Былины

Добрыня и Змей

Матушка Добрынюшке говаривала,Матушка Никитичу наказывала:«Ах ты, душенька Добрыня сын Никитинич!Ты не езди-тко на гору сорочинскую,Не топчи-тко там ты малыих змеенышев,Не выручай же полону там русского,Не куплись-ка ты во матушке Пучай-реки;Тая река свирипая,Свирипая река, сердитая:Из-за первоя же струйки как огонь сечет,Из-за другой же струйки искра сыплется,Из-за третьей же струйки дым столбом валит,Дым столбом валит да сам со пламенью».Молодой Добрыня сын НикитиничОн не слушал да родители тут матушки,Честной вдовы Офимьи Александровной,Ездил он на гору сорочинскую,Топтал он тут малыих змеенышков,Выручал тут полону да русского.Тут купался да Добрыня во Пучай-реки,Сам же тут Добрыня испроговорил:«Матушка Добрынюшке говаривала,Родная Никитичу наказывала:Ты не езди-тко на гору сорочинскую,Не топчи-тко там ты малыих змеенышев,Не куплись, Добрыня, во Пучай-реки;Тая река свирипая,Свирипая река да е сердитая:Из-за первоя же струйки как огонь сечет,Из-за другоей же струйки искра сыплется,Из-за третьеей же струйки дым столбом валит,Дым столбом валит да сам со пламенью.Эта матушка Пучай-рекаКак ложинушка дождёвая».Не поспел тут же Добрыня словца молвити, —Из-за первоя же струйки как огонь сечет,Из-за другою же струйки искра сыплется.Из-за третьеей же струйки дым столбом валит,Дым столбом валит да сам со пламенью.Выходит тут змея было проклятая,О двенадцати змея было о хоботах:«Ах ты, молодой Добрыня сын Никитинич!Захочу я нынь – Добрынюшку цело́ сожру,Захочу – Добрыню в хобота возьму,Захочу – Добрынюшку в полон снесу».Испроговорит Добрыня сын Никитинич:«Ай же ты, змея было проклятая!Ты поспела бы Добрынюшку да за́хватить,В ты пору́ Добрынюшкой похвастати, —А нунчу Добрыня не в твоих руках».Нырнет тут Добрынюшка у бережка,Вынырнул Добрынюшка на другоем.Нету у Добрыни коня доброго,Нету у Добрыни копья вострого,Нечем тут Добрынюшке поправиться.Сам же тут Добрыня приужахнется,Сам Добрыня испроговорит:«Видно, нонечу Добрынюшке кончинушка!»Лежит тут колпак да земли греческой,А весу-то колпак буде трех пудов.Ударил он змею было по хоботам,Отшиб змеи двенадцать тых же хоботов,Сбился на змею да он с коленками,Выхватил ножище да кинжалище,Хоче он змею было поро́спластать.Змея ему да тут смолилася:«Ах ты, душенька Добрыня сын Никитинич!Будь-ка ты, Добрынюшка, да больший брат,Я тебе да сестра меньшая.Сделам мы же заповедь великую:Тебе-ка-ва не ездить нынь на гору сорочинскую,Не топтать же зде-ка маленьких змеенышков,Не выру́чать полону да русского;А я тебе сестра да буду меньшая, —Мне-ка не летать да на святую Русь,А не брать же больше полону да русского,Не носить же мне народу христианского».Отслабил он колен да богатырскиих.Змея была да тут лукавая, —С-под колен да тут змея свернулася,Улетела тут змея да во ковыль-траву.И молодой Добрыня сын НикитиничПошел же он ко городу ко Киеву,Ко ласковому князю ко Владимиру,К своей тут к родители ко матушке,К честной вдовы Офимье Александровной.И сам Добрыня порасхвастался:«Как нету у Добрыни коня доброго,Как нету у Добрыни копья вострого,Не на ком поехать нынь Добрыне во чисто поле».Испроговорит Владимир стольнекиевский:«Как солнышко у нас идет на вечере,Почестный пир идет у нас навеселе,А мне-ка-ва, Владимиру, не весело:Одна у мня любимая племянничкаИ молода Забава дочь Потятична;Летела тут змея у нас проклятая,Летела же змея да через Киев-град;Ходила нунь Забава дочь ПотятичнаОна с мамками да с нянькамиВ зеленом саду гулятиться,Подпадала тут змея было проклятаяКо той матушке да ко сырой земли,Ухватила тут Забаву дочь Потятичну,В зеленом саду даю гуляючи,В свои было во хобота змеиные,Унесла она в пещерушку змеиную».Сидят же тут два русскиих могучиих богатыря, —Сидит же тут Алешенька Левонтьевич,Во дру́гиих Добрыня сын Никитинич.Испроговорит Владимир стольнекиевский:«Вы русские могучие богатыри,Ай же ты, Алешенька Левонтьевич!Мошь ли ты достать у нас Забаву дочь ПотятичнуИз той было пещеры из змеиною?»