Честное лисье слово

Это лисята понимали и без бобровой подсказки, но только что они могли предпринять?

– Зря, что ль, мы к вам столько плыли? – продолжал разоряться Боб. – А ну, лиска, давай весло – клади его рукояткой на борт, а лопастью – к этим замороженным.

Фьор два раза повторять было не надо. Она быстро и аккуратно положила весло, как сказал бобрёнок. А тот продолжал раздавать команды:

– А ты, который на ногах, клади прибитого на весло! Во-от так… сам пока там стой. Эй, прибитый, проснись! Прояви хоть каплю воли к жизни – держись за весло!

Теперь, лиска, тяни весло к себе… и поворачивай… да осторожненько… а я подсоблю, – он из воды помог Фьор повернуть весло на девяносто градусов, так что лопасть зависла вдоль борта.

Державшийся за весло Фидо разжал лапы и со стоном соскользнул в лодку.

– Эй, тебя тоже так прокатить? – крикнул Боб, обращаясь к Ури. – Или сам по веслу пробежишься?

– Я сам, – буркнул Ури, сжав зубы. Всё-таки обидно, когда тобой командует такой малыш, да ещё на глазах у младшей сестры! А делать было нечего – приходилось подчиняться.

Фьор снова аккуратно положила весло на льдину, и Ури, балансируя, довольно ловко перебрался по нему в лодку. На последних шагах он не удержался, чтобы не пофасонить: оттолкнулся от весла и совершил красивый прыжок прямо через голову Фьор.

От прыжка Ури качнуло лодку, и качнуло весло – вниз-вверх-вниз, и оно хлопнуло по оставленной льдине. Этого несильного хлопка оказалось достаточно, чтобы льдина развалилась окончательно, на две части. Но это было уже не страшно – все лисята сидели в лодке.

– Ишь, гляди-ко, шустрить начал, – неодобрительно проворчал Боб, скрываясь под водой.

Обратно плыли неспешно, гребли вполсилы, и бобрёнок подталкивал лодку как бы больше для развлечения, чем для серьёзной помощи, изредка выныривая у борта.

– Этот, который шустрый, пусть погребёт, а ты отдохни, – говорил он Фьор, когда та, щадя измученного брата, брала у того весло.

– Понимаешь, на нас напали, пришлось драться, – объясняла лиска бобрёнку. Раньше-то поговорить у них и времени не было.

– Вот как? – удивился тот. – Это кто же? Не тот ли паршивец, что нашу осину сегодня в озеро уронил? Да не туда, куда нужно было! Вот папаша наш ругался-то…

– Он, он… – покивала Фьор. – Его Перфидо зовут. И с ним ещё один, Булло… Так вот, нам всем туго пришлось, а Фидо – хуже всех.

Она грустно вздохнула, взглянув на распростёртого на дне лодки друга. Боб тоже взглянул на него через борт.

– Сейчас доплывём – надо дядюшку-енота позвать, – рассудительно заметил он. – Если перелом, надо обязательно лапу к палке приматывать, чтоб лучше срослось и не мешало потом. Дядюшка-енот это ловко делает.

Ури обиженно молчал, не участвуя в разговоре. Ему не нравилось, что бобрёнок болтает только с Фьор, а на него обращает столько же внимания, сколько на случайного пассажира. Поэтому он счёл за лучшее прикинуться, что весь занят греблей, и до прочего ему нет никакого дела.

Добравшись до берега, Ури и Фьор вытащили лодку и перенесли Фидо на мягкий мох, нагретый солнцем. Тот улыбнулся друзьям, но видно было, что он очень страдает. На две левые лапы он не наступал – а значит, был абсолютно беспомощен.

Боб по прибытии попрощался с Фьор и тут же исчез, пообещав отыскать знакомого ему дядюшку-енота и прислать к ним.

Итак, трое лисят расположились на берегу. После всех перипетий и треволнений отдых им всем был просто необходим. Глядя на озеро с плавающими льдинами, Ури нараспев произнёс:

– Да-а… Вот так приключение… А так всё хорошо начиналось…

– Это у кого как, – фыркнула Фьор.

