Архитектор Гармонии

– У меня к Вам есть моё царское предложение, Зоркий Глаз! Не отвечайте сразу отказом, подумайте хорошенько. Такими предложениями цари не раскидываются попусту.

– Так точно, Ваше… ство! Приказывайте!

– Ну, уж и нет. Егор Алексеевич! Окончательное решение я оставляю за Вами, храбрый Волхв! Итак, суть моего предложения в следующем: Вы, как способный стратег и при всём том ещё и талантливый переводчик.

Егорша напрягся всем телом и, пугаясь эпитетов Вождя, стал рассматривать свои босые ноги.

– Короче, я предлагаю Вам должность главного толмача и наблюдателя при моём штабе!

Тут уж Егоршу обуял совершеннейший ужас! Он сразу вспомнил своих коллег по больничной палате, деревья в парке, Жорика журналиста и всё-всё… такое близкое и родное, – то с чем придётся расстаться навсегда! «Соберись, тряпка!» – приказал самому себе Правдоруб и, поднявшись на ноги, встал пред самим Грозным Вождём, глядя ему прямо в глаза. Несколько секунд оба смотрели друг на друга, не отрывая взора. Первым уступил. Атилла.

– Рад, что не ошибся в Вас, мин херц Егор Алексеевич! Вам не занимать стойкости и твёрдости духа. По Вашим глазам я понял, что Вы не принимаете моего предложения. Что же, прямой ответ всегда лучше угодливой лжи! Тогда поступим так.

Атилла окрикнул кого-то в сумерках и отдал приказ. Через несколько минут воин положил у ног Царя огромный свёрток.

– Утром мы сворачиваем лагерь! Я с войсками алманов направляюсь в центр Европы. Карлуки проследуют в Галлию. Авары – в Андалуз. Войска кузар займут всю Паннонию.

– А я, что со мной, Великий Князь?

– А вот теперь поговорим о самом главном Вашем задании. Если всё пройдёт успешно, то История Мира никогда не забудет Ваш подвиг, любезный герр Егорша! Итак, Вы знаете, что здесь? Догадываетесь хотя бы?

Егор боязливо развернул край свёртка. Сомнений быть не могло: это были рога… животного!

– Батюшка Фатер Эцель, как же так? За что ж Вы его так-то…? Остатки кожи на рогах были мокрыми от крови.

– Крепитесь, воин Егор Алексеевич! Законы предков жестоки, но справедливы! Душа Гордого Булана смотрит сейчас на нас с Вами! Небесный Дух, воплотившись в Оленя Быка, выполнил свой долг перед Всевышним и ликует вместе с народами гуннов!

Завтра утром резвый конь доставит Вас прямо в Симферополь. Там Вам предстоит взять билет на ближайший авиарейс до Москвы. Надеюсь, с дальнейшим Вы легко справитесь сами, мой друг? И вот ещё напоследок: рога Оленя вручите лично герру Профессору Сергеичу! На словах передайте следующее: «Мы – Буланиды! Легенда о переходе через пролив навсегда останется в памяти народов Земли! Пройдут века, много веков, но. Сергеич и команда А.М. Лиги обязаны сохранить всю правду и передавать её из поколения в поколение, покуда светит Солнце! Вы хорошенько запомнили то, что следует передать?

– Натюрлих, Босс! Всё будет абгемахт, как говорится!

– Ну, вот и ладно, Егор Алексеевич! А теперь прощайте… навсегда!

Сказав это, Атилла стал удаляться от войска в сторону царского шатра. Егор ещё не успел прийти в себя, но набравшись храбрости воскликнул:

– Царь-Государь! Ответь на милость! Вы – Буланиды, это понятно! А я-то кто буду? Олень, что ли?!

Атилла на мгновение остановился и крикнул из темноты:

– Запомните хорошенько, Егор Алексеевич: Вы – Лось! Вы и Я – мы с Вами одной крови! А сейчас – Дранг нах Хаус, мой друг! Прощайте! И не забывайте о том, что Вы дали обещание самому Вождю Народов!

