Анафора

– Приятно познакомиться. – весело проговорил Льюф.

– Здравствуйте, леди Алиенора! – тихо проговорил Герман. – Вы сегодня прелестно выглядите.

– Добрый час, я рада с вами познакомиться. – мило проговорила Алиенора. – Заметьте, прелестна я всегда, а сегодня – очаровательна.

– Солнышко, если тебе не трудно, сделай нам пожалуйста индийского чаю. – попросил Грегор Импрессиоль.

– Индийского? Пап, я вас не узнаю, вы мне сами недавним часов велели не пить индийского чаю, так как он слишком дорогой! – недоумевала Алиенора.

– Что? – лукаво удивился Грегор. – Тебе послышалось, моя милая. Чтобы я и экономил на своей семье, да и к тому же на своих гостях?!! Нет, у нас принято угощать дорогих гостей, неси пряники, сахар и мед.

– Но, но ведь… – запротестовала Алиенора. – Ай ладно, хорошо, я все сделаю.

– Спасибо, чтобы я без тебя делал! – обрадовался Грегор. – Вы не слушайте ее, ошиблась немного девочка, а так у нас пир каждый день, да и продукты, какие только душе угодно, и рыба, и выпечка, а чая сколько… Ах, бывает сижу вечером на балконе, слушая плеск реки и вот думаю, чего-то хочется, но не знаю чего, и как хорошо, что есть чай! Не какой-нибудь травяной, а индийский. Вот значит грею чайник, завариваю чай и думаю, сегодня посмакую немножко. Кидаю не один кубик сахара, а целых три, возвращаюсь на балкон и понимаю, что больше нет радости в жизни, чем сидеть на балконе, любоваться красотой любимого города и при этом пить сладкий индийский чай!

Льюф рассмеялся, слушая душевную историю о чае.

– Да, вы правы, ценность черного чая – не оспорима! – с улыбкой на лице, проговорил Герман.

Тем временем Алиенора была совершенно возмущена и бубнила себе под нос разные предложения:

– Беспредел! Значит, каким-то незнакомцам можно пить чай со сладостями, а мне видите ли стоит экономить… Да, я! Я конечно не гордая и травяной чай пью неплохо, но зачем весь этот пафос? Ну не можем мы себе позволить пить каждый день индийский чай с сахаром, ну что тут такого? Какое кому дело, что мы пьем!

И все же, спустя двадцать минут, чайник закипел. Алиенора насыпала себе заварного чая от души и даже больше, добавила туда меду, а после принялась готовить чай гостям, которым она не была рада.

После того, как Алиенора отнесла чай и сладости гостям отца, она сразу же направилась в столовую, и с большим желанием собиралась выпить свой чай, однако отпив совсем немного, она скорчила лицо. Чай заварился настолько крепко, что даже небольшой глоток вызывал терпкие ощущения и рвотный рефлекс. Не растерявшись, она добавила в кружку еще две ложки меда, но чай все больше становился не похожим на себя, при этом сохраняя горький привкус. Решив, что нужно принимать кардинальные меры, она попросила у кухарки молока, разбавила им чай и сделала глоток.

Будем честны, она сразу же выплюнула этот «отвар», ведь теперь эта субстанция была непригодна ни к какому употреблению и все, что оставалось, это вылить отвар в водопровод, но она этого не сделала.

– Эх, попила я индийского чайку… – с иронией проговорила Алиенора. – Кулинария это не мое.

Все же она заварила себе еще одну кружечку чая, и принялась ждать, пока он остынет. В это время на кухню вошел Льюф, в руках он держал 3 пустые кружки, которые любезно согласился отнести.

– Ну ты чего вылупился? – грубо проговорила Алиенора. – Ставь на стол, я все приберу, я же тут прислуга!

Льюф молча поставил кружки и сел за кухонный стол, на котором Алиенора пила новый чай, также на столе стоял неудавшийся «отвар».

– Хочешь я помою посуду? – улыбчиво спросил Льюф.

– Ты? – рассмеялась Алиенора. – Ты же ничего толком и делать не умеешь, лишь книжки читаешь, да с отцом по господам ездишь.

– Вы весьма проницательны для вашего юного возраста, хоть и грубы. – продолжал Льюф. – Сколько вам лет, Алиенора?

– Ничего проницательного в том, чтобы заметить ваши повадки – нет. Вы монархи все одинаковы. – отвечала Алиенора. – Мне 13 отроду, но в столь юном возрасте я уже могу видеть окружающую меня реальность, и мне до жути не нравится, что вы намекаете на то, что я еще дитя!

