скачать книгу бесплатно
– вот… из хирургии вынесло.
– М… – в нос протянул Венечка, – и чего же теперь в Вас нету, друг мой Антуан?
– Всё у нас на месте, друг мой Вениамин. За нас не волнуйтесь; только стежки накладывали, стежок за стежком: раз-два, раз-два.
– Раз-два? – рассмеялся Веня. – Ох, доведут тебя эти бабы до цугундера, Антуан! На раз-два! А кстати, что там у тебя за история с чернявой герлой? Панель гудит! Ленок кричит: парфюм у девчонки – закачаешься, во всём Союзе ни за какие коврижки не достать.
– Есть такое, – поёживаясь от порыва ледяного ветра, проговорил Антон, – не простая!
– Москвичка?
Художник согласно кивнул головой:
– Ты помнишь, прошлым летом мы с Христофором на Арбате работали. Познакомился я там с одним мужичком. Интересный. Коллекционер. Заказал мне копию. Я написал. Оригинал так себе, но заплатил чувак по-королевски. В общем, на Кутузовском она живёт, в этой самой высотке – несколько раз к нему в квартиру поднимался: прямо у него писал. Там все великие. Случайных нет.
– Ну и за каким тогда чёртом она, вся такая из себя, здесь ошивалась, да ещё одна? – удивился Вениамин.
– Ошиваться-то мы все горазды! – усмехнулся Антон,
– не сами мы ходим – ноги нас носят. Тут главное – сама фартовая, а без копейки денег, и знобило её, будто от марафета. А одета: Франция, Италия. Вот такое чудо! В общем…
– Да, – погладив усики, задумчиво пробормотал Веня
– тайна сия, зело темна есть! Будет нужда – свисти.
– Досвистишься до вас… – пробурчал Антон и, смяв в ладони потухшую сигарету, добавил:
– Мне бы концы найти. Я тут парнишку жду, шустрый – вроде, шанс.
– А слетал бы ты лучше в нашу доблестную милицию, Антуан, – встрепенулся вдруг Вениамин. – Хочешь – я прицепом. А что: так, мол, и так… предъявим паспорт. Объясним. То да сё. Всё-таки, человека украли, не букашку, да ещё в центре, на Невском.
– Ну да: пошёл таракан на птичий двор правду искать!
– усмехнулся Антон, невесело добавил: – Только оттуда! По другому поводу, правда.
– И что?
– Обчистили! До дна. Фараоны!
– О, Господи! – расхохотался Вениамин, – вот она, Родина моя! Край мой берёзовый! Вот где жизнь!..
И, как бы в подтверждение его слов, перед друзьями появился коренастый парень в дутой коричневой кожанке, в отливающих синим шёлком, широких спортивных шароварах. Сломанный нос и едва заметная сутуловатость выдавали в нём хотя и бывшего, но ещё практикующего боксёра.
– Кто из вас Антон? – спросил человек, сверкнув рядом золотых коронок.
– Чего надо? – хмуро уставился на него Тошка, и вдруг узнал в стоявшем перед ним незнакомце того самого Лёньку Хомута, который пять лет тому назад секундировал ему на первенстве Ленинграда по боксу. Лёнька лет на шесть был старше Антона, тогда ещё молодого способного сорванца, заряженного небывалыми по существу амбициями.
– Побазарить, – спокойно, как будто не узнавая Антона, сказал Хомут.
– О чём?
– Отойдём?
– Отойдём, – Антон красноречиво глянул на Вениамина, тот понятливо махнул ресницами.
Остановившись у свободной, не занятой художниками колонны Лёнька легко коснулся Тошкиного плеча:
– «Ты меня не знаешь, я тебя, короче, ничего личного», – говорил он тихо, глядя куда-то в сторону, – не в падлу – минуту постой.
Антон утвердительно кивнул головой.
Хомут подскочил к урчавшей у тротуара «Ниве», костяшками пальцев стукнул в запотелое окно. Дверь автомобиля немедленно отварилась, из салона выполз полный, коротконогий гражданин в рыжем дублёном полушубке. Непокрытую лысину человека перламутровой изморозью покрывали мелкие капельки пота.