– Выполним, Ваше Величество!

Где-то вдали ударил церковный колокол и Егор проснулся. Первым делом, он стал ощупывать свою голову на предмет наличия рогов. Затем, изогнувшись в три погибели, свесился головой вниз и что-то пытался высмотреть под койкой. После этого он перевернулся вправо на бок и снова погрузился в тяжёлый сон.

Его разбудила стюардесса. Игривая хорошенькая киевлянка, похожая на Джину Лоллобриджиду.

– Что желаете на обед, сэр? Чикен, гамбургер, пицца?

– Чашку крепкого кофе и сигару, плиз!

– О! Прекрасный выбор, сэр! Одну минутку!

Всё, что происходило в Симферопольском Аэропорту, Егор Алексеевич помнил смутно. Кажется, охрана аэропорта отказывалась пропускать его в здание вокзала в пижаме и с огромными рогами, завёрнутыми в кожу только что убитого животного. Требовали одеться попристойней, упаковать багаж надлежащим образом и предъявить паспорт. Понимая, что шансов спокойно вылететь из Симферополя у него практически нет, Егорша всё же умудрился настоять на встрече с начальником порта, утверждая, что владеет какой-то ценной информацией, важной для судеб Мира.

Отойдя с начальником аэропорта в сторону от охраны, Егор Алексеевич показал ему кулак с оттопыренным указательным пальцем и мизинцем. Атилла упоминал об этом условном знаке, как «Знаке Быка», по которому Буланиды всего Мира признают своих кровных родственников. Егор думал иначе. Однако «коза» Алексеича и тяжеленный мешок с золотыми марками от Царя в итоге сделали своё дело. Капитан судна получил приказ срочно взять на борт личного представителя Главы Международного Ордена имени Атиллы и отвезти в Москву вместе с рогами лося.

Итак, мирно расположившись в кресле, Егор попыхивал дорогой сигарой и думал о том, как он будет добираться от аэропорта до больницы. Погружённый в свои мысли, он краем глаза успел заметить, как дверь кабины пилотов распахнулась, и экипаж в полном составе проследовал мимо Егорши в хвост самолёта. Егор с удивлением посмотрел на пилотов. Пилот, шедший последним, на секунду повернулся, посмотрел на Егора, затем как-то странно улыбнулся и пожелал хорошего полёта. Егор в ответ закивал головой, а потом, выпустив губами сигарный дым, начал с изумлением осматривать салон судна. Ему было от чего похолодеть от ужаса: в самолёте он был… один! Дверца кабины пилотов спокойно раскачивалась на петлях, кабина была пуста! «Это что за светопреставление?!» – подумал Егор Алексеевич и бросился искать запасной выход. Он решительно рванул всем телом ручку замка, и дверь люка подалась немного вперёд. Вопреки законам физики, Егор даже не почувствовал дуновения ветра или шума моторов. Прижав к себе подарок Атиллы, Егор вскарабкался на крыло и, зажмурив глаза, рухнул в небытие.

Секунды казались вечностью, но мягкое приземление на панцирную сетку больничной койки заставили аэронавта проснуться и приоткрыть глаза. На дворе была ещё ночь, и только чугунные фонари слабо освещали больничный парк. «Ну, слава Богу, добрались!» – подумал Егор. Он огляделся вокруг. Вано спал здоровым сном молодого человека. Сергеич дремал на спине, не выпуская из руки вчерашний номер газеты.

– Эко удивится, когда увидит подарок-то! А где же он родимый?!

Но рогов не было! Их не было ни под койкой, ни под окнами палаты. Раздосадованный таким положением дел, Егорша принялся тормошить профессора за плечо.

– Сергеич, просыпайся!

– В чём собственно дело, Егор Алексеевич!

– Тебе привет от герра фон Атиллы, а ещё… рога!

– Пойдите Вы к чертям с Вашими неуместными шуточками, остряк!