– Искренне извиняюсь, я не хотел вас обидеть, – сказал Льюф, крутя в руках керамическую кружку от чая, – да и вы знаете, нет ничего презренного в возрасте, ибо дети, как и старики, впрочем, часто замечают то, что в упор не видят зрелые и, казалось бы, самые сильные в физическом и умственном плане взрослые люди.

– А вы не так скудны, как я предполагала в начале. – ответила Алиенора. – Не хотите ли вы отведать отвару?

– Какого еще отвару? – заинтересовался Льюф.

Алиенора встала из-за стола, взяла ложку и стакан с отваром, с деловым видом принялась мешать субстанцию.

– Перед тем как дать вам этот отвар, вы должны кое-что уяснить. – серьезным голосом проговорила Алиенора.

– Я весь во внимании. – проговорил Льюф.

– Рецепт этого отвара многие века был спрятан тайным обществом, лишь немногие несметно богатые люди могли заполучить стакан этого отвара. – настойчиво говорила Алиенора. – Наш придворный лекарь – Мигель, единственный выходец из этого клана, рассказал мне о нем, но ВЫ должны держать это в строжайшей секретности!!!

– Конечно-конечно, даже не думайте! – Льюф побледнел. – Рассказывайте дальше, для чего был создан этот отвар?

– Ну, я вас предупредила, надеюсь вы меня услышали. – проговорила Алиенора добавляя щепотку соли в «отвар». – Этот отвар был придуман жителями терриконовых гор! Целители воспевали священный щебень и мелко дробили его в суспензию, затем ставили большую чашу на костер, добавляли некое вещество, которое лежало у каждого из них в доме, доводили жидкость до кипения и давали настояться… – продолжала почти шепотом Алиенора, напряженно перемешивая соль в стакане с отваром.

– Так и все же? – руки Льюфа начали понемногу тянуться к отвару.

– Но, но, но! – вскрикнула Алиенора. – Руки прочь! Перед тем, как попробовать его, вы должны узнать правду. Льюф, вы даже не представляете насколько могущественный этот отвар! Многие богачи излечивались от облысения сделав всего глоток, а их жены… Ах, они молодели на 25 лет! Представляете? Стоит ли говорить о том, что всего одна капля на ночь, помогала избавиться от хронических болезней, бессонниц и мигреней. Теперь скажите мне, вы готовы?

– Да, я готов! – проговорил Льюф, вскрикивая от предстоящего эффекта чудо-напитка. – Позвольте мне сделать хоть глоточек…

– Держите, – высокомерно ответила Алиенора, поднося стакан Льюфу. – И впредь помните, кто подарил вам молодость и разум!

Льюф не думая залпом выпил половину стакана чудесного отвара.

На лице Алиеноры начала проявляться ухмылка, но она изо всех сил старалась не подавать вида.

– Ну как, вы уже чувствуете прилив сил? – чуть-ли не хохоча спрашивала Алиенора.

Льюф замер и долгое время молчал.

– Едко… – морщась от неприятного вкуса, проговорил Льюф. – А вообще, Алиенора, знаете, что? Несусветная дрянь, этот ваш отвар от всех болезней! Пускай жители терриконовых гор сами его пью, а я, пожалуй, откажусь.

Реакция Льюфа рассмешила Алиенору до того, что держать смех в себе она больше не могла, и расхохоталась на всю кухню.

– Ахахахха, – не прерываясь смеялась Алиенора, – И все же, хоть вы уже не ребенок, но доверчивости у вас не отнимать!

– Хе, хе, хе. – с недовольством проговорил Льюф. – Вы считаете себя вполне взрослой, при этом дозволяете себе допускать такие шалости! А если бы со мной что-то случилось, смешно ли вам было?

– Так и вы вполне уже большой, – продолжая хихикать, отвечала Алиенора, – могли бы и запомнить, что никогда не следует пить неизвестные жидкости с чужих стаканов!

– Вы правы… – холодно ответил Льюф.

– Так и все же, – проговорила Алиенора перестав смеяться, – Надолго ли вы приехали в наши имения?

– Нет, можете не переживать, вскоре мы уедем. – обидчиво ответил Льюф.

– Жаль… – многозначительно ответила Алиенора. – Вы вполне забавная личность.

– И что же, вы хотите, чтобы я остался? – с удивлением спросил Льюф.