– И рыба здорово ловилась, – поддержал приятеля Фидо и грустно вздохнул, – только нам она не досталась.

– Ой!.. – вдруг подскочила Фьор, и в глазах её зажглись лукавые огоньки.

– Кто же знал, что Перфидо до такого докатится! – Ури снова разозлился. – Привести с собой этого… этого… – он не находил слов от возмущения. – Сам-то побоялся с нами драться!.. Ну ничего… Попадётся он мне как-нибудь – я ему всё припомню!

– Коварный он, – кивнул Фидо. – Всё сам слопал! Даже приятелю своему ничего не оставил.

– Кроме драки с нами, – захохотал Ури, но тут же посерьёзнел. – Прости, тебе здорово досталось… Получается, что из-за меня…

– Да ну… Ты-то тут при чём, – слабо запротестовал раненый Фидо. – Этот Булло здоровый, как буйвол! Насел на меня всей тушей… И лапа неудачно подвернулась. А переднюю он прокусил…

– И мне плечо искусал, – подхватил Ури, – и сзади тоже…

Он принялся разглядывать свой хвост, словно прикидывал, сколько ран на нём появилось за эту схватку.

– Что может помочь раненым бойцам, чтобы они позабыли о своих увечьях? Может, немного рыбки на закуску? – сладким голосом пропела Фьор.

Брат укоризненно взглянул на неё.

– Издеваешься, да?

– Ха!.. Я сейчас… Кое-что вспомнила…

Лиска метнулась к лодке и через минуту вернулась, неся связку рыбы. Ури и Фидо смотрели на неё, потеряв дар речи. Первым очнулся Ури.

– Это… это как же у тебя вышло? – пробормотал он. – Я же видел краем глаза – Перфидо лопал так, что только хруст стоял.

– Лопал, – согласилась Фьор, – самую большую. Но только одну.

Брат открыл рот от изумления.

– Почему только одну? Он что, остальное нам оставил?!

– Ха!.. Ты что, плохо знаешь Перфидо? – насмешливо спросила Фьор.

– Хорошо… Потому и дивлюсь.

– Ну… просто его остановили.

– Ты?! – глаза Ури были такими удивлёнными, что Фьор рассмеялась.

– Видишь, твоя сестра тоже на что-то годится, – скромно заметила она. – Ты тоже настолько удивлён, что слова не можешь сказать? – повернулась она к Фидо.

Но тот покачал головой, не отрывая взгляда от Фьор.

– Нет… Я восхищён. Твоя шубка стала золотой от солнца… это так красиво!.. А в твоей ловкости и отваге я не сомневался никогда. Ты же сегодня спасла нас. Во всяком случае – меня, – уточнил он. – Ури, наверное, мог бы успеть сам спастись, если б не остался со мной. Вы – настоящие друзья…

Тут уж смутилась не только Фьор, но и Ури. Он кашлянул и сказал:

– Ладно, что уж там…

Потом вновь повернулся к сестре – видно, какая-то мысль не давала ему покоя.

– Неужели ты со связкой рыбы бежала к берегу, и через трещины прыгала? Я что-то этого не видел…

– Ну, конечно нет, – отмахнулась та. – Рыбу я – на леску, и в прорубь спрятала. Как только Перфидо удрал. А когда за вами плыли, на лодке уже, выскочила на льдину и забрала улов.

– Вот это да-а… – протянул Ури. Глаза его сверкали, и в них появилось что-то новое… новое для Фьор. Это была гордость – за сестру.

А Фидо ничего не сказал. Он только смотрел. Но как!..

И лиска опять засмущалась.

– Давайте-ка съедим скорее эту рыбу, пока опять кто-нибудь не явился, – бодро предложила она. – Смотрите – у нас осталось целых семь штук! Одна – здоровенная, она за две сойдёт. Или даже за три…

– Значит – кому-то большую, а остальным – по три маленьких, – деловито рассудил Ури. – Первой выбирает Фьор. Это, по сути, её добыча.

