Последний век мира

С палубы на причал выходили в шкурах животных могучие воины, но без оружия – таков был обычай гостеприимства. Между теми сновали худые, но жилистые мужчины. По их повадкам можно было определить, что они достаточно ловкие, а некоторые малость безумные. Тогда и пришла полная уверенность в сговоре восточного князя с гольфарами южных островов, или как их назвали более просвещённые – стальные. Юстос не желал ссоры из-за прошлых обид, потому – решил преодолеть путь до терема тенью.

На набережной были две широкие дороги, по которым доставляли груз на восток и с востока лошадьми. Однако, попасть на них, или с них в порт можно было через большой каменный дом трех этажей. Там проверяли все товары востока, идущие озером. Тракт был забит множеством повозок, а со стороны порта стояла толпа ругающихся людей. Люди терпеть не могли проволочек со свитками, а работники сего заведения пользовались этим и в обход правил пропускали контрабанду и прочие запрещённые товары за «благодарность» от щедрых торговцев. Навязанное условие существования союза от Харрасса востоку множество раз попиралось простыми гражданами. Однако, вот уже сотню лет оно не только не зачахло, но процветало на терпении проходящих.

Вправо от дома располагалось красивое строение, без которого ни один порт не мог обходиться. Его разноцветные ленты, цветочные венки и стены всех ярких цветов созывали к себе путников и некоторых жителей порта. У входа стояли девушки в вызывающих нарядах, оголяющих некоторые части тела и зазывающие путников зайти внутрь. Раскуривая трубки, они завораживали речами проходящих, будь то бедняк или богач. Нескромные одежды привлекали матросов кораблей, отчего манящее уединение быстро опустошало их карманы. Юстос отвел взгляд и стал всматриваться дальше.

Еще правее была лавка с морскими принадлежностями, что была в каждом порту, или в поселении у воды. На вывеске красовался якорь, снятый весьма давно, судя по ржавчине. Фасад здания был выкрашен в серый цвет, отражающий будни его владельцев. Однако, не смотря на скромный вид и не столь редкие товары, на пороге стояло несколько человек, желающих что-то купить.

Взгляд скользнул еще правее. Пара больших зданий, одно из которых наполовину стояло над водой на больших сваях, а второе поменьше примыкало к нему. Вместе они занимали добрую восьмую часть порта. То был единственный в союзе Пондера судовой док. В Харрасса и на южном берегу имелись такие же, но более скромные. И называли их не так уважительно. «Плотницкая», «Латная», «Лодочная» и другие менее известные названия прикрепились к ним. Но, именно здесь, в этом самом доке, строились новые корабли, ремонтировались морские суда в пользовании и разбирались ветхие. Сюда стекалось много знати и купцов, желающих преобрести торговый, или личный корабль по своим пожеланиям. Из ворот торчала часть начатого судна, но понять – какое оно, было сложно, тем более – издали.

По левую сторону от здания проверки и уплаты за ввоз и вывоз товаров, иначе говоря – здания портории, или на здешний манер «мытница», стоял не менее важный дом – управа. Созданный, как и все здания в порту, из дерева, он имел прочный каменный фасад в стиль набережной. Имея также три этажа, здание возвышалось над мытницей и являлось самым высоким в порту. Там работали управленцы порта и водами к нему прилегающими, но одно отличало его от гавани Мурумала – двери были открыты и не было столпотворения у них. Значит, люди верили в их работу и их вопросы решались быстро, чем запад не мог похвастаться.

Еще левее расположились пара зданий почти одинаковых, с большим количеством окон. Они располагались близко, но не соединялись. Одно из них носило вывеску «лазурь». Юстос понял, это был заезжий дом. Тут путники могли отдохнуть с дороги, или весело провести время за чаркой хмельного в приятной компании. В бытность свою отвергнутым ему доводилось бывать в таких местах. Провонявшие дешёвым алкоголем и жаренным мясом, они вмещали в себя народ разных мастей. И потому, засыпать в снятой комнате было опаснее, чем подхватить болезнь от вместилища похоти через два дома от него. Крепкая на вид дверь открывалась нужным нажатием в правильном месте, и постоялец оказывался в тесном помещении с алчущими его крови головорезами. Даже крик перебивался звонкой монетой кифаредам, которые поднимали общий настрой до восторженных голосов под чаркой пива.

