Властитель груш

– Погоди, а как же герцог?

Она наконец оставила в покое и шёлк, и чересчур расслабленный тон. Зато ответом заставила насторожиться.

– А Старик тебе поручил лично ему перину взбить и на ухо нашептать?

Эрна нахмурилась, глядя в упор.

– Ну, на самом деле, нет, – долго отмалчиваться она не стала. – Просто… присмотреть за ним.

– Чушь! – Гёц махнул рукой. – Герцог – вообще не наша печаль, пускай патриции его облизывают. Наше дело – закладные деньги не профукать. Твоё дело.

– Ладно, слушаюсь, – проворчала мечница, надвинула берет на лоб и поплелась в сторону ипподрома с тройкой солдат Даголо, что за нею везде таскались.

Быть может, у какого-то нобиля и возникнет культурный шок от вида бабы в штанах, но при всём остроязычии и женском естестве она уж точно не крикнет «Ты, козлина, встань в очередь!» А вот за тупоумного дружка Карла не поручишься. Как ни прискорбно, контролировать такое большое состязание только своими силами Трефы не могли при всём желании. Пока что.

Разогнав всех по местам, Гёц и сам побрёл прочь с холма. Есть разговоры, которые никому не перепоручишь.

***

– Друг Готфрид, здравствуй!

Коренастый светловолосый рыцарь отложил кулёк с орехами и даже приподнялся с походного табурета, завидев кальварского дельца. Приветствие он сопроводил радушной улыбкой. Его солидный низкий голос легко покрыл лязг мечей в руках двоих мужчин, упражнявшихся на небольшой лужайке между рыцарскими шатрами.

Готфрид кивнул на фехтовальщиков.

– Я надеюсь, мечи хоть затуплены?

Если арлонские бравые ребята порубают друг друга на скачках, дерьмо брызнет мощной струёй. Брызнет, правда, не на него лично, но душок почуют все. Должно быть, опасения хорошо читались по его лицу или тону, так что Дитмар фон Лейцшильд усмехнулся и покачал головой.

– Затуплены, не беспокойся. Его светлость велел нам… вести себя прилично. – Посерьёзнев, он добавил с лёгким кивком: – Благодарю ещё раз, что ссудил меня. Ваши кровопийцы-цверги наконец отцепились, хоть и без охоты.

– Хорошо. Только не болтай в городе, не то они верёвки из меня совьют.

На всякий случай Гёц снова огляделся по сторонам.

– Твои друзья готовы меня выслушать?

– Зельмар! – крикнул блондин вместо ответа, повернувшись к упражняющимся.

Высокий воин в бригантине19, обтянутой малиновым бархатом с медными клёпками, поднял руку, останавливая противника, и обратил к ним лицо.

– Мы ждём тебя!

Рыцарь и делец побрели между шатрами, по проходу, в котором могли и два всадника разъехаться. С прибытия герцога минуло не меньше двух часов. Скаковых лошадей как раз в эту минуту поили чем надо, заговаривали и седлали, так что лагерь почти совсем опустел. Большинство нобилей занимали места на ипподроме, или по крайней мере околачивались на ярмарке в Вебеле.

Так мало глаз и ушей, как только может быть. Хотя Гёц ещё вчера сделал вывод, что на него не очень-то смотрят, пока он без свиты из самых здоровых парней.

Они завернули к средней вычурности шатру из зелёной и жёлтой материи. Благообразный муж у полога оторвал глаза от книги, услышав шаги, с заметным вздохом отложил чтение и поднялся со складного стульчика.

– Герр Рупрехт цу Таффенхайм.

Книжник молча наклонил голову, а Дитмар протянул руку в сторону нагнавшего их фехтовальщика с лужайки и продолжил:

– И герр Зельмар фон Дитмаринген. А это мессер Готфрид Шульц из Кальвара.