Испроговорит Алешенька Левонтьевич:«Ах ты, солнышко Владимир стольнекиевский!Я слыхал было на сем свети́,Я слыхал же от Добрынюшки Никитича:Добрынюшка змеи́ было крестовый брат;Отдаст же тут змея проклятаяМолоду Добрынюшке НикитичуБез бою, без драки-кроволитияТут же нунь Забаву дочь Потятичну».Испроговорит Владимир стольнекиевский:«Ах ты, душенька Добрыня сын Никитинич!Ты достань-ка нунь Забаву дочь ПотятичнуДа из той было пещерушки змеиною.Не достанешь ты Забавы дочь Потятичной,Прикажу тебе, Добрыня, голову́ рубить».Повесил тут Добрыня буйну голову,Утопил же очи ясныеА во тот ли во кирпичем мост,Ничего ему Добрыня не ответствует.Ставает тут Добрыня на резвы ноги,Отдает ему великое почтение,Ему нунь за весело пирование.И пошел же ко родители, ко матушкеИ к честной вдовы Офимьи Александровной.Тут стретает его да родитель-матушка,Сама же тут Добрыне испроговорит:«Что же ты, рожоное, не весело,Буйну голову, рожоное, повесило?Ах ты, молодой Добрыня сын Никитинич!Али ествы-ты были не по́ уму,Али питьица-ты были не по разуму?Аль дурак тот над тобою надсмеялся ли,Али пьяница ли там тебя прио́бозвал,Али чарою тебя да там прио́бнесли?»Говорил же тут Добрыня сын Никитинич,Говорил же он родители тут матушке,А честной вдовы Офимьи Александровной:«А й честна вдова Офимья Александровна!Ествы-ты же были мне-ка по уму,А и питьица-ты были мне но разуму,Чарою меня там не приобнесли,А дурак тот надо мною не смеялся же,А и пьяница меня да не приобозвал;А накинул на нас службу да великуюСолнышко Владимир стольнекиевский, —А достать было Забаву дочь ПотятичнуА из той было пещеры из змеиною.А нунь нету у Добрыни коня доброго,А нунь нету у Добрыни копья вострого,Не с чем мне поехати на гору сорочинскую,К той было змеи нынь ко проклятою».Говорила тут родитель ему матушка,А честна вдова Офимья Александровна:«А рожоное мое ты нынь же дитятко,Молодой Добрынюшка Никитинич!Богу ты молись да спать ложись,Буде утро мудро мудренее буде вечера —День у нас же буде там прибыточен.Ты поди-ка на конюшню на стоялую,Ты бери коня с конюшенки стоялыя, —Батюшков же конь стоит да дедушков,А стоит бурко пятнадцать лет,По колен в назем же ноги призарощены,Дверь по поясу в назем зарощена».Приходит тут Добрыня сын НикитиничА ко той ли ко конюшенке стоялыя,Повыдернул же дверь он вон из назму,Конь же ноги из назму да вон выдергиват.А берет же тут Добрынюшка Никитинич,Берет Добрынюшка добра коняНа ту же на узду да на тесмяную,Выводит из конюшенки стоялый,Кормил коня пшеною белояровой,Поил питьями медвяныма.Ложился тут Добрыня на велик одёр.Ставае он по утрушку ранехонько,Умывается он да и белехонько,Снаряжается да хорошохонько,А седлае своего да он добра коня,Кладыва́е он же потнички на потнички,А на потнички он кладе войлочки,А на войлочки черкальское седелышко,И садился тут Добрыня на добра коня.Провожает тут родитель его матушка,А честна вдова Офимья Александровна,На поезде ему плеточку нонь подала,Подала тут плетку шамахинскую,А семи шелков да было разныих,А Добрынюшке она было наказыват:«Ах ты, душенька Добрыня сын Никитинич!Вот тебе да плетка шамахинская:Съедешь ты на гору сорочинскую,Станешь топтать маленьких змеенышев,Выручать тут полону да русского,Да не станет твой же бурушко поскакивать,А змеенышев от ног да прочь отряхивать, —Ты хлыщи бурка да нунь промеж уши,Ты промеж уши хлыщи, да ты промеж ноги,Ты промеж ноги да промеж задний,Сам бурку да приговаривай:«Бурушко ты, конь, поскакивай,А змеенышев от ног да прочь отряхивай!»Тут простилася да воротилася.Видли тут Добрынюшку да сядучи,А не видли тут удалого поедучи.Не дорожками поехать, не воротами,Через ту стену поехал городовую,Через тую было башню наугольную,Он на тую гору сорочинскую.Стал топтать да маленьких змеенышев,Выручать да полону нонь русского.Подточили тут змееныши бурку да щеточки,А не стал же его бурушко поскакивать,На кони же тут Добрыня приужахнется, —Нунечку Добрынюшке кончинушка!