Но Фьор не успела ничего ответить. Их одиночество вновь было нарушено.

– Добрый день… или уже добрый вечер… для кого он добрый, – раздался ворчливый голос. И к лисятам подошёл дядюшка-енот.

Он окинул их внимательным взглядом, и взгляд его задержался на Фидо.

– Вот он, как понимаю, пострадавший, – заметил он. – Или ещё кто есть?

– Нет-нет, только он, – поспешно ответил Ури. – С лапами что-то не то.

Дядюшка-енот склонился над распростёртым Фидо, изучая его заднюю лапу, которая торчала в каком-то неправильном направлении.

– Так-так… – проворчал он. – Подрался, озорник?

– Я не виноват, – простонал Фидо.

– На нас напали… – опять принялась объяснять Фьор. Но дядюшка-енот остановил её.

– Знаю-знаю… Боб мне рассказал. Посмотрим, что тут…

Он вертел лапу Фидо так и сяк, а потом вдруг как дёрнет её!

Фидо вскрикнул. А потом удивлённо завертел головой. Лапа больше не болела!

– Не болит? И хорошо, – удовлетворённо проговорил лесной доктор. – Хорошо, что вывих был, хоть и сильный, а не перелом. А то бы намучился. А передняя – ничего. Рана глубокая, но зарастёт. Ты подорожник прикладывай, и зализывай.

– Спасибо, дядюшка-енот, – слабым ещё голосом сказал Фидо.

– Подорожника пока нет, – заметила Фьор. – Хотя… надо посмотреть на холме. Там давно снег растаял.

– Посмотри-посмотри, – покивал доктор. – Ну, я пошёл.

– Подождите! – воскликнула Фьор. – Мы хотели… – она покосилась на остальных, – угостить вас рыбкой. Вот – берите самую большую.

Ури же сказал, что это её добыча. Значит, она имеет полное право проявить щедрость к тому, кто так здорово помог её другу!

Но дядюшке-еноту большая рыба почему-то не понравилась. Он наклонился, разглядывая улов, понюхал его и покачал головой.

– Если вы такие щедрые, я возьму одну самую маленькую рыбку – вот эту. А большую есть никому не советую. Это осман. Ядовитый он. Живот болеть будет, если и не похуже чего…

– А остальные – не ядовитые?.. – ошарашенно прошептала Фьор.

– Остальные – нет, – успокоил её дядюшка-енот. – Ешьте без опасений. А ту – запомните навсегда и не трогайте.

Енот ушёл. Лисята быстро поделили мелких рыбёшек и устроили, наконец, долгожданный пир. Фьор досталось две рыбки, а Фидо и Ури – по полторы. Так настояли лисята-мальчики. Фьор недолго возражала. Она так устала за этот день, что сейчас аппетит у неё проснулся – ого-го! После еды она сказала:

– Надо закопать эту ядовитую рыбу, чтобы никто её не съел… случайно. Эх, жаль… Зря мы её поймали. Всё равно есть нельзя…

Ури кивнул. Встал и отнёс несчастливую рыбу к корням упавшего сегодня дерева. Там и зарыл. Когда он вернулся, Фьор задумчиво произнесла:

– Я вот думаю… Та большая рыба, что съел Перфидо… Похоже, она тоже… того… Осман.

Лисята переглянулись.

– Ну, я не завидую Перфидо, если так, – заметил Ури. – Не надо было жадничать. Так ему и надо.

– А если разобраться, выходит – он нас спас, – возразил Фидо, – не дал отравиться…

– А взял это на себя, – закончил Ури. – Но маяться животом ему придётся-таки. За разбой.

Фьор кивнула. Потом посмотрела вдаль, на солнышко, которое заметно склонялось к лесу на той стороне озера, на плавающие льдины, посверкивающие в его лучах, и сказала:

– Я бы хотела вас кое о чём попросить…

– Всё, что угодно!.. – с готовностью ответили Ури и Фидо.

– Я вас прошу… – медленно и серьёзно начала лиска, – никогда-никогда-никогда!.. Слышите? Никогда больше не ходить на весенний лёд!

