+/– Чувство

Бумажное нутро обдало рецепторы уже знакомым кисловатым запахом. Только сейчас девушка вспомнила, что когда была в теле Мари, этот запах был повсюду. «Частенько они эту штуку используют! Но почему же они не повторили свою попытку???»

Селена углубилась в содержание листов. Пожелтевшие страницы выдавали все: месторасположение, условия хранения, систему безопасности, информацию о каждой девушке. Селена все думала, почему же тот, кто управляет всем этим, позволил вынести столь драгоценные данные, пока она не наткнулась на запись: «Проект в системе: принято в двух слушаниях». И что-то в ней оборвалось.

– Они не будут менять место…

– Нашла что-то? – Локи закончил с ванной. И теперь предстал во всей красе перед Селеной. Черный махровый халат был ему в самую пору и хорошо подчеркивал широкие плечи и стройную фигуру. На развитой шее и груди виднелись небольшие капельки влаги, которая еще не до конца испарилась.

Локи отер острые ключицы и сел рядом. Селена указала на строчку, которая теперь буквально горела в её сознании. Локи выхватил у девушки книжицу и начал её изучать, всем своим видом показывая, что спокоен, но девушка чувствовала, что это не так.

Оказаться в системе значило стать источником общего благосостояния. Встать против нее – стать угрозой для всего мира. Это счастливого, полного, здорового ребенка с его любимыми игрушками и многочисленными капризами. Такие дети не терпят отказа и чуть что вопят, да так, что и не верится, что этот звук может издавать такое крохотное существо. Именно в таких детях просыпаются монстры, всей своей молодой силой они вцепятся в сладкий леденец и ни за что не сдадутся.

– Несколько десятков душ в обмен на счастье сотен тысяч. Не хочу даже думать, что будет после всеобщего голосования. Люди и раньше принимали эгоистичные решения. Не думаю, что в этот раз будет по-другому – сорвалось с пухлых губ Локи, он все еще напряженно листал измученные страницы.

– Может нам стоит попросить о помощи твоего отца. Мы не сможем справиться с этим.

– Как будто есть хотя бы один человек, который может с этим справиться.

– И что же тогда делать?

– Надеяться.

– Надеяться… – обесточено повторила Селена.

Локи перестал просматривать дневник и повернулся к притихшему рядом с ним существу. Глаза её опустели, впитав в себя отрешенность экзотических масок, равнодушно улыбающихся с верхушек дубовых шкафов. Халат девушки слегка растрепался и обнажил прозрачную кожу. Локи вздохнул и убрал непослушные пряди с плеча, открыв тонкую шею. Парень закрыл глаза и уткнулся в неё лицом. Селена замерла от удивления и неловкости.

– Надеяться, что Дэйва ввели в заблуждение и проект на самом деле не дошел до системы. Такое часто случается. По крайней мере, я бы хотел пока верить в то, что этот не дошел – тихо продолжил он, как будто мурлыча ей в ушко.

– А если? – голос её утопал в его близости.

Локи улыбнулся, а затем примкнул губами к раскрасневшемуся ушку. Легкая сладостная боль.

– Если проект в системе, то все потеряно. – Мышцы его лица содрогнулись, как будто он сам впервые слышит эти слова и ему явно не нравится их смыл. – Но не стоит переживать раньше времени.

Локи резко встал и исчез в одной из спален. Селена так и осталась сидеть. Место укуса горело и пульсировало. Белые пальчики нежно прикоснулись к нему, а затем к покрасневшим от возбуждения губкам. Но рука тут же безжизненно свалилась на колени. «Надеяться…» – снова повторила она и побрела во вторую спальню.