Спомнил он наказ да было матушкин,Сунул он же руку во глубок карман,Выдернул же плетку шамахинскую,А семи шелков да шамахинскиих,Стал хлыстать бурка да он промеж уши,Промеж уши, да он проме́ж ноги,А промеж ноги да проме́ж заднии,Сам бурку да приговариват:«Ах ты, бурушко, да нунь поскакивай,А змеенышев от ног да прочь отряхивай!»Стал же его бурушко поскакивать,А змеенышев от ног да прочь отряхивать.Притоптал же всех он маленьких змеенышков,Выручал он полону да русского.И выходит тут змея было проклятоеДа из той было пещеры из змеиною,И сама же тут Добрыне испроговорит:«Ах ты, душенька Добрынюшка Никитинич!Ты порушил свою заповедь великую,Ты приехал нунь на гору сорочинскуюА топтать же моих маленьких змеенышев».Говорит же тут Добрынюшка Никитинич:«Ай же ты, змея проклятая!Я ли нунь порушил свою заповедь,Али ты, змея проклятая, порушила?Ты зачем летела через Киев-град,Унесла у нас Забаву дочь Потятичну?Ты отдай-ка мне Забаву дочь ПотятичнуБез бою, без драки-кроволития».Не отдавала о́на без бою, без драки-кроволития,Заводила о́на бой-драку́ великую,Да большое тут с Добрыней кроволитие.Бился тут Добрыня со змеей трое сутки,А не може он побить змею проклятую.Наконец хотел Добрынюшка отъехати, —Из небес же тут Добрынюшке да глас гласит:«Ах ты, молодой Добрыня сын Никитинич!Бился со змеей ты да трое сутки,А побейся-ка с змеей да еще три часу».Тут побился он, Добрыня, еще три часу,А побил змею да он проклятую,Попустила кровь свою змеинуюОт востока кровь она да вниз до запада,А не при́жре матушка да тут сыра земляЭтой крови да змеиною.А стоит же тут Добрыня во крови трое сутки,На кони́ сидит Добрыня – приужахнется,Хочет тут Добрыня прочь отъехати.С-за небесей Добрыне снова глас гласит:«Ай ты, молодой Добрыня сын Никитинич!Бей-ка ты копьем да бурзамецкиимДа во ту же матушку сыру землю,Сам к земли да приговаривай!»Стал же бить да во сыру землю,Сам к земли да приговаривать:«Расступись-ка ты же, матушка сыра земля,На четыре на все стороны,Ты прижри-ка эту кровь да всю змеиную!»Расступилась было матушка сыра земляНа всех на четыре да на стороны,Прижрала да кровь в себя змеиную.Опускается Добрынюшка с добра коняИ пошел же по пещерам по змеиныим,Из тыи же из пещеры из змеиноюСтал же выводить да полону он русского.Много вывел он было князей, князевичев,Много королей да королевичев,Много он девиц да королевичных,Много нунь девиц да и князевичныхА из той было пещеры из змеиною, —А не може он найти Забавы дочь ПотятичнойМного он прошел пещер змеиныих,И заходит он в пещеру во последнюю,Он нашел же там Забаву дочь ПотятичнуВ той последнею пещеры во змеиною,А выводит он Забаву дочь ПотятичнуА из той было пещерушки змеиною,Да выводит он Забавушку на белый свет.Говорит же королям да королевичам,Говорит князям да он князевичам,И девицам королевичным,И девицам он да нунь князевичным:«Кто откуль вы да уне́сены,Всяк ступайте в свою сторону,А сбирайтесь вси да по своим местам,И не троне вас змея боле́ проклятая.А убита е змея да та проклятая,А пропущена да кровь она змеиная,От востока кровь да вниз до запада,Не унесет нунь боле полону да русскогоИ народу христианского,А убита е змея да у Добрынюшки,И прикончена да жизнь нунчу змеиная».А садился тут Добрыня на добра коня,Брал же он Забаву дочь Потятичну,А садил же он Забаву на право́ стегно,А поехал тут Добрыня по чисту полю.Испроговорит Забава дочь Потятична:«За твою было великую за выслугуНазвала тебя бы нунь батюшком, —И назвать тебя, Добрыня, нунчу не́ можно!За твою великую за выслугуЯ бы назвала нунь братцем да родимыим, —А назвать тебя, Добрыня, нунчу не́ можно!За твою великую за выслугуЯ бы назвала нынь другом да любимыим, —В нас же вы, Добрынюшка, не влю́битесь!»Говорит же тут Добрыня сын НикитиничМолодой Забавы дочь Потятичной:«Ах ты, молода Забава дочь Потятична!Вы есть нунчу роду княженецкого,Я есть роду христианского[3]:Нас нельзя назвать же другом да любимыим».