В стороне от этих домов располагались несколько больших строений, каждый из которых имел по 2 входа и несколько окон с закрывающимися на засовы ставнями. Подле них стояла стража, а вокруг всего этого – забор с заостренными кольями на верхушках. То были – склады для товаров запрещенных, или на хранении.

Пока верумий примечал красоты порта, судно пришвартовалось и начало готовиться к досмотру по команде капитана. Юстос же подошёл к сходням, ожидая их установки. Внезапно, один из его стражей заметил, что по причалу в их сторону идет человек, и сразу доложил Юстосу. Все внимание устремилось на гостя. Незнакомец же ускорил шаг. Урилии быстро сомкнулись плотным щитом перед господином и вынули мечи. Человек остановился. Смуглый тон кожи и сильно вьющиеся волосы выдавали в нём южанина. Однако, одежда и посох в руках – восточные.

– Кто ты и что замышляешь? – спросил мужчину один из стражей.

– Я – посланник князя Велибора. Мне велено с почестями встретить верумия Мурумала и проводить его в чертог моего правителя. – он слегка замешкался. – Однако, мне неизвестен корабль и лицо господина Юстоса… – он сделал паузу, а затем добавил: – Эстина.

«Он знает? – подумал Юстос. – Даже сюда дошли слухи. Нужно узнать, тот ли он, за кого говорит».

– Как твое имя? – спросил верумий.

– Перилл из рода Карстов.

– Это далеко не восточное имя и род твой явно не здешний.

– Верно. Мои корни за морями. Несколько лет назад мы приплыли сюда и стали прославлять свое имя. Однако, не столь успешно, как хотелось бы. Мы не закалены в боях, как вы, но ведем иные войны. Судя по вашей одежде, – а ее Юстос сменил на простую для тайного прибытия к князю, – по вашему взгляду и охране, вы – тот, кого я ищу! И я понимаю ваши опасения. Прошу вас довериться мне. – человек улыбнулся.

«Довериться, как же. Лучше я доверюсь встречной собаке, чем незнакомцу! – размышлял верумий. – Однако, я пришел за ответами. И я их получу! – твердо решил он.» – Как мне верить тебе, что ты от князя?

– Он передал мне это. – из внутреннего кармана незнакомец вытащил сверток и протянул его стражнику. Тот осторожно развернул его и, достав свиток, передал Юстосу. Гербовая печать на туго свернутом целом листе походила на те, что попадались верумию в письмах от князя.

– На западном троне я недавно, и не со всем успел ознакомиться. Веди же нас, Перилл и рассказывай о своем господине.

– Как будет угодно. – ответил мужчина и услужливо указал рукой путь по тракту.

Юстос, не отрывая глаз от проводника, нагнулся к одному из стражей и прошептал:

– Поставить сзади одного из метателей. Чуть не так себя поведет – быстрая смерть.

Воин лишь кивнул и шепотом передал его слова тощему мужичку в сером кафтане. Тот взглядом дал понять, что готов исполнить приказ и побрел позади в след за остальными на нужном расстоянии для мгновенного броска.

Без задержек они миновали порторию, поскольку товаров не ввозили. На задворках порта взяли лошадей и двинулись в Винсемор. Дорога была обширнее, чем предполагал Юстос, и кони спокойно разъезжались со встречными повозками. Не сказать, чтобы много людей выезжало с востока, ведь прибывало не меньше. Только, товаров везли намного больше, чем вывозили. Из этого следовало лишь одно: купцы, торговцы, ростовщики и прочие «слуги злата» охотнее сбывали свой товар в Древозаре за его золото, нежели за западное. Люди поддерживали этот край более в силу их потребностей при постоянных битвах с порождениями флоры. Запад же ни с кем не воевал, а потому производил больше. Однако, что нельзя было сопоставить, так это злаки. Горная почва запада не позволяла вырастить ту же пшеницу, овес и другую крупу более восточной. Всякий раз, когда урожай Мурумала был больше предыдущего, Древозар мог похвалиться вдвое большим, а то и втрое. Могущество востока произрастало не только из ярости их воинов и богатства плодородия. Великую поддержку им оказывали золотоносные шахты на севере, что и подталкивало влиятельных особ вкладывать средства в процветание Древозара. Однако, эту ситуацию Юстос намерен был изменить.

