скачать книгу бесплатно
– Энн, ты была великолепна. Я тебя поздравляю от души. Никогда не думал, что ты так умеешь говорить.
– Что ж, я рада, что смогла тебя удивить.
– Еще как! – воскликнул Лайм. – Ты была лучшей. Иногда я даже думал – ты это или не ты? Ты ведь никогда не любила говорить на публике. В компании тебя всегда было очень интересно слушать, но сегодня это была фантастика!
– Лайм, ты, видно, думал, что я в колледже дурака валяла, – со смехом заметила Дейзи. – А я, между прочим, училась и к тому же поставила себе целью сегодня выступить хорошо.
– Энн, ты не права. Я прекрасно знаю, как много ты занимаешься. Я тобой горжусь. Но ты не боишься, что тебя раскроют? Подумай сама – откуда такие способности у сироты из Олбани?
– Нет, не боюсь, – беззаботно ответила Дейзи. – Конечно, если ты все не испортишь и не будешь обращаться со мной так, чтобы все видели, что мы с тобой прожили вместе два года.
– Да я же к тебе даже не прикасаюсь! – возмутился Лайм. – Мы только что познакомились, я это знаю.
Они сели за стол.
– Ты будешь горячее? – спросил Лайм.
– Нет, я так рано не обедаю. Буду кофе с чем-нибудь. С какой-нибудь булочкой.
– А кофе тебе не поздно? – шутливо спросил Лайм. Дейзи никогда не пила кофе во второй половине дня.
– Нет, еще не вечер, – в тон ему ответила девушка. – Скажи, я совсем на себя не похожа?
– Нет, не похожа, – рассмеялся он. – Я бы сам тебя, наверное, не узнал. Честно говоря, ты выглядишь ужасно.
Дейзи рассмеялась.
– Спасибо за откровенность. Мне кажется, я умело использую недостатки в своей внешности. Я выставляю напоказ свои большие уши, я ношу прическу, которая мне не идет, чересчур сильно крашусь.
– К тому же ты явилась на конференцию в косухе и крысах, – продолжал Лайм. – Здесь никто так не одевается.
– Я иду против всех правил, – подтвердила Дейзи. – Я бросаю вызов.
– Ты уже победила. И все-таки, как жаль, что они не знают, какая ты на самом деле красивая!
– Мне нравится быть некрасивой. Хотя, конечно, в таком случае женщина теряет большой козырь. И я его, несомненно, потеряла.
Они болтали о всякой всячине весь перерыв. В конце обеда Лайм заметил:
– Не знаю, как мне тебя величать, Энн. Бывшей женой, что ли?
– Ну, положим, мы с тобой не в разводе, – возразила она. – Я твоя любимая женщина. Разве не так?
– Моя любимая девушка, – поправил ее Лайм. – Пусть будет так.
Они разошлись по своим секциям. К концу дня стало ясно, что доклад Энн Литтлвуд был лучшим. Девушка знала, что ее уже начали обсуждать, и главной темой было не ее выступление, а ее обед с доктором Милланом. Дейзи это веселило. К сплетням и зависти она решила относиться с юмором.
После ужина девушка снова поднялась в скай-бар, выпила стакан сока и вышла на открытую смотровую площадку. Там было всего несколько человек, и среди них, разумеется, Лайм. Он подошел к Дейзи, они поприветствовали друг друга и стали вместе смотреть на ночные Сиракузы.
– Завтра наш с тобой последний день, – задумчиво произнес Лайм.
– Ну зачем так грустно? – возразила Дейзи. – Теперь мы официально знакомы, через некоторое время – повторяю, через некоторое время, – мы сможем иногда видеться. Тебя это не радует?
– Радует, конечно, – улыбнулся Лайм. – И все-таки, я так давно тебя не видел, и снова ждать. Сколько ждать? Так бы и схватил тебя и не отпускал до утра!