Лисята-мальчики переглянулись. Казалось, Ури хотел что-то возразить, но пробурчал только:

– Там посмотрим…

– Нет! – воскликнула сестра. – Ты же уже сказал: «Что угодно»… Так что клянись мне…

– Не будем больше ходить, – пообещал Фидо за двоих. А Ури, хоть и нехотя, но согласился:

– Честное лисье слово!

Глава 4. Танцующая лисичка

Фьор любила танцевать. Эта привычка появилась у неё с тех пор, как ей приходилось это делать, по приказанию «Духа Зверя Повелителя».

Да, это был тот редкий случай, когда что-то, сначала выполняемое по принуждению, вдруг встречает внутренний отклик и неожиданно становится в радость.

Она танцевала, если была счастлива – от избытка чувств, и если что-то её расстраивало – тогда танец успокаивал и помогал собраться, а тревога как-то рассеивалась сама собой.

Понятное дело, что танцевала наша лисичка всегда в одиночестве, когда её никто не видел (ну, или она думала, что никто не видит). А то ведь стыда не оберёшься! Братец Ури горазд на всякие подколки – уж ей ли не знать…

Неподалёку от норы, где жили Фьор и Ури, была горушка, почти вся поросшая густым лесом. Только на самой вершине оставалась безлесная покрытая травой поляна. Деревья обступали её с трёх сторон, а с четвёртой – той, что смотрела в большую глубокую долину – её ограничивала скальная гряда, а ниже гряды уже шли деревья. За этими скалами очень удобно было прятаться и наблюдать за всем, что происходит на поляне. Но Фьор почему-то этого никогда не приходило в голову – она использовала полянку на вершине холма для своих танцев.

Однажды майским утром Фьор прибежала на своё любимое место. Радость переполняла её и просто грозила затопить с головой, и надо было срочно расплескать её в танце!

Ещё бы! Вы только представьте: вчера в лесу проходил турнир по прыжкам в высоту, и Фьор заняла на нём первое место среди лисят-девочек. А там соревновались в основном вовсе не её ровесницы, а лисички постарше (потому что так уж получилось, что лисят-ровесников по соседству почти не было). И вот она, самая младшая – первая из всех!

А небо сегодня какое голубое! А солнышко какое ласковое! И птицы поют… конечно, в её честь. Нет, ей просто необходимо было потанцевать!

Фьор встала посреди травы, подняла носик к солнцу и начала плавно кружиться, перемещаясь по спирали и нарезая всё более широкие круги от центра к краю полянки.

Добравшись до конца, то есть, до того места, где трава уступала место кустам под большими деревьями, лиска совершила пируэт и отправилась таким же манером в обратную сторону – по спирали к центру поляны. Танцуя, она ничего не замечала вокруг, потому что глаза её были прикрыты, а дух парил где-то высоко-высоко…

Но если бы этому воспарившему духу вздумалось вдруг взглянуть вниз на землю, надо думать, он кое-что заметил бы. А именно, что кто-то прячется за скальной грядой, явно подсматривая за нашей лисичкой, которой это совсем невдомёк.

Этими любопытными «кем-то» нынче были Ури и Фидо, которые, впрочем, смотрели на Фьор не без удовольствия, хотя и по-разному. Ури посмеивался над причудами сестры (скорее, по привычке старшего брата), а Фидо было трудно скрывать своё восхищение – ведь Фьор казалась ему самой распрекрасной лисичкой на свете.

Подсматривать – это, конечно, нехорошо. Особенно за своими близкими друзьями (да и не только). Но что поделать, такова лисья природа. А природе, увы, очень трудно противостоять.

Наконец, Ури прискучило сидеть без дела и он шепнул приятелю:

– Пошли… Пускай себе танцует… балерина!

Фидо молча кивнул, не без сожаления покидая свой наблюдательный пункт. Но глаз от танцующей лисички он так и не отрывал, поэтому Ури первым заметил неладное.

– Эге!.. – выдохнул он чуть слышно в самое ухо Фидо. – Да мы тут не одни!..