От порта Перилл не умолкал и рассказывал все, что верумий итак знал от Дуктора, поэтому на середине пути он его прервал:

– Безусловно, твои слова может подтвердить любой подданный, некоторые и проверить нельзя. Но, скажи мне: чем увлекается князь Велибор, когда думает, что его никто не видит?

– Это интересный вопрос. – сощурился проводник. – Если князь думает, что никто его не видит – так оно и есть.

– Хоть я и принял верумство не так давно, как ты знаешь, однако, это понять успел. Не увиливай!

– Как пожелаете. – мужчина глянул на стражников позади. – Слышал я… – Юстос серьезно взглянул на него. – Да! Именно слышал, поскольку больше времени провожу за пределами чертога. Так вот. Дошел до меня слух, что князь Велибор Райс любит рисовать.

– Решил пошутить? – сердитым тоном верумий дал понять, что терпение его на исходе.

– Серьезно. Он рисует карты.

– Карты? – удивился Юстос, сменив гнев на размышления.

– Да, карты. Совершенно разные. Старые крепости, леса, пустыню и много чего еще. Однако, примечательно то, что после этого он составляет на них план атаки сооружения, или врага не присущего восточной местности. Эти места скорее на западе, или на юге. Но и это еще не все. После окончания, князь долго смотрит на полотно, а затем сжигает.

Наступило молчание. Верумий обдумывал: не готовит ли князь войну против союза? Но, он будет безумцем, если решит выступить против чародея. Способна ли армия востока тягаться с возрождающейся армией запада и скрытной – юга? Или самоуверенность князя Велибора застила здравый рассудок? Это нужно было выяснить, причем немедленно. Однако, не лжёт ли ему Перилл? Истину нужно было выявить.

– Скажи, – Юстос решил на мгновение довериться этому человеку, – а карт Мурумала, или Ласпека он не писал? – он пристально посмотрел на провожатого. – Может, Харрасса?

– Если верумий Юстос Эстин обещает не говорить об этом никому – я отвечу. – с лёгким беспокойством произнёс Перилл.

– Даю слово. Будь уверен. – в чем, в чем, а в слове верумия нельзя было сомневаться. Лишь в крайней необходимости тайна покидала уста правителя, если она угрожала жизни и здоровью его подданных.

– Эти карты, – он подъехал ближе к верумию. Юстос ухватил эфес сабли, предупреждая атаку. Несколько ближайших стражей двинулись было к мужчине, а метатель пригнулся и взял сокрытый в полах одежды метательный нож, но верумий свободной рукой остановил их. Однако, мужчина без оглядки приблизился и шепнул на ухо: – единственные, которые он не сжег.

Оставшуюся дорогу они ехали молча. Перилл не решался нарушить молчание, а Юстос думал над словами, что откроют замыслы Велибора в разговоре.

«– Карта Мурумала должна быть спрятана, как и Ласпека. Но, что толку, если князю известны планы строений? Нужно выведать у него, а лучше – разузнать самому! Но, как мне попасть в покои незамеченным в неизвестном чертоге? Может узнать у этого? Нет. Таким доверять нельзя. Почему он вообще мне это рассказал? Может хочет, чтобы я попался при обыске? Нельзя самому искать подтверждение и посылать кого-то. Только разговором можно добиться. Но, спрашивать прямо, или скрытыми вопросами? Там видно будет». – размышлял он.

От порта до Древозара они доехали за пару часов. Всю дорогу Юстоса тяготила не только новость от провожатого, но и то, что при отбытии из конюшни с окна управы вылетел ворон в сторону города.

«Князь Велибор знает о моем прибытии! – понял Юстос. – Но, что здесь делают гольфары? Неужели, с их помощью восток намерен покорить юг, как сильнейший регнум, а после и запад? Даже если и так. Остатки их армии сметут отвергнутые. Те не станут тихо отсиживаться за горами».

В пучине дум верумий не заметил, как перед ним вдали показался Древозар. На большом пригорке, окруженный двойным частоколом, а за ним – высокой бревенчатой стеной, стоял деревянный град. Терем князя был на возвышении и виден из любой точки долины.

Хоромы князя заслуживали отдельного описания. Несколько золотистых на солнце зданий были соединены переходами, да настолько отбеленными, что походили на корону со скрепляющим белым металлом меж злотых зубцов.

