Ты мой огонь

– Девчонки, всё для вас, – распахивает стеклянную дверь ВИП-комнаты Тёма. – Скоро мои друзья подойдут, и вы запомните этот вечер надолго, – озорно подмигивает друг и вручает нам с Элей по бокалу игристого.

И мы точно запомним эту ночь и этот клуб, но особенно не сможет забыть Тёма, который ровно через полтора часа веселья остался со сломанным носом и выбитым зубом.

Всё произошло так быстро, что я даже не сразу поняла, что за чертовщина. Вот мы танцуем, подпеваем, веселимся, а вот кто-то, словно вихрь, врезается в нашу компашку, сбивает Тёму с ног и принимается лупить со всей дури моего друга.

И самое страшное, что этот кто-то оказывается не кем иным, как самим Ником Грозным.

Глава 7. За гранью

Он мог лечь с кем угодно, напиться до потери памяти, смеяться громче всех, но стоило ей появиться – и весь его показной контроль рушился, превращаясь в ярость, одержимость и тупое желание

Ник

Моя попытка вывести Снежинку на эмоции не увенчалась успехом. Она едва взглянула в мою сторону, когда я устроил свою тушку рядом со Светой. Ну и я вдруг решил, что нахрен надо, это просто моё ущемлённое эго от отказа. Мне всего лишь нужно отвлечься, переключиться на другой объект, и всё будет нормально.

И в итоге я две лекции мучался от приторного голоса Светы и её дешёвого флирта. Ну вот никакой интриги, загадочности, всё на поверхности. Девушка даже не ходит вокруг да около, а прямым текстом говорит, чего хочет. И это настолько скучно, что мой друг в штанах даже голову не поднял. Но всё же я не отошёл от плана выкинуть из мыслей ледяную королеву.

– Ник, ну давай потанцуем, – вопит Света, вцепившись в мою руку мёртвой хваткой и пытаясь поднять меня из-за стола.

На перерыве между лекциями я законнектился с несколькими нормальными парнями, и приняли решение познакомиться поближе в неформальной обстановке. Для нашего скромного круга ничего не подходит лучше, чем ночной клуб моего отца. И вот теперь я обзавёлся авторитетом и популярностью, бесплатно притащив всех в ВИП-комнату одного из самых завидных клубов.

И мне жуть как скучно.

Отмахиваюсь от Светы и осматриваю сидящих за столом. На самом краю сидит Филя Родионов, футболист с фантомной травмой колена. Рядом Стас Миронов, будущий пивной король, у его отца завод, который в последние годы набрал большие обороты. Дальше мой коллега, боксёр Тим, подающий большие надежды на ринге. На его коленях задницей рисует круги Инга, одна из подружек Светы. У неё вообще три верных слуги: Инга, Тина и Мира, и все они пляшут в ВИПке, едва ли из кожи вон не вылезают, чтобы нашим глазам приятно было.

Девочки ничего такие, ухоженные, разодетые, с боевым раскрасом, на один раз сойдут. Да вот только мне и этого одного раза не хочется. Мысли всё равно крутятся вокруг Снежинки, и как бы ни старалась Света крутить пятой точкой, меня она не впечатляет. И это уже начинает бесить.

– Пошли, – резко встав, беру девушку за руку и иду на выход.

– Куда? – хихикает, но идёт без сопротивления.

– Трахаться, куда ещё? – фыркаю, и тут она упирается ногами в пол.

– Ты за кого меня принимаешь? Я не буду зажиматься по туалетам…

– Какие туалеты? Здесь есть спецкомнаты, – бросаю, повернувшись к ней всем корпусом.

– Вот как, – растягивает губы с красной помадой, которые отлично будут смотреться на моём члене.

– Или ты меня не хочешь? – прищуриваюсь, наклонив голову на бок.

– Разве тебя можно не хотеть?! – улыбается и проводит длинным ногтем по моей груди вниз, скользит по торсу и замирает над поясом брюк.

