Сон разума

Варя снова разрыдалась и я неловко ее приобнял за плечи. Она уткнулась лбом мне в плечо и продолжила:

– Пошла на меня, прямо как мама тогда. Я кинулась от нее в квартиру. Забыла про рацию, забыла про все. Спряталась в кладовой и ухватилась за дверь. Сидела там, сжимая ручку и слушая, как она хрипит и беснуется в коридоре. Она хотела достать меня. Я такая дура.

– Вовсе нет, – сказал я, поглаживая ее по голове. – Мы все хотим увидеть родных. Мы все по ним скучаем. В этом нет ничего дурного.

Я поднял ее лицо за подбородок и взглянул в глаза:

– Мы тоже все навестили своих родных, как только уехали. Ты не одна такая. К тому же, это я допустил ошибку, бросив тебя здесь совсем одну. Прости меня.

Варя секунду смотрела мне в глаза, а затем внезапно подалась вперед всем телом и прижалась к моим губам своими. Поцелуй вышел каким-то грустным. Ее губы были твердыми и солеными от слез.

– Прости, – вздохнула она, отстраняясь. – Прости, я не знаю, что на меня нашло.

– Нет, не стоит, ты не… – я замялся, принялся рукой поправлять шляпу на голове, чувствуя себя при этом клоуном.

– Прости, – повторила она. – Давай забудем.

Она отвернулась, спрятала лицо в руках.

– Давай забудем об этом, хорошо?

Я поднялся, в который раз поправил шляпу, убрал револьвер в кобуру, пожал плечами.

– Забывай, если хочешь, – ответил я. – А мне что-то не хочется. Не могу тебе обещать, что когда-нибудь это забуду.

Варя взглянула на меня сквозь пальцы.

– Идем, нам пора.

Я помог девушке подняться. Мы подошли к двери. Варя потянула меня за рукав.

– Давай… давай тогда никому об этом не скажем. – Она не смотрела на меня, ее взгляд упирался в пол.

– Что ж, – кивнул я. – А это я могу тебе обещать.

Мы быстро спустились вниз, не глядя на растянувшегося на полу светляка. На первом этаже я спросил:

– Слушай, а откуда взялся второй светляк? Мы же видели только одного.

– Это моя соседка, – ответила Варя, заискивающе глядя мне в глаза. – Ты не видел открытую дверь в углу площадки?

Я остановился.

– Нет, а ты видела?

Варя кивнула.

– Что же ты мне не сказала? – вздохнул я, прижимаясь спиной к стене. – Мы бы могли всего этого избежать.

– Я ни о чем не жалею, – прошептала девушка.

– Что? – не расслышал я.

– Не жалею, – повторила она громче. – Тогда бы ты не примчался мне на помощь как рыцарь в сияющих доспехах. Уже во второй раз.

– Давай не будем делать это традицией, – попросил я.

– Договорились, – наконец улыбнулась Варя.

– О боже, – вздохнул Саня, когда заметил нас. – Ну что вы так долго? Чего не отвечали?

– Были проблемы, – ответил я, не вдаваясь в подробности.

– Итак, дамы, – обратился я к таращащимся на нас девочкам. – Представляю вам единственную и неповторимую княжну Циррилу, внучку Калантэ, правительницу Цинтры и законную наследницу трона Нильфгаарда.

– Ух, – вздохнула Уля. – Ты, правда, настоящая… – но тут же быстро замолчала, наткнувшись на ироничный взгляд Насти.

Я отвел пацанов в сторону.

– Нужно отвезти их в безопасное место, – сказал я. – Тут оставаться нельзя.

– Светляки? – будничным тоном спросил Саня.

– Да. Есть предложения?

– А может на дачу? – спросила Варя, которая подслушивала нас.

Мы с пацанами переглянулись.

– Я просто подумала, что там безопасно. Мы… то есть вы провели там столько времени. И на всю округу только один светляк – моя мама.

Мы молчали.

