Анафора

– Ахах, не высыпается видимо, а ты ему царский сон прерываешь! – засмеялась Алиенора.

– Ой, я тут такую историю вспомнил! – заулыбался Дитлинг. – Было это года 3 тому назад. Как-то пригласили нас на светский бал, естественно мы поехали, ведь негоже монархам сидеть взаперти.

Как и впредь, Льюф зажался у буфета и тихо стоял в стороне, ну и мы же с отцом были рядом. Да тут, откуда не возьмись, появляется милая леди, на вид я бы ей дал лет 20-ть от силы, она явно была навеселе. Заприметив Льюфа, она взяла его под руку и повела с собой танцевать. Маленький Льюф, даже не сообразил, что происходит. Тем не менее, барышня не останавливалась, и продолжала кружиться с ним в белом танце.

Музыканты играли на скрипках, барды пели, а девушки с парнями кружились в парах. К той самой девушке подошла по всей видимости ее подруга. Ну и не отрываясь от танца, между ними завязался разговор.

– Элиза, неужто среди сверстников тебе не нашлось пары?

– Ахахх, нет, Сильвия. – рассмеялась Элиза. – Зачем же мне теперь сверстники? Ты посмотри, какой солидный мужчинка, весь во фраке, а манеры, он ведь еще ни слова не произнес, настоящий джентльмен!

– Не рановато ли ему в женихи идти? – засмеялась Сильвия.

– Пускай подрастет, а там глядишь, через десять лет и обвенчаемся…

Льюф долго терпел, но все осознав, вдруг ринулся в бегство.

– Аааааа, спаситеее, не хочу жениться! – вырвавшись из рук молодой девицы, закричал Льюф. – Пааап, папааааа, уезжаем от сюда, пока не поздно.

– Ахахахах. – рассмеялась Сильвия. – Вот и твой жених убежал…

– Ой, ну и больно надо! – обиделась Элиза. – Я между прочим сильная и независимая, пойдем пить вино, пока официанты еще стоят на ногах…

После этого, мы еще долго напоминали Льюфу об этой истории, она забавная. Хранит в себе особые теплые воспоминания.

– Ахаха, действительно. – рассмеялась Алиенора. – Эх, Льюф, упустил ты свое счастье!

– Ой, подумаешь, мне кажется, узнала бы та барышня, каким он вырастет, она бы сама сбежала! – пошутил Изак.

– Не факт, не факт… – холодно ответила Алиенора.

Оставшийся вечер они проговорили обо всяком постороннем, как только начало темнеть, Дитлинг и Изак направились домой. Путь им предстоял не близкий, но до боли знакомый и прямой.

Идя в тишине, слушая пение птиц и шум леса, каждый думал о своем.

– Изак, я должен у тебя попросить дружеского совета. – вдруг, серьезным голосом проговорил Дитлинг.

– Так, и что-же тебя беспокоит? – заинтересовался Изак. – Неужто ты не знаешь правила этикета во время еды? Не волнуйся, в левой руке держи вилку, а в правой нож, не прогадаешь!

– Да нет, я не об этом. – задумчиво ответил Дитлинг.

– А что-же тогда? – серьезным голосом спросил Изак.

– Мне кажется я влюбился. – стеснительно ответил Дитлинг.

– Ого, и в кого же? – не сразу поняв, спросил Изак.

– Догадайся! – разозлился Дитлинг. – У нас же так много подруг…

– В Алиенору? Ох, а ты уверен, что ты точно влюбился, вдруг тебе показалось? – проговорил Изак.

– Точно, – мечтательно отвечал Дитлинг, – когда она коснулась моего плеча своей нежной рукой, я как будто заново родился. У меня появилось новое чувство, похожее на легкость, или даже свободу, я не знаю, как это описать, но в общем мне хочется увидеть ее вновь…

– Так скажи ей об этом. – посоветовал Изак.