– Вот и отлично, – говорю и продолжаю путь в сторону узкого коридора с приватными комнатами.

Мы минуем охранника, который даже не удосуживается взглянуть на нас, его давно ничем не удивишь. Подхожу к двери, прикладываю ключ-карту к замку, раздаётся мягкий щелчок, и мы оказываемся в небольшой комнате. Приглушённый свет, кожаный диван, зеркало в полный рост и неприметная тумба в углу. Всё чисто, стильно и атмосферно.

Света сразу кидается к зеркалу, поправляет волосы, кокетливо изгибается, будто позирует для мужского журнала. Я усаживаюсь на диван, раскидываясь по-хозяйски.

– Ты словно здесь много раз бывал, – проговаривает, взглянув на меня через отражение.

– Это клуб моего отца, – вздыхаю, и у Светы глаза буквально загораются.

– Как круто! – восторженно восклицает и, развернувшись, походкой похотливой кошки направляется ко мне.

Она подходит ближе, медленно, опускается передо мной на колени, и я чувствую, как она пытается быть эффектной, как старается понравиться. Но это всё я уже много раз видел, и вообще не то, чего мне хотелось бы.

Снежинка, чёрт бы её побрал.

Именно в этот момент лицо Светы размывается, и на его месте – холодный взгляд той самой ледяной девчонки, которая даже не обернулась в мою сторону за весь день. Снежинка, от которой меня воротит и которую я хочу сожрать одновременно.

Света между тем запускает руки мне под рубашку, царапает ногтями грудь, шепчет что-то бессмысленное. Спускается ниже, проводит губами по моему животу, кончиком языка обводит кубики. И не отрывая взгляда, расстёгивает ширинку и принимается работать ртом. Всё делает старательно, будто на зачёт, а я словно выключился, смотрю сквозь неё, как через стекло.

– Тебе нравится? – поднимает голову, губы блестят, глаза горят.

– Всё нормально, – хриплю, не узнавая свой голос.

Чёрт! Надо выключить голову, отдаться ощущениям и стереть из памяти лицо этой выскочки. Ну что за дерьмо? Какого хрена я на ней так зациклился?

Света старается, вбирает член глубоко, умело пользуется языком, причмокивает, помогая себе руками. Физиологию не остановишь, организм реагирует соответственно, но вот мозг представляет совсем другую на её месте.

– Твою мать! – цежу сквозь зубы, откидывая голову на спинку дивана.

– Что? – вскидывается Света. – Не нравится?

– Ты либо продолжай, либо иди, – бросаю резко. – Много болтаешь, – добавляю, и девушка возвращается к стояку.

Прикрыть глаза было плохой идеей, потому что, как только веки опускаются, я тут же вижу ледяной взгляд Снежинки. Она стоит в своём вечном облаке равнодушия, и мне отчаянно хочется стереть это выражение с её лица. Хоть чем-то… кем-то… как-то… да без разницы.

Света поднимается, облизывает губы, садится сверху, подрагивает от возбуждения. Достаю из кармана контрацепцию, наспех натягиваю, и девушка сама насаживается. Ластится ко мне, я впиваюсь в её талию, начиная двигаться по инерции.

Она стонет, выгибается, запрокидывает назад голову, взывая к богу каждую секунду. Шепчет что-то неразборчивое, кажется, даже о чём-то спрашивает. Я не отвечаю, просто ускоряюсь, пытаясь дотянуть до финала не ради удовольствия, ради избавления. Никакой страсти, никакой близости, только желание выжечь из себя чёртов образ заучки.

Несколько толчков, и я изливаюсь в презерватив, не испытывая ни капли облегчения. Света с довольной улыбкой прижимается ко мне, проводит пальцем по груди.

– Это было классно, – мурлычет, а я молчу.

Смотрю в потолок и считаю трещины в штукатурке, которых, кстати, нет, потолок идеально гладкий. Как и эта фальшивая сцена – гладкая, холодная, искусственная.

