того, за какого мужчину я хотела бы выйти замуж. Я должна вступить в брак ради блага своей страны, и какая разница, что за мерзавец этот король! – Ее трясло от возмущения.
– Успокойтесь, Schwester, – сказал Вильгельм, вставая из-за стола и выдвигая для нее стул. – Решение пока не принято. На самом деле я думаю, что немного потяну время.
Она была изумлена.
– Зачем?
– Мне не нравится отношение англичан. Их посол обменивается с нами фехтовальными уколами. Курфюрст жалуется, что Генрих, видимо, не собирается напрямую просить вашей руки, скорее он намерен подтолкнуть нас к тому, чтобы мы сами вас ему предложили, чего не позволит моя гордость, так как разыгрывать из себя поклонника – это мужская роль. Его послы ведут себя так, будто замужество с королем – высочайшая честь, которой может удостоиться принцесса из дома Клеве. И мы должны рассматривать это как невероятное одолжение с его стороны.
– Тогда вы правы, что решили подождать, – прошипела Анна. – Никогда еще я не испытывала такого унижения!
Смерть отца на первой неделе февраля принесла всем облегчение, но, хотя ее давно ждали, сильно всех опечалила. Мать облачилась в глубокий траур и батистовый Stickelchen, похожий на монашеский вимпл, и удалилась в часовню молиться о душе супруга. Осиротевшие Анна и Эмили стояли на коленях рядом с ней и проливали обильные слезы.
Оставив женщин скорбеть в уединении, новый герцог Вильгельм V с горестным лицом, дрожа от озноба, сопроводил гроб с телом отца к месту упокоения в Клеве. Вернувшись домой, Вильгельм слег. Болезнь его была серьезной, и в течение нескольких недель над ним висела опасность отправиться вслед за герцогом Иоганном в могилу.
В случае смерти Вильгельма, сохрани его Господь, суверенной правительницей Клеве станет Сибилла. Будет ли она искать союза с Англией? Почти наверняка да, ведь ее супруг курфюрст был всей душой за это. Брат или сестра, судьба Анны от этого не изменится.
Ко всеобщему облегчению, Вильгельм медленно шел на поправку. К третьей неделе марта, худой и бледный, он уже мог сидеть в кресле и принимать посетителей. Из окна своей комнаты Анна увидела гонца в ливрее курфюрста, который галопом влетел во двор. Через час Вильгельм позвал ее в свою спальню и с ноткой ликования в голосе сообщил, что члены английской депутации расстроены медленным продвижением дела и король Генрих отправляет в Клеве специального посланника, дабы договориться о союзе. Англичане попросили курфюрста, чтобы тот убедил Вильгельма обдумать дело серьезно, ибо оно касается лично короля.
«А лично меня оно не касается?!» – про себя кипятилась Анна.
– Англичане в нетерпении! – продолжил Вильгельм. – Курфюрст пишет, что они неустанно твердят ему: положение протестантов заметно улучшится благодаря влиянию лютеранской королевы Англии; король Генрих так привязывается к своим супругам, что управлять им лучше всего через его жен.
– Но я не лютеранка! – возразила Анна. – Как они смеют предполагать такое!
– Они просто хотят ублажить курфюрста, Анна. Он уже обещал сделать все возможное для достижения этого союза и теперь уговаривает меня согласиться на брак. Он дал слово послать в Англию ваш портрет.
– Сперва он должен был посоветоваться с вами, – сказала Анна. – Он не имеет права действовать от имени Клеве.
– Schwester, – терпеливо проговорил Вильгельм, – он действует от моего имени. Ему пришлось, потому что я был болен. Но портрет не отправят, по крайней мере пока. Желая дать мне время все взвесить, курфюрст сказал послам, что его придворный художник мейстер Кранах заболел.
Как не порадоваться этой краткой отсрочке!
– Полагаю, о том, что я могу захотеть увидеть портрет короля, никто не подумал, – сказала Анна. – Так ли он красив, как о нем говорят? Никому не пришло в голову, что для меня это может иметь значение?