– Нет, не могу. – огорченно ответил Дитлинг. – И ты, ты тоже ничего ей не говори, я как-нибудь сам созрею и признаюсь ей в этом.

– Хорошо, как скажешь. – серьезным голосом проговорил Изак.

Спустя 2 часа, они вернулись домой.

2.3 – Беспрецедентный инцидент!

Прошло уже больше месяца с тех пор, когда Грегор Импрессиоль и Герман Рюст заключили договор о строительстве водопровода. На окраинах города Вертексбурга имелся завод по обработке цветных металлов и ему поступил приказ о производстве огромного количества медных труб. Для того, чтобы произвести такое количество, на работу были возвращены все рабочие, даже те, кто был уволен за разные ситуации, нарушающие устав…

Герман Рюст был человеком прагматичным, поэтому предполагал, вернее даже был уверен, что деньги, вложенные в строительство, буду пропадать по известным причинам. Чтобы этого не допустить, он создал комиссию, которая будет контролировать процесс доставки, добросовестного выполнения работы, а также подсчет и скорость укладки медных труб. Зная о человеческой сущности, он упорно верил, что этого недостаточно, поэтому в тайне он создал комиссию для комиссии, чтобы быть уверенным наверняка, что комиссия для контроля не попадет под влияние коррупционных схем, а если все же попадет, то комиссия для комиссии посадит всех под арест, однако он не смог учесть всего…

Поздно вечером, в царском парке сидел Грегор Импрессиоль и с довольной физиономией попивал чай. Свою охрану он отправил на выходной, однако не для того, чтобы дать им возможность отдохнуть, а с той целью, чтобы убрать посторонних свидетелей, ведь с минуты на минуту придет важная персона.

За шуршанием листвы, вдали послышались тихие шажки. По дороге шел маленький толстый мужчинка с чемоданом в руках, в больших оранжевых очках и вспотевшем состоянии. Усевшись на лавочку, он протер лицо, очки, руки, а уж потом отдышавшись, поздоровался с монархом.

– Ох, доброго вечера, Ваше Благородие!

– И тебе доброго. – зевая, проговорил Грегор. – Сильвио, так в чем же была причина вашей секретности? У нас появились проблемы?

– Да, Ваше Величество, я хотел бы поговорить о заводе и о нашем «секретике». Дело в том, что я почуял неладное…

– Продолжай. – нахмурился Грегор.

– По моим расчетам, – открывши свой чемодан, пояснял Сильвио, – за неделю завод производит трубы массой 1500 кг. В среднем длина варьируется от 600 до 1000 метров, однако, по вашему превосходному наставлению, в брак уходят не только неудавшиеся трубы, но еще и условно пригодные, а их можно продать по вполне хорошенькой цене.

– Сильвио, я ведь это и так знаю, что дальше.

– Ох, видите ли, произошла какая-то заминочка. – распереживался Сильвио. – Я был недавно на заводских складах и заметил, что везде идут недоборы, исчезают, как наши, ой, кхм, ваши трубы, так и бракованные, которые должны идти на переплавку.

– Что?!! – возмутился Монарх. – В нашем городе есть воры? Ах, не стыда ни совести, красть народное имущество, так еще и в таких масштабах. Не позволю! Сильвио, вызывай Адриана, нужно найти и наказать виновных.

– Милый государь, вы же сами велели его уволить. – напомнил Сильвио.

– Ну так вот, ему сейчас как раз деньги нужны, работа лишней не будет, поэтому разыщи немедленно, да поручи разобраться с этими жуликами, чтобы к следующей неделе, вопрос был решен, и запомни, пока ты медлишь, наш народ беднеет, как и мы собственно, поэтому топай, пока еще есть возможность, что-то отыскать.

– Слушаюсь, Ваше Величество! – С деловитым видом проговорил Сильвио. – Я сделаю все, чтобы наш народ смог покупать медные трубы.