22 глава

Аккуратненькие промышленные здания ютились на окраине 16 купола. Они занимали огромные площади, оставляя совсем немного места для растительности – единственного естественного источника кислорода. Но его не хватало. Купол пронизывали десятки труб. Одна часть труб овивала стены зданий плющом, сплетаясь в мощном стержне: он служил опорой для огромного панциря с его нежным промышленным человеческим мясом. Многочисленные отверстия в толстых стенках искусственного плюща мягко пропускали кислород и давали людям возможность легко дышать. Здания же испускали свои газы через другую часть трубок, которые выходили за пределы купола. Мерзкое естество высасывали с таким шумом, словно это был самый приятный из всех возможных коктейлей. Идеально ровные дорожки слегка пружинили при ходьбе, так что единичные трудяги в оранжевых комбинезонах только и делали, что подскакивали на пути к серым машинам с их перманентным воем. Лица их, сморщенные в серьезном выражении, подтверждали непомерную важность их труда. На некоторое время они забывали о единственном смысле прибитой к ним жизни, растворяясь в пружинистой ходьбе. Но это происходило с рабочими лишь после того, как они останавливались, доставали из огромного кармана на животе полупрозрачную бутыль с рыжеватой жидкостью, и пили, как верблюды, после долгих скитаний прильнувшие к водопою.

В любом случае чрезмерно занятые одной из двух иллюзий, они совсем не обратили внимания на черного гиганта, который плыл по тем же самым тропкам. У него были густые короткие черные волосы и огромные голубые глаза, обрамленные длинными черными щетинками. Он спокойно подошел к зданию и положил большую ладонь на панель. Панель недовольно зашипела, но здание все-таки обнажило для него свои внутренности.

Каждое его движение выдавало непоколебимую уверенность в правильности своего пути, и пусть он был здесь впервые – ни одного шага он ни сделал впустую. У одной из дверей он остановился и снова приложился к пропускному устройству. Панель зашипела пуще прежней, но поддалась. Мужчина с грустью посмотрел на измученных бледноволосых малюток. Он в несколько шагов оказался около одной из кроватей, прикоснулся к влажному лбу и улыбнулся. Белые ногти на черных пальцах засветились теплым голубоватым пламенем. Девушка начала постанывать, но уже спустя мгновение открыла глаза и поднялась, чтобы внимательнее изучить гостя.

– Кажется, я уже где-то видела тебя – лицо её засветилось светлой усталостью.

Мужчина улыбнулся:

– Пора домой – сказал он. – Вам всем пора домой.

***

Детские смех, плач, крики, вопли, взвизги, восторги сыпались с левой стороны парка развлечений «Twoinone». И эхом, низким и глубоким отзвуком, отвечала им взрослая сторона. Периодически оно резко прерывалось мучительными и душераздирающими воплями с американских горок или других аттракционов чрезмерно резких по характеру вызываемого страха. Разбавляло попурри трение многочисленных механизмов каруселей и высоких аттракционом, разноцветных с одной стороны и профессионально вычищенных и отшлифованных с другой.

Конечно, иногда находились сентиментальные взрослые особи, которые с удовольствием ударялись в детские мечты. Они робко седлали розовых пони, и с извиняющейся улыбкой скакали по кругу. Но это только вначале. Уже спустя пару минут они забывали о стеснении и лукаво подмигивали крохотным принцам и принцессам, как будто они здесь именно для того, чтобы внушать уверенность в чистые, крохотные души. Охранники, следившие за благополучием семей, снисходительно посмеивались над ностальгическими настроениями редких взрослых и лишь иногда встряхивали головами, видимо, от страха заразиться их глупостью, такой привлекательной и светлой в своем проявлении. Охранники давно привыкли к оголтелым романтикам, но все равно внимательно следили за ними, боясь пропустить все возможные признаки неблагоразумия. Страшных историй давно не случалось, так что часто в их внимательных взглядах проскальзывала надежда. Да, их мечта на геройство не могла стать реальностью, но они все равно лишний раз вздрагивали от слишком громкого крика или гиперактивного движения.

Парк был пиковым местом для большинства семей. Ходили сюда и целыми классами, чтобы немного разбавить густую молодую энергию весельем и страхом. Класс Миры Степановны, строгой женщины на вид лет 50-ти, не стал исключением. Ребятишки знали о её скрытой мягкости и податливости, а потому вели себя тихо, только тогда когда Мира Степановна поворачивалась к ним и хитро щурила маленькие глазки, пытаясь разобрать, кто безобразничает на этот раз. И ей никогда не удавалось найти виновника, просто потому что виновны были все.

Все… Кроме Мирочки. Девочку звали так же, как и её глубоко любимую учительницу. Но вела себя она тихо не поэтому. Просто быть шумной – ни в её характере. Она спокойно шла позади всех, самая авторитетная среди ребят. Мальчишки на нее периодически влюблено поглядывали. Внешность у нее была специфическая – абсолютная белая, от макушки до кончиков пальцев ног, её просто нельзя не заметить. Сначала девочка огребала огромное количество насмешек и издевок со стороны одноклассников и одноклассниц, но она так стойко держала удар, что вскоре стала лидером в классе. Из белой вороны она превратилась в вожака стаи.

