Яд в крови

Она передала банку Хине, которая убрала ее в пластиковый пакет для улик.

– А еще у меня с собой автоматические регистраторы, – добавила Ванесса, доставая упомянутые приборы из сумки. – Один я оставлю здесь, на месте преступления, для мониторинга температуры окружающей среды. Другой помещу рядом с живыми образцами, чтобы регистрировать температуру в ходе транспортировки, а также во время хранения и выращивания.

Пока Хина убирала образцы, Ванесса обратила внимание на то, что самки мух оставили в глазах у Майкла: скопления крошечных яиц – в уголках и складках век. Она достала из своей сумки маленькую пластиковую ложечку и аккуратно собрала их.

– Ложка… – изумленно произнесла Хина. – Никогда бы не подумала, что…

– Это из самолетного бортпайка, – объяснила Ванесса. – Идеально подходит для таких целей.

– Просто замечательно… Что делает самолетную еду еще более отвратной.

Ванесса махнула фотографу, чтобы он заснял лежащие на ложечке яйца, прежде чем поместить их в пробирку с этиловым спиртом и наклеить этикетку.

– А как насчет яиц, которые вы сохраняете живыми – вместо того, чтобы убить?

– Оливия вырастит их в лаборатории до взрослой стадии – это еще один способ помочь нам определить вид. Как я уже сказала, все это помогает выяснить, в какой момент были заражены эти тела.

– И это поможет мне и моим коллегам определить время смерти, – добавила Мио, склонившись над одной из жертв.

Ванесса кивнула.

– Все сразу станет ясно.

Осмотрев прочие телесные отверстия, она обнаружила еще несколько яиц, но личинок не нашла – это означало, что тела пролежали здесь недостаточно долго, чтобы те успели вылупиться. Закончив сбор образцов, Ванесса обратила внимание на разрез под пупком у Майкла. Тот был едва заметен даже вблизи – длиной всего в какой-то дюйм и скорее напоминающий небольшую ссадину, вызванную зацепившейся за рубашку колючкой. Но заинтересовал Ванессу не собственно разрез. Привлекла ее внимание шелковистая полоска длиной в дюйм, выступающая из раны. Мягкая, золотистая и почему-то совсем не запятнанная кровью. Для неопытного глаза выглядела та как просто обрывок желтой нитки. Но, как и подозревал Пол, Ванесса была уверена, что это паучий шелк. За годы работы она достаточно часто имела дело с паутиной, чтобы распознать ее.

Она посмотрела на Гордона.

– Можно мне вытащить этот кусочек шелка, чтобы рассмотреть поближе?

Пол бросил на того суровый взгляд.

– Полагаю, что да, – проворчал Гордон.

Натянув новые перчатки, Ванесса зажала выступающий край золотистого клочка между большим и указательным пальцами и осторожно потянула, с изумлением наблюдая, как из кровавой раны вытягивается как минимум десять дюймов шелка. Полностью вытащив его, она подняла руку с ним к свету, проникавшему сквозь стеклянную крышу над головой. Шелк был очень похож на тот, что производят древесные пауки, известные как кругопряды-нефилы – они же золотые кругопряды, именуемые так благодаря характерному оттенку своей паутины, вызванному каротиноидными пигментами, входящими в их рацион. Несмотря на то что нити ее гораздо тоньше человеческого волоса, они невероятно прочны – настолько прочны, что их используют в самых разных областях: от производства пуленепробиваемых жилетов до биомедицинских имплантатов. Ванесса никогда не переставала восхищаться тем, на что способны подобные существа.

– Как думаешь, – спросил у нее Пол, – я был прав?

– Я практически уверена, что это паутинный шелк, – подтвердила она. – Скорее всего, золотого кругопряда.

Мио заинтересованно приподняла темную бровь.

– Ничего себе, странное какое-то дело…

– Вам нужно пригласить эксперта по паукам, чтобы подтвердить этот факт, – быстро добавила Ванесса.

– А ты разве сама не эксперт? – спросил у нее Пол.

– Вообще-то да, – ответила она. – Я знаю о них все, что нужно. Но для суда вам понадобится профессиональный эксперт именно по паукам. Моя официальная специализация – судебная энтомология. Пока что могу сказать одно: если это и вправду шелк золотого кругопряда, то в Великобритании такие пауки не водятся. Так что выбор довольно любопытный, учитывая, как сложно было бы заполучить в свои руки такого паука – не говоря уже о том, как трудно добывать шелк из паукообразных, если это и в самом деле то, что тут было проделано. Для природной паутины он выглядит слишком уж аккуратно. Извлечение шелковых нитей из паука – довольно деликатный процесс.