Посреди двора стоял высокий сводчатый терем – украшение всего града. Его червонная крыша была увенчана двумя коньками: резной головой лошади с открытой пастью и столь же красивым волнистым хвостом, изгибающимся подобно морской волне. На вершине фронтона красовалась восьмиконечная звезда, так же вырезанная искусным умельцем.

На верхнем этаже бросались в глаза красные сдвоенные окна с открытыми решетчатыми ставнями. Вообще резьба была повсюду, словно кому-то было скучно, и он красиво обрезал все лишнее в отсутствии князя.

По углам терема были пристроены четыре небольших башни, где могли поместиться лишь двое смотрящих. Однако, на них резьбы не было. Обычные коричневые с деревянной черепицей цилиндры гнездились к терему, как птенцы к матери в холодную погоду. Здесь они носили простое название, отражающее их принадлежность – «смотрильни». И действительно, в окне одной из них мелькнула чья-то фигура. Неусыпная стража в любой момент сообщала об угрозе ещё до её подступов к стенам.

Вокруг терема на уровне второго этажа по всему периметру был один сплошной балкон с перилами и крышей. По нему бродила пара людей, что-то обсуждая. От этих балконов, называемые «гульбищами» отходила пара крытых переходов – сени. Они в свою очередь соединяли второй этаж терема с жилищем князя – его выдавал размах и простор, а также печная труба – и с хозяйским домом, где принимали почетных гостей и пиршествовали.

Хотя весь град отстроен был из дерева, его красоте, а тем более прочности, завидовали западный народ. Зодчие-мастера развили свои таланты укладки и приданию формы древесине настолько, что оборона Древозара могла длиться непрерывно не меньше осады белокаменного Мурумала.

Гости приблизились к воротам града. Но не со стороны большого тракта, где толпились повозки и кони. Перилл показал другой вход, где никого не было, а врата сливались со стеной. Навстречу вышел из маленькой боковой двери, служившей входом в сторожку, из-за стены, рослый богатырь. Кольчуга ему явно была мала, а шлем он и вовсе не надел, видно не нашелся по размеру. В руках красовалось увесистое копье, а на поясе висел меч.

Он окинул взглядом отряд и спросил спокойным басом:

– Кто будете? И зачем пожаловали?

– Ты меня знаешь. – первым высказался Перилл. – Я веду досточтимых господ в чертог князя.

– Князь не принимает кого попало! – по его виду стало заметно раздражение. – Сын Карстов может проходить. Вас я не ведаю.

– Мы – не «кто попало». Перед тобой новый верумий Мурумала – Юстос Эстин. И, судя по всему, князь уже знает о моем визите.

Богатырь почесал бороду и задумался:

– Эстин… Эстин… – словно в дремоте произносил он. – Погодите-ка, неужто что-то случилось с великим Дуктором Эстином? – тревога появилась на лице воина.

– Мы возвращаемся с реуниона Дуктора.

– Кто? – возмутился витязь. – Кто смог одолеть великого воина? – его глаза загорелись злобой.

– Не с тобой мне об этом говорить. – серьезно сказал Юстос. – Отворяй врата. Мне нужен князь!

Богатырь приблизился к лошади собеседника. В его лице не было и намека на угрозу, лишь сожаление. Но, не смотря на это, стражники Юстоса сомкнулись перед ним и положили руки на рукояти сабель, однако, верумий взмахом руки их отстранил.

– Молю тебя, господин, скажи, как это произошло? Все воины Гобинворга имели честь пировать с ним. Иной раз чаще раза в год, ведь он был «своим». Его предков почитают здесь до сих пор, в бытность свою советниками князя Беломира, деда Велибора.

– Как твое имя, воин?

– Я – Ингар, сын Вейта.

– Знай же, Ингар, что великий верумий пал от руки того, кто более могущественнее его. Остального сказать не могу. А теперь, отворяй врата!

Витязь подчинился и со скорбным видом вошел в сторожку. Дверь он не прикрыл, и было видно, что в стене есть небольшое спрятанное окошко. Через него Ингар велел кому-то открыть ворота. Послышался звук вынимаемых засовов. Одна воротина скрипнула, за ней другая. И, наконец, путь за стену открылся перед ними.