– Нет, конечно же я не настаиваю, но все же мне хотелось бы узнать о вас чуточку больше. – переменившись в настроении, ответила Алиенора.

– Быть может я и остался бы, но мы с отцом согласовались покинуть Вертексбур этим вечером. – сдержанно ответил Льюф.

– Но ведь вам же не обязательно ехать с отцом, вы сами в состоянии решать, что нужно делать. – пререкалась Алиенора.

– Вы правы, именно поэтому я уеду с отцом. – ответил Льюф, вставая со стула.

– Как знаете… – раздраженно произнесла Алиенора. – Быть может вам известно, но ваш младший брат Дитлинг, бывает у нас каждую неделю, и вправе, наверное, он смелее вас, хоть и младше на 3 года.

– Мне известно где и когда находится мой брат, вам просто не ясно, что помимо шалостей, в жизни есть множество проблем, которые нужно решать ежеминутно, и если вам нет до них дела, то у меня есть. Поэтому не стоит вам беспокоиться о том, кто и где бывает. – возмутился Льюф.

Пока Льюф возмущался, Алиенора пристально смотрела на него, осматривая каждую его эмоцию, при этом самодовольно попивая чай.

– Вам пора идти. – серьезным голосом проговорила Алиенора.

– Уже! – ответил Льюф и удалился с кухни.

К этому времени монархи обсудили все условия договора и уже собирались прощаться. Льюф застал их возле ворот у царской цитадели. Совсем скоро запрягли коней, и царская карета поехала…

– Льюф, ты повел себя сегодня не с лучшей стороны. – говорил Герман, сидя в карете. – Ты же ведь прекрасно знаешь, что перебивать диалог как минимум некультурно.

– Так и что же? – удивился Льюф. – Я же просто поддержал разговор, в этом нет никакого преступления.

– Да, быть может и нет никакого преступления, однако в переговорах любая мелочь влияет на выгодность сделки и даже безобидный разговор мог изменить настроение второй стороны. Это всегда следует учитывать и не стоит говорить лишнего. – наставлял Герман.

– Хорошо, впредь я буду молчать. – отрезал Льюф.

– Льюф, ну не принимай все на свой счет, дипломатия не терпит эмоций. Лучше скажи мне, куда ты пропал на час?

– Я отправился на кухню, в которой встретил Алиенору, она пила чай и была чем-то возмущена. Я спросил куда поставить грязную посуду, на что она отреагировала в штыки, мне кажется мы ей не понравились. И все же мы нашли с ней общий язык, хоть она вполне своеобразная девочка. – заулыбался Льюф.

– Эх, все мы были молоды, пускай у нас была власть и деньги, но по крайней мере мы творили шалости лишь с той целью, чтобы посмеяться, не преследуя за этим личную выгоду. Далеко идти не надо, ведь Дитлинг тоже через чур активный, мне кажется, что ему совершенно неинтересна наша работа и меня терзают смутные сомнения по поводу того, что, повзрослев, он откажется от титула. – бурно рассказывал Герман.

– Отец, тебе не стоит волноваться, я прослежу за тем, чтобы с Афференом ничего не случилось. – твердо ответил Льюф. – Я всю жизнь готовился править, и я не откажусь от своего титула, даже если вся свита будет против меня!

– Я рад, что ты это понимаешь, однако я считаю, что тебе стоит еще многому научиться. – недосказано проговорил Герман.

– Ты сейчас, о чем? – с недопонимаем спросил Льюф.

– Я договорился о том, чтобы отдать тебя в лучший университет. Он находится в Амстердаме, с твоей тягой к знанию, тебе там будет легко. – отвечал Герман.

– Амстердам?!! – взволновался Льюф. – Какой еще Амстердам, это же за границей, а как-же ты, как же Дитлинг, кто за ним будет следить? Я категорически против!

– Ты обязан. – заключил Герман. – Твоя прямая обязанность получить высшее образование, ты же ведь не хочешь опозорить репутацию нашей семьи? О Дитлинге не беспокойся, я найду ему хороших наставников…

– Я не хочу. – грустным голосом ответил Льюф

– Понимаю, я тебя прекрасно понимаю, но так будет лучше! – уверял Герман. – Ты не сможешь все время сидеть за городской стеной, настанет время, когда меня может не стать, когда же это произойдет, тебе придется взять волю в свои руки, ибо не будет больше милого Льюфа. Будет властный и бесчувственный монарх, который не опозорит честь и славу нашего государства!

– Отец, не говори так… – Льюф ничего не понимал.