– Лайм, ты, похоже, решил погубить мою и без того не идеальную репутацию! – игриво заметила Дейзи, чуть отдвигаясь от мужа.
– Терпеть не могу эту твою новую смесь кокетства и нахальства! – воскликнул Лайм. – Не было в тебе раньше ни того, ни другого! Не беспокойся, я тебя не трону, здесь люди. Доктор Миллан не может открыто приставать к девушке, с которой только что познакомился. Надоело мне ломать комедию, Энн. Скоро год будет, как мы живем невесть как.
– Знаю. Мне, может, тоже все это надоело. Но дело есть дело. Оно движется не так быстро, как хотелось бы. У нас пока недостаточно улик. Но время у нас еще есть. Не будем торопить события. Пойдем спать.
– Спокойной ночи, Энн, – Лайм пожал ей руку. – Я люблю тебя.
– Я тебя тоже. Спокойной ночи, дорогой.
Дейзи вошла в номер, опустила жалюзи, сняла парик и легла на кровать прямо в одежде. Одно ее слово – и эту ночь она могла бы провести с Лаймом. Но благоразумие советовало отказаться, ведь такая откровенная связь, возможно, вызвала бы подозрения. Энн Литтлвуд, скорее всего, была способна на что-нибудь подобное, но вот доктор Миллан… Затащить к себе в номер девушку, с которой познакомился несколько часов назад, – это было на него совершенно не похоже.
Дейзи нырнула в постель и накрылась с головой одеялом. Интересно, Лайм не обиделся из-за ее отказа? «Так бы и схватил тебя и не отпускал до утра». Она бы, наверное, не отпустила его до самого вечера. Девушка стала считать по пальцам, сколько месяцев она не занималась любовью. Восемь с половиной, почти девять! Она явно не среднестатистическая американка. Дейзи прыснула. И все-таки она счастлива, ее выступление стало ее триумфом.
Заключительное заседание началось несколько позже, чем в предыдущие дни – в половине двенадцатого. Сначала на публику вылился целый поток дежурных фраз. Дейзи изнемогала от скуки. Она стала думать о том, как бы повела себя настоящая Энн Литтлвуд, и решила, что ей нужно проявить интерес к Лайму. Девушка положила ногу на ногу, стала вертеть носком от «крысы» и косо поглядывать на доктора Миллана с полуулыбкой на лице. Лайм сначала посмотрел на нее с удивлением, но быстро включился в игру и взглянул на нее весьма строго. Наконец начали подводить итоги конференции. Было предложено выступить председателям всех секций. Отмечали высокий уровень участников, выделяли лучших. Пришло время говорить и председательнице секции, где выступала Дейзи.
– Все доклады были очень интересными, – сказала эта немолодая дама, – но особенно хотелось бы выделить доклад мисс Энн Литтлвуд «Эггнизм и мировое искусство». Это самая юная участница нашей конференции, к тому же из Мичиганского университета, что вдвойне приятно, ведь это уважаемое учебное заведение традиционно специализируется в области естественных наук. Думаю, большинство из тех, кто участвовал вчера в работе нашей секции, согласится, что выступление мисс Литтлвуд было самым ярким. Не могу не добавить, что она уже сдала экзамены за три курса и, насколько мне известно, намерена закончить в этом году.
– Да, если мне разрешат, – громко сказала Дейзи с места.
– Разрешат, – уверенно произнесла председательница. – Мы все, – она выразительно окинула взглядом президиум, чуть дольше задержавшись на докторе Миллане, – мы все желаем Вам всяческих успехов.
Воцарилась тишина. Все ждали, что скажет девушка. Дейзи поднялась со своего места, осмотрела зал и произнесла с улыбкой:
– Вероятно, сейчас мне нужно держать ответную речь. Что ж, ладно, только пусть вас не шокирует то, что я сейчас ляпну. Я благодарна, прежде всего, самой себе…
Зал вздрогнул. Это был верх наглости.