– Простите, – смутилась Варя. – Плохая идея.

– Да нет, – ответил я. – Наоборот.

– Я тоже так думаю, – согласился Саня. – Там и в самом деле безопаснее, чем в городе. Только не так комфортно.

– И надо будет еще дров нарубить, – подхватил я. – И еды найти про запас.

– Возьмем мою, – предложила Варя. – У меня дома еды навалом. Только надо поспешить, пока они опять не начали двигаться.

– Верно, идемте. Девочки, все в машину. Ты тоже, Наташка, нечего морщиться. Ты тоже девочка. Или мы чего-то о тебе не знаем?

Усадив всех дам в машину, мы с пацанами принялись таскать коробки с едой из Вариной квартиры в багажник машины.

– А ты красивая, – заметила Настя, бесстыдно разглядывая Варю.

– Спасибо. – Девушка смущенно убрала прядь волос за ухо.

– Еще одна, – вздохнула Настя и покачала головой.

– Прости, – не поняла Варя. – Кто «еще одна»?

Настя хмуро посмотрела на Варю, затем перевела взгляд на Наташку и выдала:

– Ну, хоть сиськи у тебя совсем маленькие.

6

Когда мы закончили перетаскивать продукты, я подошел к машине и заглянул в окно. Стекло было приоткрыто.

– Мы не стали забирать все, но даже при самых худших раскладах вам этого хватит на неделю…

Я замолчал, задумчиво осмотрел салон.

– Все в порядке?

– Все отлично, – живо ответила Настя.

– Да, – несколько раз кивнула Уля и вернулась к ковырянию обшивки кресла.

Наташка все еще взволнованно оглядывалась по сторонам, а Варя хмурилась и усердно ощупывала себя в районе груди.

Я не стал докапываться и просто сказал:

– Скоро поедем. Я на минутку.

Оставив их заниматься своими делами, я подошел к стоящим в сторонке пацанам, что старательно утирали пот, переводя дыхание.

– Все мы не поместимся, – сообщил я. – Надо что-то делать. Конечно, при желании, можно, но…

– Но все же не стоит, – закончил за меня брат. – Мы уже все придумали.

– Придумали? – нахмурился я, предчувствуя, что сейчас услышу то, что мне совсем не понравится.

– Придумали… фух, ну и запарился же я, – выдохнул Серега. – Мы… обсудили – блин тяжко – пока ждали тебя и Варю.

– И что же вы тут наобсуждали?

– Мы пойдем в штаб, – ответил Стас абсолютно спокойным тоном. – Подождем тебя там. Ну, мы это, не думаем, что там может быть опасно.

– Не думаете?! – взорвался я. – Да вы в своем уме!

– Тише ты, – зашипел Саня. – Вон девчонки на нас таращатся.

– Все будет хорошо, – заверил меня Серега.

– Ну, ты это, сам посуди. – Стас принялся водить рукой, описывая полукруг и все время направляя палец в сторону Морриган. – Нас слишком много, машина загружена, а если мы налетим на что-то по дороге? Кто будет ремонтировать машину? Ты разбираешься в этом?

Я задумчиво почесал затылок и пришел к выводу, что поменять масло и заменить свечи – это одно, а вот если мы днищем сядем на камень, или нам вырвет глушак – это совсем другое. Да и такие простые вещи как замена масла, мы все равно делали у нашего общего в прошлом знакомого с одной мастерской далеко за чертой города. Для него, что сделать фальшивые права, что провести техническое обслуживание было одинаково просто.

– Черт, – выругался я. – Ты прав.

– Ну, так, а я о чем.

– Езжайте, – спокойнее сказал Саня. – Мы будем в порядке. И всегда можем поддерживать связь по рации.

– Ладно, – наконец согласился я, придя к выводу, что это и в самом деле единственный вариант. – Только держитесь все время вместе и думайте дважды, прежде чем что-то сделать. И прислушивайтесь, ребята, светляков всегда хорошо слышно. И люди. Опасайтесь людей. Сейчас вообще лучше всего опасаться, и…

– Хватить, мамочка, – остановил меня Саня. – Мы все поняли. Мы будем осторожны.