– У тебя такие глаза… – продолжает она. – Будто ты совсем в другом месте.

– Слезай, – выдыхаю, не глядя на неё.

Она притихает, поднимается, надевает трусы и опускает полы платья. Пока я привожу себя в порядок, Света подходит к зеркалу, поправляет макияж и возвращает помаду на губы.

Снежинка снова мелькает перед глазами, как наваждение какое-то. И я начинаю понимать, что чем больше стараюсь от неё избавиться, тем сильнее в ней застреваю, и это за гранью моего понимания.

7.2

Ник

Выходим из комнаты, Света пытается взять меня под локоть, но я ловко уворачиваюсь.

– Ты иди, я догоню, – говорю, притормозив возле охранника.

– Хорошо, – широко улыбается и, поднявшись на носочки, дотягивается до моего рта.

– Ну ты и идиот, Ник, – бормочу себе под нос, когда она уходит, и вытираю губы тыльной стороной ладони.

Зря потраченные ресурсы и никакого кайфа. Дожидаюсь, когда Света скроется из вида и беру маршрут к другой ВИПке, к той, которая всегда свободна, потому что записана за нами.

Заваливаюсь на полукруглый диван, заказываю выпивку покрепче и ухожу в себя. Какого хрена происходит? Какие черти не дают мне покоя? Что такого особенного в Снежинке, что я не могу ни о ком думать вторые сутки?

Красивая, дерзкая, строптивая, ну и что? Вокруг столько девиц, бери не хочу. Вон, даже та, на противоположном от меня балконе. Выписывает восьмёрки округлой задницей, головой крутит в такт музыке, от чего длинные волосы развеваются, словно в полёте.

Стоп!

Приподнимаюсь и прищуриваюсь, подавшись вперёд. Да нет! Этого не может быть! Ей неоткуда здесь взяться, она ведь хорошая девочка и прилежная студентка, а такие по ночным клубам не ходят. Она должна видеть десятый сон или просиживать в библиотеке, а не танцевать так непристойно.

– Виски палёный, или что? – произношу и, схватив бутылку, кручу её в руке. – Да что я несу, отец не стал бы продавать херню, – с грохотом ставлю тару на стол.

Нет, у меня не глюки, на другой стороне Снежинка в ультракоротком платье трясёт задницей.

Твою же мать! Вот какого чёрта меня это так бесит? У Светы юбка ещё короче, и меня это не волновало. А в этот момент меня разрывает, что вокруг столько мужиков, которые могу вот так же пялиться на мою Снежинку.

Чего это она моя? Моя, пока не получу её, к ней никто не должен прикасаться.

– Так, ты сходишь с ума, Ник, – проговариваю и взъерошиваю волосы. – Это ненормально, – мотнув головой, набираю брата.

– Слушаю, – раздаётся в трубке после пары гудков.

– Компанию не составишь? – озвучиваю цель своего звонка.

– Планы на вечер накрылись, почему бы и нет, – отвечает. – Ты где?

– В Драйве, – бросаю и отключаюсь.

Устраиваюсь поудобнее, чтобы мог видеть Снежинку и скрипеть зубами. Прямо девочка-загадка, то она строгая староста, то приходит на лекции в коротких шортах. Работает в профкоме, при этом откровенно двигает своим прелестным телом на потеху чужим глазам. Не знаю, сколько времени проходит, но пока в дверях не появляется брат, я сто раз подрывался с места, чтобы утащить ледяную королеву, которая, к слову, ведёт себя как живой огонь, в укромное место.

– Что стряслось? – спрашивает Даня с порога, закрывая за собой раздвижную дверь.

– Открой! – почти рявкаю. – У меня миссия, – киваю в сторону, и он оборачивается, чтобы увидеть её, и, конечно, узнаёт блондинку, которая сегодня влепила мне пощёчину.

– Смысл? Они всё равно стеклянные, – бурчит и всё-таки захлопывает дверь, на что я вздыхаю, но молчу. – Так по какому поводу пир? – спрашивает, усаживаясь за стол и глядя прямо на меня.