– Я рад это слышать, Сильвио, а теперь ступай, я тем временем решу, как мы накажем злодеев, покусившихся на народное имущество. – задумчиво ответил Грегор.

Утром в тронном зале:

Грегор Импрессиоль спал на диване возле окна.

– Ваше Сиятельство, где же вы? – слышались крики с нижнего этажа.

Через какое-то время послышались шаги.

– Эх, опять подниматься по лестнице. – возмущался Сильвио. – Бедные мои ноги! Кто вообще придумал лестницы, разве не престижнее ли строить дома в ширь, а не ввысь?

– А, по-моему, это все от того, что вы пьете слишком много браги. – пояснил Адриан. – Вам бы ходить побольше.

– Не вам меня судить, Адриан. – запыхавшись говорил Сильвио. – Ой, не могу больше, остановитесь, дайте мне передохнуть.

– Мы же даже на второй этаж не поднялись…

– Вам не понять меня, мне 40 лет, я уже стар! – ответил Сильвио. – Доживете и вы до моего возраста, все поймете. Знаете ли, кости уже не те, суставы болят, мышцы атрофируются, старость…

– Да, что вы. – рассмеялся Адриан. – Посмотрите на Мигеля, ему уже больше 70-ти, и ведь не жалуется на здоровье, а вы же постоянно в кабинете сидите и постоянно жалуетесь.

– Все индивидуально. – проговорил Сильвио. – Идемте, я готов.

Адриан и Сильвио прошли в тронный зал.

– Ваше Величество, вы спите? – прошептал Сильвио.

– А, кто здесь? – удивился Грегор. – Я? Нет, я не сплю, а вот это, ну, а вообще не твое дело, чего хотел?

– Ваше Величество, Адриан решил ваш вопрос, не хотите ли вы видеть задержанных? – ответил Сильвио.

– Естественно хочу, они мне сегодня ответят на все вопросы! – вдруг оживился Грегор.

– Адриан, приведите. – указал Сильвио.

– Быть может вы сами справитесь? – обратился Адриан к Сильвио.

– Так, не шутите здесь, я секретарь при монархе и по праву буду оставаться тут! – возмутился Сильвио.

– Ой, ну чего вы сразу? – рассмеялся Адриан. – Что мне тяжело что ли на второй этаж спустится и подняться? Сию минуту!

Монарх встал с дивана, налил себе в стакан воды, отхлебнул немного жидкости и принялся расспрашивать Сильвио о задержанных:

– Пока его нет рассказывай, вы поймали всех, кто мешал нам?

– Да, поймали всех с поличным! – похвастался Сильвио.

– Ну и ну… – удивился Грегор. – Как же так вышло?

– Представляете, приходим мы получается с Адрианом расследовать дело, решили притвориться смотрителями, ну и я же надел очки, начал с серьезным лицом тыкать по трубам палкой, рабочие занервничали, спрашиваю: Адриан, вы видите это? Адриан мне с уверенным тембром отвечает, что тоже видит это. Я достал лист бумаги, накалившись до красна, потребовал стул и стол, мне все принесли, и я стал писать. Писал разные слова, рисовал разные рисунки, даже трубу для вида нарисовал, а вокруг цифры…

– Так, ты не тяни, что дальше-то было? – с интересом слушал Грегор.

– Встаю, подхожу значит к трубе и спрашиваю: Что это такое? Где здесь главный? Вышел парнишка лет 20-ти, весь дрожит, переживает. Я смотрю на него с таким презрением, как будто хочу арестовать его в ту же минуту, нервы его не выдерживают.

– Помилуйте, батенька! – прокричал парень, падая в ноги. – Вы правы, согрешил, да резал трубы на пополам, но не более, зато работу выполнял и даже перевыполнял исправно, ведь две трубы всяко лучше, чем одна. Просто понимаете, оно то вам надо, то естественно, но и в хозяйстве тоже ведь пригодиться может, вот и отрезал себе немножко, а оно ведь знаете, как, кто-то молоком угостит, а взамен дать нечего. Вот я и трубы и раздавал, но прошу вас, не сообщайте никуда, мы сможем и с вами договорится.