Оба рыцаря хмурились, несмотря на пёстрый праздничный вид: на Рупрехте ловко сидел праздничный наряд тех же тонов, что и его шатёр, а у человека в малиновой броне на щеке расцветала длинная царапина. Все трое – при мечах и кинжалах. Конечно, арлонское рыцарство собиралось на гулянку, а не войну, так что доспехи и боевые кони остались по домам – тем более, что и горожан излишками железа тревожить не следовало. Но чтобы порядочный благородный меск куда-то отправился безоружным? Такому точно не бывать.

Впрочем, мески незнатные в этом были с нобилями солидарны. Только Гёц своё оружие напоказ не выставлял.

– Дитмар говорил, у тебя есть дело, в каком понадобится несколько мечей, – произнёс Зельмар, утирая щёку тыльной стороной ладони.

– Всё так, – Готфрид кивнул. – Пока я не могу раскрыть все детали, но у меня есть сложности с… с партнёрами. Миром решить вряд ли удастся.

– Тебе нужны рыцари для защиты? – хмуро уточнил Рупрехт.

– Скорее, для нападения.

Зельмар усмехнулся и поднял тяжёлый взгляд от крови на руке к лицу дельца. Готфрид моргнул. Наверное, что-то подобное испытал прадедушка, когда напоролся на медведя и встретился с ним глазами.

– Ну, вот это больше по мне, чем пару недель сторожить лодку с перцем!

– Неужели? – Рупрехт скрестил руки на груди. – По мне больше похоже на бандитскую потасовку. Один лавочник другому могилу роет.

– Можно и так это назвать, – сухо подтвердил Шульц; глядеть в упор на рыцаря-книжника оказалось не в пример проще. – Дело не благородное. Потому и плата такая.

– Если Его светлость не позовёт меня на войну, я в деле, – заявил Зельмар, хлопнув его по спине.

Делец сжал зубы, но не пошатнулся. Уж что-что, а свалить его с ног стоило больших трудов. Даже маленькому медведю.

– Когда начинаем?

– Не раньше следующего месяца.

Вопрос о времени просто терялся в тумане. Сам разговор этот, в сущности, всего лишь прощупывал хоть какие-то шансы для предприятия. Пара рыцарей на острие своры трущобных крыс неплохо бы уменьшила шансы с треском обделаться и сплясать в петле.

– Ну уж нет, – наконец выдавил Рупрехт, поджав губы.

Настал черёд Дитмара хмуриться.

– Брось, чем ты собираешься заниматься? Жития Святых до корки перечесть в седьмой раз?

– Эдак только пальцы до костей сотрёшь о бумагу, – поддержал Зельмар, почёсывая скулу.

Книжник демонстративно уселся обратно на стульчик.

– А по-вашему лучше в кальварской поножовщине мараться? – Он фыркнул и взял книгу в руки. – По мне, пускай мужичьё друг другу кишки хоть каждый день выпускает. Но Бёльс меня забери, если я сам в это вляпаюсь!

– Да и хрен с ним, – малиновый рыцарь возложил тяжёлые лапы на плечи оставшихся заговорщиков. – Пускай герр Нудила хоть до слёз кровавых учитается. Пойдём, жажда меня замучила.

– Сколько людей вы можете выставить? – снова заговорил Гёц, когда они отошли от пёстрого шатра. – Как много времени нужно, чтобы их собрать?

– В моём копье оруженосец, сержант, лучник, да трое кнехтов, хотя эти мало на что годятся, – медленно проговорил Дитмар, обходя неудачно забитый колышек. – Я смогу выступить дня через два после того, как получу сообщение. И на дорогу чуть меньше недели.

– Дымом потянуло, – проворчал Зельмар.

Шульц резко остановился.

– Что?

– Гляди, вон, в той стороне! – рыцарь указал на тёмно-серый столб, взвивающийся в небо из-за шатров. – Там не Вебель?