– Скучно одному, – пожимаю плечами, не отрывая взгляда от девушки, танцующей напротив.

Она двигается, как будто знает, что я смотрю, и специально выводит из себя.

– Сдаётся мне, вы пали под чарами любви, – усмехается Даня, нажимая кнопку вызова официанта.

– Пал, – киваю. – Но это точно не любовь, – хмыкаю, осушая бокал. – А дикое желание обуздать это пламя, – усмехаюсь, чувствуя, как по венам разливается азарт.

Она – вызов. И я его принял.

– Взялись бы вы за ум, сударь, – вздыхает Даня, откидываясь на спинку дивана, тоже мне, великий мудрец нашёлся.

– Два дня в отношениях и стал специалистом? – приподнимаю бровь.

Он не успевает ответить. Дверь открывается, и в ВИПку заходит… наш отец.

– Официантом подрабатываешь? – язвит Даня, глянув на него.

– Охрана сказала, что вы тут, – отмахивается и садится напротив. – По какому поводу пир посреди недели? – спрашивает, и я еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

– Оригинал пришёл, – бурчу, глядя на Даню.

Сколько помню, я вечно подкалывал его, что он не настоящий, а просто клон отца. Черты лица, фразы, манеры – всё от него. Будто кто-то решил не напрягаться с фантазией и просто нажал «копировать-вставить».

– Отдыхаем просто, – отвечает Даня за нас обоих.

И тут мой взгляд цепляется за какого-то незнакомого типа, который тянет свои лапы к талии моей Снежинки.

– Не понял, это ещё что за хмырь? – бросаю, вскакиваю и без промедления выхожу из випки.

И дальше, всё, красная пелена застилает глаза, а в голове бьётся только одно – сломать руки, посмевшие трогать моё.

Глава 8. Тумблер безумия

Он не знал, что с ним происходит: раньше мысли были резкими, действия точными, а теперь всё путалось, стоило ей оказаться рядом. Снежная снаружи, внутри она выжигала его до тла

Ник

Я отключился. Видел перед собой только врага, а в голове набатом – надо устранить. Кулак раз за разом врезался в лицо какого-то мудака, пока меня грубо не оттащили чьи-то крепкие руки.

– Ты в край охренел! – рявкает отец, а это именно он сейчас вытолкал меня прочь. – Держите его! – бросает кому-то за моей спиной, и мне тут же скручивают руки.

Взгляд медленно проясняется, сердце так колотится в груди, что ещё пара ударов, и оно выпрыгнет нахрен. Сквозь мутную пелену вижу лицо Снежинки и понимаю, как сильно облажался. Не до конца, меня всё ещё потряхивает от гнева, но проблески осознания пробираются в мою мутную голову.

Нет, ну а какого черта? От меня нос воротит, а этому мажору – а он явно из этой категории, судя по брендовым шмоткам – позволяет её лапать.

«Может, парень её, вот какая тебе разница?» – глухо спрашивает здравый смысл.

Большая разница, огромная просто, с КамАЗ, вашу мать! Нахрена? А вот фиг знает, надо, чтобы она мне отдалась, а потом другим.

– Пошли! – рычит отец, вырвав меня из рук охранников.

Спускаемся по лестнице и направляемся в его кабинет. Едва переступаем порог, он толкает меня на диван, а через несколько секунд садится рядом и, грубо дёрнув за руку, прикладывает лёд к моим разбитым костяшкам.

– Сколько можно, я не понимаю, – качает головой, прижав холодный пакет сильнее, чем нужно. – Обязательно всё кулаками решать? Не успел порог института переступить, а уже репутацию себе заработал.

– Уже знаешь, – хмыкаю, не отводя взгляда от того, как тонкие ручейки стекают на пол.