Мира Степановна подвела деток к огромному деревянному вулкану с легким белоснежным кратером. Дети вцепились друг дружке в хрупкие плечики, и живой паровозик с радостными криками поплелся навстречу вязаному нутру. Бен шел предпоследним и был весьма взволнован, ведь полы его футболки сжимали длинные прозрачные пальчики его близкой подруги. Конечно, тайно он мечтал о большем и огорчался, что кусок ткани в эту минуту получал больше внимания, чем его мужская сущность за весь последний год их близкого общения. Но иногда даже такой мелочи бывает достаточно, и он мысленно умолял это мгновение растянуться – еще чуть-чуть. «Прошу. Совсем немного».

Внутренности улья кипели и булькали детским счастьем. Ребятишки качались на огромных вязаных шарах, барахтались у самого потолка в навесах, проседали в них до пола, висели на канатах, словно спелые плоды на деревьях. Паровозик распался на десятки частей, детки кинулись в разных направлениях под причитания Миры Степановны. Они совсем её не слушали. Но её беспокойства не хватило надолго, и уже спустя пару минут она блаженно покачивалась в гамаке в глубине искусственных джунглей. За всей тишиной, которая обрушилась на уставшую женщину среди царившего гама, она даже не услышала оглушительного вопля родного ребенка. Мирочка кричала, как сумасшедшая в чьих-то чужеродных облезлых руках с длинными темными черными ногтями. И никто кроме Бена не заметил, как девочка отчаянно извивается и молит о помощи.

Маньяк куда-то потащил беззащитное создание, и Бен кинулся за ним. Мальчик преследовал мужчину. Он видел, как Мира бьет похитителя и отчаянно извивается в смуглых ручищах. Но чтобы она не делала, крепкая хватка не слабла, не давая девочке свободно вздохнуть.

Они давно оказались за пределами улья. Несколько раз Бену преграждали дорогу какие-то неугомонные, крохотные ребятишки, палатки со сладостями и фонтаны. Несколько раз он спотыкался, падал, чертыхался, но все равно вставал и бежал за белоснежным цветком в объятиях плотоядной твари.

Но как бы ни старался юный герой, расстояние между ними лишь увеличивалось. И в тот момент, когда телом Бена уже завладевал страх, он увидел, как черная дыра, исказившая пространство своей пустотой, преградила дорогу незнакомцу. Вблизи Бен понял, что это огромный, под два метра роста, черный человек. Его зеленые глаза горели приглушенной злобой, и когда он преграждал мужчине дорогу, и когда скручивал ему шею.

Тварь уже уткнулась в землю и жалостливо скулила в полубессознательном состоянии, а черный человек подошел к напуганной девочке. Он положил руку ей на голову, и чистый мерцающий свет заполнил собой опустевшее по его вине пространство. Когда всё вернулось на круги своя, и рука большого человека упала на колено, он еще немного поговорил с Мирочкой. А потом просто ушел, взвалив себе на плечо выпотрошенную тушу.

Бен почувствовал укол ревности, потому что Мирочка зачарованно проводила взглядом черного великана.

– Кто это был? – спросил он.

– Думаю, кто-то из службы охраны – задумчиво пробормотала она. Все в порядке, пойдем. А то все волнуются. Наверное.

И все волновались. Мальчишки практически сразу заметили отсутствие вожака и подняли тревогу. Но пока детям удалось вытащить Миру Степановну из её блаженного состояния, пропавшие успели вернуться. Мирочка не стала утаивать случившееся, прокомментировав все так, будто они с Беном просто вышли за мороженным. Кое-что, она все-таки скрыла, рассказав, что её спас какой-то прохожий. Она оживленно строила догадки о природе мужчины, о его наградах и силе, частенько возвращаясь к Бену.

– Когда я начинала терять надежду, то замечала этого парня, и мне становилось чуточку легче. – Говорила она, подмигивая перевозбужденным девчонкам.