– Что для этого требуется? – спросил Пол.

– Ну, сначала нужно анестезировать паука, чтобы он не испытывал лишнего стресса, – пробормотала Ванесса. – Затем нить осторожно вытягивают пинцетом из прядильного органа, производящего шелк, и прикрепляют к катушке с клеем, чтобы начать добычу готового продукта. Это единственный метод, который позволяет создать непрерывные нити, которые мы здесь видим.

Она вновь окинула взглядом лежащие на земле тела.

– Есть и еще кое-что. То, как шелк был помещен им в животы… наводит на мысль о так называемом брачном связывании.

Гордон хмыкнул и недоверчиво покачал головой, но Ванесса по-прежнему не обращала на него внимания.

– Брачное связывание? Что ты имеешь в виду? – спросил Пол.

– Может, это и ни о чем, – отозвалась Ванесса, прикусив свою красную губу, как она всегда делала, когда ей в голову приходила какая-нибудь идея, – но это трюк, который используют самцы пауков, особенно золотых кругопрядов, чтобы успокоить своих подруг.

– Похоже на какое-то извращение, – заметила Мио.

– Это просто смешно! – бросил Гордон. – Брачные ритуалы пауков, скажите пожалуйста…

– Вот, я вам сейчас покажу.

Достав из кармана комбинезона свой телефон, Ванесса прокрутила меню на экране, чтобы найти видео, которое она записала год назад во время отпуска в Таиланде. Пол подошел поближе, чтобы посмотреть его, как и все остальные. Гордон упрямо остался стоять на месте. Однако взгляд, брошенный на экран, выдал его любопытство.

Сначала на экране появились высокие холмы национального парка Као-Сок с зелеными вершинами. Затем камера приблизила изображение золотой паутины. В центре ее была отчетливо видна самка паука с черно-белым телом длиной в дюйм и восемью покрытыми черно-желтым пушком лапками. Затем камера нацелилась на другого паука на внешнем краю паутины. Он был намного меньше размером и теперь осторожно подкрадывался к самке. Добравшись до цели, маленький паук принялся лихорадочно переползать через нее.

– Что это он делает? – спросила Мио.

– Готовится к спариванию, – объяснила Ванесса. – Большой паук – это самка.

Маленький паук-самец на экране замер, застыв рядом с брюшком своей подруги.

– Что, уже кульминация? – поинтересовалась Мио.

– Нет, только прелюдия. Этот этап называется «как не позволить моей партнерше сожрать меня живьем», – объяснила Ванесса. – Вообще-то сейчас самец помещает в желудок самки шелк, пропитанный гормонами, чтобы успокоить ее перед спариванием.

– Так вы предполагаете, что мужчина – или женщина, – убившие этих людей, были вдохновлены этим брачным ритуалом? – спросила Хина, явно зачарованная увиденным.

Гордона, однако, увиденное явно ничуть не впечатлило. Он покачал головой, и его слишком свободная маска свалилась с лица, открыв общим взглядам кривоватый нос.

– Может, это и совпадение, – ответила Ванесса. – Но посмотрите, где мы находимся.

Она обвела рукой вокруг себя, не став добавлять, что тихий голосок внутри нее также заметил, что мертвые тела вроде как расположены в форме буквы «Y»… той самой фигуры, с которой золотые кругопряды начинают плетение своей паутины. Трудно было сказать, таково ли было намерение убийцы, но если озвучить это предположение, был риск окончательно довести старшину криминалистов до ручки.

Ванесса встала, стряхивая с колен кору, и заметила, что Гордон что-то тихо говорит одному из своих коллег-мужчин.

– Естественно, мы всё поймем, как только получим результаты анализов. В конце концов, улики не лгут, – коротко сказала она, подхватывая свою сумку, после чего бросила многозначительный взгляд на банку с мертвыми личинками. – Во всяком случае, улики, от которых еще есть хоть какой-то толк. По крайней мере, вы выслушали мои соображения. Поступайте с ними как хотите. Я остановилась в пабе, Пол, – сказала Ванесса, проходя мимо своего друга. – Может, попозже там увидимся? О, и кое-что еще…

Она сделала паузу, повернувшись к Хине и надеясь, что эта представительница криминалистической братии и вправду подходит ко всему непредвзято.