– А ты думал, будет иначе? – бросает на меня укоризненный взгляд. – Кто тебя учил…

– Давай я не буду пальцем показывать, – перебиваю его ровным голосом, но внутри всё кипит. – Ты бы так же поступил, если бы кто-то маму лапал на твоих глазах, – бросаю и вижу, как у него багровеет лицо, словно он уже представил себе эту картину.

– Это девушка твоя, что ли? – прищуривается, наклонив голову к плечу.

– Нет, – отворачиваюсь и оскаливаюсь.

Не моя, но это пока. Давно меня так не торкало, хотя чего это я, никогда. Никогда меня так не цепляли, чтобы до зубного скрежета, до трясучки, до изнанки.

– Ну а какого хрена ты меня тут лечишь?! – рявкает. – Держи сам, – впечатывает пакет со льдом мне в грудь и отходит. – Если мама узнает о твоих выходках…

– А не надо всё маме говорить, – раздаётся голос брата за спиной, и папа тут же сверлит его гневным взглядом.

– У неё встроенный детектор лжи, – вздыхает, опускаясь обратно на диван. – Как с вами ещё разговаривать? – трёт лицо руками, будто пытается стереть раздражение.

– Брось, я буду держать себя в руках, – говорю, хоть и сам в это не верю.

Ну не могу я это контролировать, словно в голове тумблер адекватности отключается, и включается безумие.

– Я это уже где-то слышал, – нервно хмыкает. – Давайте, по домам валите, – кивает на дверь. – Ещё раз, и я отправлю тебя в Тропу физруком работать, – на это мы с братом переглядываемся и округляем глаза.

– Какой из меня учитель? – насмешливо фыркаю.

– Я всё сказал! – голос отца режет, как нож.

Мы постояли ещё пару секунд и вышли. Воздух в коридоре будто полегче стал. Брат направляется на выход, но я торможу и смотрю наверх, туда, где Снежинка недавно задницей крутила.

– Как я могу домой пойти? – бросаю и зубы сжимаю от мысли, что она осталась там с этим мудаком.

«После сегодняшнего вечера мудак ты», – снова голос разума надо мной издевается.

– Не расстраивай отца ещё больше, – хватает меня за локоть Даня, пытаясь утащить к выходу.

– Подожди, – вырываюсь и замираю. – Это Аркаша? – киваю на один из столиков, где сидит странная троица: Аркаша, Лера и тот спортсмен, который недавно заталкивал Ксюшу в тачку.

Вижу недоумение на лице брата, как сжимается челюсть, и играют желваки. Но, в отличие от меня, с самоконтролем он на «ты» и, взяв себя в руки, разворачивается к выходу.

– Садись давай, – бросает, когда подходим к его тачке.

А меня ломает от того, что оставляю Снежинку без присмотра. Ну не могу я свалить домой, зная, что она осталась в клубе не пойми с кем.

– Ник! – рычит Даня, заметив моё промедление.

– Не могу… – начинаю, но отвлекаюсь на какой-то шум недалеко от входа.

Бросив взгляд в ту сторону, вижу своё наваждение в компании парня, который держит у носа окровавленный платок, и девицы, с которой не расставалась сегодня в институте. Они о чём-то спорят, потом забираются в такси и уезжают.

Стараюсь абстрагироваться от мысли, что она сейчас уедет с этим убогим, будет обрабатывать ему синяки и утешать. Если я сейчас влезу, мои шансы падут ещё ниже, хоть и некуда уже.

– Ник, сядь в тачку! – требовательным тоном вырывает из мыслей брат.

Скрипнув зубами, плюхаюсь на пассажирское, и, едва пристёгиваюсь, Даня трогается с места. Дорога до дома проходит в тишине, у меня перед глазами наполненный ужасом взгляд Снежинки, а брат наверняка думает, какого хрена Лера спуталась с Аркашей, и вообще, каким боком они спелись.

– Давай без происшествий, – бросает, когда доезжаем до моего дома.

– Да хватит меня воспитывать, – закатываю глаза, выходя из машины. – Спасибо, – говорю напоследок и двигаюсь в сторону подъезда.