А ведь там и правда Вебель, чтоб ему провалиться. Без лишних слов делец быстро двинулся к выходу из рыцарского лагеря; не бегом, но достаточно резво, чтобы рослым спутникам пришлось поспевать за его недлинными шагами.

Издалека он не видел, что именно горит. Хотя и весьма жирный, дым валил не от дворца епископа, и то ладно. Но это полбеды. Перед лагерем, разбитом на возвышенном отдалении, как на ладони расстилались поселение по левую руку, ипподром по правую и дорога между ними. Предполагалось, что в это время её усеют мелкие группки людей, тянущихся на скачки.

Только вот сейчас по этой дороге в обратную сторону, к Вебелю, ломился целый отряд, в котором Гёц признал садовых ребят. А ведь им полагалось сторожить скачки, скаковых лошадей и скаковые денежки!

– Сучьи потроха, и кто же там за главного? – прошипел Гёц, не заботясь, что начинает размышлять вслух.

Проследив за его взглядом, Дитмар заметил:

– А пожар тебя не слишком беспокоит, да?

– Да срать я хотел на пожар, пускай епископ от него пригорает!

Зельмар усмехнулся, но дельцу было не до смеха. Повернувшись к рыцарям лицом, он быстро произнёс:

– Похоже, ваша помощь мне нужна сейчас же.

– Началось? – человек в малиновой броне опустил ладонь на рукоять меча с какой-то птичьей головой вместо яблока.

На ходу Шульц покачал головой с сомнением, но чутьё твердило обратное. Нет-нет-нет, когда больше половины людей тебя слушают вполуха, а после ты отворачиваешься и что-то вдруг идёт не по плану – дело точно не в случайной искре у сеновала.

***

Покусывая губу, Эрна смотрела вослед половине отряда во главе со Стефаном, чьи пятки сверкали по дороге к дымящему Вебелю. Гёц взбеленится, но как иначе? Блестящие скачки, после которых от епископской вотчины останется пепелище? Только не в её смену.

Чтобы держать порядок, оставшихся людей хватит. Арлонские рыцари вели себя на удивление спокойно и галантно. Хотя, может, после восьми лет в стенах и канавах Кальвара она слишком отвыкла от этой банды ублюдков со звериными гербами?

Большинство рыцарей занимало места на трибунах, только несколько игроков околачивались между трёх палаток у ипподрома. Несколько Треф пересчитывали и раскидывали по сундукам деньги. Громилы хмуро наблюдали, размышляя, как же это можно так быстро управляться с монетками. Вдоль деревянных бараков для лошадок и конюхов шла толпа вооружённых людей.

– Минутку, это что такое? – пробормотала мечница под нос.

Рыцари не расстаются с мечами даже в борделе, но разгуливать мимо ипподрома таким скопом с дубьём наперевес не взбрело бы даже в их железные головы.

– Ты! – рявкнула женщина на ближайшего паренька в сером костюме и заломленном чёрном берете; тот вздрогнул, выронил деньги, только теперь посмотрел на мрачную банду и выпучил глаза ещё сильнее. – За подмогой, бегом!

– Что-то не так, добрая госпожа? – спросил щекастый дворянчик в ярком клетчатом дублете. Последние четверть часа каждый раз, когда она зыркала в его сторону, румяное лицо так и норовило сложиться в оскорбительно весёлую гримасу.

– Свалить бы вам всем отсюда, – резковато бросила она в ответ.

Не хватало ещё, чтобы этому герру кто-то по голове треснул, а его родня с герцогом вой подняли.

– Берт!

Молчаливый великан забросил молот на плечо, как пушинку, и встал за её плечом. Сразу стало немного спокойнее, хоть налётчиков и не убыло. Наоборот, размытое пятно превратилось в настоящую угрозу, злую и угловатую. Впереди шёл здоровый мужик в кольчуге и шлеме, а остальные хоть и тянули по одёжке на голытьбу, зато в лапах сжимали короткие копья, тесаки, цепы и даже парочку лёгких самострелов. Хорошую кирасу из такого не пробьёшь, вот только у кого она есть?