Тот оторвал взгляд от Фьор и проследил, куда смотрит Ури. И впрямь, шагах в двадцати справа от них, из-за выступа скалы виднелся кончик рыжего хвоста. Кто-то ещё наблюдал за танцем Фьор, с другого конца гряды. И явно – одной с ними породы.

– Что-то многовато становится зрителей… – тихо прошипел Ури сквозь зубы.

У Фидо шерсть на загривке стала дыбом и верхняя губа поползла вверх, обнажая клыки. Он был готов ринуться в бой немедля. Кто это посмел следить за их подругой! (То, что они сами не были приглашены на танец, совсем не важно – они-то свои… а это совсем другое). Но Ури медленно покачал головой, показывая знаком, что им следует сначала тихонько прокрасться вдоль скалы, обойдя неизвестного сзади.

Так лисята и поступили. Ступая тихо-тихо, они не выдали своего присутствия наблюдавшему за Фьор лису и вскоре оказались у того за спиной. Но и со спины друзья узнали его сразу: это был Перфидо.

Теперь оба лисёнка напряглись и приготовились к бою. Они ещё не забыли, как он вместе с Булло напал на них на льду во время рыбалки. Ну, теперь-то они поквитаются за всё!

Но пока приятели медлили и перемигивались, Перфидо вдруг вздрогнул, навострив уши, будто что-то услышал, и вдруг молниеносным движением метнулся вправо и исчез из виду за высокими деревьями.

– Эх, спугнули… – досадливо поморщился Ури, – а кажется, совсем у нас в лапах был! И как он учуял? Ветер же от него – в нашу сторону дул…

Фидо не ответил. Он прислушивался. А потом прошептал:

– Это не мы… Послушай-ка…

Теперь и Ури различил доносившиеся со стороны долины звуки. И они ему совсем не понравились. Лисята с тревогой посмотрели друг на друга.

– Кажется, это люди, – взволнованно проговорил Фидо.

– И похоже, они приближаются, – в тон ему ответил приятель.

– Надо предупредить Фьор! – воскликнул Фидо.

– Подожди, не выдавай нас! – не согласился Ури. – Она же сразу догадается, что мы тут не случайно. А люди, может, вовсе и не сюда идут. Давай спрячемся и проследим за ними.

Потом он понюхал воздух и решительно поднялся:

– Пошли!.. А Фьор, если что, сама услышит и успеет убежать, – добавил он.

Лисята, прячась за деревьям, стали осторожно спускаться в долину, откуда слышались голоса. Очень скоро им открылась странная картина: Перфидо, приволакивая лапу, то ползком, а то и совершая грациозные прыжки и кульбиты, ускользал от двоих мальчиков, бегущих за ним по-пятам. Мальчики возбуждённо перекликались и торопились, но догнать лиса никак не могли.

Фидо вопросительно посмотрел на Ури и шепнул:

– Они его ранили?

Тот презрительно скривился и прошептал в ответ:

– Да ты что! Он притворяется. Ты посмотри на его прыжки и хитрую морду!

– А зачем?

– Ты что, не знаешь этот старый трюк? – удивился Ури. – Так нас «хитрые» птички отводят подальше от гнезда. Притворяются ранеными. Бежишь-бежишь за ней, а она вдруг – раз! – перестала хромать и улетела. А где то гнездо осталось – уже и не сыщешь…

– Непонятно только, от какого это гнезда Перфидо отводит мальчишек… – пробормотал Фидо.

Лисята без труда следовали за всей группой, прячась за кустами, наблюдая за разворачивавшимся спектаклем, устроенным Перфидо, и недоумевая – зачем ему это понадобилось. К сожалению, они слишком поздно поняли, куда коварный лис ведёт людей: вовсе не «от», а «к»… А именно, к той полянке на вершине горы, где танцевала Фьор. Оставалось только надеяться, что она оттуда уже ушла. Но – увы! – это оказалось не так.