Я недоверчиво посмотрел на брата и протянул ему свой револьвер. Саня нехотя его принял и небрежно засунул за ремень джинсов.

– Ты бы был поосторожнее с ним, – порекомендовал я, глядя как ствол кольта упирается ему в промежность.

– Я знаю, что камора пуста, – закатил глаза Саня. – Да и никуда он не денется.

– Ну, смотри. – Я насупился и взглянул на свой кольт, словно вижу его последний раз. – Я рассчитываю, что снова увижу его, ты понял?

– Да, да.

Я схватил руку брата и крепко ее сжал, поворачивая его к себе и вглядываясь в глаза.

– Ты понял?

– Да, – на этот раз серьезно кивнул Саня.

Я кивнул им на прощание и двинулся к машине. По дороге я достал ведерко с ягодой, что еще сегодня утром собрал на даче, и уселся за руль.

– Держите. – Я протянул ведерко девочкам и повернул ключ зажигания.

– Ух ты! – защебетали девочки и принялись наперегонки поглощать ягоду.

– Едем, – сказал я, и Наташка тут же дернулась и принялась оглядываться.

– А остальные? – ужаснулась она.

– Они о себе позаботятся, – ответил я, разглядывая, как удаляются их темные фигуры в зеркале.

– Но как же… стой, мы не можем. – Наташка прижалась руками и лицом к окну. – Стой. Выпусти меня.

Я молчал. Продолжал набирать скорость.

– Стой! – закричала она. – Остановись, кому говорю!

Я резко нажал на тормоза, и нас сильно качнуло вперед. Нажав кнопку на своей панели я разблокировал двери.

– Иди, – спокойно сказал я. – Иди, если тебе так хочется.

Наташка отстегнула ремень и потянулась к ручке.

– Только подумай о том, что ты сможешь сделать, если они попадут в переплет?

– Я уже доказала вам, что могу за себя постоять! – завопила Наташка.

– Да, – спокойно кивнул я. – Это действительно так. Но, а они. – Я повернулся и в упор взглянул на Наташку. – Что доказали они?

Наташка молчала и злобно смотрела на меня.

– Они тоже доказали, что могут о себе позаботится. Доказали, что могут пойти на жертвы, не ставя свои жизни на первый план. И, мне кажется, они доказали, что способны ради тебя на все.

Наташка все так же молчала, только ее губы постепенно разжимались, а складки над бровями разглаживались.

– Подумай, что в критической ситуации, они будут в первую очередь думать о твоей безопасности, а не о своей. – Я знал, как жестоко это звучит, но все равно продолжал. – Сейчас они не скованны ничем и могут действовать свободнее. Их мысли не заняты твоей безопасностью и от этого им будет легче. К тому же, эти парни точно знают что делают, так позволь же им действовать самим.

Я замолчал. Наташка всхлипнула.

– Звучит так, словно я для вас обуза, – прошептала она.

В салоне повисла гробовая тишина.

– Ты не обуза для нас, – с расстановкой ответил я и повернулся к рулю. – Просто в этой ситуации ты полезнее здесь.

– Обуза, – вновь повторила Наташка.

– Ну что же, тогда и я тоже. Они там, а я здесь. Я не с ними. Выходит я тоже обуза?

– Ты ведешь машину. Это важно. И ты важен. А я обуза.

– А это означает, что ты мое прикрытие. – Я мягко надавил на педаль акселератора, и Морриган медленно двинулась вдоль узкой дорожки. – Или ты хотела бросить меня одного с дамами?

– Я тоже дама, – капризно заметила Наташка.

– Верно, – кивнул я с легкой улыбкой. – Но ты особая дама – как бы это сказать? – дама, прошедшая крещение огнем. Огнем, воронами и старым домом.