Вильгельм строго посмотрел на нее:
– Этого не требуется. Есть более важные мотивы, которые стоят на кону в этой игре с помолвкой. Вашим долгом будет любить своего супруга, и вы должны приложить к этому усилия, изучить его, чтобы знать, чем его порадовать.
– Разумеется, я надеюсь полюбить своего супруга! – воскликнула Анна. – Но есть огромная разница между любовью по обязанности, о которой вы говорите, и настоящей любовью, какая была между матерью и отцом и какую явно нашла Сибилла с курфюрстом. Обрести в браке именно ее я и рассчитываю.
– Тогда я буду молиться, чтобы вы ее обрели, Анна. И все же за браком с принцем стоит нечто большее. Королю Генриху уже рассказали о вашей красоте и добродетели. Сибилла и курфюрст восхваляли присущие вам совестливость, честность и серьезность.
– Надеюсь, они не создали впечатления, что я образец женского совершенства, ведь я всего лишь человек! Надеюсь, король не будет введен в заблуждение.
– Скажу вам как мужчина, Анна, многие джентльмены нашли бы вас весьма привлекательной. – Вильгельм редко делал комплименты, так как порицал грех тщеславия. Анна была тронута и поцеловала брата в щеку. – Так, значит, вы не станете переживать? – спросил он, приподняв одну бровь.
– Не стану, – со вздохом согласилась она. – Я буду с добрыми надеждами ждать прибытия английских послов.
Вернувшись в свою комнату, Анна утешилась мыслями о том, что все еще зыбко, переговоры о замужестве могут длиться долго, а помолвки нередко распадаются. Взяв зеркало, она вгляделась в отполированную серебряную поверхность и осталась довольна собой. Да, привлекательна, но красива ли? Нет. У нее было розовое лицо, по форме напоминавшее сердце, с милым ротиком и аккуратно изогнутыми бровями, но веки были слишком тяжелые, подбородок чересчур заостренный, а нос не в меру длинный и широкий у основания. Тем не менее она отличалась высоким ростом и грацией, имела ладную стройную фигуру и нежные руки. Достаточно ли этого, чтобы порадовать такого мужчину, как король Генрих, внимания которого, вероятно, всю жизнь доискивались прекрасные женщины? Или король, как и ее брат, ценил в дамах более глубокие качества, такие как скромность, смирение и благочестие? Она молилась, чтобы последнее оказалось правдой.
Ранней весной, вызвав множество кривотолков при дворе, доктор Хайнрих Олислегер, вице-канцлер, и другие сановники Клеве вернулись из Кёльна и поспешили с докладом к герцогу. Вильгельм потребовал, чтобы мать, Анна и Эмили присутствовали на аудиенции, и они скромно сидели в углу приемного зала.
Доктор Олислегер, крепкий мужчина лет сорока, с бородой как лопата и пушистыми усами, богач, бюргер по происхождению, был убежденным гуманистом и одним из ближайших советников отца.
– Ваша милость, – сказал Олислегер, – мы встретились с английскими послами и имели с ними предварительные беседы. Говорил за всех доктор Уоттон, он законник; герр Карне – ученый и дипломат, герр Берд – член королевского Тайного совета. Герра Барнса вы знаете как главного эмиссара короля у протестантских принцев. Его прислали в надежде, что он сумеет снискать ваше расположение. Все они хорошо изъясняются по-немецки.
Вильгельм кивнул:
– Послы рассказали вам, с какой целью их сюда отправили?
Доктор Олислегер позволил себе криво усмехнуться:
– Они явно имели намерение разузнать о внешности и характере леди Анны. – Он поклонился ей и продолжил: – Думаю, они остались довольны полученными от нас сведениями, так как сразу заявили, что король Генрих наделил их полномочиями предложить вашей милости его дружбу. Послы жаждут получить аудиенцию. Полагаю, им необходимо убедиться, что вы искренне заинтересованы в альянсе. Если это так, они хотели бы увидеть принцессу и отправить королю ее портрет. Если она ему понравится, король будет рад оказать честь дому и семье вашей милости, заключив союз.