– Сергеич, друг, да я ведь только-только от них и возвернулся. Вначале по морю, аки посуху, затем самолётом и… прочее.

Профессор не на шутку обеспокоился и стал всматриваться в лицо сопалатника. Затем он спросил:

– Что велел Вам передать господин Атилла?

– Ну, наконец-то, дошло до тебя, профессура! Значится так, на словах: «Передай Сергеичу, что все мы – Буланиды! Хвала Небу, перешли через Босфор Кермелит. Камениц.

– Киммерийский?!

– Он самый и есть! А для Лиги нашей наказ: крепко хранить, допустим, все детали операции «Переход» без исторических извращений! Так-то, Сергеич! А ты, ты-то каков хитрец! Всё обделал там с этим Царём, а меня ещё и по илу карабкаться заставил! Ладно, я на тебя не в обиде, «история требует жертв», как говорится.

Да… и вот ещё: все золотые марки я начальнику аэропорта отдал, всё как было – вместе с мешком!

Егор немного слукавил. Одну золотую монету Атиллы он сунул в карман своих больничных штанов.

– А где же посылка?

– Рога, что ли? Так я тебе уже сказывал, что куда-то подевались. Может в парке валяются?

– У меня к Вам огромная просьба, коллега: завтра.

– Сегодня, профессор!

– Сегодня чуть свет постарайтесь выбраться в парк и тщательно обыщите каждый его уголок в поисках подарка Вождя! Поймите же, Егор Алексеевич, это очень важно для всех нас! И ещё… от себя лично сердечно благодарю Вас за удачно завершившийся эксперимент по телепортации членов А.М. Лиги во временном и географическом пространстве. О Вас будут слагать легенды, мой друг!

– Как про мистера Атиллу?

– Про Вас и Вождя Гуннов – вместе!

– Благодарю за добрые слова, Сергеич! А то – «идите ко всем чертям», понимаешь?!

– Это проверка, Егор Алексеевич! Вынужденная, но необходимая мера предосторожности! И ещё… вот что, коллега…

– Чего мнёшься? Спрашивай, экзекутор! Ведь всё одно – не отстанешь, пока всё не выведаешь, знаю я твою хватку.

Профессор какое-то время пристально смотрел Егорше прямо в глаза, а потом спросил:

– Я прекрасно понимаю коллега, что мой вопрос покажется Вам бестактным, учитывая то, что Вы пережили во время Перехода с войсками Атиллы. Однако, я не могу не спросить Вас об этом! Поймите меня верно!

– О чём? Чего? Сергеич, ты уже угомонишься нынче, или нет?

– Постарайтесь припомнить хорошенько, Егор Алексеевич! Вы не заметили в проливе каких-то… зарослей тростника? Вспоминайте, дружище, ну!?

– Погоди-ка, Пржевальский, не гони! Дай вспомню. Точно! Аккурат посерёдке, на пол пути от берега, была… коса, отмель! А тростника там – мама не горюй: заросли! Я и хотел, было, передохнуть там малость, да вода стала прибывать! Короче, не отлежишься! Пижаму с тапками – в охапку и вперёд, к Крымскому берегу! Вот такой тростник-камыш получился, Сергеич! А чего тебе тот камыш, зачем понадобился? В свой гербарий на засушку хотел определить, так что ли? – И Егор Алексеевич похлопал Профессора по плечу.

Но Александр Сергеевич уже думал о своём. Он прилёг на минуту, подложив ладони под голову, а затем внезапно оживился, присел на койке, и запустив пятерню в свою седую шевелюру, с благоговением произнёс:

– И всё-таки, Киммерийский Боспор и Коса «Чушка»?! Я так и знал! Да, теперь мы на верном историческом пути, коллега!

– Ясен перец! Ну, коли мы все тут в палате – Буланиды!

– А теперь, – спать, спать и видеть сны… видеть… сны.