– И твоими домогательствами, – подсказала Наташка.

– И домогательствами.

– И пошлыми шутками.

– Да, и этим тоже.

– И занудством.

– И… ну, в общем, да.

– И безграничным самолюбием, – продолжала Наташка.

– Это, может… хватит?

– И твоей грубостью…. Путсь и обоснованной.

– Может, закончим? – я взглянул на Наташку.

– Прости. – Она утерла глаза и слегка улыбнулась. Уголками губ.

– А вы неплохо ладите, – заметила Варя с заднего сидения.

– Да что ты, – отмахнулась Наташка. – С ним невозможно. Тебе еще предстоит это выяснить.

– Ну, спасибо, – насупился я.

– Обращайся, у меня про тебя жалоб еще вагон и маленькая такая тележка.

– Напрашиваешься на поджопник?

– Дурак.

Дальше мы ехали в тишине, только усиленное чавканье доносилось с заднего сидения.

– А вот как думаешь, – обратилась ко мне Настя, спустя десять минут молчания. – Это не каннибализм?

Я взглянул на ее темную фигурку в отражении.

– Ну, то, что я ем клубничку, а помнишь, ты меня тоже назвал клубничкой?

– Нет, – я слегка покачал головой. – Не думаю.

– М-м-м, – протянула Настя, и высоко подняв особо крупную ягоду, отправила ее себе в рот. – Но я все еще клубничка?

– Конечно.

– А почему?

– Это потому что ты такая сладкая.

– А-а-а, – подняла голову Настя и с полным пониманием дела шепнула Уле: – Это он о сексе.

– А-а-а, – авторитетно закивала Ульяна. – А что такое секс?

– Не знаю.

– Спроси у Вари.

– Варя! Варя! Ты спишь что ли? Что такое секс?

Варя вздрогнула, прижалась к двери.

– Я не знаю… не знаю…

– Она не знает, – сообщила Настя Ульяне.

– Тогда давай Наташку спросим.

– Давай. Наташка! Наташ?!

– А?

– А что такое секс?

– Что? – шарахнулась от нее девушка. – Я не знаю, нет. Не знаю. – И прежде чем успела сообразить, что говорит, выпалила: – Зато я знаю, что такое минет.

Я резко вильнул носом Морриган и быстро восстановил машину на дороге.

– Ты сдурела, женщина? – удивился я.

– Да, прости. – Наташка опустила голову, спрятавшись за упавшими на лицо волосами. – Я что-то… в общем…

Она замолчала. Я глянул в зеркало: Настя и Уля с любопытством разглядывали нас, фигура Вари терялась в темноте, я видел лишь, как она быстро рисует пальцем круги на стекле. Если бы не темнота, я бы наверняка увидел, что ее лицо не отличается цветом от той ягоды, что они так быстро употребляли.

Вскоре мы свернули на дорогу, ведущую к дачному поселку, и погрузились во тьму полностью. Я смело включил дальний свет – вряд ли он мог кому-то помешать. Люди сейчас сами светили не хуже фар моей Морриган.

На этот раз я выбрал другую дорогу до дачи, не для разнообразия, а чтобы проверить маршрут и осмотреть дома вдоль дороги, определив вероятный уровень угрозы. Но я волновался напрасно, так как единственным автомобилем, что мы заметили, был тот самый, у домика с выбитым окном.

– Ты отсюда щучкой нырял, – заметила Наташка, чуть поведя в сторону пальчиком.

– Да, – хмыкнул я. – Такое себе дело.

– А зачем нырял? – тут же пристала Настя. – А куда ты нырял? Там, что есть вода? Уля, глянь, там есть вода?

– Вроде нет.

– Дай-ка я гляну.

Настя забралась на Улю, не смотря на ее протесты, и носом прижалась к стеклу.

– Не вижу никакой воды. Куда ты нырял?

Я не стал отвечать, просто был очень занят осмотром местности. Казалось, что за время нашего отсутствия ничего не изменилось. Вроде это все те же домики, все та же дорога. Только вот странное тянущее чувство внутри никак не отпускало.

