скачать книгу бесплатно
– Вас не удивляет, что я пригласила вас на допрос? – спросила она.
– Нет, – коротко ответил Савва, он решил не развивать тему сам, а только отвечать на вопросы.
– А как вы полагаете, почему?
– Я думаю, вы сами мне об это скажете.
– И вам было не любопытно…
– Мне не было любопытно, я очень занят в выборной кампании.
Шолпан еще раз заглянула в паспорт Саввы. Родился на три года раньше ее, вполне мог бы стать ее мужем… И она по-другому посмотрела на Савву.
Савва это заметил, но не придал никакого значения. А стоило бы! Сработал эффект присутствия, можно за глаза представлять себе человека монстром, но первая встреча и первый взгляд со стороны женщины все расставляет по своим местам. И объект попадает в одну из женских ячеек, нет, не памяти, а некоего стеллажа женской программы выживания, в котором у каждого, кто представляет определенный интерес, своя полка.
Поместив Савву в ту ячейку, которой он соответствовал, Шолпан, почти по инерции, стала с ним работать. Она предупредила его об ответственности за дачу заведомо ложных показаний, отказ от таковых и спросила:
– Как давно вы знакомы с Доморацким?
– Мы познакомились с ним во время моей учебы в Москве.
– Вы шли по улице, а навстречу вам Доморацкий?
– Нет, все не так просто, я учился на филологическом, но проявлял любопытство к философам, а вокруг кафедры философии было много пришлых.
– Что это значит?
– Пришлых, значит, не студентов МГУ.
– И как вас занесло в МГУ, да еще на филфак? Почему отец не сориентировал вас идти его дорогой, в технический вуз?
– Я думаю, этот вопрос лежит вне темы нашего допроса.
– Хорошо, с той поры вы поддерживали с Доморацким добрые отношения?
– Нет, я поддерживал их с философами его направления, которые в конце восьмидесятых стали игротехниками, а в начале девяностых – политтехнологами. Они и порекомендовали мне его в нашу выборную кампанию. Тогда и оказалось, что мы с ним шапочно знакомы.
– Итак, он прилетел к нам из Москвы?
– Нет, он в это время находился в Америке, напрямую прилететь не мог, у нас не приземляются «Боинги». Он долетел до Москвы, а потом прилетел к нам.
– Каков был его гонорар?
– Этот вопрос тоже не относится к его смерти.
– Ну, а вдруг кто-то из местных или московских политтехнологов был ему конкурентом?
– Переговоры с ним вел лично я. Но факт того, что у нас будет политтехнолог из Америки, мы не скрывали, потому что наши главные конкуренты уже пригласили одного знаменитого москвича и на весь свет раззвонили об этом. Мы должны были соответствовать их уровню…
– Что значит главные конкуренты?
– Вы прекрасно знаете, что из десятка кандидатов реально могут претендовать на победу только двое.
– А на что надеются остальные?
– Остальные нужны для растаскивания голосов главных конкурентов.
– Значит ли это, что вы еще раз будете приглашать специалиста из Москвы?
– Безусловно.
– А что, собственными силами…
– Можно, но для обывателя все, что есть у нас, это низший сорт. В своем отечестве нет пророков и технологов избирательных кампаний.
– Еще вопрос. Вы не заметили чего-нибудь странного во время встречи и первого дня пребывания Доморацкого у нас в Актау?
– Заметил, – сказал Савва и с некоторым злорадством рассказал, как четверо гаишников проверяли документы Доморацкого.
– Вы можете назвать номер их машины?
– Конечно, он записан у моего водителя.
– А сам Доморацкий не говорил вам об угрозах в его адрес?
– Нет, да мы и общались-то всего ничего. Я познакомил его со своей командой, и водитель отвез его в гостиницу.
– А как вы полагаете, у кого были причины и мотивы его убить?
– Не знаю, Доморацкий не та фигура, устранив которую можно что-либо кардинально изменить. Я до сих пор теряюсь в догадках.
– А вы не поделитесь?..
– Ваше дело искать факты, а догадки оставьте нам.
– Ко мне будут вопросы?
– Основная версия случившегося?
– Отвечу вам, так же, как и вы мне: мы рассматриваем все версии – от несчастного случая до убийства.
– Вы полетите в Москву признавать потерпевшими его родственников?
– Да.
– Сообщите мне дату этой поездки, может, мы что-нибудь передадим с вами.
– Ну, а вы не забудьте сообщить мне номер машины ГАИ.
Шолпан дождалась, пока Савва прочитает протокол допроса, подписала ему пропуск, и они расстались.
10
– Продолжаем нашу работу, – сказал Савва утром следующего дня после допроса у следователя. – Наши теоретические изыскания закончились на том, что инертность масс – настоящее бедствие для современных политиков. Отсюда следует, что задача политиков заставить массу зашевелиться. Для этого придумывают различные способы. Массу, как крысу, загоняют в угол, бьют током, колют шилом, вынуждая ее защищаться, огрызаться… Как вы думаете, зачем?
– Чтобы поиграть вторым номером, – ответил Рубен.
– Это один из аспектов проблемы, а основной причиной будирования массы является то, что, провоцируя ее на ответ, власть получает легитимизацию своего существования. Только так она может заявить о том, что выполняет миссию ответственного за обслуживание интересов и запросов населения. Поэтому для возникновения некоего симбиоза власти и масс необходимо, чтобы масса из объекта стала субъектом со всеми присущими ему качествами – свободой, разумом, волей и ответственностью.
– И как это сделать? – уточнил Рубен.
– Это делается образованием масс.
– Что есть образование? – спросил Аблай.
– Образование – это придание образа, который необходим власть имущим. Отсюда следует, что все современные избирательные технологии занимаются не чем иным, как провоцированием субъектности. И в этом большую роль начинают играть PR, главная задача которых – превращение пассивного субъекта в субъект диалога.
– А как же здравый смысл, гуманизм и прочие категории? – спросил Рубен.
– Это всего лишь инструменты, как и многое другое. Потому что даже пиар-пропаганде не важно: кто и кого? Не важно где: за столом, на футбольном поле, в зале для игры в боулинг. Если участники наносят друг другу удары, уколы, значит, они не только наносят удары и уколы сопернику, но и фактически делают вызов зрителю, перед которым и разыгрывается шоу. Отсюда вывод: выборы – это…
Возникла пауза.
– Так с чем можно сравнить выборы? – спросил Аблай.
– С тараканьими бегами, – ответил Наиль.
– Правильно.
– Так, выходит, все, что имеет форму состязания, – это пиар? – спросил Аблай.
– Нет, просто состязание – один из приемов пиара. Мир реальности связан с миром виртуальным, и фактически все, что происходило ранее, ничем не отличается от современных технологий. Маги прошлого изменяли действительность заклинаниями. Точно так же действуют биржевики. Они обращаются к экспертам, а те озвучивают некую инфу о том, что скоро исчезнет туалетная бумага. Дураки говорят: надо скупать.
– Но ведь есть и умные, – возразил Аблай.
– Есть, – сказал Савва, – эти рассуждают следующим образом: все это фигня, игра биржевиков, но дураки-то найдутся и будут ее скупать, создавая дефицит, а я останусь ни с чем. И умный тоже спешит закупать туалетную бумагу. Этот прием называется самосбывающимся прогнозом.
– Так давайте будем объявлять нашего кандидата победителем, – сказал Наиль.
– Давайте, – поддержал Савва, – не столь прямо и не столь в лоб. Сначала мы даем в печать некую сложную схему, по которой мы якобы подсчитываем рейтинг участников. Потом будем давать сам рейтинг. И только после этого будем утверждать, что наш кандидат безусловный победитель этой гонки, потому что…
– Что? – совсем запутался Аблай.
– Потому что… на этом сегодняшний ликбез заканчивается, – сказал Савва. – Теперь каждый работает по своему плану. Наиль, задержись, ты мне нужен для конфиденциального разговора. – Савва протянул журналисту деньги: – Смотаешься на улицу Абая, дом пять, квартира двадцать три.
– И что там?
– Там живет наш политтехнолог. Зовут его Николай Егорович. Запомни. Он не любит, когда к нему обращаются по-другому. Николай Егорович.
– Савва, да что я, валенок, с первого раза запомнил.
– В общем, возьми ему пожрать и, если будет заказ, удовлетвори его, то есть сбегай в маг. И будь внимателен, явку не провали.
– Все путем!
Наиль ушел, а Савва занялся своими делами, пока его не пригласила к телефону Елена.
Звонила Шолпан.
– Я так и не дождалась обещанного номера машины, – сказала она вместо приветствия.
– Ну и прошло-то всего ничего, – стал оправдываться Савва.
– И тем не менее.
– Мне продиктовать или отправить водителя?
– Мы договаривались с вами… – произнесла Шолпан, не закончив фразы, но именно в незаконченной части был заключен смысл, который вложила в нее следователь.
Чертыхаясь, Савва спустился вниз, уточнил у водителя номер машины ГАИ и дал команду везти его в прокуратуру.
Шолпан ждала его в своем кабинете. Савва молча протянул ей пол-листа, на котором был записан номер машины. Шолпан отложила его на край стола и сказала:
– У меня к вам еще несколько вопросов.
Савва пробыл в кабинете полчаса, а уходя, с удивлением поймал себя на мысли, что протокола Шолпан не вела.
День прошел в обычных хлопотах. Ничего нового не дал им и следующий день, во всяком случае до обеда. А после обеда ему позвонил Нуртай.
– Пошли Наиля к Николаю, – сказал он.
Савва отозвал Наиля в сторонку и, как и накануне, передал деньги для Николая Егоровича:
– Адрес ты знаешь.
– Да он что, проглот? Я ему вчера дня на три наносил.
Савва пожал плечами: не ко мне разговор.
Наиль уехал, а через час Нуртай позвонил снова и пригласил Савву на «конспиративную» квартиру, где проживал Николай Егорович.
Дверь ему открыл Баян.
Он молча кивнул на комнату. Савва вошел и увидел привязанного к стулу Наиля.
– Ты спрашивал, кто у тебя крыса, знакомься, – сказал Нуртай.
Наиль молчал, правая сторона его лица была красной. Савва вспомнил, что Баян левша.