Добравшись до скальной гряды, отделявшей лес от поляны, Перфидо неожиданно перестал хромать. Одним ловким прыжком он перемахнул через куст колючего шиповника и оказался на вершине небольшого утёса, куда его преследователи не могли за ним залезть. Оттуда он презрительно глянул вниз и перевёл глаза на танцующую на поляне лисичку. В тот же момент мальчишки тоже увидели её.

– Ты только посмотри на это! – воскликнул старший из них, тыча пальцем в сторону Фьор. Младший же только в изумлении таращил глаза на такое чудо.

К счастью, этот возглас вернул Фьор на землю из заоблачных высей. Она перестала кружиться и остановилась, в испуге глядя на застывших мальчиков. Но её оцепенение длилось лишь краткий миг. Лиска очнулась – пушистый хвост мелькнул в воздухе рыжей молнией – и вот уже никого и не осталось на поляне, только качнулись ей вслед метёлки высоких злаков.

За скалой Фидо облегчённо выдохнул – Фьор была теперь в безопасности. А Ури собирался уже потихоньку улизнуть из-под куста шиповника, куда он подобрался в твёрдом намерении помешать человеческим детям ловить его сестру.

– Вот это да-а… – протянул младший мальчик. – Мы бы её приручили – забавная она. Жалко, что нам её не поймать, правда?

Старший оказался более практичным и тут же вспомнил про лиса, за которым они гнались, и который сидел теперь на скале у них над головой. Тот пока никуда не думал убегать, а посматривал равнодушно вниз и мнил себя в полной безопасности. Итак, старший брат (да, мальчики были братьями) достал из кармана тонкую сеть, повертел её в руках и неожиданно ловко метнул в неподвижно сидящего Перфидо.

Такого финта не ожидал никто из лисят, а меньше всего – Перфидо, который оказался в ловушке – сеть накрыла его с головой. Пленник заверещал и стал метаться, пытаясь когтями разорвать сеть, но вместо этого только больше и больше запутывался.

Мальчик дёрнул за верёвку, привязанную к сетке, и лис рухнул со скалы прямо в куст шиповника, росший внизу, накрыв сеткой и его.

Фидо, наблюдавший за всей этой сценой из укрытия неподалёку, охнул от ужаса. Ведь там, под кустом, теперь накрытом предательской сеткой, сидел его лучший друг! Оставалась только слабая надежда, что мальчишки выпутают сетку вместе с Перфидо и уйдут, не заметив оставшегося под кустом Ури. Но для того, чтобы отцепить сеть от колючек шиповника, им придётся повозиться, и даже встать на коленки и залезть снизу. Только слепой мог не заметить ярко-рыжую шёрстку Ури, просвечивавшую сквозь листву нижних веток. Фидо даже издалека видел его – сжавшегося в комочек и лежащего тихо-тихо в отчаянной надежде остаться незамеченным. Нет. Шансов к него – никаких.

Фидо в отчаянии ломал голову над тем, как помочь другу. Можно попытаться отвлечь мальчишек, чтобы они отошли от куста подальше, и тогда, может быть, Ури удастся аккуратно выползти из-под сетки и убежать. Только бы он пока не двигался! А то ведь, если он запутается, как Перфидо, уже ничем не помочь! Лучше бы, конечно, приподнять сетку снаружи, чтобы освободить Ури, но Фидо никак не мог раздвоиться: и отвлекать преследователей, и поднимать сетку. Времени на то, чтобы бежать и искать кого-то на подмогу, не было. Ведь ребята могли в любой момент обнаружить Ури, забрать сетку с лисятами и тронуться домой. Эх, была не была…

Фидо совсем уж было собрался вылезти из своего укрытия, чтобы повторить перед мальчишками трюк Перфидо под названием «раненая птичка». И вдруг…

– Что тут происходит? – услышал он прямо над ухом знакомый голосок.

Фидо так и подскочил на месте.

– Фьор, что ты тут делаешь?! – Его обуревали два противоположных чувства: тревога за подругу, которую хотели изловить эти мальчишки, и радость, что он теперь не один – ведь вдвоём всегда легче что-то придумать.

– А ты? – вопросом на вопрос ответила та.

