скачать книгу бесплатно
С этой мыслью девушка заснула.
Глава 2
На следующий день Дейзи проснулась поздно и пожалела, что не завела будильник. Она быстро позавтракала и стала искать телефон студии. В компьютере его не оказалось, видно, она забыла его туда включить. Девушка перерыла всю свою сумку и записную книжку – телефон как сквозь землю провалился. Она принялась за письменный стол в кабинете, где обычно работал Лайм, а затем за ящики. Неожиданно Дейзи наткнулась на клочок бумаги, на котором было написано «Эггнистский купол №4» и телефон, показавшийся девушке знакомым. Она вздрогнула и застыла на месте. «Эггнисты… – мучительно вспоминала девушка. – Это какая-то тайная организация…» Но при чем тут Лайм?
Дейзи села на стул, забыв о студии и о том, что туда нужно позвонить. Она вертела в руках листок бумаги, на вид довольно старый. Что-то зловещее веяло от написанных на нем слов… Дейзи сидела, вроде бы задумавшись, хотя в действительности в голове у нее не было ни одной мысли. «Эггнизм», – почти вслух повторила она. Она чувствовала физическое неприятие, когда произносила это слово. Поборов это ощущение, девушка подошла к книжным полкам и взяла энциклопедию.
«Эггнизм – религиозно-этическое течение. Происхождение точно не установлено. Первые эггнистские купола появились в Европе еще в Средние века. Эггнистами были…»
Далее следовал длинный список фамилий писателей, композиторов, политических деятелей, знакомых Дейзи с детства.
«На начало века в мире насчитывалось 10—12 млн. эггнистов…
Эггнисты верят, что весь мир возник из яйца…»
Общие слова… Дейзи взглянула на список литературы в конце статьи. Наверняка эти книги трудно достать, так обычно бывает, когда имеешь дело с энциклопедией. Она поставила том на место. Кажется, несколько лет назад она видела большую книгу об эггнистах, альбомного формата. Надо будет ее найти… Но все-таки, при чем здесь Лайм?
Телефон студии… О нем Дейзи вспомнила неожиданно и почему-то сразу же нашла его в том же ящике.
– Алло, Питер? Здравствуй, Питер, это Дейзи. Извини меня, пожалуйста, я опаздываю, но я уже выхожу.
Она говорила нервно и очень громко.
– Дейзи, с тобой все в порядке? У тебя что-то произошло?
– Нет-нет, у меня все в порядке. Я просто проспала. Я выезжаю, буду через полчаса.
– Будь осторожна, Дейзи.
Она положила клочок бумаги обратно в ящик и побежала на улицу. Было очень холодно, во всяком случае, так ей показалось. Девушка вернулась за курткой, села в машину и постаралась взять себя в руки. Эггнисты. Ну и что? Десять-двенадцать миллионов в мире на начало века. Много это или мало? Сейчас 2045 год, в этом году будут праздновать столетие со времени окончания Второй мировой войны… Дейзи стала вспоминать цифры потерь: 9 млн. евреев, 20 млн. русских… Это ужасные цифры. Но как их сопоставить с числом эггнистов? Дейзи отказалась от этой затеи. На Земле сейчас живет около семи миллиардов людей, в начале века было шесть. Десять-двенадцать миллионов – это не так уж много, но и не так уж мало. Нужно спросить Лайма об этой бумажке. Почему она раньше никогда ее не видела? Все это очень странно.
Когда Дейзи приехала на студию, Питер выглядел очень обеспокоенным.
– С тобой точно все в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? Может, я позвоню Лайму?
– Нет-нет, не надо, – сказала девушка, выдавив из себя улыбку. – Я злюсь на себя за это опоздание.
– Ничего страшного. Правда, сегодня пятница, и мы с женой собирались вечером за город.
– Мы можем пораньше закончить. А мы с Лаймом завтра поедем в Нью-Йорк.
– В Нью-Йорк? Надо же. Тебе не надоел Бостон за всю неделю?
– Отдыхать можно по-разному. Знаешь, меня не прельщает хождение с рюкзаком по лесу. Я городской житель. Homo urbanus. Тьфу, никогда хорошо не знала латыни.
Они рассмеялись и приступили к работе.
Дейзи удалось сосредоточиться, и запись пошла быстро. В перерыве девушка решила поговорить насчет клипа.