Добрыня и Василий Казимирович

У ласкова князя ВладимираУ солнышка у СеславьичаБыло столованье – почестный пирНа многих князей, бо́яровИ на всю поляницу богатую,И на всю дружину на храбрую.Он всех поит и всех чествует,Он-де всем-де, князь, поклоняется;И в полупиру бояре напивалися,И в полукушаньях наедалися.Князь по гриднице похаживат,Белыми руками помахиват,И могучими плечами поворачиват,И сам говорит таковы слова:«Ой вы гой еси, мои князья и бояре,Ой ты, вся поляница богатая,И вся моя дружина храбрая!Кто бы послужил мне, князю, верой-правдою,Верой-правдою неизменною?Кто бы съездил в землю дальнюю,В землю дальнюю, Поленецкую,К царю Батуру Батвесову?Кто бы свез ему дани-пошлиныЗа те годы за прошлые,И за те времена – за двенадцать лет?Кто бы свез сорок телег чиста се́ребра?Кто бы свез сорок телег красна золота?Кто бы свез сорок телег скатна жемчуга?Кто бы свез сорок сороков ясных со́колов?Кто бы свез сорок сороков черных со́болей?Кто бы свез сорок сороков черных вы́жлоков?Кто бы свез сорок сивых же́ребцов?»Тут больший за меньшего хоронится,Ни от большего, ни от меньшего ответа нет.Из того только из места из середнегоИ со той скамейки белоду́бовойВыступал удалой добрый молодецНа свои на ноженьки на резвые,На те ли на сапожки зелен сафьян,На те ли каблучки на серебряны,На те ли гвоздички золо́чены,По имени Василий сын Кази́мерский.Отошедши Василий поклоняется,Говорит он таковы слова:«Ой ты гой еси, наш батюшко Владимир-князь!Послужу я тебе верой-правдою,Позаочи-в-очи не изменою;Я-де съезжу в землю дальнюю,В дальнюю землю ПоленецкуюКо тому царю Батуру ко Батвесову;Я свезу твои дани-пошлиныЗа те годы, годы прошлые,За те времена – за двенадцать лет.Я свезу твое золото и серебро,Я свезу твой скатно́й жемчуг,Свезу сорок сороков ясных соколов,Свезу сорок сороков черных соболей,Свезу сорок сороков черных выжлоков,Я свезу сорок сивых жеребцов».Тут Василий закручинилсяИ повесил свою буйну голову,И потупил Василий очи ясныеВо батюшко во кирпищат пол.Надевал он черну шляпу, вон пошелИз того из терема высокого.Выходил он на улицу на широку,Идет по улице по широкой;Навстречу ему удалый добрый молодец,По имени Добрыня Никитич млад.Пухову шляпу снимал, низко кланялся:«Здравствуешь, удалый добрый молодец,По имени Василий сын Казимерский!Что идешь ты с пиру неве́селый?Не дошло тебе от князя место доброе?Не дошла ли тебе чара зелена́ вина?Или кто тебя, Василий, избесчествовал?Или ты захвастался куда ехати?»И тут Василий ровно бык прошел.Забегат Добрынюшка во второй раз;Пухову шляпу снимал, низко кланялся:«Здравствуешь, удалый добрый молодец,Ты по имени Василий сын Казимерский!Что идешь ты с пиру невеселый,И невесел идешь ты, нерадошен?Не дошло ль те, Василий, место доброе?Не дошла ль от князя чара зелена вина?Али ты захвастался, Василий, куда ехати?»И тут Василий ровно бык прошел.Забегат Добрынюшка в третий-де раз;Пухову шляпу снимат, низко кланется:«Здравствуешь, удалый добрый молодец,По имени Василий сын Казимерский!Что ты идешь с пиру невеселый,Невесел ты идешь с пиру, нерадошен?Не дошло ль тебе, Василий, место доброе,Не дошла ль тебе чара зелена вина?Али кто тебя, Василий, избесчествовал?Али ты захвастался куда ехати?Я не выдам тебя у дела ратногоИ у того часу скоро-смертного!»И тут Василий возрадуется.Сохватал Добрыню он в бере́мячко,Прижимат Добрынюшку к сердечушкуИ сам говорит таковы слова:«Гой еси, удалой добрый молодец,По имени Добрыня Никитич млад!Ты, Добрыня, будь большой мне брат,А я, Василий, буду меньшой брат:Я у ласкова князя ВладимираНа беседе на почестныя,На почестныя, на большом пируЯ захвастался от князя съездитиВо ту во землю во дальнююКо царю Батуру ко Батвесову,Свезти ему дани-выходыЗа те годы – за двенадцать лет:Свезти туда злато, серебро,Свезти туда скатный жемчу́г,Свезти сорок сороков ясных соколов,Свезти сорок сороков черных соболей,Свезти сорок сороков черных выжлоков,Свезти сорок сивых жеребцов».