Фидо смутился. Впрочем, рассказывать, как всё было с самого начала, сейчас было некогда, и он, с некоторой долей облегчения, свёл объяснения к текущей ситуации.

– Видишь, под тем кустом, под сеткой, сидит Ури. Они его поймали, сами того не зная, вместе с Перфидо. Случайно.

– Случайно? А зачем он там оказался? – спросила Фиор. Нос её наморщился – как всегда, когда она над чем-то глубоко размышляла.

– Фьор! Сейчас не время задавать вопросы, – взмолился Фидо, – надо срочно спасать Ури! Впрочем, скажу… Он там, потому что хотел отвлечь людей, чтобы они не поймали тебя. А вышло всё… как вышло.

Двое лисят замолчали, настороженно разглядывая ребят, стоящих над сеткой с бесновавшимся Перфидо. Правда, тот к этому моменту уже изрядно выдохся и напряжённо затих, с прижатыми ушами, пеной на губах и затравленным взглядом. Куда девалась вся его нагловатая уверенность! Теперь это был несчастный лисёнок-подросток, загнанный зверёк.

Младший из братьев сказал:

– Какой-то он… очень уж дикий. И злой. А может он – бешеный? Мне больше та коричневатая лисичка понравилась, которая танцевала. – Мальчик перевёл глаза на поляну. – Лучше б мы её поймали, да? – мечтательно закончил он.

Фидо толкнул в бок подругу:

– Слышала, что он сказал?

– Слышала… но не очень поняла, – неуверенно отозвалась Фьор. – Я людей не очень хорошо понимаю.

– Сказал, что он больше хочет тебя поймать!

Фьор вздрогнула.

– Так и сказал? – тревожно переспросила она. – А ты их хорошо понимаешь?

– Хорошо, – утвердительно кивнул Фидо. – Там, где я раньше жил, человеческая ферма была рядом, совсем неподалёку. Так что выучился.

Фиор посмотрела на приятеля с уважением.

– Какой ты всё-таки умный! Я вот только лесные языки понимаю. А ты – всякие…

Старший мальчик, меж тем, отвечал брату:

– Зато из этого рыжего знаешь, какая шапка тебе на зиму выйдет! Отец уж постарается.

Шапка?! Представив такое, Фидо задрожал всем телом.

– Что? Что он сказал? – нетерпеливо приставала к нему Фьор, видя ужас, написанный на мордочке друга.

– Он сказал… Он сказал, что они сделают из Перфидо шапку, – наконец выдавил тот, не переставая дрожать.

– Но Перфидо не похож на шапку, – возразила Фьор. И тут до неё дошёл смысл сказанного.

– А… Ури?.. – пролепетала она.

В первую минуту Фидо опасался, что его подруга сейчас упадёт в обморок. Но Фьор умела взять себя в руки в трудных ситуациях. Что толку ахать и причитать, когда нужно только действовать. Действовать без промедления.

И старший мальчик тут же невольно подтвердил это и подтолкнул Фьор к этому самому действию.

– Давай-ка, лезь под куст и отцепи сетку от колючек, – приказал он брату. – Нам пора домой.

Ах! Сейчас… сейчас они обнаружат Ури! И скорее всего – свяжут. Тогда всё будет потеряно! Шапка…

К счастью для спасателей младший мальчик неожиданно заканючил:

– Ну, давай ещё немножко здесь посидим! Я так устал, пока в гору бежали…

Всё. Пора. Больше ждать нельзя.

– Я их уведу, – шепнула Фьор. – Спасай Ури!

И не успел Фидо ничего возразить, как смелая лисичка мелькнула меж кустов рыжим хвостом – и вот она снова появилась на поляне. Вышла эдак неспешно, как актриса на сцену, и… начала танцевать. О, что это был за танец! Как старалась Фьор! Будто от танца этого зависела её жизнь. Какие фигуры, повороты и кульбиты придумывала она, то придвигаясь к скале, у которой сидели зрители, то медленно удаляясь от неё. При этом она бросала томные взгляды на мальчиков, словно приглашала их следовать за собой, на танец.