Казавшийся маленьким со стороны Древозар был огромным внутри. Сами стены, снаружи – хлипкий частокол, внутри были укреплены тройным слоем толстых обработанных стволов, называемые здесь «городнями». Над ними по всему периметру стояла дюжина башен в три боевых яруса бойницами для стрельбы. Между башнями вдоль городней на уровне второго этажа были надстроены боевые ходы, защищенные деревянной оградой с бойницами и крышей, по-здешнему – «забралом».

Такую стену часами пришлось бы брать, как бы ни днями. Однако, при наличии метких стрельцов, чем ещё славился восток, ее не возьмет ничто, кроме чародейства. В дополнении к такой обороне, вдоль стен снаружи выкопан ров в три взрослых человека, а стены явно обработаны негорючей жидкостью.

– От кого они так защищаются? – спросил Юстос проводника.

– От недругов иных мест обитания, но чаще – от фауны лесной и пустынной. – ответил Перилл.

– Я слышал про вашу беду. Но, как мне говорили, они являются по одиночке, или вдвоем…

– Все так. Однако, они сильны, отчего приходиться биться с ними в чистом поле. Иначе, материалов для стен не запасешься.

– Часто гибнут дружинники?

– Когда один – почти никогда. Если двое – только самые невнимательные. В худую битву и по трое покидали нас.

– Лихо. А что государь юга? Он не помогает вам?

– Фейхран прислал ответ: «Покуда не очищу Тахсал от врат врага – не помощник вам». Справляемся своими силами.

– Откуда ведаешь ответ?

– Я не последний человек в чертоге. И паче – в граде.

Юстос вновь задумался: «Почему государь не в силах помочь союзникам? Неужто есть заботы выше таинственного леса Ковалдис? Тайны окружают чародея, как сорняк цветок. И вязнет он в них, как в трясине». Они проехали скопы, малые мастерские, дома ремесленников и бани.

Проезжая мимо кузни, Юстос остановился и решил присмотреть хороший меч. Он слез с коня и подошел к столу с оружием. Стражи последовали за ним. Обычное горнило с мехами, наковальня, каменное полотно и корыто с водой не особо бросались в глаза. Однако, выставленные на показ клинки, притягивали взор опытного воина. Кузнец, плечистый и сильный мужик, но ростом ниже Юстоса, прекратил работу, завидев важного господина с охраной и молча стоял, ожидая обращения.

«Он знает этикет. Для обычного кузнеца – это необычно». – подумал верумий.

– Здравствуй, хозяин. Я бы хотел прикупить хороший меч для сына. Что посоветуешь?

– И ты будь здрав, господин. Те, что на столе – самое худое из моих товаров. Лучшие я делаю на заказ.

– Долго ждать?

– Через пять светил будет готов лучший клинок.

– Столько я здесь не пробуду. Нет ли у тебя в запасах доброго металла? Я ищу нечто особенное.

– Если господин желает, к вечеру я дам ответ. – кузнец поклонился.

– Да будет так! Перед заходом светила я буду здесь. – с этими словами Юстос развернулся, сел на коня и отправился со свитой дальше.

С приближением к площади «трех», что была в каждом регнуме, маленькие домики становились обширнее. Появлялись богатые дома местных купцов, более дорогие лавки и совсем немного – фонтаны и статуи. На площади красовалась огромная статуя, высеченная из камня искусным скульптором. Именно он в далекие времена создал три величественных монумента в регнумах союза, отражающих могущество каждого и их троих в целом. Каждому великое творение что-то приносило, будь то память о защите, или же об угрозе в любой момент. Однако, и те и другие любовались мастерством уже почившего, но не забытого Флиамуна – бедного подмастерья и самоотверженного гражданина.