– Предлагаю вам обратить внимание на ярко-зеленый панцирь жука прямо под лопаткой у Саймона. На первый взгляд я бы сказала, что это панцирь травяного листоеда, иначе известного еще как пижмовый жук, – невероятно редкого насекомого, которое пользуется большой популярностью у нелегальных торговцев. Конечно же, в месте, некогда посвященном всяким интересным насекомым, это не может быть неожиданностью. Однако этот панцирь представляется мне слишком уж свеженьким, чтобы сохраниться в таком виде с тех пор, как ферма еще работала. Он может дать ключ к разгадке того, где находились эти люди перед смертью.

После этих слов Ванесса быстро покинула место преступления, ступая по разложенным криминалистами алюминиевым подкладкам для ног, и, пробравшись сквозь пластиковые завесы, на ходу сорвала с себя одноразовый белый комбинезон, проходя через бывший сувенирный магазин. Когда на нее пахну́ло свежим воздухом, она наклонилась и сделала несколько глубоких вдохов, позволив своему профессиональному облику на миг улетучиться, а истинным чувствам, которые до сих пор сдерживала, взять верх.

Погибли трое мужчин – так вот, ни с того ни с сего. Трое мужчин, которых она когда-то знала.

Ванесса немного постояла на месте, чтобы прийти в себя, а затем направилась к своему пикапу. Вокруг нее и над дикими лугами за сломанным забором гулял ветер. Подняв на них взгляд, она вдруг подумала о своем брате Винсенте. Именно в этой высокой траве Ванесса в последний раз и видела его, двадцать пять лет назад.

Она помнила, как он мчался сквозь эту траву. Слышала и его голос, когда он просил ее бежать потише и подождать его. Но Ванесса не слушала. Она была слишком поглощена Деймоном Оберлином. Слишком зациклилась на том, как темные волосы Деймона взлетают вверх при каждом его шаге. Как задирается его футболка, приоткрывая мягкие волоски и загорелую кожу на пояснице. Когда он скрылся из виду, она вырвалась вперед, оставив своего двенадцатилетнего брата позади и взывая к Деймону. А затем почувствовала, как чья-то рука схватила ее и потянула прочь с тропинки, в высокую траву. Спрятав от всех. Спрятав от Винсента. Деймон прикрыл ей рот рукой, и в его синих глазах плясали озорные огоньки, когда они наблюдали, как ее брат пробегает мимо них, все еще выкрикивая их имена. И тут вдруг руку Деймона сменили его губы, и больше ничего уже не имело значения.

Совсем ничего.

Если б она только знала, что это был последний раз, когда она видела своего брата! Казалось, он просто исчез в высокой траве, чтобы никогда не вернуться…

– Ты думаешь о Винсенте, так ведь?

Ванесса обернулась и увидела, что Пол направляется к ней, тоже не сводя глаз с лугов. Без белого комбинезона, укутывающего его с ног до головы, было видно, что он заметно постарел – рождение близняшек и повышение в отделе особо опасных преступлений сделали бы это с любым мужчиной. Но Пол все равно был по-прежнему похож на ведущего какой-то детской телепрограммы, со своим неизменным галстуком-бабочкой – сегодня тот был мрачноватого синего цвета, в тон костюму.

– Я всегда вспоминаю о нем, когда проезжаю мимо этих лугов. Редж говорит то же самое, – добавил Пол, имея в виду своего отчима – детектива, который вел дело Винсента. Он печально улыбнулся, и вокруг его усталых глаз собрались мелкие морщинки. – Я знаю, что тебе было трудно вернуться сюда, подруга. И перенести вылет тоже.

– Всего-то на двое суток. Мне нужно улететь в среду.

– Я знаю. И ценю это, правда. Ты и так мне очень помогла.

Ванесса тоже улыбнулась, укладывая сумку в машину.

– Гордон, похоже, так не думает.

– Да не обращай ты внимания на этого старого козла! Он всегда такой.

Пол посмотрел на высокую траву, колышущуюся под порывами летнего ветерка. А затем бросил взгляд в сторону Оберлин-мэнор.

– А ты в курсе, что Деймон работает над новым телесериалом о каннибальских брачных ритуалах насекомых? После того, что ты сказала про кругопрядов…

Ванесса подумала о том Деймоне, которого она некогда знала и который стал теперь ведущим популярной телепрограммы про жизнь насекомых. Безрассудный – да. Дерзкий и необузданный – тоже. Но убийца?