– Питер, ты помнишь, мы обсуждали с тобой «Песню тебе»?
– Ты имеешь в виду клип?
– Да.
– Помню.
– И что?
– Не знаю, кто бы взялся его снимать.
– Мистер Браун берется.
– Мистер Браун?
– Он сын миссис Браун, благодетельницы Лайма. Она профессор в Колумбийском.
– Пожилая дама в очках?
– Вроде того.
– Браун, Браун, Браун… Кажется, что-то припоминаю. И сколько он берет?
– Ты знаешь, практически даром. Я иногда думаю, что Лайм просто волшебник.
– Да, Лайм действительно волшебник, – отозвался Питер, и Дейзи на мгновенье показалось, что он знает, почему Лайм волшебник.
– Слушай, Питер, ты бы взялся сделать запись звука здесь, на студии?
– Для клипа?
– Да.
– Почему бы нет? Правда, Браун, он часом, не из Нью-Йорка?
– Очень возможно.
– Здесь может быть проблема. Студии в разных городах.
– Но ведь не так уж далеко. Опять же, по сети можно передать все что угодно, даже видео.
– Ладно, согласен, но в таком случае тебе нужно меня с ним связать.
– Я это сделаю. Кстати, я уже придумала сценарий и даже баловалась на компьютере костюмами и декорациями. Сюжет, разумеется, сказочный: прекрасная принцесса в неприступном замке поет песню о любви к рыцарю, который странствует в дальних краях. В конце они должны встретиться. Мне сейчас пришла в голову идея насчет замка – он заколдован… Что ты по этому поводу думаешь?
– Сюжет несложный, романтический, из тебя выйдет замечательная принцесса, если будут хорошие костюмы и эффектный замок, то вместе с твоей великолепной музыкой все будет отлично. Единственное, что меня беспокоит – это твое стремление все делать самой. Ведь у тебя будет и режиссер, и костюмеры.
– Но ведь это моя песня, и я чувствую ее лучше кого угодно другого.
– А мистер Браун согласен на твои условия?
– Лайм сказал, что согласен.
– Тебе везет. Ты не пробовала подвигнуть Лайма на съемки в клипе?
– Пробовала, но он отказался. Сказал, что подберет хороших актеров.
– Тогда договорились – ты сведешь меня с Брауном, и мы будем работать вместе. Но сначала нам нужно записать «Песню тебе». По-моему, мы этого еще не сделали.
– Ты говорил, там хорошая аранжировка.
– Верно.
– Ладно, пойдем работать, мы же собирались пораньше закончить.
– Пойдем.
Дейзи и Лайм вернулись домой практически одновременно. Лайм был в приподнятом настроении, предвкушая завтрашнюю поездку. Дейзи старалась выглядеть веселой, хотя эггнистский купол не выходил у нее из головы, и она горела желанием спросить мужа об обнаруженной ею утром записке, но не решалась. Спать они оба легли довольно рано, сразу после просмотра новостей. Дейзи в этот вечер даже не подошла к компьютеру, чтобы узнать о сетевых новинках. На сердце у нее было тревожно, и она долго не могла заснуть.
Глава 3
Следующий день выдался солнечным. Лайм встал, как всегда, раньше Дейзи и делал упражнения на свежем воздухе. Девушка поднялась с постели, подошла к окну и увидела мужа в спортивном костюме. «Надо сделать зарядку», – подумала она, и вдруг ее как током ударило. Эггнистская записка! Дейзи совсем забыла про нее за ночь. Нужно спросить Лайма.
Она натянула спортивные штаны и куртку и вышла на улицу.
– С добрым утром, Лайм!
– С добрым утром, любимая.
Он был без шапки, утреннее солнце играло в его черных волнистых волосах.
– Удивительно, я никак не могу приучить тебя к йоге, – заметил Лайм.
– Ты же знаешь, что я занимаюсь каратэ, – ответила Дейзи. Она действительно каждый день вместо обычной утренней зарядки выполняла разминку для каратэ. Сами курсы девушка закончила еще года два назад, но старалась поддерживать форму.