Профессор захрапел, а Егорша, посомневавшись немного, решил положить на тумбочку профессора золотую марку Атиллы.

– Вот удивится-то утром наш Сергеич! – подумал Егорша и тоже уснул.

Глава 3. Эти добрые, добрые люди…

«– тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие со своими присными четырёх солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда – все они добрые люди?

– Да, – ответил арестант.

– И настанет царство истины?

– Настанет, игемон, – убеждённо ответил Иешуа.

– Оно никогда не настанет! – вдруг закричал Пилат…»

(Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»)

Вся последующая неделя прошла для пациентов больницы довольно спокойно. Александр Сергеевич объявил временный перерыв в работе А.М. Лиги. Ночные бдения и жаркая полемика историков-литературоведов прекратились. Каждый был занят своими обычными заботами. Ваня писал стихи, Егорша корпел над вырезанными из разных книг и журналов иллюстрациями картин раннего и позднего Ренессанса. Он в сотый раз располагал их, согласно времени создания, в некоторой логической последовательности, пытаясь обнаружить скрытый ключ понимания этапов развития общества и Мира в целом. Устав от своего Сизифова труда, он опять тасовал картинки и принимался раскладывать исторический пасьянс заново. Спокойное течение повседневности в палате прекратилось лишь однажды…

Как-то, в конце недели, Александр Сергеевич твёрдо вознамерился откровенно и прямо переговорить с Главврачом Липкиным-Хайтовичем и убедить последнего организовать тщательные поиски рогов лося – щедрый подарок самого Отца Народов царя Атиллы.

– Лев Моисеевич, поймите же, наконец, что организовав поиски рогов, наша больница, и Вы – как её главврач, покроете заслуженной славой весь коллектив медработников нашего медучреждения и пациентов!

– В случае, если поиски окажутся удачными, Александр Сергеевич. Думаю, что это понятный и весомый аргумент моей позиции. Вы не согласны со мной? Как Вы себе это представляете? Как я смогу объяснить санитарам и сестричкам необходимость разыскивать на закрытой территории больницы какие-то рога марала?! Ну, в самом деле?!

– В том-то и дело… и это самое главное: не марала или косули, и никакого-то там мужа-рогоносца, доктор! Это рога того самого легендарного Лося-Булана, – Быка, который указал войскам гуннов место перехода из Азии в Европу! Теперь Вы осознаёте всю важность этого исторического вопроса?

– Допустим, что я соглашусь выполнить Вашу просьбу.

– Вы согласны?

– Я сказал: «допустим»! Но в таком случае, добрейший Александр Сергеевич, я попрошу так же небольшого одолжения, но уже с Вашей стороны, профессор!

– Вообще-то, Лев Моисеевич, я никакой не «профессор». Там в моём личном деле всё написано. К чему тогда такое обращение ко мне? Откуда Вам известно, что в палате меня называют «профессором»?

– Батенька, Александр Сергеевич, по долгу службы мне положено знать всё! Подойдите-ка сюда к компьютеру!

Профессор приблизился к большому столу в кабинете Главврача. Липкин-Хайтович сделал какие-то манипуляции «мышкой» и включил запись.

– Да Вы присядьте, профессор… так, на всякий случай.

Вначале в динамике колонки послышался непонятный шум, затем чьё-то покашливание, и Сергеич понял, что кашлял… он! Затем до него стали доходить слова и знакомые интонации голосов его коллег: Егорши, Вани и Жоры-журналиста. Это была запись заседания Лиги, на котором обсуждалась тема. «Протоколов»!

– Остановите запись немедленно! – потребовал Александр Сергеевич. – Вы шпионили за нами?! Это непорядочно с Вашей стороны, крайне непорядочно!

– Тсс! – приложив указательный палец к губам, тихо сказал доктор. А затем добавил: – Не шумите, профессор, иначе нас могут услышать!