– Я не знаю, Пол… Конечно, он всегда любил все странное и жуткое. Но это не делает его убийцей.

На парковке послышались торопливые шаги. Оба подняли головы и увидели патрульного констебля, который трусцой бежал к ним, с рацией в руке и раскрасневшимися от бега по удушающей жаре щеками.

– Босс… – выдавил он, запыхавшись, когда подбежал к Полу. – Нашли еще одно тело!

– Где?

– На территории Оберлин-мэнор, – ответил констебль. – Вроде как это Бенджамин Оберлин.

Ванесса и Пол обменялись потрясенными взглядами. Бенджамин был старшим братом Деймона – человеком, который взял на себя управление фермой бабочек после того, как тяжелая болезнь уже не позволяла Артуру Оберлину уделять ей внимание.

– Они говорят, что с его телом проделали какие-то очень странные вещи, – продолжал констебль.

– Как с этими тремя парнями на ферме бабочек? – спросил Пол.

– Нет, по-другому. – Парень сглотнул, явно смущенный. – Мне сказали, что у него удалены глаза и… и глазницы заполнены каким-то веществом. А еще оно у него в ноздрях, ушах и, э-э… в других отверстиях, – добавил он, покраснев.

– Брачная пробка, – отстраненно произнесла Ванесса.

– Брачная что? – изумился Пол.

– Это еще один ритуал, используемый некоторыми видами насекомых при спаривании, – объяснила она. – Они откладывают в половых путях специальный секрет, который образует пробку, предохраняющую самок от оплодотворения другими самцами.

Пол резко хватил ртом воздух, а вид у юного констебля был такой, будто его вот-вот стошнит.

– Садись в машину, – бросил Пол Ванессе. – Едем в Оберлин-мэнор.

Ванесса осталась стоять на месте, представляя себе великолепный дом, который некогда так сильно любила… а потом так же сильно возненавидела. Неужели все это происходит на самом деле?

– Ванесса? – позвал Пол. – Ты со мной?

Набравшись решимости, она кивнула.

– С тобой.

Глава 4

Вскоре Пол уже вез Ванессу по длинной гравийной дороге к Оберлин-мэнор, а несколько полицейских автомобилей и фургонов с криминалистами тянулись за ними следом, словно какой-то зловещий кортеж. Впереди маячил внушительный дом семьи Оберлинов, некогда кремовый фасад которого теперь скрывали заросли плюща и сорняков. Пол был потрясен, увидев его в таком виде. Он не бывал в этом фамильном поместье уже много лет – с тех пор как его, только что принятого на работу в полицию, отправили сюда разобраться с жалобами на то, что при обращении с собственным персоналом Артур Оберлин стал позволять себе недопустимые вольности. Полу припомнилось, как в те далекие времена его отчим шутил, что окна усадьбы сверкают так ослепительно, что их блеск можно наверняка углядеть чуть ли не из Шотландии. Теперь огромные стекла затуманились от грязи, а за окружающими садами явно давно не ухаживали – повсюду безраздельно царили высокая трава и полевые цветы.

Повернувшись, чтобы глянуть на Ванессу, Пол заметил, как сурово сжаты ее накрашенные ярко-красной помадой губы. Может, она и изменила свой внешний облик, но весь этот пафосный макияж, чернильно-черные волосы и докторская степень его ничуть не обманывали. Она была все той же девчонкой, что пила с ним сидр в окрестных полях и плакала у него на плече всякий раз, когда Деймон обманывал ее ожидания… а такое случалось часто.

– Ты в порядке? – спросил у нее Пол.

– Угу, – отозвалась она. – Просто вспомнила, как я в последний раз видела Бенджамина. Он был пьян и плясал в этом самом фонтане.

Ванесса указала на большой фонтан, украшающий ведущую к усадьбе подъездную дорожку. Некогда он был центральным символом поместья – дань богатству Оберлинов и семейной страсти к насекомым. Из центра круглого бассейна взмывала в воздух большая каменная бабочка, на крыльях которой было выбито множество других насекомых. Теперь эти некогда изящные крылья покрылись зеленым мхом, а вода под ними была мутной и зловонной.

Ванессе припомнилось, как в детстве они с Полом каждый год приезжали сюда на летний бал Оберлинов – грандиозное семейное мероприятие, которое семья устраивала для сотрудников фермы бабочек и членов их семей. А когда они немного подросли, то вместе с остальными подростками потихоньку таскали со взрослой вечеринки спиртное и неизбежно заканчивали тем, что танцевали в этом самом фонтане с братьями Оберлин и их друзьями.