Конечно, Мира Степановна слезно вопила о том, что все это очень серьезно и не стоит так легко обо всем говорить. Поругала немного она и Бена, но сделала это из беспокойства и большой привязанности.

Рассказ Мирочки не утихал ни на миг. Дети шумно обсуждали, какие они храбрые. И только Бен молчал, что было ему совсем не свойственно, периодически взволнованно поглядывая на Мирочку. Он знал её слишком долго. Что-то в ней изменилось. И девочка посматривала на него в ответ, как будто подтверждая его догадки. Но для своих одноклассников она оставалась силой, оставалась вожаком, который устоял в момент серьезной опасности.

23 глава

Селена проснулась и вздрогнула – глазницы смуглого худощавого лица буквально сверлили её пустотой. В разные стороны от искусственного скальпа шли щупальцами густые распушенные косы, заполняя диким покоем всю площадь потолка. Когда девушка ложилась спать, она даже не заметила этих плотно сжатых губ и точеных скул, но теперь она видела только их. Даже когда шарила глазами по обстановке коридора и столовой, перед глазами все еще стояло первое впечатление утра.

В столовой нож недовольно стучал о деревянную поверхность, а содержимое сковороды что-то бормотало под разносившийся ритм. Сопровождая их общение, подвывал кофейный аппарат.

– Родителям звонила?

Локи не сводил взгляда со сковороды. Её гладкая поверхность переливалась на свету. Блики мельком касались напряженного лица парня. Селена заволновалась, чудилось ей все тоже чужеродное выражение опустевшей маски, которое она не разглядела вовремя из-за наступления сумерек.

– Да, они меня ждут – проговорила она. А потом неожиданно подошла и обняла его.

Локи не отреагировал. Уже очень долго он раздумывал о своих родителях. Семья распалась вслед за исчезновением сестры. А сестра… Всю ночь он просматривал записи о девочках, которые находились сейчас в заключении, но ни одна не была ею. Где же Его девочка? Оставшаяся от веры крошечная капля растворилась в раскаленной пустыне новых сведений. Вместо нее в его нутро вгрызлась надежда, и она не отцепится, пока не решит его всех сил.

Может Лили исчезла? Как и Елена.

И что тогда?

– Хорошо. Думаю, мне стоит пойти с тобой – он высвободился из навязанного объятия и продолжил орудовать сковородой.

Селена замерла, ее ручки бесчувственно пали от равнодушия, но потом сжались в настырные кулачки:

– Что же мы будем делать дальше?

– Мы? Ничего. А вот я и Алекс…

Щелчки плиты заполнились его тяжелым вздохом. Он обернулся и продолжил. Голос его был неестественно нежным, словно родитель успокаивал умалишенного ребенка.

– Я думаю, ты достаточно сделала и пережила.

– Что?

– Я хочу все рассказать твоей семье. Ты сможешь пожить какое-то время в одном из домов моей семьи. Это на время, пока мы со всем не разберемся.

– Ты, я вижу, уже все решил за меня.

– Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности.

– Безопасность? Я уже никогда не буду в безопасности, и ты это знаешь. Проект в системе. Еще немного и твой отец самолично поведет меня под конвой. Так, от чего я должна прятаться, если самое страшное уже произошло?

– Это не правда! – потерял он свое прежнее самообладание. – Я звонил Каю. Нет даже намека на такой проект. Бену навешали лапши, чтобы он не дергался.

– И что же тогда делать?

– Искать эту тварь.

– И как же ты собрался ее искать? А если эта тварь, как ты назвал этих людей, все-таки дойдет до системы? Что тогда? Ты просто оттягиваешь неизбежное!

Локи молчал.

– Есть другой выход.

Локи даже не посмел поднять свои темные глаза на крохотную воинственную фигурку. Он уже догадывался, что она скажет. Ночью эта мысль то и дело возникала перед ним, и он с содроганием отгонял её.

– Мы можем… – но девушка не договорила. Локи быстро прикрыл ладонью ее губы. В глазах его стояла мольба. Но Селена не стала идти на поводу у подступившей жалости. Она отняла от себя ослабшую руку:

– Мы можем внести другой проект.

Лицо его дрогнуло. Локи уперся лбом в крохотную голову и закрыл глаза:

– И нет другого выхода, да? – прошептал он.

– Прости… Но нет.