– То есть он тебе взятку предлагал? – спросил Монарх.

– Да, было такое. – с радостью ответил Сильвио.

– И ты взял? – напрягся Грегор.

– Естественно! – проговорил Сильвио.

– Зачем?!! – вскричал Монарх.

– Ну что же вы кричите! – успокоил Сильвио. – Это же для следственного процесса. Как оказалось, все свое напиленное добро он бережно хранил в сарае, вес доходил примерно до тонны, мы его посадили в темницу, а трубы забрали.

– И где сейчас эти трубы? – поинтересовался Грегор.

Сильвио снял шляпу.

– Коллективным решением, мы осознали, что украденные трубы восстановлению не подлежат, поэтому отдали их на нужны города. – честно признался Сильвио.

Грегор Импрессиоль сел за стол с недоумением, закрыл глаза руками.

– И сколько домов вы восстановили?

– К глубочайшему сожалению, длины труб хватило лишь на то, чтобы построить слив дождевой воды около моего дома. – загрустил Сильвио.

– Я почему-то был уверен, что именно так вы и ответите!

– И что-же, вы теперь меня уволите? – испугался Сильвио.

– Да нет, считай, что это твоя премия за выполненное поручение. – сделав тяжелый вдох, ответил Грегор. – Вначале ты сказал, что заключенный был не один, выходит есть и другие?

– Ваше Высочество, нежное вам спасибо, если б вы только знали, сколько бессонных ночей я не спал из-за дождя, я слышал падение каждой капли на мой металлический подоконник, благодаря вам, все позади! – покланялся Сильвио. – Да, вы абсолютно правы, значит слушайте еще одну невероятную историю…

– Непременно. – с чувством неудовлетворения, ответил Грегор.

– Гм, – задумался Сильвио, – значит дело было так. Спустя неделю я по-тихому приходил на складские помещения, каждый вечер туда привозились бракованные трубы, которые должны идти на переплавку, собственно там находились и наши «отобранные трубы», но ночью они бесследным образом исчезали. Вот тут я и понял, что нас грабят совершенно безрассудно и дерзко!

– Тут-то ты прав! – поддержал Монарх.

– Собственно я мог бы и сам задержать преступников, но вы же сами понимаете, персоне при царе не положено производить арест, поэтому дождавшись стражей, мы проникли в полночь и увидели рабочего и двух охранников, которые неспешно выносили наши трубы в телегу, стоящую на улице. Естественно они предлагали откупиться. Но ведь это и так по праву наши трубы! Поэтому под угрозой ареста, мы выяснили где они прятали украденное. В местном амбаре представляете?

– И что-же? – задумался Грегор. – Вы их арестовали?

– Разумеется, еще и мораль прочитали о грехе, да о неблагородном поступке. Однако раскаяния я не увидел в их глазах, должно быть они даже не осознали того, что совершили преступление.

– Дай угадаю, трубы пошли на переплавку? – саркастически спросил Грегор Импрессиоль.

– Ох, тут такая неувязочка вышла. – наигранно заговорил Сильвио. – Вы, наверное, удивитесь, но именно на той неделе я вдруг осознал, что уже год, как живу без канализации, да что я? Весь многоквартирный дом! Естественно, я каждую минуту думаю о других. Именно поэтому, действительно бракованные трубы мы отдали в городские службы, нам то они не нужны, а городу пригодятся, где уже сгнили трубы там они и поменяют. Не понаслышке знаю, там парни рукастые, где приварят, где латочку поставят. В общем восстановят лучше, чем на заводе.

– Какой же ты, Сильвио… – разозлился Монарх. – Вот так бы взял и придушил голыми руками! Чтобы больше к трубам не прикасался, все вопросы буду решать я. Тебе понятно?