– Ладно, – произнес Пол, возвращая ее к действительности. – Давай-ка займемся делом.

Они подошли к Мио и группе криминалистов. В идеале Полу хотелось, чтобы на каждом из мест преступления работали свои собственные эксперты, но при обычной нехватке людских ресурсов об этом приходилось лишь мечтать. Те уже успели облачиться в свежие одноразовые комбинезоны, но Пол переодеваться не стал. На мертвые тела он уже насмотрелся – пусть ими занимаются криминалисты. Сейчас его главная задача – пообщаться с Деймоном Оберлином.

Когда они шли по саду, окружающему здание усадьбы, Пол заметил, что Гордон упорно отказывается замечать Ванессу. Ванесса же, будучи Ванессой, демонстративно держалась рядом, не позволяя себя игнорировать. Она всегда была такой. Дерзкой. Бесстрашной. Иногда Пол думал, что Ванесса больше подходит для работы в полиции, чем он. Но, посмотрев на нее в деле, понял, что она просто прирожденный криминалист. И, естественно, знал, каким уважением пользуется Ванесса в этой области. Однако убедиться в этом лично – совсем другое дело. Он гордился своей подругой… и вот теперь ему просто требовалось раскрыть это дело, чтобы и она им гордилась. Хотя четыре трупа за три часа? Задача явно не из простых.

Подняв глаза, Пол увидел детектива-сержанта Гарри О’Салливана, появившегося из-за угла. Этот малый двадцати девяти лет от роду больше походил на профессионального игрока в регби, невесть как угодившего в полицию. Сложенный, как кирпичный сортир, Гарри обладал бицепсами, похожими на древесные стволы, и грудной клеткой, которая, казалось, сразу занимала половину любой комнаты, в которую он входил. Все называли его О-Эс. В спешке это было легче выпалить, чем «О’Салливан». К тому же, как однажды заметила Сельма, это сокращение подходило ему и по другой причине. «О-Эс – это еще и Огромный Сержант!», как она однажды выразилась. Хотя, несмотря на свою внушительную внешность, человеком тот был довольно мягкотелым и излишне чувствительным, особенно после недавней истории с разводом. За кружкой пива Гарри частенько потчевал Пола рассказами о своих сердечных терзаниях. Хотя, судя по вниманию, которым этот видный детина всегда пользовался со стороны противоположного пола, исцелился он от них довольно быстро.

Пару часов назад Пол отправил его опрашивать соседей, но, как видно, заслышав про еще один труп, О-Эс мигом примчался сюда. Вполне в его стиле. Подойдя к сержанту и увидев его бледное как воск лицо и затравленный взгляд голубых глаз, Пол не мог не задаться вопросом, что за сцена их ожидает.

– Все в порядке, босс, я просто вышел посмотреть, здесь ли вы, – сказал О-Эс, с любопытством поглядывая на Ванессу. – Это вон в той стороне – мы только что выставили оцепление. А этот Деймон тот еще ушлепок… – добавил он себе под нос, направляясь обратно за угол здания и увлекая за собой остальных.

Пол приподнял бровь, поравнявшись с ним. «Полностью с этим согласен».

Ванесса вроде никак не отреагировала на эти слова, просто глядя прямо перед собой, пока все они шли в сад за домом, где быстро расписались в регистрационном журнале у патрульного, стоявшего у наспех натянутой ленты ограждения.

– Как же тут все изменилось! – заметила Ванесса, осматривая сад.

Она была права. Никаких тебе любовно ухоженных клумб, безукоризненно подстриженных газонов и чисто выметенных гравийных дорожек – все напрочь заросло травой и сорняками. Ручей давно пересох, а некогда красивые белые железные перила перекинутого через него мостика основательно проржавели.

Они миновали оранжерею, за стеклами которой в своем инвалидном кресле сидел Артур Оберлин, укутав худые ноги одеялом и безучастно нацелив иссохшее морщинистое лицо на стоящих у ленты полицейских. Полу предстояло поговорить и со стариком, чего он не особо жаждал. Артур Оберлин всегда ненавидел отчима Пола – с тех самых пор, как тот допрашивал его касательно исчезновения брата Ванессы. А теперь, после того визита несколько лет назад, возненавидел и Пола.

– Узнал у соседей что-нибудь интересное, О-Эс? – спросил Пол.