– Не морочьте голову, Лев Моисеевич! А для чего тогда нужны Ваши записи? Значит, по-Вашему выходит так: если нашу беседу кто-то услышит – это крайне опасно, а подробно прослушать все наши разговоры в палате – это достойно и безопасно?! Или Вы опасаетесь, что услышат именно Вас, доктор Липкин? И кому Вы обязаны предоставлять эти Ваши аудио-донесения, господин… Надзиратель?

– Не переходите границ, Александр Сергеевич! А лучше – возьмите себя в руки и хорошенько подумайте! Надеюсь, что всё, что будет сказано мною в этом кабинете, останется тайной?

– И для членов А.М. Лиги тоже…?

– Это мы обсудим позднее. А теперь представьте себе следующую ситуацию! В некой психбольнице.

– «В некотором царстве, в некотором государстве. «, так что ли? Изъясняйтесь прямо, в конце концов, и не юлите. Вам это не к лицу! Мы с Вами знакомы уже достаточно долгое время, Лев Моисеевич.

– Поймите, дорогой Александр Сергеевич, я назначен Минздравом и Управлением руководить весьма специфическим «медучреждением» с особенным, скажем так, контингентом. И вот в стенах руководимого мною лечебного заведения… скрытно действует некая Лига?! Как Вы себе представляете это, ответьте на милость!

– Наша Лига не доставляет Вам никаких хлопот. Мы не докучаем медперсоналу никакими дурацкими просьбами. И, вообще, как об этом может кто-либо узнать?

– И никто бы ничего так и не узнал, если бы не тот случай… с Вами, дорогой профессор! Забыли? Наверняка не помните!

– Ну, это тогда, когда… значит.

– Когда Вы упились в стельку, чёрт бы Вас побрал, простите за выражение! Разумеется, санитары доложили обо всех Ваших секретах!

– Неужели так-таки и обо всех, Лев Моисеевич?!

– Надеюсь, что пока им известно ещё не всё. Но надо быть осмотрительнее, профессор, и отнестись серьёзнее к судьбе Ваших друзей по палате, да и Вашей собственной. А Вам известно, мой друг, что всеми Вашими «литературно-историческими» расследованиями могут заинтересоваться различные зарубежные. «фонды»?! Что, такое Вам и в голову не могло прийти?

– Неужели… иностранные спецслужбы…? А им-то какая надобность?

– Своим выражением лица Вы мне сейчас напомнили этого вашего, как его? – «Простачка» Егорушку!

– Егора Алексеевича?

– Да, да… профессор! Как будто Вы абсолютно не понимаете, о чём я веду речь?

– Я просто в шоке от услышанного и увиденного.

– Сейчас я постараюсь вывести Вас из этого состояния, профессор. Так, примите эти таблетки, сразу две штуки… запейте водой… так, а теперь вот эту красненькую под язык и не разжёвывать!

– А если… валокординчика капель двадцать-тридцать?

– Никакого алкоголя, господин Атос или… аббат Фариа! Или кто Вы у нас на самом деле? Магистр «А.М. Ордена» Атиллы? Вот, «как Вас теперь называть»? – Вы помните этот советский детектив, профессор? Пустырник в таблетках – не на спирту! Только пустырник выведет Вас из этого пограничного состояния!

– Ну, если Вы меня будете потчевать этим снадобьем, тогда можете спокойно обращаться ко мне, как к товарищу Сталину! Иосиф Виссарионович предпочитал именно пустырник в качестве успокоительного средства.

– В таком случае, вместе со званием Генералиссимуса вам полагается накинуть ещё пару годков изоляции в больнице!

– Беру свои слова назад, Лев Моисеевич! Это была… шутка, неудачная, надо отметить.

– Слушайте меня внимательно, Александр Сергеевич и не фиглярствуйте, как Ваш любимчик Егор! Только благодаря моим действиям и распоряжениям персоналу больницы разрешено посещение вас в не приёмные дни вашему литератору.

– Журналисту Георгию?

– Ему! Не перебивайте меня! Далее… я разрешил передавать вам книги, журналы и всяческую научную литературу. Кроме этого – ещё и смартфон, вдобавок!