Он показался ей совсем маленьким мальчиком. Губы ее тронула небрежная улыбка. Две прозрачные руки сделали дугу в воздухе и упали своей легкостью на мускулистую шею. Селена коснулась пухлых губ. На этот раз проявление нежности прорвалось через умело выстроенную оборону. Локи ответил на поцелуй и нежно сгреб девушку в объятия.

***

Ритмичный звук от лезвия переполнял небольшую квартирку на 25 этаже очередной шлифованной высотки. Нож стучал, шелестел, неугомонно терся о деревянные поверхности. Потом что-то отчаянно шипело, дрожало, булькало и окончательно замолкало, чтобы тишину снова перебивал очередной нетерпеливый звук.

Алекс впервые пригласил к себе домой девушку, что заставляло его немного нервничать, но движения его были отточены и слажены, как никогда раньше. Несколько раз он останавливался, беспомощно оглядывал кухню и пытался понять, что с ним происходит. Но он быстро находил оправдания такому поведению и снова принимался за ужин.

Хрому встретили прекрасные деревья, припорошенные снегом, высокие сугробы и мелкие тропки. Их черно-белое плоское естество не позволяло в полной мере понять их истинную холодную красоту, а лишь намекало на далекое прошлое, в котором это место играло морозными гранями на солнце. Изображение кусочка природы полностью властвовало над квартиркой, и только в одном месте терялась суть пустых стен.

Это был потрепанный листок из какого-то старого журнала – он истерично дрожал от любого движения в комнате. Женщине на нем должно было быть одиноко в самом углу одной из полупустых комнат, но она радостно улыбалась, наслаждаясь скромным небесно-голубым одеянием. Чистое счастье, не скомпрометированное сочетанием дурмана с разношерстными побрякушками и диковинными тряпками, сияло на красивом лице. И как модные критики пропустили на обложку журнала это величие естественной красоты? Хрома могла лишь догадываться, вылавливая вниманием знакомые черты, кто был этим алмазом, не испорченным огранкой моды. Она не стала спрашивать. Уже давно никто не говорит о далеких близких. О тех, кто ушел и больше не смог вернуться.

Когда Хроме бросились в глаза все приготовленные яства, она опешила:

– Слушай. Я надеюсь, ты не планировал, что я останусь на ночь?

– Нет. Хотя от десерта я бы не отказался.

– Вот как… Я пришла не для этого. Просто обменяться информацией.

– Какая скука. Это ты могла сделать через свою подругу, например. Зачем беспокоить меня? – он приближался к ней медленно, плавно, словно крокодил, который готовится совершить смертоносный выпад из воды.

– Могла бы, если бы она не запретила мне в это вмешиваться. – Хрома села за стол, не обратив внимания на улыбку прищуренных глаз. – Приходиться тайно у вас выведывать, чтобы не потерять её, во всех смыслах этого слова. Она может быть очень упрямой.

Парень недовольно чмокнул губами и расположился напротив:

– Но поесть-то ты можешь со мной. Знаешь… Поболтать. О чем-нибудь приятном.

– Без проблем.

Девушка просияла и принялась за еду с тем же рвением, что и в прошлый раз. Только теперь её любопытные глазки временами скользили по парню – также внимательно она вкушала его рассказ.

Алекс говорил на разные темы, наслаждался её вниманием, улыбался, когда она периодически постанывала, увлеченная новым блюдом. Она позволила развлекать себя все время пока они ели. И как только на столе не осталось ничего кроме пустых тарелок, они перешли главному:

– Расскажешь, что у вас происходит?

Хрома задумчиво слушала и, временами с силой мяла свои руки. Когда он закончил, она добавила:

– Кай… Этот парень, действительно, нечто. Все дороги ведут к нему.

– Гений, черт бы его побрал. Однако… Поясни.

– Появилась история про спасенную маленькую беловолосую девушку. Плюс еще он передал мне материалы по стандартам и похожим проектам для системы. И с чего только взял, что они нам пригодятся? Но, как ты и сказал, он гений – я спорить не стала. Здесь все.

24 глава

На противоположной стороне улицы от высотки облокотился на дерево темнокожий великан. Его мускулистая грудь колыхалась, а веки были прикрыты в чутком ожидании. Но стоило капсуле, бросившейся с 70 этажа, распахнуться, он открыл глаза и медленно пошел навстречу вышедшим на воздух Локи и Селене. Девушка поймала на себе магнетический взгляд рубиновых глаз и остановилась. Локи поспешил закрыть её собой от приблизившегося незнакомца:

– Вам что-то нужно? – процедил он сквозь зубы.