– Ничего стоящего внимания, – отозвался тот, первым ступая на мостик и направляясь к некогда аккуратно распланированному круглому участку газона с солнечными часами посередине. Теперь это было место преступления, и двое полицейских уже охраняли этот ныне напрочь заросший сорняками клочок земли и тело, которое Пол пока что не углядел. Деймон Оберлин уже тоже находился неподалеку, за пределами оцепления – сидел на корточках в высокой траве, обхватив голову руками.

Если вид ее бывшего возлюбленного и вправду чуть не заставил Ванессу замереть на месте, она этого никак не показала – просто продолжала идти рядом с Мио с ничего не выражающим лицом. Хотя Пол видел, что для Деймона все оказалось по-другому. При виде Ванессы лицо у него мгновенно изменилось – он явно узнал ее, несмотря на мешковатый белый комбинезон. Синие глаза его расширились от удивления. Увидеть ее спустя столько лет на месте гибели своего собственного брата Деймон явно не ожидал. Пол даже невольно посочувствовал ему, особенно когда в поле зрения появилось тело Бенджамина.

Тот лежал лицом вверх среди полевых цветов, а вокруг него жужжали мухи и порхали бабочки. В ноздри, уши и рот ему грубо затолкали какой-то белесый материал, так что губы были широко раздвинуты, а щеки раздуты. Самым ужасающим было то, что это вещество заполняло и глазницы, в которых не так давно были глаза Бенджамина.

Неудивительно, что О-Эс пребывал в таких растрепанных чувствах. Пол заметил, что Ванесса тоже вздрогнула.

На глазах у всех Деймон вдруг вскочил и, едва не оттолкнув стоящего у ленты патрульного, метнулся к распростертому на земле телу своего брата, протянув руку ему ко рту.

– Сейчас же остановитесь! – крикнула ему Мио.

Но Деймон, не обратив на нее внимания, выхватил изо рта у Бенджамина клок белесого материала.

– Вы что, не слышали, что вам сказано? – рявкнул Гордон, покраснев лицом. – Вы же, черт возьми, загрязняете место преступления!

Деймон встал и, оттолкнув Пола, направился прямо к Ванессе. Пол заметил, что взгляд у него был стеклянным, полным отчаяния. Да и зрачки вроде расширены. Он что, под наркотой? В свое время вся страна увидела разоблачительную статью о нем в одном из таблоидов: «ТАРАКАНЫ В ГОЛОВЕ: ИЗВЕСТНЫЙ ТЕЛЕВЕДУЩИЙ ПОДСЕЛ НА КОКС».

Пол обменялся взглядом со своим сержантом. О-Эс тоже это заметил.

– Ты вернулась, – констатировал Деймон, обращаясь к Ванессе.

– Я помогаю с расследованием.

– Понятно… И долго ты здесь пробудешь?

– Пока не знаю. Послушай, Деймон, я очень тебе…

– Похоже на сфрагис, – прервал он Ванессу, протягивая ей то, что зажал в руке. Вблизи это походило на клок ваты, усеянной какими-то темно-желтыми вкраплениями.

– Это ты о чем, Деймон? – спросил Пол.

– Так в ученых кругах принято именовать так называемую «брачную пробку», – объяснила Ванесса, голос которой звучал спокойно и взвешенно. – Я тоже об этом подумала. Можно? – спросила она у Деймона, наблюдая за ним поверх маски внимательными карими глазами. Тот кивнул.

Положив свою сумку на ржавый садовый столик, Ванесса достала пинцет и увеличительное стекло, осторожно вынула пинцетом белесый клочок из пальцев Деймона и поднесла к глазу лупу, чтобы рассмотреть его на солнце.

– Желтые вкрапления совсем крошечные, – пробормотала она. – Около миллиметра в толщину и закручены наподобие морской раковины.

– Как те брачные пробки, которые выпускает из себя «Аполлон Чарльтона», – отозвался Деймон.

Пол опять ощутил себя подростком, наблюдая за тем, как эти двое словно общаются на каком-то собственном языке – как и всегда, когда речь заходила об их общем увлечении насекомыми. О-Эс был явно озадачен. Остальные их коллеги тоже. Большинство из них обитали в больших жилых комплексах в близлежащем городе Кранли, так что подобное едва ли не сектантское взаимопонимание на почве одержимости всякими ползучими тварями представлялось им по меньшей мере странным. Хотя большинство обитателей Гринсэнда не нашли бы в этом ничего из ряда вон выходящего.