– Конечно-конечно, Ваше Благородие! – уверил Сильвио. – Ой, слышатся мне чей-то топот, похоже ведут.

В комнату вошел Адриан со стражами и четверо заключенных в кандалах. Грегор Импрессиоль вытащил меч из кожуха и поставил рядом с троном. Арестованные предстали перед монархом в центре зала.

– Вы… – сделав длинную выдержку, вдруг проговорил Монарх. – Вы, жители Вертуксбурга, жители величайшего культурного города, разве вам не стыдно, разве нет у вас тремора от ваших поступков? Быть может вы видите сны, в которых страдаете от чувства вины, или же у вас в действительности нет совести?

Грегор Импрессиоль взял меч и подошел к одному из рабочих:

– Ты, расскажи мне, почему ты принялся воровать?

– Ваше Благородие, не поймите меня неправильно, Сатана виноват, овладел душою, да приказал красть трубы из склада. Я же всей душою за честность, но душа как оказалось не подвластна действию разума, и вновь и вновь я оказывался на том складе.

– Он крал и ему было стыдно, но не красть он не мог… – проговорил шепотом Монарх. – Ну что же, следующий.

За работягой стоял маленький пожилой человек, который являлся охранником и работал долгие годы на этом заводе.

– Скажи мне, дед, – обратился Грегор Имрессиоль. – зачем ты это делал, разве тебе в жизни мало благ?

– Мало. – искренне признался дед. – Я всю свою жизнь работал на этом заводе, шли годы, да только ничего не менялось. Я смотрел, как другие люди стремятся, что-то делают, куда-то едут, чего-то достигают, а я… Я просто стоял и наблюдал, я ничего не достиг, ничего не добился в этой жизни, да и подумал, что раз уж терять нечего, то хоть внукам денег оставлю, если трубы продам.

– Благодарю за искренность. – твердо ответил Грегор. – Теперь ты, молодой парнишка. Мне рассказали, что ты умен, обучен грамоте, да и работать любишь, почему ты резал трубы?

Парень опять заплакал:

– Прошу, простите меня! Да, я знал, что совершаю плохой поступок, но я хотел всего и сразу, понимаете? Мне трудно было жить от зарплаты к зарплате, я хотел жить на широкую ногу. Я хотел возможность покупать то, что захочу, гулять там, где могу, и есть то, что нравится. Но поверьте мне, я клянусь своей свободой, если вы дозволите мне вновь работать, после срока ареста, я буду лучшим работником, я сделаю столько труб, сколько ранее разрезал, даже больше, только простите меня!

– Я думаю, вам следовало задуматься об этом раньше. – холодно ответил Грегор Импрессиоль. – Ну, а вы что скажете?

– Я? – Переспросил второй охранник.

Грегору показалось, что арестованный не испытывает ни малейших чувств, это ввело его в недоумение, но он продолжил расспрос.

– Да-да, именно вы. – повторил Монарх. – Почему вы крали?

– Что за глупые вопросы? – не думая ни секунды ответил охранник. – Все крадут, я что ли хуже других?

– То есть вы не сожалеете о своем поступке? – заинтересовался Грегор.

– Совершенно нет, другие крадут не краснея, а я что ли должен?

– Даааа… – разочаровался Грегор. – Я вправе думал, что вы чувствуете хоть малейшее сожаление, но нет, вы совершено эгоистичны и отморожены!

Охранник даже не повел бровью, просто стоял и смотрел. Это еще больше разозлило Грегора Импрессиоля.

– Вы все настолько пали, что даже не понимаете того, о чем говорите! Мне кажется у вас даже не возникло мысли о том, что кто-то сейчас страдает от жажды, вы думаете лишь о себе… Сильвио, разве я не прав?

– Конечно правы, Светлейший! – ответил Сильвио.

– То-то же, вы все живете лишь для себя. Для удовлетворения лишь своих потребностей, не пытаясь и даже не думая о том, что кто-то есть вокруг вас. А если бы Герман заявился с проверкой? Вас бы всех лишили зарплаты, да еще бы повесили долг!