– Он? – указал пальцем на Антона гражданин.
– Говорит, он.
– Ты тот художник? – с придыханием произнёс человек, вонзая в Антона свои маленькие бесцветные ледышки.
– Не знаю, о чём вы, – Антон вдруг ясно понял: ниточка, связывающая его с Марселиной, оказалась живой, и она только что дёрнулась. Сердце Антона учащённо забилось. – Чего надо?
– Ксиву, – тяжко прохрипел человек. – Ксиву давай.
– Какую ксиву?
– Не тупи. Стельки ксиву. У тебя она.
– Нет у меня никакой ксивы, – Антон пристально смотрел в неподвижные глаза бандита. Прекрасно понимая, что разговор о документах Марселины так просто не закончится, он как бы инстинктивно прижал ладонь к левой стороне груди – там кроме сердца и карманной мелочи у него ничего не было.
Удар по печени не заставил себя ждать: его будто разорвало пополам. Хомут деловито распотрошил на груди Антона куртку, скомкал и швырнул ему в лицо несколько найденных трояков:
– Вот сука! – ругнулся, презрительно цыкнув слюной,
– пустой!
– А я тебя повешу! – ласково просипел присевший к Антону гражданин, – не отдашь – повешу! Ну?
– Сам дурак! – кривясь от боли, процедил сквозь зубы Антон.
– Ну-ну! – с усмешкой произнёс человек. Уходя, бросил через плечо: – Сегодня же будешь висеть!
Через минуту белая «Нива», сорвавшись с места, влилась в автомобильный поток Невского проспекта.
В тот же момент к Антону подскочили Вениамин с Христофором.
– Вот уж точно за смертью вас посылать! – пробурчал, тяжело поднимаясь на ноги, Антон.
– Зато мы их номер срисовали, – хором воскликнули друзья.
– У них этих номеров, что блох у бродячего кота, – вымученно скривился Антон и, вновь присаживаясь, тихо произнёс: – Ох и лягнул! Как копытом!
Людистыдятсявсебе природы,
укотовкроменеёничегонет.
(Простоистина).
Дивуарбесшумносбросилсебясмагистральнойтрубы,огляделся.Впротивоположнойсторонеподвала,междвухрассохшихсястворокслуховогоокна,светиласьузкаяспасительнаящель.Нужнобылорешаться–жуткиймальчишескийгомоннеотвратимоприближалсякеготёплому,обжитомузакоулку.
Дивуар напрягся, присел. В ту же секунду обломоккирпичапрошуршавнадегоголовой,схрустомврезалсяввозвышавшуюсясправаотнегокучустроительногомусора,другойнастигегоуженаподоконнике; мазнув по хвосту, ухнул, ударившись остену.
Вэтосамоевремя,буквальновтрёхметрахотописываемыхвышесобытий,свысокогокрыльца
магазина«Вино-Воды»спускалсяширокоплечий,среднихлетчеловек.Праваярукаего(видимовпоискахспичек)шарилавкарманекороткогозимнего полупальто, в левой была зажата авоська спродуктами.Рядомснимсеменилсухощавый,крючконосыйгражданинснехорошимвзглядомбеспокойных колючих глаз. Парочка о чём-то тихопереговаривалась. Неожиданно на последней ступеникрыльца что-то живое, серое, чёртом влетело подвмиг взбесившийся башмак широкоплечего мужчины.Воздухпотрясдикийвопль,занимпоследовалстранный,каркающиймат.Сраздирающимдушушипением Дивуар бросился прочь. Водитель Жигулейударил по тормозам – чуть позже раздался глухойзвук ударамашиныобмашину.
Духомодолевдорогу,Дивуарвзлетелнапервоепопавшеесянапутидерево.Егосердечкобилосьчастои чисто,как серебряный молоточек.