– Смотри, – привлекла мое внимание Наташка. – Это тот дом, калитка которого открылась сама по себе.

– Точно – он, – подтвердил я.

– Она и сейчас открыта. – Наташка сказала это таким будничным тоном, словно она имела ввиду: «О, самое время выпить чаю».

Я не стал ей говорить, что калитка была открыта и в тот момент, когда мы бегом возвращались обратно. Хотя я и закрывал ее на крючок. Ну, ведь закрывал же!

– Думаешь это он? – спросила Наташка, повернув ко мне голову.

– Он? – переспросил я.

– Новый дом. Новый путь. Новая река. – Наташка говорила это и смотрела на меня. Смотрела сквозь меня.

– Надеюсь, нет, – ответил я, провожая неспокойный дом взглядом. – Надеюсь, там всего лишь призраки живут.

– И суеверные твердят: «Там призраки живу-у-ут», – тихо пропела Наташка, начав хриплым голосом, а закончив протяжным волчьим воем.

– Весьма неплохо, – похвалил я и удивленно уставился на девушку. – Нет, правда. Это было отлично.

– Ты всегда так удивляешься, – усмехнулась она, откидывая со лба прядь волос.

– Потому что, это и в самом деле удивительно.

Наташка смущенно улыбнулась, а через секунду ее улыбка увяла, а глаза впились в отражение дома в боковом зеркале.

– Только обещай мне, что не мы будем с ним разбираться, – попросила она.

– Хорошо.

Я почувствовал, как ее холодная рука нащупала мою руку на руле и сжала ее.

– Обещай.

– Обещаю, – ответил я, слегка сжимая ее пальцы.

Наташка кивнула, но головы не повернула. Продолжала смотреть на дом, пока он не скрылся за поворотом.

– Приехали, – сообщал я, ставя Морриган на ручник.

Мы вышли из машины, и Настя тут же принялась бегать по холму вокруг Морриган.

– Ух ты, я никогда не была на даче. А что это такое? А вот это?

Варя держалась рукой за дверь машины и, закусив губу, смотрела на свой домик, дверь которого подпирал кусок дверной панели.

– Наташ, – подозвал я девушку. – Возьми девочек, проводи их в дом. Найди им теплую одежду, там есть, мы оставили. Там есть дрова. Сможешь растопить печь?

Наташка кивнула и, не спрашивая ничего, взяла девочек за руки и повела в домик. Я подошел к Варе.

– Хочешь проведать? – спросил я.

– Я боюсь, – прошептала она. – Боюсь когда она такая… такая родная и такая чужая.

– Я буду с тобой.

Варя кивнула, и мы вместе подошли к дому. Заглянули в окно. Ее мама стояла там, чуть покачиваясь. Лицом к стене. Тени плясали по комнате. Варя затряслась. Я приобнял ее за худенькие плечи.

– У нее… вроде все хорошо, – всхлипнула она.

– С ней все будет в порядке.

Варя прижалась к моему плечу.

– Ты ведь все исправишь, правда?

– Сделаю все, что в моих силах и даже больше.

– Спасибо, – прошептала она.

Мы простояли так еще несколько минут, а затем вернулись к остальным. Варя зашла в домик, а я отправился рубить дрова. Вскоре ко мне присоединилась Наташка.

– Варя собирает девочкам поесть, – доложила она.

– Хорошо. Это не помешает.

Наташка села рядом на ступеньки предбанника и опустила голову на ладони. Только я замахнулся топором, как ожила моя рация:

– Ребята, мы на месте. Вы как там?

Наташка тут же схватила рацию двумя руками:

– Саша? Вы в порядке? У нас все хорошо. Мы уже на даче. Варя кормит девочек, а Андрей рубит дрова.

– У нас все хорошо, – ответил Саня, но в его голосе слышалась грусть.

– Что случилось? – насторожилась Наташка.