– Все в порядке. Я друг – спокойно прогремел мужчина. Возможно, даже более близкий, чем ты – невзначай добавил он.

– Ты знаешь его?

Селена выглянула из-за высокой фигуры, изучая незнакомца – от него веяло теплом и силой.

Мужчина блеснул крупными белыми зубами и отодвинул мелкого косматого Локи. Живая преграда запротестовала, но это ничего не дало. Великан прижал к себе Селену, укутав крупные пальцы в мягкие локоны.

Теплое свечение окутало двоих.

Великан отступил. Локи озадаченно щурился, пытаясь прийти в себя. Селена же наполнилась пониманием. Взгляд её стал тверже.

– Мы не можем просто выследить этого человека. Думаю, ты понимаешь, что это значит.

Селена кивнула. Большой черный человек самодовольно подмигнул Локи и ушел. А Селена, опустив глаза в пол, покачивалась… вперед-назад, вперед-назад.

Локи тронул девушку за плечо, она вздрогнула и отстранилась от него, как от постороннего.

– Все в порядке. Это был мой друг – голос её проливался холодным азотом. – Знаешь, я лучше пойду одна. Встретимся чуть позже – и она быстро пошла домой, не дав Локи ни объяснений, ни шанса последовать за ней.

Локи, видя удаляющуюся фигурку, не мог отделаться от нарастающего чувства тревоги. Ощущение, которое бродило в его сердце уже очень долго, в эту самую минуту приобретало новые оттенки. Он снова терял кого-то очень важного. И, казалось бы, этот человек еще здесь – беги. Но ноги не слушались, и тут он вспомнил слова самоуверенного великана: «Возможно, даже более близкий, чем ты» и все его тело залилось яростью.

– Что все это, мать его, значит? – прошипел он ревностно.

А Селена тем временем перешла на ровный шаг. Мысли её были кристально чисты. Она вернулась домой, пообедала с семьей. Мама хотела о многом поговорить, но дочь лишь поцеловала её, как и отца, и направилась в комнату. Оставшееся время она перебирала вещи, вспоминая счастливое детство на этой планете.

А потом она легка на кровать и растворилась в приятном эфирном сне, который забрал не только её душу, но и тело. Кажется, у нее не получится пообедать в «Timesflow» с этой семьей. Что ж делать, когда есть другая.

***

Чистый белый уничтожил все мыслимые границы. Здесь переполненное нутро далекой звезды разорвалось и замерло в своем световом безмолвии. Помещение в какой-то степени уподобилось вселенной, утопающей в опустошающей мгле.

И только полсотни плетеных вместилищ, превозмогая свое истинное нутро, создавали в пространстве форму. Они расположились рядами и вибрацией о чем-то шептались друг с другом. Вечность давно запечатала их слова в прохладном морском аромате.

Один из коконов распахнулся плотоядным цветком, и Селена вылупилась из него, распустив улыбку, словно красочные крылышки, на встречу всегда знакомому, но воспринимаемому все равно по новому, свету. Все ее тельце трепетало от радости и вдохновения вместе с подрагивающими бежевыми сгустками. И только что-то остроконечное, по форме напоминающее перевернутое перо, зависло в уверенном парении за секунды до окончательного приземления. Серебристо-белое тело горело ярким светом в окружении разноцветных нитей. Они всячески извивались и искрились, легкие, полупрозрачные и своенравные.

«Красиво, но не идеально» – подумала девушка.

«Пока не идеально» – откликнулся у нее в голове уже знакомый голос.

Мужчина присел на корточки и раскрыл свои огромные черные руки.

– Рамус! – Девушка сорвалась с места и впорхнула в жаркие объятия.

Так они просидели некоторое время, вдыхая друг друга в сотый первый раз. Рамус, не смотря на безумное желание, вызванное десятилетиями ожидания, держал возлюбленную трепетно и нежно. Она была его маленьким сокровищем, которое, еще немного, и превратиться в прекрасную молодую женщину, а потом в очаровательную мамочку. Она стоила ожидания.