– Я этого не знал, доктор. Спасибо Вам!

– Я организовал всё, чтобы санитары не обыскивали вашу палату и не повыбрасывали все ваши стенограммы и протоколы… вместе с иллюстрациями и маникюрными ножницами Егора Алексеевича! В конце концов, в результате моих не «медицинских» ухищрений, вам даже удалось издать две книги! И этого вам мало? А теперь подумайте, подумайте хорошенько, профессор: что ожидает Вас и Ваших «коллег» в том случае, если я доложу «наверх» о том, что весь персонал больницы, вместе с пациентами и самим Главврачом искали упавшие с неба рога Атиллы в парке больницы?! Каково?!

– Так я и уточняю: не Атиллы, а Лося-Быка!

– По-вашему это что-то меняет! Вы считаете меня за сумасшедшего? Меня же после всего этого бедлама лишат должности!

– Или… к нам в палату переведут…

– Ну, шутите, шутите! Меня уберут, а всю вашу компашку будет курировать какой-нибудь новый главврач с лосиными мозгами и при том ещё и конченный карьерист!

– С рогами…?

– Думаю, что после того, как вам всем откажут в выписке навсегда, вы уже посмеётесь вволю!

– Да, мы.

– Отставить пустые разговоры, Александр Сергеевич! Я принял твёрдое решение: с этого момента я буду участвовать на заседаниях вашего. Ордена!

– А.М. Лиги, доктор. А если коллектив будет против вашего присутствия…?

– Вот тогда-то, уважаемый профессор, Вы и объясните вашему «коллективу», что все его члены могут надолго позабыть о выписке и спокойно наслаждаться литературоведением и историософией в стенах нашего медстационара ещё несколько лет!

– Это шантаж?!

– Это предложение!

– Предложение, от которого.

– …«невозможно отказаться»! Думаю, что вы примете верное решение. В конце концов, ведь я это делаю ради Вашего спасения! Сколько Вам ещё до выписки, профессор?

– «Эх, как бы дожить бы до свадьбы-женитьбы и обнять.»

– Доживёте и до свадьбы, а там обнимайтесь с кем угодно и сколько угодно! Всё это я Вам гарантирую, но только в том случае, если вы все будете вести себя осмотрительнее!

Теперь, по поводу Ваших рогов.

– Рогов Лося Булана!

– Я предлагаю Вам следующее… Я прямо сейчас связываюсь с моими друзьями из Алтая, и охотники пересылают сюда в Москву прекрасные экземпляры рогов! Как вам этот вариант?

– Доктор, поймите же, рога должны быть… ло-си-ные, а не маральи!

– Хорошо, хорошо… поступим иначе, я сегодня же звоню на бывшую зообазу «Научфильма» в Петушки и сам лично привезу рога лося!

– Хладнокровное убийство сакрального животного? Снова кровь, доктор?

– Для вашей Лиги вам отыщут старые рога! И если надо, то прямо из краеведческого музея, поверьте!

– Ну, в принципе, если другой альтернативы нет, то такое решение возможно.

– Думайте теперь, где будем устанавливать мой подарок? Может быть, прямо над Вашей койкой, Александр Сергеевич? Как вы сами-то считаете?

– Наверное, над койкой – это будет выглядеть несколько эпатажно! Я ведь не Атилла и даже не Лось.

– Тогда… над дверями палаты, решено!

В этот момент в кабинет Главврача тихонько постучали.

– Мария, это Вы? Входите! – крикнул главврач.

– Это я, доктор – сказал Ваня и приоткрыл дверь кабинета.

– Ванюша, что Вы хотели мне сказать?

– Да, вот… это самое… беспокоимся – где Сергеевич! Ушёл пару часов назад, и нету! Везде обыскались, даже в женском туалете смотрели.

– Ну, что я мог позабыть в сестринском туалете, Иван?! Идите в палату, я скоро вернусь.