С тяжким вздохом Эрна вытянула меч из ножен на полпальца.

– Стоять!

Предводитель налётчиков поднял руку, нестройный отряд остановился. С ума сойти, неужто сработало?

– Здравствуй, Эрна! Не признаёшь?

– А должна?

Завести беседу как раз было очень полезно, учитывая численный перевес противника. Беда лишь в том, что присаживаться на уши у неё всегда выходило хуже, чем уши отсекать.

– Какая досада!

Неловко старший бандит разомкнул щеколду и приподнял забрало. Тонкий шрам от края рта ушёл вверх и распустился длинным уродливым рубцом через всю щёку. Заканчивалась отметина аж под левым глазом, отчего казалось, что тот сдвинут на лице чуть ниже правого брата. Впрочем, гнусную харю рыцаря-ландскнехта Эрна признала бы и без этой метки.

– Сульт, – холодно выдавила она, невольно стискивая пальцы. – Паршиво смотритесь, ребята.

Раубриттер скорчил гримасу страдальца.

– Сложные деньки у нашей банды выдались, знаешь ли.

Рассечённое лицо снова разгладилось, а взгляд сделался колючим и злым.

– Мне тоже до смерти охота с тобой потолковать об этом, – он на мгновение прервался, чтобы поднести кольчужную рукавицу к щеке, – но мы маленько спешим. Будь хорошей девочкой, открой сундучки – и брысь с глаз моих.

Понемногу в дурной головушке, охваченной лихорадочным возбуждением, расцветала мысль: очень уж вовремя в Вебеле что-то загорелось. От досады хотелось сжевать пальцы до самого локтя. Пожалуй, у неё бы даже могло получится, но пока ей нужны обе руки, чтобы одна держала Сульта за брехливый язык, пока другая будет оный резать.

– Я тебя знаю! – клетчатый рыцарь протиснулся меж двоих солдат Даголо, тоже держась за меч и грозно хмурясь. – Ты Манфред фон Сульт! Герцог запретил тебе появляется к северу от Грискольского рубежа!

Юноша чересчур спешил, так что один из самострелов повернулся вслед за ним. Пытаясь следить за главарём налётчиков и стрелой одновременно, Эрна вытянула в сторону левую руку. Клетчатый предупреждающих жестов то ли не понимал, то ли просто не видел.

– Ну, а я появился, – раубриттер пожал плечами. – Мальчик, исчезни. Эрна, я считаю до пяти. Один…

– Предупреждаю, герр Манфред: у тебя над головой половина рыцарей Арлона, и если ты…

Дворянчик так самоотверженно не желал униматься, что мечница подумывала поручить болтовню ему – до того мига, когда из-за Сульта послышался сухой щелчок спущенной тетивы. Дворянчик выпустил меч и припал к земле, хватаясь за горло. Из-под пальцев торчало толстое древко с коротким жёстким оперением.

В стороне гудел ипподром, а вокруг громко захлёбывающегося кровью юноши повисло зловещее молчание. Раубриттер резко повернулся к стрелку, который выпучил глаза и вот-вот собирался сказать: «Ой!»

– Сука, любись ты конём!

Рыцарь наотмашь заехал по лицу солдата, тот вскрикнул от боли, выпустил самострел и согнулся. Удар не из лучших, но это и не важно, когда ладонь железом затянута.

– Я разве велел стрелять?!

Эрна сделала знак Берту и остальным парням, да и сама попятилась к столам с записями и деньгами. Если уж где и держать оборону, так это там.

– Ну, хрен ли встали?! – рявкнул Сульт, поворачиваясь к остальным. – Баба моя, остальных мочите!

Ей следовало бы парой прыжков разорвать расстояние и сцепиться прямо с раубриттером – на мечах она бы его уделала, а рыцарское воинство выглядело вполне способным разбежаться, только потеряв голову. Но командирское бремя отняло драгоценные секунды.