Они завтракали на кухне. Дейзи старалась сидеть прямо, как учил ее муж. Он всегда повторял, что ни одна стоящая мысль не придет в голову, если сидеть скрючившись. У самого Лайма была великолепная, поистине царственная осанка. Дейзи старалась ему подражать, и ей это в основном удавалось. Она наблюдала за мужем, который будто бы и не замечал ее настороженности. Впереди был чудесный день, Лайм повторил это раз пять. Девушка не возражала и молча улыбалась. Вопрос о записке вертелся у нее на языке, но она все еще его не задала. Он застревал где-то в горле, и тогда дежурная улыбка сходила с ее губ. Она почувствовала некоторое облегчение, когда они наконец-то сели в машину.
Они ехали на большой скорости, километров двести. За рулем был Лайм. Дейзи сидела на переднем сидении, пристегнув ремень. Она была в толстом сером свитере, расшитом красными цветочками, и черной длинной юбке. Ее красное зимнее полупальто лежало на заднем сидении. Она нетерпеливо постукивала правой ногой. Вопрос, который она собиралась задать Лайму, уже не раз звучал у нее в голове. Наконец Дейзи решилась и, повернувшись лицом к мужу, выпалила, как ей показалось, не своим голосом:
– Лайм, что у тебя общего с эггнистами? Дело в том, что, пока я вчера искала телефон Питера, я наткнулась на старую бумажку. На ней было написано, сейчас скажу, «эггнистский купол номер четыре». Что это значит, Лайм?
Он не остановился, нет, только, может быть, чуть-чуть притормозил.
Ответ был простым:
– Я был эггнистом.
– Как? – вырвалось у Дейзи. – Почему я об этом ничего не знаю?
– Это было давно, задолго до нашего знакомства, лет пятнадцать назад. Мы были бедны. Мой отец умер, мама не работала, очень болела. Я был бедным студентом.
Он говорил медленно и внятно.
– Купол «Мировое яйцо»…
– Тот самый?
– Тот самый, это была благотворительная организация, она оказывала помощь своим членам. А мы нуждались в помощи. Ты знаешь, мы привыкли жить красиво, а после смерти отец оставил огромные долги. Бедность – это ужасно, Дейзи.
– Я знаю. Почему ты раньше мне не сказал?
– Как-то не пришлось к слову. Я не особенно вдавался в эггнистские ритуалы и философию. Я давно не имею с ними никаких дел. Эта бумажка, должно быть, очень старая.
Дейзи кивнула. Лайм говорил, не смотря на нее, крепко вцепившись в руль. Девушка накрыла его руку своей и сказала мягко:
– Прости, если я причинила тебе боль.
Лайм обернулся и взглянул на нее с несколько грустной улыбкой.
– Ничего страшного. Я сам должен был тебе рассказать. Я заметил, что ты чем-то обеспокоена, но не решался спросить, в чем дело.
Он говорил вроде бы искренне, но Дейзи поймала себя на том, что впервые усомнилась в его словах. Однако она не могла полностью сомневаться в его правдивости. Дейзи знала, что его отец умер, когда ему было года двадцать два. Мать Лайма никогда не работала, он был единственным ребенком в семье, и ему трудно пришлось, когда он остался единственным кормильцем. История, которую рассказал Лайм, была вполне правдоподобной, но что-то продолжало мучить Дейзи, какая-то неудовлетворенность. Телефон, почему он показался ей знакомым?
Некоторое время они ехали молча. Дейзи сидела, как будто съежившись, засунув руки в широкие рукава теплого свитера. Она подумала о том, что уже несколько дней не звонила матери. Мать Дейзи жила далеко, в Европе. Забавно, что Европа все еще была «далеко», несмотря на прекрасную связь. В Америке ее мать была довольно давно, зять ей понравился, и она более или менее успокоилась. У них с Дейзи были сложные отношения, хотя они и были как подруги. Мать девушки всегда мечтала видеть дочь на сцене и была счастлива, что карьера Дейзи развивается довольно быстро под чутким руководством Лайма. У каждой из них была своя жизнь, хотя они и переписывались по электронной почте почти каждый день и всегда были рады поговорить друг с другом по телефону.
На подъезде к Нью-Йорку Лайм прервал затянувшееся молчание.
– Я могу позвонить миссис Браун, и, если она пригласит нас на ужин, мы можем сходить к ней. Ты могла бы поговорить с ее сыном насчет клипа.