Анна едва могла сдержать возмущение. Возмутительно, что король Генрих поставил столь важный альянс в зависимость от ее внешней привлекательности! Но постепенно ею стала овладевать мысль, что, вероятно, как и она, король желал заключить брак, в котором могла расцвести любовь. И кто посмел бы бросить ему упрек за то, что и в четвертый раз он не оставляет надежды обрести семейное счастье? Может быть, их супружество и не превзойдет пределов ее мечтаний, но вдруг, при взаимном стремлении наладить отношения, все-таки окажется успешным? Это было бы выгодно всем.
Вильгельм задумался:
– Мне не хотелось бы, чтобы со стороны это выглядело так, будто я бросаюсь в распростертые объятия короля Англии, ликуя по поводу выпавшего на долю моей сестры счастья. Если мы обнадежим его величество и какое-то время подержим в ожидании, это может дать нам большие преимущества. Но главное, я намерен убедиться, что с леди Анной будут хорошо обращаться в Англии и обеспечат ей статус и положение, которых она заслуживает. Его величеству нужно дать понять, что в доме нашей почтенной матушки ее воспитали добродетельной. Меня беспокоит, как она будет жить королевой при дворе, который славится развратом. Имея в виду случившееся с другими женами короля, я должен быть уверен, что моя сестра будет счастлива.
Анна ощутила жаркую благодарность к Вильгельму, но доктор Олислегер, похоже, испытывал сомнения.
– Ваша милость, король, вероятно, не расположен к ожиданию. Он может обидеться на любую задержку с нашей стороны, и тогда мы утратим все преимущества, которые имеем, потому что брак не состоится. По моему скромному мнению, переговоры нужно завершить как можно скорее.
– Очень хорошо, – сказал Вильгельм. – Скажите послам, чтобы они явились в Клеве через два дня, и я приму их.
Прошло два дня, а Вильгельм по-прежнему мешкал в Дюссельдорфе. Только вечером он отправился в Клеве.
– По-моему, это выглядит грубостью с его стороны – заставлять послов ждать, – сказала Анна Эмили. Одетые в ночные сорочки, они сидели на кровати Анны и все не ложились спать. – Ему нужен этот союз, как и королю Генриху. Лучше бы они уже перестали играть в игры и обо всем договорились.
– Вам, похоже, начинает нравиться идея выйти замуж за короля, – заметила Эмили, сплетая в косу свои длинные волосы.
– Я не уверена, – призналась Анна. – Сперва я испугалась, но теперь вижу преимущества этого союза и хочу быть полезной Клеве.
– Благородная дева приносит себя в жертву ради своего народа! – провозгласила Эмили, закидывая косу за плечо.
– Что-то вроде этого, – улыбнулась Анна.
– Я буду скучать по вам, – сказала сестра, и у нее на глазах заблестели слезы.
– Я еще не уехала, и пока нет уверенности, что это произойдет, – ответила Анна, чувствуя, как сжалось у нее горло при мысли о расставании, возможно навсегда, с Клеве, с сестрой и со всеми, кого она любила.
Ее вырастили в понимании того, что однажды это произойдет. У нее на глазах Сибилла уехала в Саксонию, Анне тогда было всего четырнадцать лет; она знала, что ей самой повезло задержаться дома так надолго, но перспектива расставания с семьей и родной страной разбивала ей сердце. Она была уверена, что будет ужасно скучать по дому.
– Мы станем писать друг другу, и может быть, вы приедете навестить меня в Англию, – сказала Анна, стараясь придать голосу столько живости, сколько могла.
– Мне бы понравилось отправиться в Англию и стать королевой, – вздохнула Эмили.
– И выйти замуж за человека, который похоронил трех несчастных жен?
– Может, это они сделали его несчастным.
Анна задумалась:
– Полагаю, это возможно.