И проговорит Добрыня Никитич млад:«Не возьмем везти от князя от Владимира,Не возьмем от него дани-пошлины;Мы попросим от собаки Батура Батвесова,Мы попросим от него дани-пошлины».И тут молодцы побра́тались,Воротились назад ко князю Владимиру,Идут они в палаты белокаменны;Крест кладут по-писаному,Поклон ведут по-ученому,Поклоняются на все стороны:«Здравствуешь, Владимир-князь,И со душечкой со княгинею!»Князьям-боярам на особицу.И проговорит ласковый Владимир-князь:«Добро пожаловать, удалы добры молодцы,Ты, Василий сын Казимерский,Со Добрынюшкой со Никитичем!За один бы стол хлеб-соль кушати!»Наливает князь чары зелена вина,Не малы чары – в полтора ведра,Подает удалым добрым молодцамПринимают молодцы единой рукой,Выпивают чары единым духом,И садятся на скамеечки дубовые,Сами говорят таковы слова:«Гой еси, ласковый Владимир-князь!Не желаем мы везти от тебя дани-пошлины;Мы желаем взять от Батура от Батвесова,Привезти от него дани пошлиныЛаскову князю Владимиру.И садись ты, ласковый Владимир-князь,Садись ты за дубовый стол,И пиши ты ярлыки скорописчаты:«Дай ты мне, собака, дани-пошлиныЗа те годы за прошлые,И за те времена – за двенадцать лет,И дай ты нам злата-серебра,И дай ты нам скатна жемчуга,И дай ты нам ясных соколов,И дай ты нам черных соболей,И дай ты нам черных выжлоков,И дай ты нам сивых жеребцов».Подает ласковый Владимир-князьУдалым молодцам ярлыки скорописчаты;И берет Василий Казимерский.И кладет ярлыки во карманчики;И встают молодцы на резвы́ ноги́,Сами говорят таковы слова:«Благослови нас, ласковый Владимир-князь,Нам съездить в землю Поленецкую».И выходили молодцы на красно крыльцо,Засвистали молодцы по-соловьиному,Заревели молодцы по-звериному.Как из далеча, далеча, из чиста поляДва коня бегут, да два могучиеСо всею сбруею богатырскою.Брали молодцы коней за шелко́в пово́дИ вставали в стременушки гольяшные,И садились во седелышки черкасские.Только от князя и видели,Как удалы молодцы садилися,Не видали, куда уехали:Первый скок нашли за три версты,Другой скок нашли за двенадцать верст,Третий скок не могли найти.Подбегают они в землю дальнюю,В землю дальнюю, Поленецкую,Ко тому царю Батуру ко Батвесову,Ко тому ко терему высокому.Становилися на улицу на широку,Скоро скакивали со добрых коней;Ни к чему коней не привязывали,Никому коней не приказывали,Не спрашивали они у ворот приворотников,Не спрашивали они у дверей придверников,Отворяли они двери на́ пяту,Заходили во палату белокаменну;Богу молодцы не молятся,Собаке Батуру не кланяются,Сами говорят таковы слова:«Здравствуешь, собака, царь Батур!Привезли мы тебе дани-пошлиныОт ласкова князя Владимира».И вынимат Василий Казимерский,Вынимат ярлыки скорописчатыИз того карману шелковогоИ кладет на дубовый стол:«Получай, собака, дани-пошлиныОт ласкова князя Владимира».Распечатывал собака Батур Батвесов,Распечатывал ярлыки скорописчаты,А сам говорил таковы слова:«Гой еси, Василий сын Казимерский,Отсель тебе не уехати!»Отвечат Василий сын Казимерский:«Я надеюсь на Мати чудную Пресвятую Богородицу,Надеюсь на родимого на брателка,На того ли братца на назва́ного,На Добрыню ли на Никитича».Говорит собака Батур таковы слова:«Поиграем-те-ко, добры молодцы, костью-картами!»Проговорит Василий сын Казимерский:«Таковой игры я у те не́ знал здесь,И таковых людей из Киева не́ брал я».И стал Батур играть костью-картамиСо младым Добрынею Никитичем.Первый раз собака не мог обыграть,Обыграл Добрыня Никитич млад.И второй раз собака не мог о́быграть,Обыграл его Добрыня Никитич млад.И в третий раз собака не мог обыграть,Обыграл его Добрыня Никитич млад.Тут собаке за беду стало́,Говорит Батур, собака, таковы слова:«Что отсель тебе, Василий, не уехати!»Проговорит Василий сын Казимерский:«Я надеюся на Мати Пресвятую БогородицуДа надеюсь на родимого на брателка,На того на братца названого,На того Добрыню Никитича!»Говорит собака таковы слова:«Ой ты гой еси, Василий сын Казимерский,Станем мы стрелять за три версты,За три версты пятисотные,В тот сырой дуб кряко́вистый,Попадать в колечко золоченое».