– Согласна, – отозвалась Дейзи и улыбнулась, кажется, впервые за всю поездку. – Я бы только не хотела, чтобы он что-нибудь менял в моем сценарии.
– Знаю, – сказал Лайм. – Я говорил Брауну, что ты все привыкла делать сама.
– И как он к этому отнесся?
– Ему же лучше – меньше делать надо! А если серьезно, Браун посмотрит сценарий с точки зрения зрителей. Если все подойдет, он ничего менять не будет.
– Ладно, пока что я хочу в магазин. Кстати, кто из нас будет платить за всю ту белиберду, которую я куплю?
– Моя машина, – сказал Лайм с улыбкой, – и моя кредитная карточка.
Они направились в новый огромный торговый центр, внешне напоминавший небоскребы-близнецы Центра Международной торговли на Манхеттене. Дейзи никогда не смогла бы объяснить, почему ей нравилось ходить по магазинам. Это увлечение не принимало у нее форму болезни, как у других. Девушка вполне могла обойтись без «шопинга». Она не расстраивалась, когда не могла позволить себе купить слишком дорогое платье. Но разглядывать и мерить одежду Дейзи любила. С другой стороны, она обожала всякие безделушки: заколки, ленточки, разную бижутерию. То, что девушка все это покупала, не означало, что она это носила, ведь одевалась она обычно весьма скромно. Серег Дейзи для себя не признавала, еще в юности отказавшись прокалывать уши, но иногда надевала клипсы. Кроме одежды и бижутерии было еще два отдела, к которым она питала особое пристрастие. Во-первых, это были товары для дома. Правда, сейчас девушка их редко покупала. Но зато, когда они с Лаймом въехали в новое жилище, каким удовольствием было для Дейзи выбирать по своему вкусу шторы и занавеси, обои и ковровые покрытия! Девушка всегда мечтала, чтобы по всему дому можно было ходить босиком, и добилась этого, хотя сама так и не смогла полностью отказаться от тапок. Другим ее увлечением были книги, особенно, альбомы по искусству. Еще задолго до брака Дейзи хотела собрать коллекцию альбомов с хорошими репродукциями картин любимых художников: Энгра, Гейнсборо, Карла Брюллова, русских передвижников, Рафаэля, Тициана, Леонардо да Винчи, Веласкеса. Ей также нравились работы Боттичелли своим удивительным внутренним светом. К импрессионистам девушка относилась спокойно, как и к прерафаэлитам, хотя и любила отдельные их картины. Дали она ценила как великого мастера, имела дома хороший альбом «Мир сюрреализма», но он не был в числе ее любимых художников. Среди более редких вещей в ее коллекции присутствовали «Английский портрет XVII века» и «Английские и французские художницы XVII—XVIII веков». В своих художественных пристрастиях Дейзи была консерватором. Современное искусство она переносила с трудом. Раньше, в детстве девушка питала страсть к старинным вещам – от книг до экипажей, но со временем несколько охладела к антиквариату и ограничилась покупкой мебели под старину для своего дома.
Припарковав машину на подземной стоянке, Лайм отдал Дейзи свою кредитную карточку и отправился дожидаться ее в кафе, которое находилось двумя этажами выше отдела женской одежды. Девушка предложила мужу пойти вместе с ней, но он отказался, сказав, что обязательно посмотрит все ее покупки в отеле. В отделе Дейзи интересовали, прежде всего, платья, юбки и блузки, несмотря на то, что обычно она носила брюки. На сей раз, она присмотрела себе пару деловых костюмов, шикарную выходную блузку с длинными манжетами и юбку в стиле кантри. Продавщицы не переставали восхищаться ее отличной фигурой. Дейзи шла по галерее в своей длинной юбке, толстом сером свитере и белых полуботинках, неся пакеты с покупками в обеих руках. Ей нравился этот огромный универмаг с его бесконечными этажами, эскалаторами, обилием иллюминации, правда, не раздражающей, фонтанами в центре зала почти на каждом этаже. Она проходила мимо страшно дорогих автомобилей, которые она и за обычную цену никогда бы не купила. Дейзи зашла в стеклянный лифт вместе с какой-то пожилой женщиной. Она обожала такие лифты. Ее соседка внимательно посмотрела на нее и вдруг воскликнула:
– Дейзи Миллан! Вы ведь Дейзи Миллан!
– Да, – с улыбкой ответила девушка.