Квартира мне досталась в подарок от деда по отцовской линии. Мамины родители люди простые, таких бабок нет, а вот Тимур Айдарович бабло лопатой гребёт. Лет двадцать с лишним назад у него с моим отцом были те ещё тёрки, дед там нахлобучил нехило и сейчас всё своё состояние в детей и внуков пихает. Папа говорит, что он грехи замаливает, на что тот матерится под нос.

Захожу в квартиру, и на меня наваливается дикая усталость. Адреналин спал, алкоголь догнал, и с мыслями о Снежинке я заваливаюсь спать прямо в чём был. Думал, хрен усну, но меня вырубило, едва голова коснулась подушки, и утро наступило слишком быстро.

Будит меня настойчивая трель телефона, и, проклиная всех на чём свет стоит, достаю сотовый откуда-то из-под себя. Прищурив один глаз, вижу, что испортить мне утро решил мой братец, собственной персоной.

– Я никого сегодня не избивал, – говорю вместо привычного «алло».

– У тебя есть такой шанс. Помощь нужна, – слышу в ответ и по голосу понимаю – что-то серьёзное.

– Где и когда? – это всё, что спрашиваю.

– Сейчас адрес скину сообщением, – отвечает, и связь обрывается, но экран смартфона тут же загорается уведомлением.

8.2

Ник

Спешно чищу зубы, умываюсь и, не переодевшись, спускаюсь во двор.

– Твою мать, тачка же у клуба, – ругаюсь себе под нос, оглядываюсь и моментально застываю. – Не понял, – хмурюсь, заметив свой Мустанг на парковке дома.

Чёрт! Надо отцу грамоту вручить, как лучшему родителю года.

Ключи нахожу под крылом на колесе и, написав папе короткое «спасибо», трогаюсь с места. Когда доезжаю до небольшого посёлка с новенькими домами, брата ещё нет. Выхожу, сажусь на капот и прикуриваю, а минут через пять к дому подлетает Даня. Резко затормозив, поднимает облако дорожной пыли и тут же выскакивает из машины.

– Что за кипиш в такую рань? – лениво интересуюсь, зевая.

– Ксюшу похитили, – отрезает он и разворачивается к открытым нараспашку воротам.

– Вот это новости, – свистнув, отлипаю от тачки. – Кто?

– Её бывший и Аркаша, – кидает взгляд на меня. – Пошли, – добавляет и делает шаг вперёд.

На территории высокого дома все признаки ночной пьянки: спящие тела, бутылки, мусор и крутые тачки на стоянке.

– Как-то тихо, – замечаю, направляясь к дому.

– Может, все внутри? – бросает Даня, поднимая взгляд на окна.

Поднявшись по ступенькам, он тянет дверь на себя, и мы попадаем в такую же атмосферу, что на дворе. Сделав пару шагов, заходим в гостиную и видим на диване нашего недавнего общего знакомого, Илью. Даня подходит к нему, хватает за плечо, разворачивает.

– Эй ты, – пинает в бок. – Где Ксюша? – рявкает, но парень не реагирует, продолжая храпеть.

– Ты уверен, что он Ксюшу похитил? – спрашиваю, поняв, что вообще не знаю никаких деталей.

В принципе они и не имеют значения, важно только то, что брату потребовалась помощь, а вопросы можно задать и потом.

– Ничего не понимаю, – бормочет Даня. – Может, вчера забрали, и она где-то заперта?

– Ну пошли поищем, от этого вряд ли получишь какие-то ответы, – хлопаю его по плечу, кивая на спящего спортсмена.

Около получаса бродим по дому, заглядывая во все комнаты, но находим только дрыхнущие тела и жуткий перегар в воздухе.

– Остался только подвал, – говорю, останавливаясь у двери под лестницей.

Он подходит ближе и спускается первым, а я шагаю за ним.