– Ты должен знать правду, и лучше, чтобы ты узнал ее сейчас. – кричал Герман. – В те времена, когда ты только родился, мы с Грегором подписали договор о мире. Он был подписан с той целью, чтобы дать нашему народу время для восстановления, но я знаю их подлый характер! Сынок, как только ты покажешь спину этим хищникам, даже не думай бежать, они окружат тебя со всех сторон. После моей смерти действие договора прекратится, к тому времени ты должен будешь привести всю армию в боевую готовность, я был бы рад, если бы вы смогли подписать новый договор, но реальность сурова, и никогда нельзя предугадать, с какой стороны ждать удар.

Льюф слушал слова отца с ощущением нереальности происходящего, ему казалось, что он простой герой фантастического романа, который исчезнет, как только закроется книга, но Герман настойчиво продолжал…

– Я обещал твоей матери, что ты проживешь достойную жизнь, но я не могу быть в этом уверен после своей смерти, поэтому знай, что кроме тебя и твоего брата, в городе Афферен больше не будет надежных людей. Я верю, что ты сможешь найти себе верных друзей в Амстердаме, пожалуйста, прислушайся к моему совету.

– Хорошо, я все понял. – смиренно ответил Льюф.

Карета набирала скорость, деревья за окном проносились с быстротечной сменой пейзажа, деревянные колеса скрипели, двигаясь по брусчатке. Герман и Льюф молча смотрели в окна. В город Афферен они приедут через 2 часа, с условием, что карета будет ехать со скоростью 14 км/ч.

Тем временем мы вернемся в город Вертексбург, где происходили не менее интересные дела. Ровно в 4 часа вечера, в царскую цитадель вошел статный мужчина, совершенно спокойно он прошел мимо охраны, стоящей около ворот, также спокойно пересек сторожевую башню и таким же размеренным шагом направился к почивальне монарха. Одет он был в зеленый кафтан длинною до колен, на груди его располагался горжет, который он носил не снимая, а на штанах с правой стороны висел футляр, в котором находилась тонкая и заточенная шпага.

По словам охраны, он всегда был угрюм и чрезвычайно раздражен, на любое слово реагировал злостно и безоговорочно. Местные солдаты его боялись, поэтому старались выполнять все его требования, даже в том случае, если они были невозможны…

– Стой, кто идет! – прокричал стражник, увидев незнакомый силуэт, приближающийся к дворцу короля.

– Прочь! – ответил незнакомец, подходя к стражнику.

– Нет, король приказал никого не впускать, он занят государственными делами! – сказал стражник, не подпуская незнакомца к двери.

– Он? Да не смеши же меня, мне кажется в этом городе, кроме меня, никто ничем не занят! – рассмеялся незнакомец.

– Я вас не пропущу. – повторил страж.

– Вот скажи мне, страж, кому ты подчиняешься? – проговорил незнакомец, отодвинув шпагу стража и пристально посмотрел на него. – Какому-то жалкому королю, который разрушает все наше величие, или все же мне, потомственному штаб-офицеру?

Страж убрал шпагу в футляр и отошел в сторону.

Незнакомец открыл дверь и прошел внутрь. На кухне и в столовой не было никого, тогда он неспешно направился на второй этаж по мраморной лестнице, именно там он и встретил Грегора Импрессиоля, который мирно и похрапывая дремал сидя в кресле, незнакомец подсел на соседнее кресло и принялся разглядывать письма на столе. Помимо писем, там были газеты, в которых монарх помечал разные заголовки.

Незнакомец принялся их читать…

«Лучшие скакуны Королевства Пруссии выставлены на аукцион, спешите купить, пока не поздно!»

«Изысканные вина правобережья Франции»

«Высшее общество массово закупает чай из провинции Хубэй».

– Какой ужас, на что-же он тратит нашу казну. – обреченно сказал незнакомец.

Тем временем король проснулся после небольшого сна. Почувствовав сухость во рту, он принялся пить чай и даже не заметил незнакомца, сидящего слева от него.

– О Боже! – вскрикнул Грегор, подавившись чаем. – Адриан Фиденциа собственной персоной, вы меня напугали. Вам кто-нибудь говорил, что ваша физиономия похожа на льва, который охотится на свою добычу? Нет? Но, что-же, теперь вы это знаете.

– Вы закончили? – проговорил незнакомец.

– Нет, это я еще не начинал даже! – возмутился Монарх. – Какое право вы имеете врываться в мои покои, вы потеряли страх и должно быть совесть.