– В том случае, если мы с Вами всё же сумеем договориться, Александр Сергеевич, образно выражаясь. Ступайте в палату, Иван! Професс. Александр Сергеевич скоро подойдёт.

Ваня Бессонов кивнул, вышел и тихо притворил за собою дверь.

– Так, что в итоге, профессор? Мы с Вами договорились о наших дальнейших совместных действиях?

– Вот Вы, доктор, сказали, что готовы участвовать в нашей исследовательской работе? А если предположить, что… некоторые выводы нашего исследования Вас не устроят по каким-либо причинам? Как Вы поступите тогда?

– О чем таком Вы говорите? Выводы не устроят меня, как… главврача больницы?

– Нет, доктор! Как. Вас, – Льва Моисеевича Липкина Хайтовича?

– Я примерно догадываюсь о том, на что Вы намекаете и при том, – вполне конкретно! Ответственно заявляю Вам, что наш род Липкиных-Хайтовичей всегда умел крепко держать своё слово! Вы чего там… смеётесь?

– Случайно вспомнил сцену из одного культового фильма про то, как.

– Итак, будем считать, что мы договорились с Вами твёрдо! А сейчас, идите к себе в палату, Александр Сергеевич и попытайтесь подготовить Ваш «коллектив» соратников, чтобы исключить всяческие неожиданности!

– До свиданья, доктор. И всё же.

– Что ещё?

– Так, на всякий случай, когда будете выезжать из ворот больницы, посмотрите у забора в кустах. А вдруг рога там до сих пор лежат… в свёртке из шкуры…?

В начале недели наконец-то объявился Журналист. Как выяснилось, он несколько дней проболел, температурил и кашлял.

– Это тебя не лихоманка, а исторический стресс с ног свалил! – серьёзно заметил Егорша. – Нас, бывало, с профессором так тряхонёт – только держись! Верно, Сергеич?

Вот, покудова ты дома отлёживался, нас всех Сергеич примерно так же нахлобучил. Слыхал новость?

Александр Сергеевич посвятил немало удивлённого Журналиста в суть разговора с главврачом больницы. Георгий согласился с аргументацией профессора и был не против того, чтобы пригласить доктора Липкина на следующее заседание А.М. Лиги. После этого, Александр Сергеевич жестом подозвал всех подойти поближе и уже шёпотом добавил:

– Разумеется, коллеги, вы все прекрасно понимаете, что участие Льва Моисеевича по изучению отдельных моментов Истории – крайне нежелательно?

– Это, когда мы об Иване Грозном будем прениями заниматься, так что ли?

– Нет, Егор Алексеевич! Тут для нашего Главврача как раз полный карт бланш. Впрочем, как в случае обсуждения полётов Маргариты или удивительных свойствах волшебного крема Азазелло! Господин Журналист, а Вы понимаете, о чём это я сейчас…?

– Разумеется, Александр Сергеевич!

– Мы тут тоже не дурее Вашего, поняли! Это, наверное, для того, чтобы наш доктор «стресс» не схватил!

– Да, друзья, есть такие вещи, которые лучше не освещать во всех подробностях.

– «Трудно отыскать чёрную кошку в тёмной комнате, тем более, когда её там нет!» А в нашем случае получается… наоборот! Мы вынуждены назвать «кошкой» то явление, которое реально существует, но кошкой не является.

– Даже, если его никто и не видит, Жорка!

– Верно, коллеги, пусть некоторые не духоподъёмные факты Истории так и останутся в представлении многих, как нечто обыденное, понятное и… давно известное, как условная «чёрная кошка».

– Мудёр ты стал, Сергеич! Всё верно! А к писателю Афанасьичу нашего Главврача на пушечный выстрел не подпустим! Вано, бери стул и садись – веди протокол собрания у дверей! Коли доктор зайдёт в палату, ты громко так скажи, типа. «Маргарита, держите банку с кремом и намазывайте на хлеб толстым-толстым слоем!» Понял диспозицию?