И проговорит Василий сын Казимерский:«А такой стрельбы я у тебя не знал,И таковых людей не брал из Киева».Выходил собака на красно крыльцо,Зычал-кричал зычным голосом:«Гой еси вы, слуги мои верные!Несите мне-ка ту́гой лукИ несите калену́ стрелу!»Его тугой лук несут девять татаринов,Калену стрелу несут шесть татаринов.Берет собака свой тугой лукИ берет калену стрелу;Натягает собака свой тугой лукИ кладет стрелу на тетивочку;И стреляет он за три версты,За три версты пятисотные.Первый раз стрелил – не до́стрелил,Второй раз стрелил – пере́стрелил,Третий раз стрелил – не мог попасть.И подает свои тугой лук Добрынюшке,Добрынюшке Никитичу,И подает калену стрелу.Стал натягивать Добрыня тугой лук,И заревел тугой лук, как люты́е звери,И переламывал Добрыня тугой лук надвое.И бросил он тугой лук о сыру землю́,Направлял он калену стрелу наперед жало́м,И бросал он стрелу за три версты,За три версты пятисотные,И попадал в сырой дуб кряковистый,В то колечко золо́чено:Разлетался сырой дуб на драночки.И тут собаке за беду стало́,За великую досаду показалося;Говорит собака таковы слова:«Ой ты гой еси, Василий сын Казимерский,Что отсель тебе не уехати!»Проговорит Василий сын Казимерский:«Я надеюсь на Пречистую БогородицуДа надеюсь на родимого на брателка,Да на того братца названого,На того Добрыню Никитича».Проговорит собака царь Батур:«Да нельзя ли с вами, молодцы, побороться?»Проговорит Василий сын Казимерский;«Я такой борьбы, собака, не зна́вывал,Таковых людей не брал из Киева».И тут собаке за беду стало:Он кричал, зычал, собака, зычным голосом,Набежало татар и силы-сметы нет.И выходил Добрыня на улицу на широку,И стал он по улочке похаживать.Схватились за Добрыню три татарина:Он первого татарина взял – ра́зорвал,Другого татарина взял – ра́стоптал,А третьего татарина взял за ноги,Стал он по силе похаживать,Зачал белыми руками помахивать,Зачал татар поколачивать:В одну сторону идет – делат улицу,Вбок повернет – переулочек.Стоял Василий на красно́м крыльце,Не попало Василью палицы боевыя,Не попало Василью сабли вострыя,Не попало ему копья мурзамецкого —Попала ему ось белодубова,Ось белодубова семи сажен;Сохватал он ось белодубову,Зачал он по силе похаживатьИ зачал татар поколачивать.Тут собака испужается,По подлавке наваляется;Выбегал собака на красно крыльцо,Зычал, кричал зычным голосом:«Гой еси, удалы добры молодцы!Вы оставьте мне хоть на приплод татар,Вы оставьте мне татар хоть на пле́мена!»Тут его голосу молодцы не слушают.Зычит, кричит собака зычным голосом:«Я отдам ласкову князю Владимиру,Отдам ему дани и пошлиныЗа те годы за прошлые,За те времена – за двенадцать лет,Отдам сорок телег красна золота,Отдам сорок телег скатна жемчуга,Отдам сорок телег чиста серебра,Отдам сорок сороков ясных соколов,Отдам сорок сороков черных соболей,Отдам сорок сороков черных выжлоков,Отдам сорок сивых жеребцов».Тут его молодцы послушались,Бросали худой бой о сыру землю;Идут они ко высоку нову терему,Выдает им собака дани-пошлины,Насыпает тележки златокованые,Отправляет в стольный Киев-градКо ласкову князю Владимиру,И ко солнышку ко Сеславьеву.Тут садились добры молодцы на добрых коней,Вставали в стременышки гольяшныеИ садились в седелышки черкасские.И поехали молодцы в свою сторону,Ко ласкову князю Владимиру.Едут ко высоку нову терему,Становятся на улицу на широку;Воходят во палату белокаменну,Крест кладут по-писаному,Поклон ведут по-ученому:«Здравствуешь, ласковый Владимир-князь!» —«Добро жаловать, удалы добры молодцы!»Он садит их на скамейки на дубовые,Наливает чары зелена вина,Не малые чары – в полтора ведра,Подает удалым добрым молодцам.Принимают добры молодцы единой рукой,Выпивают добры молодцы единым духом.На резвы ноги стают, низко кланяются.«Ой ты гой еси, ласковый Владимир-князь,Привезли мы тебе дани-пошлины,От собаки Батура Батвесова!»Кланяется им ласковый Владимир-князь,Кланяется до сырой земли:«Спасибо вам, удалы добры молодцы,Послужили вы мне верой-правдою,Верой-правдою неизменною!»

