скачать книгу бесплатно
Перевела взгляд на раненого. Поняла, что он очнулся. И кулем сползла на пол.
Глава 4
Столица. Чуть больше года назад. Сентябрь. Он
– Скажи, зачем тебе это было надо? – равнодушно спросил великий князь Радомиров у своей бывшей любовницы.
Их милый, ни к чему не обязывающий роман закончился в тот момент, когда наскучил ему.
Случилось так, что несколько дней назад князь Андрей задержался на службе, доработавшись до звона в ушах. И на следующий день вдруг понял, что не хочет видеть эту, в общем-то, вполне прелестную балерину. Распорядился, чтобы его порученец составил барышне письмо с уведомлением о том, что в её услугах больше не нуждаются. Также приме императорского балета был передан чек на более чем приличную сумму, и князь выкинул эту историю из головы.
А сегодня этот самый порученец положил ему на стол газету. В которой великий князь Поморья Радомиров Андрей Николаевич был главным героем. Любовником.
Сначала он просто пожал плечами. А потом, когда был уже в своём дворце, понял, что там слишком пусто. И отправился к женщине. Поговорить.
Они сидели в креслах в будуаре дома, который он снимал для неё. Молчали. Князь вертел в руках газету с нашумевшим интервью.
«Правда о моём расставании с князем Р.», – гласил заголовок.
Дурочкой молоденькая балерина не была. Девушка пробивалась трудом и по?том с самых низов, всеми силами сохраняя в своей воздушной жизни достоинство – хотя бы видимость его. И вот такого демарша от неё великий князь точно не ожидал.
– Зачем, Нина? – повторил он вопрос.
– Деньги, – спокойно, даже равнодушно отвечала прима-балерина императорского театра.
– Ты думаешь, я дал бы тебе меньше?
– Что вы, – в голосе всё-таки появился яд. – Щедрость вашего сиятельства… хорошо известна.
Андрей Николаевич улыбнулся. Вот знает, бестия, что больше всего в людях он ценит храбрость. Правда, ещё и преданность. Но произносить это слово при содержанке, которая ему наскучила, было попросту нелепо.
Он продолжал вопросительно смотреть на неё. Нина вздохнула, поднялась. Отошла к окну.
– Глупо, наверное… – тихо сказала она. – Но у нас всё было… как-то по-человечески. Не скажу – любовь. Это, конечно, сказки. А они хороши лишь на сцене. Но… вы были так… нежны. И относились ко мне… с уважением. Так было… До того самого письма, которое мне передали из вашей канцелярии.
– И вы оскорбились?!
– Да, – развернулась Нина и с вызовом посмотрела ему в глаза.
– Ну что ж, – поднялся князь. – Думаю, что на этом всё. Дом останется за вами – я распорядился его выкупить. Желаю как можно лучше устроить свою жизнь.
– А газетчики меня пугали тем, что вы вышлете меня из столицы, – донеслось ему в спину.
Он только фыркнул.
– Вам просто всё безразлично! И… мне вас жаль. – Слова отразились от стен и растворились в воздухе облачком горьковатого аромата прекрасного, но ядовитого цветка.
Князь Андрей забрал фуражку с тростью у слуги и вышел, чувствуя, как прохладный сентябрьский ветер навевает ему мысли о свободе.
Он решил идти через парк. Во дворец, где обитал с самого рождения, но который со времени смерти родителей перестал быть домом, идти не хотелось. Хотелось уехать куда-нибудь с пустым блокнотом. И снова, как в юности, грифельным карандашом писать стихи, делать наброски, прятать между страниц красивые осенние листья…
Двух нападавших, что пытались убить его магией, он уничтожил, одновременно разорвав им сердца. А вот абсолютно не магический кинжал, направленный с истинно военной ловкостью ему в правый бок, пропустил. Позор!
Но печалиться тому, что на него нападают военные, которых он искренне и вполне справедливо считал своими, было некогда. Метнул сгусток энергии в сторону нападавшего, и по хрипу понял, что не промахнулся.
А через доли секунды, по тому, как его скрутило невыносимой болью, понял, что первые две атаки были лишь отвлекающим манёвром, и основной удар куда-то в область сердца он опять пропустил.
Ещё один вскрик. А кто сказал, что великий князь Радомиров лёгкая добыча? Что он вообще добыча?!..
Осознал, насколько всё плохо, только когда стал оседать в золото листвы. Да… Разрешил личные проблемы с бывшей любовницей, нечего сказать… И о стихах помечтал. Хотя бы успел – почти успел – наколдовать перемещение к ближайшей целительнице…
Потом были какие-то странные видения – наверное, от потери крови. Хорошенькая девушка в белом платке целительницы, приговаривающая над ним слово «миленький». Он всё хотел объяснить ей, что уж кем-кем, а вот миленьким – странновато и по старинке, девушки его ещё не называли. Даже такие очаровательные. И молоденькие… Но ему всё равно приятно. И он слушает этот голос, не позволяющий ему нырнуть в чуть мерцающую манящую тьму. Слушает, как девушка что-то приговаривает над ним.