– Это я ли страх потерял? – удивился Адриан. – Ваша политика ведет все наше государство в упадок, мы стали посмешищем, все благодаря вам!

– Ты не прав, Адриан. – окончательно проснувшись, ответил Грегор. – Твой отец (Один из военачальников короля Ореля) проиграл войну, поэтому ты, как продолжатель династии не можешь спокойно жить, ты жаждешь реванша, мы оба это знаем, но я не позволю тебе этого совершить!

– Мы говорим сейчас не обо мне. – заметил Адриан.

– Но что-же, раз уж ты хочешь устроить допрос, хорошо, я расскажу тебе о нашей экономике. Сегодня мы согласовали договор с королем Германом, он щедро отплатит нам и нашим рабочим, за то, что мы построим водопровод к городу Афферен. – с ноткой гордости сообщил Грегор.

– Какой-же вы глупец… – грубо ответил Адриан. – Как вы понять не можете, он вас использует! Он ведь прекрасно знает, что ваши трубы никому не нужны, а у рабочих нет выбора, где работать, поэтому строительство водопровода выгодно лишь ему, а не нам. Наши люди для него – дешевая рабочая сила. И при этом всем, вы продолжаете безрассудно тратить казну.

– Это явная ложь, я никогда бы не позволил тратить деньги на себя! А ваши угрызения по поводу выгоды тщетны, мы найдем, где урвать кусок.

– Ну вот скажите, зачем же вам скакуны, вы ведь не умеете седлать лошадь, а чай вам на что? Разве вам мало тех запасов, которые у вас есть?

– Скакуны в наше время – основа армии! Мы купим лучших, а после, их потомство будет служить на нужды нашей кавалерии, а чай знаете ли обладает тонизирующими свойствами, а также стимулирует мозговую деятельность, им я буду угощать светил нашей науки, все во благо нашему народу.

– Хорошо вы говорите, да только кавалерию вы сами приказали распустить, нет у нас больше боеспособной армии… Теперь Герман и его свита приезжает к вам во дворец, как к себе домой, задумайтесь по этому поводу, пока еще не поздно.

– Ох, вы опять за старое! Поймите же наконец, не все решается силой, мы живем в новой эпохе, дипломатия теперь лежит в основе всего, а демонстрация силы вызывает лишь отвращение.

– Глупости. Боеспособная армия – это основа безопасности, вас не спасет язык, когда окружат маргиналы темным вечером. Дать отпор, судя по вашей форме, вы не сможете. – ответил Адриан, собравшись уходить. – Я еще вернусь, Грегор, но знай, мы не закончили.

– Идите-идите, желательно, как можно дальше. – возмутился Монарх. – Умник здесь нашелся, да кто он такой, чтобы меня упрекать? Несостоявшийся офицер, оставшийся без дела, вот он кто!

Под конец этого дня настроение монарха было испорчено, поэтому поразмыслив о произошедшем, он пришел к выводу, что нужно отстранить Адриана от должности, а также поставить на его место человека более сговорчивого и послушного.

Так закончился этот день, несмотря на все невзгоды, все шло своим чередом, Герман остался доволен сделкой, Грегор также понимал, что эта сделка выгодна обоим, так как безработица в городе Вертексбурге была предельной, а постройка водопровода потребует огромный средств и людских единиц, что существенно увеличит рабочие места.

Лишь Адриан Фиденция покинул царскую цитадель с ненавистью. Он возненавидел короля, его слуг, а также Германа, которому Грегор Импрессиоль верил намного больше, чем Адриану. Однако, у него созрел очень жестокий план, который он будет продумывать в ожидании подходящего момента.

2.2 – Что ты любишь, кем являешься?

Местные дети были дружелюбны, многие ходили друг к другу в гости, Алиенора не была исключением. Она общительна, но также холодна, всегда знала себе цену и не давала над собой подшучивать. Подруг у нее не было, однако было два хороших друга, которых она ценила.

Дитлинг был мальчиком невысокого роста, по совместительству являлся братом Льюфа, а также вторым наследником престола, но с самого детства ему не нравилось быть среди знати, он чувствовал себя неуверенно. Его часто ругали за плохие манеры, которые вынуждали его все больше отделяться от семейного круга. Однако, его коммуникабельность была поразительна, он находил друзей за считанные минуты и никогда не делил их на группы, в отличии от Алиеноры, которая была не прочь упомянуть о своем знатном роде.