– Подумайте сами, – продолжила Эмили, откидываясь на подушку и потягиваясь, словно кошка. – Королю был нужен сын, поэтому он пытался развестись со своей первой женой, которая не смогла родить ему наследника, а та упрямо отказывалась давать согласие. Понятно, почему он на нее разгневался. Потом вторая жена, Анна Болейн, тоже не смогла произвести на свет сына и была неверна королю. Это измена. Она получила по заслугам. С третьей женой он был счастлив, и не его вина, что она умерла при родах. Разве не так?
– Так, – вынужденно согласилась Анна. – Но он намного старше меня – больше чем в два раза. Боюсь, я ему не понравлюсь, и, если так случится, меня ждет ужасная участь.
– Глупости, Анна! Любой мужчина был бы счастлив получить вас в жены. Король полюбит вас, как только увидит.
– Надеюсь, вы правы. Если я обрету любовь, какая была между нашими родителями, то буду вполне удовлетворена.
Эмили ушла спать. Оставшись одна, Анна долго лежала без сна и размышляла: очевидно, король расположен к ней и ищет счастья в браке. Если она ему понравится, постарается ничем его не обижать и будет вести себя так, что ее никто ни в чем не сможет упрекнуть или обвинить, и король Генрих не заметит ничего неладного в брачную ночь, тогда с ней все будет хорошо. Вероятно, она и сама встретит счастье. Ох, но сколько же тут «если»!
Вильгельм вернулся из Клеве. Анна расстроилась, узнав от матери, что он не встретился с послами, хотя и заставил их прождать невероятно долго. Следом за ним приехал доктор Олислегер, который поговорил-таки с англичанами. Когда Вильгельм призвал Анну в свой кабинет, чтобы она послушала, как прошла встреча, Олислегер уже был там и ждал ее.
– Миледи Анна, – начал он, – я, доктор Хограве и другие советники герцога имели долгую беседу с англичанами.
– Вы сами не поговорили с ними?! – с вызовом спросила Анна у брата.
– Вице-канцлер Олислегер, следуя моим указаниям, объяснил английским послам мое отсутствие. – Вильгельм слабо улыбнулся. – Нам не годится демонстрировать излишнее нетерпение.
Анна бросила на него недовольный взгляд. Его медлительность могла стоить Клеве выгодного союза.
– Я заверил английских посланников, – начал Олислегер, – что с нашей стороны нет намеренного затягивания переговоров. Но, сир, они продолжают вести себя так, будто король делает нам большое одолжение, и выражают изумление, что вы не спешите принять выпавшее на долю вашей сестры счастье. Они полагают, вы тянете время, чтобы выжать наиболее выгодные условия контракта из их господина.
– И они правы, – сказал Вильгельм. – Я не уверен, что могу позволить себе снабдить леди Анну достойным приданым. И хочу знать больше об условиях, которые предлагает король Генрих, и какое содержание он выделит ей для обеспечения ее нужд. После этого я определюсь с ответом.
– То же самое сказал послам и я, сир. А также сообщил им, как вы приказали, что они получат портреты обеих леди в течение четырнадцати дней.
– Обеих леди? – удивленно переспросила Анна.
– Да, мадам. Об этом просил король.
Анна строго взглянула на Вильгельма:
– Но я думала, речь шла только обо мне как о старшей сестре?
– Мне тоже преподносили это так, – ответил ей брат, – но его величество желает сделать выбор.
Анна не вполне сознавала, что почувствовала. С одной стороны, она испытала облегчение, – может быть, ей не придется покидать Клеве; с другой – ее гордость была немного уязвлена. Вдруг король решит, что Эмили нравится ему больше? Как унизительно это будет для Анны, если он предпочтет ей младшую сестру и та первой выйдет замуж! Впредь ее всегда будут считать отвергнутой невестой.
Вильгельм продолжил беседу с Олислегером, не обращая внимания на смятение сестры.
– Они могут взять портреты, написанные шесть лет назад.