Потом голос исчезает. Он понимает, насколько это неправильно. Тело начинает ломить, и с резким выдохом, отдающим острой болью в левом подреберье и в правом боку, мужчина приходит в себя.
Сразу вызывает подмогу, и в маленькой квартирке становится тесно.
– Убила бы! – заявила князю личная целительница, проводя руками над его многострадальным телом.
– Что с девушкой, Тамара Ильинична?
Он сфокусировал взгляд на белом пятне на полу. Понял, что это без чувств лежит его спасительница.
– Не думай даже! – прошипела целительница. – Никаких геройств! Лежи! Швы разойдутся.
Тамара Ильинична была приставлена к нему отцом ещё в раннем младенчестве. Дама уже тогда не молодая, отличалась скверным характером, крайней несдержанностью в речи и абсолютной преданностью. Преданностью роду Радомировых и лично князю Андрею.
Пока целительница бурчала, её руки летали над девушкой.
– Всё! – тяжело дыша, заявила Тамара Ильинична. – Жизни её и так ничего не угрожало, энергию я ей влила – дар не потеряет. Хотя мозгов бы ей ещё… С другой стороны, иначе тебя было не спасти.
И она внимательно посмотрела на питомца.
– У неё оригинальный способ плетения. Девочка талантливая, очень сильная. И самоотверженная. Тебе повезло сегодня, Андрей. Как никогда повезло.
– Почему она не приходит в себя?
– Исчерпала все ресурсы. Сейчас ей нужно спать. Я распоряжусь, чтобы её отнесли в спальню.
– Я сам! – рыкнул он. – Пусть никто не трогает!
– Тебе лежать надо! Швы разойдутся!
– Вот и придумай, как сделать, чтобы этого не случилось!
– Слушаюсь, великий князь Радомиров, – насмешливо протянула целительница, и он почувствовал тепло, которое струилось с её пальцев.
– И, кстати, надень ей это на руку.
И он подал целительнице браслет, стянутый с руки.
– Это же родовой артефакт энергии! – удивилась она.
– Я в курсе, – невозмутимо ответил князь. – А ещё я знаю, что если б не эта девочка, то меня бы с этим родовым артефактом и похоронили.
Он попытался встать – и у него даже получилось. Только было очень больно.
– Тамара Ильинична! – возмущённо выдохнул он. – А боль снять?
– Боль – это сигнал организма о том, что человек делает что-то не так. И человек должен прислушиваться к подобным сигналам. Нормальный человек!
Но он уже не слушал. Он склонился над бледненькой девочкой, которая его спасла. Из-под накрахмаленного платка выбилась прядь каштановых волос. Такими же блёклыми были брови и ресницы. Под закрытыми глазами залегли синие тени. Видимо, работала на износ, сутками. Чуть вздёрнутый нос, тонкие сухие губы – ни кровинки. Веснушки. Ногти обстрижены под корень. Еле слышный запах какого-то лекарства – и никаких духов. Чем же она его так очаровывает? Что это с ним? Благодарность за спасение? Просто забота? Сердце защемило странной незнакомой нежностью.
Он вдруг ощутил, что вокруг очень-очень много народу. И начальник охраны, и следователи, и чиновник по личным поручениям. И все смотрят на то, как он разглядывает девушку, которая, кстати говоря, всё ещё лежит на полу.
Князь подхватил её на руки и понёс на второй этаж, где, скорее всего, была спальня. Понял вдруг, что девушка вся в крови. В его крови.
Развернулся.
– Пётр Петрович.
Начальник охраны подобрался.
– Распорядитесь, чтобы прочесали императорский парк – именно там было совершено нападение. Мне интересно, кто столь хорошо подготовился. И хотелось бы узнать, каким образом кто-то посторонний был в курсе моих передвижений по городу.
– Мне необходимо знать, – осторожно начал Пётр Петрович, – каким образом вы вообще оказались в императорском парке?
– Решил прогуляться после весьма неприятного разговора.
– Ваше сиятельство! – тихо и злобно сказал начальник охраны, сверля взглядом брата императора. Тот невозмутимо стоял на первой ступеньке лестницы, прижимая к себе целительницу. – Давайте вы примете уже моё прошение об отставке. Оно у вас год как лежит. С того момента, как его величество распорядился, что у вас будет охрана, а вы решили, что вам это всё не надо.
– Кто мы, – меланхолично отозвался великий князь, – чтобы пренебрегать приказами его величества? Вы хорошо выполняете свою работу. На сегодня всё.
Следователи исчезли. Начальник охраны остался стоять, упрямо глядя на светлейшего князя.
– Все свободны. Я останусь здесь.
– Но покушение… – всё-таки возразил Пётр Петрович.
– Не повод изменять своим привычкам, – иронично ответил родственник императора. – Доставьте сюда новый артефакт энергии. Повторяю, все свободны!
* * *
Спасительница заворочалась и задела ему правый бок. Он тихонько зашипел и решил, что надо подниматься – не хватало ещё, чтобы девушка проснулась и перепугалась. Неизвестно кто, раненый, да ещё и в её кровати.