Там,внизу,надругойсторонеулицы,уступенеймагазина«Вина-Воды»,задравкнебутупойнебритый подбородок,лежал мужчина, в изголовьеегомедленнонабухаланебольшаячёрнаялужица.Тутже,рядомстелом,покоиласьгрязнаязасаленнаяавоська,сквозьмелкуюсеткукоторойвиднеласьпарадешёвойконсервированнойкильки,буханка чёрного ленинградского хлеба и три
«столичные»водки,страннымобразомнепострадавшиевовремяпаденияхозяина.Ещёпомостовой катилась большая тёмная бутылка
«Игристого», за обильную пену свою, с нежданнымтрескомвырывающуюсянаружу,прозваннаявнароде«огнетушителем»,заней,судорожновытянуввперёдруки,вприсядкускакалстранныйкаркающий,человек.
Изразбитыхавтомобилейвыходилилюди.
Господи!–прошутебя:сделайвсё,какнадо,тольконеделай,какяхочу!
(Вопльбывалогочеловека).
На Невском проспекте царил час пик. Прохожие нескончаемым потоком, валили в обе стороны проложенной Петром главной улицы Северной Пальмиры. Художники выстроились в шеренгу.
– Прут-то! – глубокомысленно изрёк примкнувший к коллегам дядя Казимир, в его тёмных, ещё хранивших следы недавней катастрофы глазах, пронзая бетонную плиту обиды, уже пробивались лучики живого охотничьего азарта.
– Не желаете ли портрет?! – обратился, дрыгнув ляжкой, к проходившим мимо девицам Вениамин.
Подружки одновременно повернув головы, хором пропели:
– Мы не фотогигиеничные!
Собрав ладони рупором, Венечка громко прокричал:
– Мыться чаще надо! В баню, девицы! Сейчас же в баню!
– Веня, смотри, англичане! – Антон кивнул в сторону шумно выгружавшихся из большого, сверкавшего чёрными зеркальными окнами, автобуса иностранцев:
– Давай, с Богом!
– А ты?
– А у меня, кажется, гости.
Действительно, в кресле Антона беспечно развалившись, покачивал ногой плотный бородатый человек. Огромная песцовая шапка, бесформенно сидевшая на его, без того немалой голове придавала ему вид человека бывалого и до невозможности основательного. Мужчина вежливо покашливал в кулак, постоянно поправляя на широком, шоколадного цвета, носу огромные, занимавшие половину лица, затемнённые очки. Остальное пространство, вплоть до самых глаз, было сплошь покрыто густым волосяным покровом. В человеке чувствовался размах.
– И что это Вы у меня тут делаете, товарищ? – вкрадчиво спросил его Антон.
– Вот, сижу, – в тон ему, ответил бородач, – жду.
– Кого, простите, ждёте?
– Может, и вас. Вы хозяин?
– Но я не стригу, товарищ.
– А и не надо меня стричь, – широко оскалился мужчина, – меня рисовать надо!
– Ах, рисовать прикажете?! – воскликнул Антон. – И что же мне в вас рисовать, товарищ?
– Что видишь, то и рисуй, товарищ! – обиженно насупился клиент.
– Извините, но кроме зарослей ничего не вижу!
– Рисуй, как есть! – в голосе мужчины появились хотя и незлобивые, но нервные нотки. – Хватит, а? Ты художник? Вот, давай, рисуй!
Антон пристально поглядел на странного клиента, печально покачав головой, предложил:
– Вы хотя бы очки сняли, гражданин! – и, порывшись в ящике для рисовальных принадлежностей, найдя нужный кусочек соуса, приступил к работе.
Спустя пару минут человек заёрзал в кресле:
– Как там, получается?
– Получается. Не крутись! Сам-то, кто?
– Физик.
Антон понятливо взглянул на него и улыбнулся:
– Теоретик али практик?
– Полярник.
– Выходит, и то, и другое?
– Верно мыслишь, художник! – густые брови бородача взметнулись над дужкой очков: – Я закурю – ничего?
– Кури, ничего, – Антон улыбнулся, – только не вертись.
Глубоко затянувшись и пустив клуб дыма, полярник откинулся в кресле, поправил очки и чётко, как бы раскладывая слова по полочкам, заговорил приятным звучным тенором:
