скачать книгу бесплатно
– А мы точно определили время и место? – спросил Савва.
– Я как юрист не могла ошибиться. И время, и место – суть элементы объективной стороны состава преступления.
– Ни фига себе, – удивился Савва, – живешь, живешь на белом свете…
– И все в долгу, и все в ответе, – продолжила юрист Шолпан, окончательно добив этим филолога Савву.
Напряжение последних дней, а еще и история с Наилем выбили его из привычной колеи, и он подумал: действительно, а почему бы и не расслабиться?
– С местом мы прояснили, – сказал он, – а как со временем?
– Двадцать ноль-ноль, – отчеканила Шолпан, – столик заказан.
Водитель привез Савву к «Жемчужине» ровно в восемь. Но Шолпан еще не было. Однако Савва не обиделся. Даже восточная женщина должна позволить себя ждать. Официант убрал со столика табличку «зарезервировано», бросил на стол меню и исчез, понимая, что заказ будет сделан после того, как за столик сядет еще кто-то. Не в традициях «Жемчужины» заказывать столик на одного.
Через пятнадцать минут появилась Шолпан. Савва встал со стула, поцеловал ей ручку, усадил напротив себя и подвинул к ней меню.
Шолпан раскрыла меню и окинула его взглядом.
– Два вопроса, – сказала она, – на каком языке будем говорить и какую кухню заказывать?
Савва чуть усмехнулся, что не ускользнуло от внимания Шолпан.
– Я сказала что-то смешное?
– Нет, – нашелся он, – просто я не представлял, что ты придешь в платье.
– То ли ты хитрец, то ли у тебя позднее зажигание. И все же?
– Говорить будем по-русски, – сказал Савва, – я не силен в казахском.
При этом он широко улыбнулся, вспомнив, как она сформулировала фразу про кухню. Правильней было сказать, блюда какой кухни заказывать.
– А яства?
– Заказывай ты, – сказал он, – полностью отдаюсь твоим вкусам.
– Хорошо, – ответила она и, оторвавшись от меню, подняла голову.
Словно ожидая ее заказа, моментально появился официант, стройный молодой человек в черном костюме, белой рубашке и с галстуком-бабочкой. Он согнулся перед Шолпан в почтительном полупоклоне:
– Метрдотель поручил мне обслуживать вас в течение вечера.
Шолпан еще раз заглянула в меню и сказала:
– Пожалуйста, нарезку овощей и жаркое по-татарски.
– А почему не по-казахски? – улыбнулся Савва.
– Потому что такого блюда нет.
– Нет вообще или в меню этого ресторана?
– Нет вообще.
– А что будете пить?
– А что есть?
– В меню вложена винная карта, – подсказал официант.
– Красное бордо, – сказал Савва.
– Это твое излюбленное? – спросила Шолпан.
– Нет, просто под жареное красное мясо необходимо красное вино.
– Ты разбираешься в винах? Хотя да, ты же учился в столице.
– Хороший ответ, – сказал Савва, – я именно учился в столице, а не ходил по кабакам. И учился я в советские времена, да еще в эпоху тотального дефицита. Но кое-что усвоил, например, красные терпкие вина подаются к красному мясу. Белые – к курице и рыбе.
– Я уже удивлялась тому, что твой отец, технарь по образованию, позволил тебе учиться не по профилю… Это был твой выбор или акция протеста?
– Нет, все иначе, у меня в школе был классный преподаватель русского языка и литературы. Он меня этим и заразил. И я уже ничего больше не видел вокруг себя, да и в себе я видел только это.
Официант принес приборы, открыл бутылку вина, расставил бокалы, наполнил их.
Бордо действительно было терпким и сразу возбуждало аппетит. Приятное состояние опьянения охватило Савву. Тут принесли салат и жаркое по-татарски.
– Приятного аппетита, – сказал Савва. – Ас болсын, – по-казахски ответила Шолпан, – привыкай к будущему государственному языку.
Начали есть. Вскоре Шолпан поинтересовалась:
– А вино мы будем пить вслед за тостами или как приложение к мясу?
– А как Бог на душу положит, – сказал Савва, – но если второй вариант приятнее желудку, то первый – душе. Итак, тост за вами.
– Мы снова вернулись к официозу.
– Прости, автоматически получилось.
Шолпан подняла бокал на уровень глаз и произнесла:
– За элиту маленького, но гордого государства Елактау.
Она чокнулась с бокалом Саввы, а затем отпила немного вина из своего бокала. Оркестр, который появился в десять вечера и долго настраивал инструменты, наконец-то заиграл вальс.
– Кавалер, вы могли бы пригласить даму на тур вальса.
– Шолпан, – Савва впервые назвал ее по имени, – я не танцую вальс, а также быстрые танцы.
– Почему?
– Потому, что в детстве меня этому не научили.
– А танго?
– Ну, если оно будет белым, тогда все как в кино о гангстерах.
– При чем тут гангстеры?
– При том, что от такого предложения я не могу отказаться.
– Ну, тогда я подожду танго.
Шолпан поднялась из-за стола, подошла к музыкантам и что-то им сказала. И следующим танцем было танго. Савва топтался с Шолпан посередине зала, в месте, которое называется танцполом.
Закончился танец, Савва проводил девушку к столику. И только тут обратил внимание, что их фотографируют.
Внутренне выругавшись, Савва сел за стол. Настроение было испорчено. Он начал понимать, что фотографированием этот вечер не закончится.
К столику подошел официант и сказал на ухо Савве:
– Вас ждут в мужской комнате.
– Я сейчас, – произнес Савва и поднялся со стула.
Он пересек зал и вошел в коридор, в конце которого увидел того же человека с фотоаппаратом в руках. Сбоку шевельнулась портьера, и он почувствовал, что кто-то стремительно движется к нему. Савва едва успел поднять руки на уровень головы и тем смягчил удар. Но с ног его сбили. Затем он получил удар ногой по ребрам.
Опыт детдомовской жизни мгновенно вернулся к нему, и Савва свернулся калачиком, прикрывая голову руками. Но его больше не били, а вверху продолжалось какое-то движение, потом кто-то очень сильный поставил его на ноги. Савва открыл глаза. Перед ним на полу лежали молодой казах и фотограф, а Баян вытаскивал у последнего из аппарата пленку. После того как пленка была извлечена, Баян одной рукой поставил фотографа на ноги и наладил ему такого пинка, что тот пролетел коридором и скрылся за портьерой.
– А этого, – раздался голос Нуртая сзади Саввы, – мы возьмем с собой.
– Как вы здесь оказались? – спросил Савва.
– Стреляли, – произнес Баян.
– Завтра объясню, – ответил Нуртай, – а сейчас садись со своей дамой в машину, разъезжайтесь по домам – и не сопротивляйся, это приказ Ата-аги.
13
Утром сквозь сон он услышал фразу, которую никто не мог произнести в его квартире:
– Обстановка у тебя более чем скромная.
Савва не сразу сообразил, что это говорит Шолпан. Он открыл глаза и увидел ее рядом с собой. Но не это поразило его в большей степени, а то, что на ней был роскошный розовый пеньюар.
– Где ты это взяла? – спросил он.
– В сумочке, – ответила она, – там у меня еще зубная щетка и некоторые принадлежности, о которых тебе знать не надо. А вообще воспитанные мальчики, когда проснутся, говорят своим невестам: доброе утро.
– Доброе утро, – произнес Савва.
– Ну вот и прекрасно, этим ты показал, что ты воспитанный мальчик, а я твоя невеста. Чего молчишь?
– Неожиданно как-то.
– Ничего привыкай, – бесцеремонно заявила она, – я по утрам пью кофе.
– А я утром не завтракаю, – сказал Савва, окончательно проснувшись и разозлившись.
Он сходил в ванную, побрился, почистил зубы. Вернувшись в комнату, не нашел Шолпан, однако по звяканью приборов на кухне понял, что она там уже хозяйничает. Одевшись, прошел на кухню.
Шолпан в своем вечернем платье разливала чай в две пиалы.
– К чаю ничего не будет, – сказала она, – холодильник у тебя пустой.
Она села за стол и по-хозяйски предложила ему место напротив. В это время с улицы раздался клаксон автомобиля.
– Это меня, – сказал она, – мне еще переодеться и на службу.
– У тебя служебный автомобиль?
– Это автомобиль моего папы. Не провожай меня, – сказала она, понимая, что он не намерен ее провожать. – Когда мы с тобой снова встретимся?
Ему очень хотелось сказать: никогда. Но он произнес:
– После выборов.
Когда она ушла, он взглянул на часы, вылил обе пиалы в раковину, оставил их там немытыми и, закрыв квартиру на ключ, вышел во двор. Водитель уже ждал его. Начинался новый день беспокойной кампании по выборам президента Елактау, или Республики Белых Гор.
По дороге и в офисе Савве очень хотелось позвонить Нуртаю и спросить, что же вчера приключилось в ресторане и где корни сего происшествия. Но он сдержался, звонить не стал и начал, как обычно, с политтехнологического ликбеза.
– Какие ассоциации у вас вызывает позднее Средневековье? – спросил Савва.
– Просвещение, – коротко резюмировал Наиль.
– Логично, – похвалил Савва, – с него и начнем.
– Какую оценку вы можете дать такому явлению, как Просвещение?
– Разумеется, положительную, – сказал Рубен.
– Не было бы Просвещения, не было бы нас, – добавил Аблай.
– А вот некто Хабермас по имени Юрген, довольно известный в Европе социолог, заявил, что Просвещение – главная проблема современности. Нацистские лагеря – это следствие и закономерный итог Просвещения.
– Круто, – заметил Рубен.