Остаток ночи он провёл беспокойно – и свежие раны болели, и дышала девушка настолько тихо, что время от времени он просыпался в страхе за неё. Лежал прислушиваясь несколько долгих-долгих секунд. Потом склонялся над ней, словно самый нежный из любовников, улавливал беззвучное дыхание. И засыпал снова, успокоенный.
Проснулся окончательно уже ближе к обеду. Отправился в купальню. Конечно, он понимал, что комната, потолок которой покрывают водяные шары с горячей и холодной водой, мылом, пенками, шампунями и прочими прихотями, возможна лишь во дворцах. Но аскетизм квартиры молоденькой целительницы произвёл впечатление. Странно. Целительницы не бедствовали. Никогда. Молодая девушка как-никак…
Жители Поморья, а особенно представительницы прекрасного пола, были очень домовиты. На белоснежных накрахмаленных просторах скатертей и полотенец алели снегири и ягоды рябины. Мчались вдаль, не замечая снежной бури, стаи волков. Чем богаче и наряднее вышивка – тем лучше хозяйка.
Здесь же глазу зацепиться было не за что! Белые полотенца. Чистые, выглаженные, но не накрахмаленные. Точно такие же он видел в госпитале. Белые полотенца с вышитым в правом нижнем углу красной нитью гербом – волчица, кормящая своих щенков.
На этих полотенцах не было ничего. Такие продают под вышивку. Он задумался. У целительницы, конечно, времени на вышивку нет. Тем более у сильной и талантливой. Но ведь можно купить уже вышитые! Значит, это её выбор. Просто белый. Как в госпитале.
Размышляя таким образом, попытался вымыться. Было неудобно – места мало, кусочек мыла всё время выскакивал из рук. Шара с мылом или шампунем не нашлось вовсе, да и с водой их было только три. Какой-то никому не нужный, небом проклятый аскетизм! Неизвестно, по какой причине режим жесточайшей экономии – будто ни родственников, ни мужчин…
Хорошо, что одежду ему доставили ещё с вечера – личный секретарь работал, как обычно, безукоризненно.
Обыскал кухню – не нашёл ни джезвы, ни кофе. Поморщился. Распорядился, чтобы ему доставили всё необходимое. Вызвал целительницу. Пытаясь говорить тихо (получалось не очень, но он старался), попросил, чтобы она всё-таки сняла боль. Уверил, что уже понял, надо быть осторожнее. Отправил Тамару Ильиничну наверх, проверить, что там с девочкой, которая его спасла. И только потом приказал отчитаться следственной группе, работавшей по покушению. Следователь по особым поручениям явился в тесную квартирку целительницы, которую великий князь Радомиров отчего-то произвёл в ранг своей штаб-квартиры.
– Кто? – только и спросил князь у следователя. Они с Сергеем Ивановичем Тюленевым уже много лет работали вместе и понимали друг друга с полуслова. А Радомирова сейчас интересовало только одно.
Сергей Иванович тяжело вздохнул, поморщился и нехотя ответил на вопрос о нападавших:
– Студенты. Один из академии наставников – факультет физической культуры. Второй – студент академии горных наук. И…
Сергей Иванович запнулся.
– Продолжайте, – приказал великий князь.
– Один из нападавших был военным.
– Это понятно. Кинжалы просто так не летают, – задумчиво проговорил Радомиров.
– Военная академия Поморья, – только и смог развести руками следователь, прекрасно понимая, как больно слышать князю Радомирову о том, что один из нападавших обучался в учебном заведении, которое Андрей Николаевич не просто курировал, а считал своей вотчиной.
– Кто четвёртый? – перевёл на него тяжёлый взгляд князь. – Их было четверо.
– Ушёл. – А вот за это следователю и всем оперативникам было стыдно. – Порталы перемещения строит мастерски.
– Радиус?
– Вынырнул через восемь километров от места покушения. Другой конец города. Затерялся.
– Вот объясните мне, Сергей Иванович, – князь Радомиров потёр правый бок, тот вдруг заныл, – зачем это им? Люди в стране живут. Не хуже и не лучше, чем везде. Воруют, конечно, у нас… Но это, боюсь, мало исправимо… А так любой может дослужиться до личного дворянства. Работать, правда, надо. Мы выстроили систему за годы после войны. И я регулярно вижу подтверждения того, что она работает. Всеобщая грамотность, возможность обучаться в высших учебных заведениях представителям всех сословий.
Он обречённо махнул рукой:
– Так почему студенты? Зачем? Чего они хотят? Неужели истории, которая приключилась двадцать лет назад, не хватило? В один день убили императора с императрицей. Моего отца, начальника службы безопасности Поморья. И всё это ради свободы! И к чему это привело?
Князь Андрей говорил тихо, словно самому себе, не отрывая взгляда от камина:
– Молодые люди что, забыли о том, что сразу же началась гражданская война? И одновременно с ней интервенция в наши приграничные области. Они стараются не вспоминать, как подданных Поморской империи вырезали только для того, чтобы освободить территории?
– Ваше сиятельство… – попытался успокоить его следователь по особым поручениям, но ему это не удалось.
– Неужели студенты всерьёз считают, что тогда было лучше, что это и была свобода? А сейчас, когда сытость и защищённость – тирания?