– Здесь прачка и ящики с бухлом, – вздыхает он, встав посередине холодного помещения.

– Тогда я вообще не догоняю, – говорю, стоя на ступеньках.

– Я тоже, – вдруг раздаётся сверху, и мы одновременно поднимаем головы. – Что-то я не припомню вас вчера на моей вписке, – появляется Аркаша в одних трусах и с сигаретой в зубах. – Видимо, уже был далеко от реальности, – усмехается и закашливается.

– Где Ксюша? – Даня за секунду оказывается перед ним.

– Наверное, где-то здесь, но кто именно Ксюша – я хз… – только открывает рот, и Даня впечатывает ему кулак в лицо, Аркаша отшатывается, врезается в дверь, встряхивается и улыбается.

– Взбодрил, – скалится. – Что такое, Дан? Вечеринка не понравилась? Откуда эта агрессия? – вытирает кровь с губ.

– Где моя Ксюша? – цедит Даня сквозь зубы и упирается в него лбом.

– Твоя? – и правда удивляется. – Это та нимфа, которая была с тобой в кафе? – едва он договаривает, Даня хватает его за горло.

– Советую ответить, – комментирую, прислонившись к косяку. – Сам знаешь, каким он может быть.

– Младший, как твои дела? – обращается ко мне Аркаша, будто его и не душат.

– Отлично. Как твои? Как здоровье, хватает ещё? – приподнимаю бровь.

– Последний раз спрашиваю…

– Нет её здесь, – вдруг слышим сзади и все дружно оборачиваемся. – С чего она вообще должна быть тут? – спрашивает Илья, сонный, и со следами подушки на лице.

– А где? – Даня приближается.

– Это ты должен знать, где твоя шлюха шляется… – дальше не успевает ничего сказать, Даня врезает ему в нос.

После второго удара тот валится, а брат теряет над собой контроль, колотит морду без остановки, кулак за кулаком. Зря только нахваливал его, но это семейное, когда речь заходит о любимых нами людях.

– Всё, хватит, – оттаскиваю его. – Он понял.

– Где Ксюша, сука?! – рычит Даня.

– Не знаю я! – орёт Илья, сплёвывая кровь.

– Поехали. Похоже, её реально здесь нет, – говорю и тяну брата к выходу, удивляясь, что он не упирается.

На улице он мечется, будто в клетке. Волосы дёргает, лицо трёт, явно паника накатила. Интересно, как бы я повёл себя на его месте? Ну нахрен! От одной мысли, что кто-то схватил Снежинку без её воли меня передёргивает. И ой как мне это не нравится. Ладно, это просто вожделение к необычной девушке. Для меня необычной, потому что я впервые сталкиваюсь с таким типом.

– Даня, остынь, – подаю ему бутылку воды, и он почти целиком её осушает.

– Я поехал, – говорит, отворачиваясь.

– Куда? – спрашиваю, но он уже идёт к машине.

– Не знаю, – бросает на ходу, садится, хлопает дверью и уезжает.

Я, конечно, еду следом за ним, не могу бросить его, когда он на таком взводе. Через какое-то время он останавливается у подъезда многоэтажки. Район мне не знаком, но подозреваю, что здесь живёт Ксюша. Торможу рядом с его тачкой и привлекаю внимание.

– Ты что за мной увязался? – хмурится, вылезая из авто.

– Я не оставлю тебя в таком состоянии, – отвечаю и встаю рядом.

– Даня? – слышится сбоку, и брат замирает.

– У меня глюки? – спрашивает, глядя на меня.

– Нет, – ухмыляюсь. – Это она, – добавляю, бросив взгляд на упыря рядом с ней.

Даня переводит взгляд на свою пропажу, и я вижу, как в его глазах мелькает всё разом – страх, отчаяние, гнев. И прежде, чем я успеваю что-то сказать, он делает два стремительных шага и сминает её в объятиях. Долго он не держит, не больше минуты, потом отстраняется, сжимает за плечи и сверлит свирепым взглядом.