Бой Добрыни с Дунаем

Еще ездил Добрынюшка во всей земли,Еще ездил Добрынюшка по всей страны;А искал собе Добрынюшка наездника,А искал собе Добрыня супротивника:Он не мог же найти себе наездничка,Он не мог же найти себе сопротивничка.Он поехал во далече во чисто́ поле́,Он завидял, где во поле шатер стоит.А шатер-де стоял рытого бархата;На шатри-то-де подпись была подписана,А подписано было со угрозою:«А еще кто к шатру приедет, – дак живому́ не быть,А живому тому не быть, прочь не уехати».А стояла в шатре бочка с зеленым вином;А на бочке-то чарочка серебряна,А серебряна чарочка позолочена,А не мала, не велика, полтора ведра.Да стоит в шатри кроваточка тесовая;На кроваточке перинушка пуховая.А слезывал-де Добрынюшка со добра́ коня,Наливал-де он чару зелена вина.Он перву-ту выпил чару для здоровьица,Он втору-ту выпил для весельица,А он третью-ту выпил чару для безумьица,Сомутились у Добрынюшки очи ясные,Расходились у Добрынюшки могучи́ плеча́.Он разорвал шатер дак рытого бархату,Раскинал он-де по полю по чистому,По тому же по раздольицу широкому;Распинал-де он бочку с зеленым вином,Растоптал же он чарочку серебряну;Оставил кроваточку только тесовую,А и сам он на кроваточку спать-де лег.Да и спит-то Добрынюшка нонче суточки,Да и спит-де Добрыня двои суточки,Да и спит-де Добрынюшка трои суточки,Кабы едет Дунай сын Иванович,Он и сам говорыт дак таковы слова:«Кажись, не было не бури и не па́деры, —А все мое шатрышко развоевано,А распинана бочка с зеленым вином,И растоптана чарочка серебряна,А серебряна чарочка позолочена,А оставлена кроваточка только тесовая,На кроваточке спит удалой добрый молодец».Сомутились у Дунаюшки очи ясные,Разгорело у Дуная да ретиво́ сердцо́,Закипела во Дунае кровь горючая,Расходилися его дак могучи плеча.Он берет же свою дак сабельку вострую,Замахнулся на молодца удалого;А и сам же Дунаюшко що-то прираздумался:«А мне сонно́го-то убить на место мертвого;А не честь моя хвала будет богатырская,А не выслуга будет молодецкая».Закричал-то Дунаюшко громким голосом,Ото сну-де Добрынюшка пробужается,Со великого похмельица просыпается.А говорыт тут Дунаюшко сын Иванович!«Уж ты ой еси, удаленький добрый молодец!Ты зачем же разорвал шатер дак рыта бархата;Распинал ты мою боченьку с зеленым вином;Растоптал же ты чарочку мою серебряну,А серебряну чарочку позолочену,Подаренья была короля ляховинского?»Говорыт тут Добрынюшка Никитич млад:«Уж ты ой еси, Дунаюшко сын ты Иванович!А вы зачем же пишете со угрозами,Со угрозами пишете со великими?Нам бояться угроз дак богатырскиех,Нам нечего ездить во поле поля́ковать».Еще тут, молодцы, они прирасспорили,А скочили, молодцы, они на добрых коней,Как съезжаются удаленьки добры молодцы;А они билися ведь палочками буёвыми,Рукояточки у палочек отвернулися,Они тем боём друг дружку не ранили.Как съезжаются ребятушки по второй-де раз;Они секлися сабельками вострыми,У них вострые сабельки исщерба́лися,Они тем боём друг дружку не ранили.А съезжаются ребятушки во третий раз;А кололися копьями-де вострыми —Долгомерные рато́вища по семь сажен,По насадочкам копьица свернулися,Они тем боём друг дружку не ранили.А тянулися тягами железнымиЧерез те же через гривы лошадиные,А железные тяги да изорвалися,Они тем боём друг дружку не ранили.Соскочили ребятушки со добрых конейА схватилися плотным боем, рукопашкою,А еще борются удаленьки добрые молодцы,А еще борются ребятушки двои суточки,А и борются ребятушки трои суточки;По колен они в землю да утопталися,Не которой один дру́га не пере́борет.