– … за то, что достойно отстояла честь своего университета и своего колледжа. Я благодарю также заведующую кафедрой истории искусств, которая дала мне рекомендацию, несмотря на то, что я еще не проучилась и года. Я благодарю своего декана и всех преподавателей, которые меня подготовили. Я благодарна библиотеке, где я работаю. И, конечно, я благодарю всех вас за то, что так тепло меня приняли и оценили мой доклад.
Дейзи чуть наклонила голову. Ей вежливо зааплодировали. Она села на место, громыхнув всеми своими молниями. Дейзи было приятно, что ее похвалили, но она оставалась невозмутимой.
После заседания к ней подошел Лайм. Он поклонился и произнес весьма громко:
– Мисс Литтлвуд, позвольте проводить Вас на вокзал.
– Позволяю, – весело сказала Дейзи. – Только мне надо забрать сумку из отеля.
Они шли пешком до гостиницы и вместе поднялись на лифте на десятый этаж. Лайм остался в коридоре, Дейзи повесила на плечо сумку, взяла в руки папку и закрыла номер.
– Энн, давай сюда свой баул, – со смехом сказал Лайм.
– Брось ты, она легкая, – отмахнулась Дейзи. Лайм почти обиделся.
– Слушай, Энн, ты можешь меня представить рядом с женщиной, которая несет сумку таких размеров?
Дейзи развела руками и поставила вещи на пол.
– Бери, – сказала она. – Знаешь, я так привыкла все делать сама, что принимать помощь даже как-то непривычно.
Лайм взял ее сумку и произнес:
– Дело не в правилах хорошего тона. Просто я не могу позволить женщине носить тяжести.
– Сумка не тяжелая, – настаивала Дейзи.
Он рассмеялся, покачал головой и вызвал лифт.
Они вели себя сдержанно. На стоянке было много народу, и все смотрели на них. Лайм молча поставил вещи Дейзи на заднее сидение, а ее саму усадил на переднее. Девушка чувствовала себя неуютно. Это был тот же самый джип, что и год назад. Воспоминания как будто парализовали Дейзи. Перед ее глазами стояло лицо Лайма в то зимнее утро, когда она впервые спросила его об эггнизме. Девушка сжала губы и взглянула на мужа. Он молчал. Уже подъезжая к вокзалу, Лайм взял ее левую руку и сказал:
– Я скоро куплю новую машину.
– Правильно, – одобрила Дейзи. – Сейчас можно найти хорошие модели. Но моя развалюха пока ездит, так что я не буду менять шило на мыло.
Странное дело, но по пути на вокзал они практически ни о чем больше не говорили. Выйдя на улицу, оба оживились и стали обсуждать конференцию. Наконец, Дейзи спросила о том, что мучило ее с прошлого вечера:
– Лайм, ты, надеюсь, понимаешь, что я тебе вчера отказала не потому, что не хотела быть с тобой. Я очень хотела. Ты мне веришь?
Он взглянул на нее с юмором.
– Я тебя за два года все-таки изучил и знаю, когда и чего ты хочешь. Полагаю, если бы я вчера очень настаивал, ты бы сломалась.
– Я тут посчитала, – задумчиво сказала Дейзи, – что мы не были близки уже почти девять месяцев.
– Решила отметить годовщину? – спросил Лайм со смешком. – Не беспокойся, я выдержу, похоже, мое терпение беспредельно.
– Я всегда говорила, что любовь – это не только секс, – заявила девушка.
– Мы с тобой два ископаемых, – рассмеялся Лайм. – Когда-то я считал, что любовью следует заниматься только для зачатия ребенка.
Дейзи вздрогнула. Это была больная тема.
– Думаю, сейчас не время говорить о ребенке, – холодно произнесла она.
– Не знаю, когда оно наступит, и наступит ли вообще. Я сам раньше с тобой соглашался в том, что надо сначала стать знаменитой, а потом уже заводить ребенка. Но, я полагаю, если бы у нас были дети, ты бы от меня не ушла.