– У нас плохие новости, ребята. – Саня выдержал театральную паузу в моем стиле. – Кто-то разнес наш штаб.

Мы с Наташкой переглянулись.

– Сорвали дверь, перевернули все, что смогли. Поломали мебель. Разодрали всю обшивку дивана.

– Ну, о диване я переживать не стану, чем мне только не предлагали на нем заняться. – Наташка скосилась на меня, я закатил глаза.

– Забрали все, что смогли унести, – продолжал Саня. – Даже некоторые фото девочек.

– Ну, это долгие ночи, – пожал я плечами.

– Дурак, – фыркнула Наташка.

– В общем, – подытожил Саня, – жопа. А вы как?

– Все хорошо, Саша, – заверила его Наташка. – Мы будем через пару часов.

– Осторожнее там. Отбой.

– Отбой.

– Ну, вот и нет нашего штаба, – вздохнула Наташка, убирая рацию.

– Черт, – выругался я, втыкая топор в землю. – Я его любил. Это было наше место.

– Да, но мы всегда сможем сделать новое.

Я взглянул на Наташку и кивнул, еще не подозревая, что никогда уже не будет «наших мест».

7

Наташка вернулась, когда за холмами на востоке вспыхнули первые теплые лучи рассвета. Я увидел, как ее фигура появилась в предрассветной синеве и быстро зашагала ко мне. Бросив топор на землю, я обессиленно сел на ступеньки и наблюдал, как она приближается. В руках у нее была большая кастрюля и полотенце уложенное сверху.

– Устал? – сочувствующе спросила она, присаживаясь рядом.

– Разваливаюсь на части, – пожаловался я. – Да ты и сама не лучше.

Наташка вымученно улыбнулась.

– Варя уложила девочек и сама свалилась рядом. Остались только мы.

Я взял полотенце, что она принесла, и окунул его в бочку с прохладной водой. Скинув мокрую до нитки футболку, я принялся обтираться мокрым полотенцем, морщась от освежающей прохлады.

– Мне отвернуться? – поинтересовалась Наташка.

– Зачем? – удивился я. – Ты просто мне потом ответишь тем же.

– Дурак, – фыркнула девушка.

Я как мог вытерся полотенцем, дождался, пока утренняя прохлада полностью остудила тело и натянул чистую футболку, что висела на крючке в предбаннике.

– Сколько же у тебя черных футболок? – шутливо спросила Наташка.

– Не знаю, не считал, – серьезно ответил я. – Много. Что у тебя там?

Наташка смущенно взглянула на кастрюлю, что держала на коленях.

– Я не знала, что бы такое сделать быстро, чтобы хватило на всех, ну и… сварила пельменей.

– О, боже, отлично. Давай скорее сюда, а то я начну есть тебя.

Наташка поставила кастрюлю на сбитые вместе доски, которыми была прикрыта бочка и сняла крышку с кастрюли. От пельменей все еще шел ароматный пар. Я выхватил вилку из ее рук и с рычанием накинулся на пельмени.

– Тебя еще шатает, – заметила Наташка, становясь рядом.

– Я просто… м-м-м, еще не пришел в себя.

– Тебе тоже стоит поспать.

– Не-не, – покачал я головой, дожевывая пельмешку. – Выезжаем сейчас. Я только поем… боже, как вкусно.

– Да это просто пельмени. – Наташка смущенно откинула волосы.

– Вкусно, – повторил я, быстро орудуя вилкой и глотая, практически не жуя.

– Тише ты, еще подавишься.

Я закивал, но ничего не ответил – жевал разом три пельмешки. Наташка с улыбкой смотрела на меня и лениво копалась в кастрюле.

Следующие пять минут тишину нарушало лишь мое чавканье и редкий скрежет вилки о стенки кастрюли.

– Тебе все же стоит поспать, – нарушила тишину Наташка. – Ты еле держишься на ногах.