Сразу трое головорезов отделили её от цели с явным намерением взять в клещи. Конечно, так сразу не окружишь того, кто уже окружён боевыми товарищами, да беда в том, что на Берта справа от неё насело столько же, а бедолага Сик слева получил следующую стрелу в руку и начал сдавать.

В лапах нападавших блестели солдатские тесаки-кошкодёры – для плотной свалки лучше не придумаешь, но пока перед Эрной оставалось пространство для манёвра и размаха страшным длинным мечом. Сделав обманный шажок вправо-вперёд, она с лёгкостью парировала удар обескураженного налётчика на этом направлении, а затем резко обрушилась на левого противника, что жаждал поближе зазнакомиться с Сиком. Меч врубился в бедро до самой кости, однако наслаждаться ответным воплем некогда. Отступив на шаг перед средним нападающим, женщина изящно качнулась вперёд и быстро уколола в подвздошину, чтобы вернуться на место и обратить пристальный взгляд на правого.

Тот трусливо попятился, но сзади его подпёрли, а место павших заняли новые уроды. Один из них немедля попытался угостить мечницу копьём из-за круглого щита, коим он вдобавок прикрыл правого ссыкуна. Перед таким осталось лишь отступить назад, теряя позицию – всяко лучше железного пера в кишках.

– Назад! К столам! – крикнула она, надеясь, что хотя бы по два человека в каждую сторону её услышат, но тут же охнула, едва успев отклонить голову от острия.

Копейщик замешкался, и свободная рука Эрны, не иначе как самим Господом наведённая, ухватила древко у самого наконечника и рванула на себя, что было сил – а уж силушкой Единый её не обидел. Налётчик не сумел вовремя отпустить, споткнулся вперёд и налетел коленом на острие меча, заведённого под размалёванный щит.

Левый упырь с цепом в руках налетел на неё, чтобы отогнать от поверженного щитоносца. Тому много пользы это не принесло: на месте отпрянувшей мечницы оказался пухлый великан. На каску копейщика глухо опустился молот. Левый обернулся в сторону новой угрозы, но пока пытался совладать с неуклюжим цепом, она ткнула его под рёбра, а Берт без замаха пихнул оголовьем молота в центр груди так, что бедный мужик повалился навзничь, сшибая и кого-то позади себя.

– Сзади! – крикнула она напарнику.

То ли услышав, то ли собственным толстым задом почуяв пакость, он крутанулся вправо, но мессер Ссыкун оказался шустрее. Кошкодёр прорезал бычий колет и вонзился в бедро великана чуть не до середины.

Эрна почувствовала, как с мучительной болью где-то под ложечкой обрывается, казалось бы, толстая жила. Мгновенный приступ ужаса обернулся яростной вспышкой, а та вылилась в мощный выпад и боевой выкрик, от какого сам кайзер бы обделался. Такими, наверное, предки диких месканских рыцарей оглашали свои леса, набегая на чужаков в чём мать родила.

Кровь из отворённой раны сочилась, как вода из источника, но даже чем-то замотать это непотребство не хватало времени. Берт упрямо зарычал, выпрямился и широким взмахом отогнал назад ещё двоих, подоспевших догрызть зверя. Мечница за локоть потянула его назад.

Сколько времени прошло? Сколько успело полечь? Достаточно ли они задержали наступление, чтобы подоспела подмога? От вопросов голова гудела сильнее, чем от лязга железа. Только бы не споткнуться…

***

– Су-у-у-ульт!

Истошный вопль прокатился с противоположной стороны поля брани и ненадолго приостановил окончательное избиение. Трефы знали, что их тихогласный Король умеет орать по-боцмански, перекрикивая дрянную кабацкую музыку, ливень за окном, попойку, поножовщину и звуки показательной порки с ломанием и кручением пальцев по одному. Однако следовало признать: даже таких талантов не достало бы, чтоб заглушить шум настоящего, пусть и мелкого сражения.