Все трое изображённых стояли спиной друг к другу, словно окружённые. Один был молод в простом одеянии, в которых обычно ходят бродяги. Воздев одну руку к небу, а другую вперед, он ехидно улыбался. Юстос слышал о нём, кто затеял покарать непокорных и сжечь Ласпек. Его буйный нрав сподвиг множество прений, и все они заканчивались чьей-то смертью. Это был отец Фейхрана Фаранха – безымянный чародей. Однако, не смотря на его поступки, свою задачу он выполнил – спас смертных ценой своего бессмертия. Второй был средних лет, в одеянии богатого странника. В руке у него лежал шар, а вторая рука, словно высасывала из него силу, со скрюченными пальцами была над ним. О нём не осталось записей и слухов. Каким был наречён, таким и почил. Последний же – старик в одеждах столь красивых, что любой правитель бы позавидовал. Они были из тончайшего шелка с мягким бархатом в подкладке, его выдавал ворот и распахнутая в области шеи платье. Рукава из атласа, а штаны – сочетание велюра и кожи горностая с мехом. Ботинки были тоже бархатные, но жесткая подошва, словно из неизвестного материала, придавала им вид немыслимой для изготовления обуви. Все части одеяния были украшены дорогими камнями. На голове у него красовался обруч с пятью гранатами, а на шее висело ожерелье с тремя сапфирами. Каждую руку обрамлял браслет с мелкими агатами. Все камни светились, словно подпитывали хозяина. Сам же старик держал металлический посох, созданный из сплетенных ветвей, и направлял его вперед. Лицо его было спокойное и умудренное долгими веками жизни. Негласный глава их ордена – таким он жил и защищал людей от гнева прочих двух. Ликом добродетели явился перед всеми и мудростью неоспоримой. Лишь он уговорил других сражаться с Дэмером в открытом поле, к чьей битве вермерты примкнули. Сложил он вечность ради мимолетной жизни, чего осмыслить отец Фейхрана до конца не смог.

Вокруг троих обручами выплескивалась энергия, образуя круги снизу вверх от мала до велика. Над головами мужчин сияла звезда о восьми концах. И то прекрасно сочеталось с любым народом из союза. Юноша – источник безмерной мощи и горячей головы, отражал восток, готовый подчиняться лишь себе, но и прислушиваться к старшим. Неизвестный – зеркалом для запада стоял. Такой же скрытный, верный до конца, но сторону свою всегда предпочитает. Старик же, югом оглашенный, оплотом мудрости и тайн прослыл. И жертву приносил всегда свою.

Статуя впечатляла своим великолепием. Глядя на нее, хотелось броситься в атаку на недруга, порвать его пополам и пировать до рассвета. Но, то было рвение, свойственное местным жителям. Путешественники же наслаждались творением единственного скульптора, получившего благословение каждого правителя поставить его на главных площадях. Прошло неприлично много времени для людей с момента ухода троих, но память их деяний остаётся и по ныне. Особо чтят их на востоке, прославляя на каждом пиру. Витязи перед боем берут из этого источника отвагу и свой неповторимый натиск в бою против постоянных нападений странных «соседей». Эта статуя была больше, чем красивым творением. Покуда она воодушевляла воинов перед каждым боем, её значение превосходило даже обереги и талисманы.

Вокруг скульптуры ровным квадратом лежал деревянный помост. Он был небольшим, но красивым. Гражданам почтенного возраста разрешалось расположиться на нём у ног троих и отдохнуть под защитой могущественных чародеев. Множество полевых цветов украшали его. Каждый день садовники приносили радость лугов и убирали увядшие. Люди любили троих, кто спас их от бедствий Дэмера и его предвестников. Однако, мало кто помнил о десятерых близнецах, которые внесли гораздо больший вклад в сохранение Пондера и всего Темунда. Лишь историки и владыки ведали столь важную тайну.

Не желая больше задерживаться, Юстос тронул коня и через сотню метров прибыл наконец к хоромам князя. При входе стояла стража с алебардами, а на стенах, окружающих двор, из бойниц выглядывали стрельцы. Отряд спешился и направился к закрытой решётке.

– Кто будете? – поинтересовался стражник ещё до того, как верумий приблизился.

«Они знают о моём прибытии. Неужели князь желает унизить меня, не доложив своим соглядатаем? Так и быть, перешагну через гордость. В конце концов, помощь нужна мне». Юстос было хотел ответить, но его перебил Перилл:

– Позвольте мне, господин. – верумий не удивился, но настороженно кивнул в знак согласия.

– Отважные Полов и Гъярд, – начал проводник. Стражники с каменными лицами перекинули взгляд на Перилла. – Возможно вам передали, что верумий Мурумала, Юстос Эстин, прибыл к князю Велибору Райсу. – на удивление они оба кивнули. – Тогда, будьте любезны, пропустите нас дабы избежать гневных слов от владыки.

– Нам известно о прибытии верумия, однако, не будет сказано в обиду путникам, откуда нам знать, что вы тот, за кого себя кличете?