Там ездил стары казак по чисту полю;А и был с им Алешенька Попович-от,Да и был с им Потык Михайло Долгополович.Говорыт тут стары казак Илья Муромец:«Мать сыра да земля дак потряхается,Где-то борются удалы есть добрые молодцы».Говорыт тут стары казак Илья Муромец:«Нам Алешеньку послать – дак тот силой лёгок;А Михайла послать – дак неповоротливый,А во полах-де Михайло заплетется же;А и ехать будет мне самому, старому;Как два русских-де борются, надо разговаривать,А и русский с неверным, дак надо помощь дать,А два же нерусских, дак надо прочь ехать».А поехал стары казак Илья Муромец;Он завидел-де на поле на чистоемЕще борются удалы-то добры молодцы.А подъезжает стары казак Илья Муромец,Говорит тут Дунаюшко сын Иванович:«Во́но едет стары казак Илья Муромец,А стары-то казак мне-ка приятель-друг,А он пособит убить в поле неприятеля».А говорит-то Добрынюшка Никитич млад:«А евоно едет стары казак Илья Муромец;А стары-то казак мне как крестовый брат,А мне пособит убить в поле татарина».А приезжает стары казак Илья Муромец,Говорыт-то стары казак таковы слова:«Уж вы ой еси, удаленьки добрые молодцы!Вы об чем же бьите́сь, да об чем вы боретесь?»Говорит-то Дунаюшко сын Иванович:«Уж ты ой еси, стары казак Илья Муромец!Как стоял у меня шатер в поле рытого бархату,А стояла в шатри бочка с зеленым вином;А на бочке-то чарочка серебряна,И серебряна чарочка позолочена,И не мала, не велика – полтора ведра,Подареньице короля было ляховинского.Он разорвал шатер мой рытого бархату,А раскинал-де по полю по чистому,По тому же по раздольицу широкому;Распинал он-де бочку с зеленым вином;Растоптал он же чарочку серебряну,А серебряную чарочку позолочену».А говорит-то стары казак Илья Муромец;«Ты за это, Добрынюшка, не прав будешь».Говорит-то Добрынюшка таковы слова:«Уж ты ой еси, старый казак Илья Муромец!Как стоял у него шатер в поле рытого бархата;А на шатри-то-де подпись была подписана,И подписана подрезь была подрезана,И подрезано было со угрозою:«Еще хто к шатру приедет, – живому тому не быть,Живому-де не быть, прочь не уехати», —Нам боеться угроз дак богатырскиех,Нам нечего ездить-делать во полё поляковать».А говорыт тут стары казак Илья Муромец:«Ты за это, Дунаюшко, не прав будешь;А ты зачем же ведь пишешь со угрозами?А мы поедем-ко тепериче в красен Киев-град.А мы поедем ко князю ко Владимиру,А поедем мы тепере на великий суд».Скочили ребятушки на добрых коней,И поехали ребята в красен Киев град,А ко тому они ко князю ко Владимиру.Приезжали ребятушки в красен Киев-град,Заходили ко князю ко Владимиру.Говорил тут Дунаюшко сын Иванович:«Уж ты, солнышко Владимир стольнокиевский!Как стоял у мня шатер во поле рыта бархату,Во шатри была боченька с зеленым вином;А на бочке и была чарочка серебряна,И серебряная чарочка позолочена,Подаренья короля было ляховинского,Он разорвал шатер мой рытого бархату,Распинал он-де боченьку с зеленым вином,Растоптал же он чарочку серебряну,А серебряну чарочку позолочену».Говорит тут Владимир стольнокиевский:«И за это, Добрынюшка, ты не прав будешь».А говорыт тут Добрынюшка таковы слова:«Уж ты, солнышко Владимир стольнокиевский!И стоял у его в поле черлен шатер;А на шатри-то-де подпись была подписана,И подписано-то было со угрозою:«А еще хто к шатру приедет, – дак живому не быть,А живому тому не быть, прочь не уехати»;А нам бояться угроз дак богатырские,Нам нечего ездить во поле поляковать».А говорыт тут Владимир таковы слова;«И за это, Дунаюшко, ты не прав будешь;И зачем же ты пишешь со угрозами?»А посадили Дуная во темный погреб жеА за те же за двери за железные,А за те же замочики задвижные.