Небольшой успех был достигнут лишь потому, что сражение уже практически закончилось. «Вебельскую ставку» закладной кассы Треф густо усеяли тела налётчиков и защитников примерно в равной пропорции, да вот кальварцы уступали числом с самого начала. Теперь же полсот или около того уцелевших грабителей защемили на небольшое возвышение Эрну, Берта, Сика и ещё нескольких бойцов, чьих лиц Готфрид не видел. Зато отлично знал, что там-то, под навесом, пересчитывали и складывали закладные деньги. От столь самоотверженного отношения просто слеза навернулась бы, не занимай его прямо сейчас спасение хотя бы этих храбрецов.

Манфред фон Сульт до сего момента безмятежно посиживал в сторонке, опираясь на окровавленный меч. Вокруг него сгрудилось несколько воинов, сохранивших пока остатки славной солдатской наружности – разбойничья гвардия.

От окрика раубриттер тут же взвился с табурета и попятился в сторону «осады», даже позабыв на столе шлем. Его длинные редкие волосы прилипли ко лбу, на роже гнусная ухмылка играла в салочки с нешуточным страхом. Пистолет в руке дельца его вряд ли беспокоил, а вот пара десятков сердитых рыцарей прямо в шаге позади…

– Гёц! И ты здесь! – Разновысокие глаза метнули взгляд в сторону, и он едко выплюнул: – И арлонская табуреточная рать, ну надо же!

Свалка прекратилась. Сультова банда замерла на расстоянии вытянутых клинков от последних защитников денег. Кто-то из налётчиков нервно захихикал.

Арлонская рать сурово молчала, держа наизготовку мечи, копья с цветными флажками, табуретки и заготовленные на скорую руку обломки скамеек. Часть «осаждающих» рассыпалась и перестраивалась, но некоторые особо увлеклись чем-то, опустившись на карачки. Ясное дело – тырили денежки, что рассыпались с перевёрнутых столов и опрокинутого сундучка.

Гёц занервничал и двинулся вперёд.

– Ой-ой, ну-ка не торопись!

– Бросайте оружие, три шага назад и жопой на землю! – рявкнул он, заглушая предупреждение раубриттера. – Может быть, тогда кого-то не порубят табуретками!

Может, и зря он снова уговаривать кого-то принялся, но времени думать не было, а в голову почему-то лишь это пришло. Они с Сультом смотрели друг другу в глаза, прекрасно понимая, что уж предводителю налёта точно не жить. Но на его капитуляцию Гёц и не надеялся – только на то, что его оборванцы оружие побросают.

– Они убили Корбиниана!

Горестное восклицание раздалось вдруг из рыцарских рядов. Повернув на миг голову, Гёц обнаружил, что один из его благородных союзников простирает обвиняющий жест в сторону тела в клетчатой куртке, залитой кровью из пробитого стрелой горла. По рядам арлонцев покатился ропот.

– Суки!

– Смерды драные, сожри их Бёльс!

– Покараем их!

– Выпотрошим! За Арлон!

– За Иоганна фон Данцеверна!

– За Единого!!

– Ко мне! Сомкнуть ряды! – завопил Сульт.

Капитуляция накрылась известным местом: смердам ясно дали понять, что за бедолагу Корбиниана лучшее, что им светит – получить меч в потроха.

– Дитмар! Зельмар!

Новые друзья дельца, кажется, сохранили достаточно самообладания, чтобы последовать за ним в обход, по пятам раубриттера. Созвав людей к оружию, он с «гвардией» стремительно ломанулся к последнему бастиону. Пригоршни монет, сколько в ладонь поместится – жалко, но не слишком. Совсем худо, если ему удастся стянуть побрякушки, оставленные в заклад людьми посолиднее тех, кого Готфрид и Дитмар увлекли за собой недлинной пылкой речью.