Я и в самом деле еле стоял, приходилось одной рукой придерживаться за бочку, а руки казались ватным и сильно гудели. Чудом было уже то, что я мог удерживать в них вилку.

– Нет, – твердо заявил я, откладывая столовый прибор в сторону. – Надо ехать сейчас, пока еще все спокойно.

Наташка тоже взглянула на лежащую на ступенях рацию. Она тихо шипела.

– Хорошо, – согласилась Наташка. – Варя знает, что мы уедем, так что не будем их будить.

– Это возьмем с собой? – Я кивнул на кастрюлю. – Пацаны наверняка голодные.

– Да, давай возьмем.

– Тогда собираемся. Бери, все, что может понадобиться и в путь.

– А что может понадобиться?

Я пожал плечами:

– Теплая одежда – на всякий случай, и может быть, немного еды. Что-то, что можно съесть на ходу.

– Хорошо, я тогда начну собирать.

– А я натаскаю дров в домик. Думаешь, Варя сможет развести огонь в печи?

Наташка хитро улыбнулась:

– Думаю, ты ее сильно недооцениваешь.

Пока мы занимались сборами, утро полностью вступило в свои владения, расцветая яркими летними красками. Небо окрасилось в пронзительно голубой, а зеленые березки тихо зашумели первым утренним ветерком. Я полной грудью вдохнул свежий загородный воздух, и с сожалением посмотрел на всю эту красоту, что нам придется оставить и вернуться в реальность, которая в эти дни не отличалась цветами.

– Я готова, – сообщила Наташка, захлопывая багажник Морриган.

– Я сейчас, – ответил я и скрылся в домике.

Тут было тепло, печь уже не горела, но тлеющие в ней угли еще тихо пощелкивали. Я прошел в дальнюю комнату. Варя спала на широком диване. Настя и Уля по обе стороны от нее. Настя прижималась к левой руке девушке, а Уля забилась под бочек и засунула большой палец в рот. Картина наполняла умилением.

Я постоял немного, слушая, как они умиротворенно сопят и, положив ключи от домика на стол рядом с диваном, вышел и прикрыл за собой дверь.

– Чмокнул на прощание? – спросила Наташка, когда я натягивал ремень безопасности.

– Что? – я подозрительно покосился на девушку.

– Чмокнул на прощание малышек? – повторила она, хитро щурясь.

– Нет, – ответил я. Расправил плечи, хрустнул шеей, крепко ухватился за руль, тихо кашлянул. Скосился на Наташку. Она смотрела как лисица.

– Ладно, кхм, поехали.

Я снял Морриган с ручника, и она своим ходом покатилась вниз с пригорка.

– Пристегнулась?

– Ага.

Периферическим зрением я видел, что она все еще смотрит на меня. Так мы проехали метров сто, прежде чем она села ровно и уставилась на дорогу.

Дачи мы миновали быстро, в полной тишине. Неспокойный дом проехали еще быстрее, стараясь на него даже не смотреть. Но как это всегда бывает, когда вы пытаетесь на что-то не смотреть, взгляд сам притягивается к этому объекту, просто-таки не может не притянуться. Это равносильно попыткам не смотреть на огромную отвратительную бородавку на подбородке собеседника, из которой торчат три длинные волосинки: вы даете себе команду, вы контролируете взгляд, и вот в один прекрасный момент ваш взгляд такой: «Неа, нифига», – и медленно смещается прямиком на нее, и весь разговор уходит в далекий фон, и вы уже не можете от нее оторваться.

Я взглянул. И Наташка взглянула. Я видел, как медленно повернулась ее голова, словно против воли. Калитка все так же болталась из стороны в сторону, покачиваясь под дуновением ветра. Я заглянул в окно. Белое пятно за занавеской медленно проплыло мимо. Я вздрогнул и отвернулся. Надавил на газ.

Спустя мгновения, которые ушли у меня на то чтобы привести бешено бьющееся сердце в порядок, я взглянул на Наташку. Она сидела белая словно мел.