– Да, вы абсолютно правы! – поддакивал Сильвио.

Грегор Импрессиоль ходил по кругу:

– Ну вот на что вам эти деньги? Деньги, деньги, деньги, одни лишь мысли и цели сводятся к деньгам. Разве они сделают вас счастливее?

– Да! – крикнул Сильвио.

Адриан и Грегор кинули взгляд на Сильвио.

– Сильвио, умолкни. – проговорил Адриан.

– Какие-же вы все лживые и жадные, мне тошно здесь находиться. – проговорил Грегор Импрессиоль усевшись на трон.

– Ваше Величество, так что прикажете делать? – спросил Адриан.

– Этих троих отправь в темницу, пусть посидят года два. – ответил Грегор, указывая на троих человек. – А этого, который поумнее, отпусти, но лиши зарплаты до тех пор, пока не сделает все те трубы, которые порезал, лишь после выдайте ему зарплату, да следите за заводом, мне кажется они там не единственные такие.

– Мудрое решение. – сказал Адриан. – Охрана, вы все слышали.

Заключенных взяли под руки и увели. В тронном зале остались лишь Монарх с Сильвио.

– Хорошенько вы их проучили. – радостно проговорил Сильвио.

– В этом нет ничего радостного, ведь я в какой-то мере тоже такой, как и они, я ведь тоже хотел обмануть Германа, заработать больше денег, хотя они мне и не нужны. – проговорил Грегор, обращаясь к самому себе.

– Не вините себя, Ваше Благородие. – лукаво говорил Сильвио. – Они – это они, кто они такие? Вспомните, кто Вы!

– Ты прав, Сильвио, мне пора уже вспомнить, кто я. – оживился Грегор. – Я тебя понижаю, больше нет никакого секрета, теперь ты писарь в канцелярии, и даже не пробуй кому-либо об этом говорить. Знай, это моя милость, не отправлять тебя в темницу. Ты все понял?

– Да, Ваше Величество… – не ожидавши такого поворота событий, произнес Сильвио. – Разрешите идти?

– Да, ступай Сильвио. И помни о том, что я тебе сказал. – твердо проговорил Грегор Импрессиоль.

Сильвио удалился. Этот день запомнился Монарху на всю оставшуюся жизнь, отчитывая других, он вдруг осознал, что ничем не лучше их, и на суде, если он вдруг будет, ничего не сможет сказать в свое оправдание. Был ли этот поступок оправдан страхом, или же чувством раскаяния, нам увы не узнать, но то, что Грегор Импрессиоль действительно отменил свои задумки о том, чтобы похищать хорошие трубы на зло Герману, это было в действительности так.

2.4 – Конкуренция дороже дружбы

Влюбленность вправе интересное и даже пугающее чувство, особенно в подростковые годы, но есть ли смысл любить кого-то, если не знать точно, любит ли этот кто-то тебя? Дитлинг был очень взволнован, он прекрасно знал о любви, знал о том, что она бывает невзаимной и полагал, что можно любить и не рассказывая о своих чувствах, авось сложится все само собой.

Вернувшийся домой Изак, тоже размышлял о случившимся, он никогда и не думал о любви. Его эта тема совершенно не беспокоила, но, когда Дитлинг поделился с ним своими чувствами, он вдруг резко осознал, что тоже влюблен в Алиенору. Поэтому принялся размышлять, как покорить сердце юной принцессы. В какой-то момент у него промелькнула мысль о том, что надо бы предложить ей руку и сердце, но отложил это деяние на неопределенный срок.