Зельмар, единственный на всю рать при броне и настоящем щите, опередил его и врубился в разбойников, ставших поперёк дороги. Одного он рассёк от плеча до пупа, другого отоварил краем щита в корпус, третий неловко ткнул копьём в бригантину, но по его голову подоспел меч Дитмара. «Я задержу!» – выкрикнул он.

Гёц припустил в сторону денежного холмика, следуя за широкой малиновой спиной. На ходу он неловко пытался взвести курок пистолета – почему-то раньше он не подумал, что иначе от дорогой игрушки проку нет.

Столы сбросили в сторону. Шатающийся Берт преданно заслонял телом сундук, вяло отмахиваясь от троих нападавших. Сик остервенело лупил топором кого-то на земле. С другой стороны холмика подсечка со спины обрушила на землю Эрну, на чью руку с мечом тут же наступил подоспевший Сульт. В последний миг он поднял голову, чтобы увидеть обращённый на него пистолет, дёрнулся в сторону; прогрохотал выстрел, он вскрикнул и выронил меч.

Выпустив из руки дымящийся ствол, Гёц бросился вперёд, срывая окованную дубинку с пояса. Мечница, извернувшись, пнула раубриттера в колено и вцепилась в ногу свалившего её бандита.

Гёц налетел на выбитого из равновесия рыцаря и сумел угостить его палицей по ключице, осаживая на землю – сравнивая, так сказать, рост; Сульт удержался на ногах, вцепившись в парадный колет и правую руку дельца. Ему удалось обнажить кинжал и ударить в живот прежде, чем пальцы Готфрида сомкнулись на запястье. Острие распороло почти чёрную ткань, соскользнуло по спрятанной кольчуге и больно черкнуло по бедру, пока крепкая хватка не остановила клинок совсем. На краткое мгновение противники застыли на месте, страстно держась за руки.

Чемпион Грушевого Сада первым нашёл выход из дурацкого положения. Ненадолго он прекратил пихаться, резко наклонил голову и боднул раубриттера в открытое лицо.

Ударенный завыл, невольно отпрянул и попытался оттолкнуться неповреждённой рукой. «Врёшь, не уйдёшь!» – Шульц вцепился намертво и замахнулся было дубинкой…

Он вдруг заметил, что помимо Сульта совсем рядом, буквально в шаге, есть кто-то ещё, но прозрение обрушилось слишком поздно. Почти одновременно с булавой.

Нижняя часть лица взорвалась от боли, а после всё полетело к чьей-то матери прямо в темноту.

***

– Вот. Это. Да, – медленно произнёс Стефан, окидывая взглядом картину побоища.

Посмотреть есть на что – битых мало-помалу поднимали и стаскивали в тень, где над ними пытались творить некую медицину вебельские попы, но лежачих оставалось немало. И окажется куда больше уже к ночи.

Эрна пыталась не смотреть на засратого пожарника. Сидя у палатки в одной рубахе с засученным левым рукавом, она сосредоточила всё внимание на чистой тряпке и глубоком порезе у локтя. Пришлось здоровяку первым обращать к ней конфузный взгляд.

– Хреново вышло.

– Да уж, – буркнула мечница, ножом распарывая конец тряпки, и зажала в зубах один хвост. – А што там в Вебеле? Всё потушили?

– Амбару с зерном капут, – мужчина вздохнул. – И паре хат тож. Дважды я влетел, как видно. Много наших полегло?

– С десяток. Тех, что сразу.

Подавив тяжёлый вздох, она покосилась внутрь палатки. Вебельский викарий склонился над мессером организатором игр. На плаще рядом растянулся Берт. Огромную полураздетую тушу перехватили окровавленные тряпки, могучая грудь порой вздрагивала. С того самого момента, как Сульт слинял в сторону рощицы с горсткой людей, великан и коротышка лежали смирно, помалкивали и вообще едва дышали.