– Еще как ушла бы! – возразила Дейзи. – Причем вместе с детьми. Неужели ты думаешь, что я позволила бы своим детям жить во лжи!
Лайм остановился и взглянул ей прямо в лицо.
– Ты ко мне беспощадна. Я иногда спрашиваю себя: когда мы закончим наше так называемое дело, вернешься ли ты ко мне?
– Вернусь, если не будешь меня изводить, – твердо сказала Дейзи. – А если будешь ныть, не буду тебе звонить.
– Я теперь сам буду тебе названивать, – весело парировал Лайм, – домой.
– Я брошу трубку.
– Тогда я буду присылать тебе письма по электронной почте, – не унимался Лайм, – причем самого официального содержания. «Дорогая мисс Литтлвуд! Разрешите мне еще раз поздравить Вас с Вашим успехом на конференции. И т.д., и т.п.» Я завалю тебя подобной официальщиной!
Дейзи расхохоталась.
– Лайм, знаешь, что ты хочешь сейчас сказать? – спросила она. – Ты решил мне отомстить.
– Ты глупая девчонка, – снисходительно произнес он. – Я решил тебе отомстить! Ну и бред! Скажи лучше, что у тебя в папке?
– Рекомендации для поступления в докторантуру.
– Давай я дам тебе рекомендацию. Я тебя слушал, и мое слово пока кое-что значит.
– Этого не требуется.
Девушка собрала уже целую пачку рекомендательных писем от видных культурологов, присутствовавших на конференции. Бумага от доктора Миллана ей действительно не слишком была нужна.
– Понятно, – сказал Лайм. – Итак, верх моих мечтаний – это заплатить за тебя в ресторане. Ладно. Кстати, я не знаю адреса твоей электронной почты. Ты мне его продиктуешь?
– Да, конечно. Записывай.
Лайм записал.
– А твой электронный адрес не изменился? – спросила девушка.
– Нет, все тот же.
Дейзи на всякий случай записала его еще раз.
Они попрощались за руку. Девушка помахала Лайму с подножки и вошла в вагон. Он остался на перроне. Поезд тронулся.
Они не сказали друг другу очень многого. Дейзи не призналась, что, когда ложится спать, всегда представляет себе Лайма. Она не сказала ему, какую нежность к нему чувствует, как хотелось ей там, в машине, обнять его за шею, зарыться лицом в его мягкие черные волосы. Лайм не рассказал ей, как тяжело ему бывает порой в их большом пустом доме, когда воспоминания душат его, и работа действительно становится единственным спасением. Дейзи, в свою очередь, забыла сообщить мужу о том, что отказалась от публикации своего доклада. Она не хотела, чтобы над ее статьей стояло чужое имя – Энн Литтлвуд. Девушка надеялась, что однажды снова станет собой.
В поезде к Дейзи подсела Рейчел, докторантка с кафедры английского языка и английской литературы. Они познакомились на конференции. В колледже они встречались едва ли пару раз.
– Как вижу, тобой заинтересовался доктор Миллан, – заметила Рейчел.
– Заинтересовался? Ну это ты загнула! – возразила Дейзи с неподражаемой интонацией Энн Литтлвуд. – Доктор Миллан угостил меня кофе. Ему понравился мой доклад.
– Ты явно скромничаешь. Он ведь проводил тебя до поезда, а вчера вечером вас видели на смотровой площадке.
– Ну и что же мне теперь, нельзя выйти подышать свежим воздухом! – возмутилась Дейзи. Этот диалог начинал ее забавлять, но она твердо решила играть роль Энн Литтлвуд. – Мы случайно столкнулись, когда я вылезла из скай-бара.
– Не отпирайся, Энн, – сказала Рейчел. – Ты понравилась доктору Миллану. И позволь мне дать тебе дружеский совет – не рассчитывай на что-нибудь серьезное.
Дейзи чуть не умерла со смеху, но сдержалась и вместо этого сделала большие глаза.