Когда все уснули, он тайком вышел из своей комнаты и направился в маленькую библиотеку, которая располагалась на третьем этаже особняка и использовалась Германом Рюстом, как кабинет, а Льюфом, как местом для чтения. Первое, что пришло в голову Изака, это мысль о том, что, подарив книгу Алиеноре, он бы подчеркнул ее ум и духовное богатство. Да только какую бы книгу подарить, да и нужна ли ей вообще книга? Отложив эту идею, он решил достать книги, которые, по его мнению, относились к любовному жанру. Выбирал он по принципу: «Если на обложке нарисована женщина с цветами, то это явно роман». По той причине, что читать он не умел, Изак пролистывал страницу за страницей в поисках картинок, таковые попадались редко, но, когда все же попадались, он тщательно их рассматривал. На одной из картинок, была изображена девушка в пышном платье бросающая с балкона белую перчатку, а внизу был изображен мужчина со шпагой, покорно сидевший на коленях и смотревший вверх на летящую перчатку.

– Может цвет не понравился? – почесав затылок, проговорил Изак. – Принцессы нынче привередливые, значит перчатки дарить не буду.

Дальше он обратил внимание на розу, красовавшуюся на обложке одной из книг. Она так его очаровала, что он захотел подарить Алиеноре такую же. Однако денег, чтобы купить хотя бы одну такую розу у него не было, а единственное место, где росли такие розы, был царский сад Вертексбурга, и вправе глупо было даже думать о том, чтобы в тайне срезать розу с царского сада, и подарить ее принцессе. Вдруг дверь заскрипела и послышались чьи-то шаги. Сердце Изака вдруг резко забилось от испуга. В кабинет со свечкой вошел сонный Льюф.

– Ты знаешь Изак, я предполагал, что мог встретить здесь воров, которые могли бы пробраться сюда, чтобы украсть пару ценных книг, но встретить тут тебя я никак не ожидал! – удивленно проговорил Льюф.

– А я не ожидал здесь встретить тебя, в полночь ты уже обычно спишь. – проговорил Изак.

– Да, я как раз собирался готовиться ко сну, только вот решил занести книгу. – Ответил Льюф. – «Ромео и Джульетта», прелестная книга, до иронии рассказывает о том, насколько чудны и влюблены бывают люди, сколько бы проблем можно было избежать, если б никто не влюблялся.

– А я вот как раз ищу книгу, в которой бы рассказывалось о том, что можно подарить девушке на первом свидании. – поделился Изак.

– Ты знаешь, в Вероне высшей знати полагались специальные кексы, звавшиеся «Пандоро». Если ты хочешь ее удивить, попробуй приготовить такой кекс, вдруг получится.

– А если подарю пирожок, как думаешь, сойдет?

Льюф рассмеялся.

– Предполагаю я, что пирожок она съест и даже не вспомнит потом о тебе, надо что-то такое душевное, а пирожок, она и сама купить может.

– Эхх, спасибо за совет. – поблагодарил Изак. – Я уже пойду спать.

– Я тоже. – ответил Льюф. – Доброй ночи.

Дверь захлопнулась, Изак ушел, а Льюф убрал книги, разбросанные по столу, сложил их по полкам, задул свечи и лег спать.

На следующее утро Изак направился в местную пекарню. У прилавка его встретила добрая пожилая продавщица, с которой Изак завел разговор, перед этим включительно отрепетировав свою речь перед зеркалом.

– Доброго утра вам! – сказал Изак и распахнул дверь.

– Здравствуйте, молодой человек! – добродушно ответила продавщица. – Чего желаете? Есть пряники, пирожки, ватрушки, хлеб белый, хлеб черный, все свежее, еще горячее.

– Вы знаете, – встав в пол роста и облокотившись об прилавок, шепотом проговорил Изак, – мне велено доставить вам поручение.

Продавщица испугалась, но продолжила слушать.

– По личной просьбе Германа Рюста, требуется изготовить пандоро, в количестве 3-х единиц. Пусть этим займутся лучшие пекари.

– Что-что? – удивилась продавщица. – Я не знаю, что это такое ваше пандоро, и не уверена, что наш пекарь знает.