В окружении благородных, был один совершенно безобразный и активный юноша по имени Изак. Его отец служил в жандармерии при монархе Германе, однако заболев неизвестной болезнью, стал пить и буянить, постепенно у него появились галлюцинации и бред. В конечном счете Мигель застал его повешенным на вервие в собственном доме. О матери ничего известно не было. Изаку тогда было около трех, следующие одиннадцать лет он жил в особняке Германа Рюста, который решил, что это будет правильным решением, в знак уважения к покойному воину.

Изак был веселым, постоянно развлекал Алиенору, местных ребят, а также взрослых. Дитлинга он считал почти своим братом, как и всех людей в прочем. В нем была какая-то удивительная черта, он никогда не был завистлив, любил всех окружающих его людей, даже Льюфа он считал своим другом, несмотря на то, что Льюф старался избегать общения со всеми, но с Изаком в особенности. Изак умел втираться в доверие людям, однако очень часто злоупотреблял этим, обманывал, создавал сплетни, а также воровал яблоки у невнимательных торговцев. Тем не менее он не голодал, жилось ему определенно лучше, чем обычным детям, не принадлежавшим к какой-либо свите.

Вот так втроем они и гуляли, ходили друг к другу в гости, бегали с соседскими детьми на речку, а также играли в мяч. К сожалению, Алиенора была на домашнем обучении, временами к ней приезжали преподаватели из Афферена, но основное воспитание лежало на Мигеле, который по личному распоряжению Грегора Имприссиоля целиком и полностью отвечал за здоровье и развитие Алиеноры. Но все же Мигель был мягким, да и к тому же старым, он не мог успеть во всем уследить за маленькой активной девочкой, поэтому прощал ей все шалости и недочеты, о которых он должен был сообщить Грегору.

На следующий день, после того, как Льюф побывал в гостях у Алиеноры, у нее появился необычайный интерес его жизни. Поэтому пригласив в гости Изака и Дитлинга, она устроила расспрос:

– Так, мальчики, я хочу знать все! – проговорила Алиенора, усевшись в царском саду. Дитлинг и Изак не поняли Алиенору.

– И что-же ты хочешь узнать? – удивился Изак.

– Ну вот все! – продолжала Алиенора. – Рассказывайте, что у вас произошло в жизни за эти три дня, а я выберу тему, о которой хочу узнать поподробнее.

– Нуу… – задумался Дитлинг. – Я вот вчера видел, как сотни повозок уехали из Афферена в сторону Вертексбурга, говорят скоро начнется масштабное строительство водопровода.

– Ох, как же скучнооооооо. – возмутилась Алиенора. – Изак, миленький, ну хоть ты мне расскажи, что-нибудь, хоть сплетни, хоть шутки. Хочешь, можешь рассказать о Льюфе.

– Да знаешь, нет как-то новых сплетен, затишье прям. – проговорил Изак. – А что ты хочешь узнать об Льюфе?

– Может ты знаешь, почему он такой зануда? – рассмеялась Алиенора.

– Пфф, ну кто-же этого не знает? – рассмеялся Изак. – Читает книжки, ходит всегда в чистом белье, купается каждые три дня, белоручка, тяжелее кружки чая в руки даже ничего не пробовал брать!

– Вот оно, что… – лукаво удивившись, ответила Алиенора. – Так, продолжай, Дитлинг, может быть ты еще что-то расскажешь?

– А что тут еще говорить? – удивился Изак. – Строит из себя белую ворону, а на самом деле просто боится признать, что не может найти себе друзей, от этого книжки и читает!

– Ну, что-же, всякое бывает. – с пониманием отнеслась Алиенора.

– Нет, все же он не такой, как мы. – не согласился Дитлинг. – Льюф много чего знает, он всегда был гордостью отца. С кем бы отец не завел разговор, одни рассуждения лишь о политике и о Льюфе, а меня словно не существует. Льюф всегда с отцом на карете разъезжает, и не дай Бог, если Льюф без стражей выйдет в свет, а на меня всем все равно, хоть всю ночь от Афферена до Вертексбурга ходи…

– Я сочувствую тебе. – проговорила Алиенора, положив руку на плечо Дилинга. – Такова судьба быть младшим братом в семье.

– Ой, ну как знаешь, я бывает вечером иду спать, как не посмотрю, всю ночь сидит понимаете-ли… При свечах, почти в темноте читает свои книжки, ну умора! – рассмеялся Изак. – Так потом утром еще и бурчит на меня, что я громко топаю.