Машинист

– Они подведут один общий провод, взрывать будет капитан, у него за спиной тапик, – высунувшись из будки, сообщил старлей.

– Тапик нужно отобрать, – твердо сказал Клим.

– Я сделаю, – решительно ответил старлей, – ты сразу трогай, запрыгну на ходу.

Солдаты уложили взрывчатку под вагоны, подведя один общий провод к тендеру, и стали разматывать катушку в сторону.

– Подожди, боец,– окликнул солдата старлей, – дальше я сам.

– Не положено, товарищ старший лейтенант, – незадачливо хотел выкрутиться солдат.

– Я отвечаю за поезд и должен сам все проконтролировать! – повысил тон старлей, забирая катушку провода у солдата. – Зови своего командира ко мне.

Солдат побежал к хвостовой части поезда за командиром, а старлей перерезал провод и бросил катушку в сторону от паровоза. Закурив, стал ждать.

– В чем дело? – спросил возмущенный капитан.

– Капитан, я сопровождаю этот поезд с самого Подмосковья, позволь, я сам рвану, – уважительным тоном сказал старлей.

– Да так вроде не принято, – ответил капитан, неохотно передавая свой тапик. – Только под моим наблюдением. Да, и почему еще не отъехали?

– Сейчас отъедем, – сказал старлей, крепко держа тапик. – И прости меня, капитан.

– За что? – удивился Тищенко.

– За это, – сказал старлей и со всей силы ударил своей головой по лицу капитана.

От удара капитан упал на спину, потеряв сознание. Клим открыл регулятор на полный, и паровоз рывком привел поезд в движение, старлей уже на ходу вскочил на подножку, наблюдая, как за поездом растерянно бегут солдаты. Поезд быстро разогнался и пересек границу станции. Пути назад уже не было.

– Да ты прирожденный диверсант, – с восторгом сказал Клим.

– С кем поведешься, – сдержанно ответил старлей. – Радости здесь мало, если план не выгорит, то нас будут считать предателями.

– Все получится, – решительно произнес Клим. – У нас нет другого варианта.

Старлей задумчиво посмотрел на Клима, потом открыл вещевой ящик и достал документы на поезд.

– Есть еще одно, о чем ты должен знать. Неизвестно, как сложится, прорвемся или нет, но и сам вокзал Сталинграда может быть уже под контролем немцев, – смотря на документы, стал говорить старлей. – Пакет надежно запечатан, вскрыть его могут только знающие люди. Видишь, сбоку шнур длиной двадцать сантиметров, к нему прикреплен браслет. Так вот, надеваешь браслет на руку, и если у тебя вырывают пакет, бумага самовоспламеняется, но это еще не все. Внутри переносной передатчик, работает в диапазоне ультракоротких волн. При срыве шнура он подает сигнал на приемники, находящиеся в вагонах, которые создадут импульс на электрический взрыватель. Весь поезд взлетит на воздух. Радиус действия передатчика – триста метров от любого вагона. Это последняя степень защиты поезда, если придет время, ты знаешь, что делать. – Старлей задумчиво посмотрел вперед и с иронией промолвил: – Никогда бы не подумал, что придется спасать поезд от своих.

– Будку паровоза будут обыскивать, все оружие выкидываем, – предостерегающе сказал Клим.

Поезд мчался вперед, в самое логово врага, и бригада прекрасно понимала, что это путь в один конец. Но несмотря на это, бойцы были полны решимости, вера в свою правоту придавала им сил и смелости. Из окон паровозной будки посыпалось оружие. Они избавлялись от всего трофейного, что приобрели за время поездки.

– Куда теперь прятать документы? – спросил старлей.

– В ящике, в котором они лежали, есть двойное дно, сковырни ножом. Иваныч сделал, на всякий случай, там не найдут, – подсказал Клим. – И еще раз напоминаю: смотришь прямо в глаза, в самую суть человеческой души, как ревизор на проверке. У тебя приказ от командующего, любой чин должен тебе содействовать. Ну все, впереди Гумрак, действуй!

Клим закрыл регулятор, чтобы поезд шел накатом, и профиль пути замедлял ход. Прибывать на станцию нужно медленно, ведь тормозить придется только вспомогательным тормозом паровоза. Впереди показались укрепления немцев, они прочно заняли оборону и готовились к наступлению. Появившийся поезд стал для всех большой неожиданностью, артиллерия взяла на прицел и ждала команды открыть огонь. Старлей взобрался на крышу тендера и демонстративно стоял в полный рост, тем самым вводя в полное заблуждение передний рубеж обороны станции. Команды «огонь» так и не последовало, поезд не спеша прибыл на станцию, и его сразу по периметру окружили пехотинцы с автоматами. Старлей с важным видом спустился с паровоза, окинул всех взглядом и начал говорить по-немецки.

– Я не понял, что здесь происходит? Почему солдаты не готовы к погрузке, кто старший офицер?

– Я старший, – вперед сделал шаг лейтенант. – Сам кто такой?

– Я майор Бруннер, у меня приказ от командующего! Объяснитесь, почему не готовы?

– Не готовы к чему? – непонимающе спросил лейтенант.

– У тебя что, сопляк, мозги отсохли? – продолжал напирать старлей. – Веди к командиру гарнизона, у нас мало времени. И смотрите, чтоб с машиниста ни один волос не упал, он нужен для задания.

– Сдайте оружие, майор, – неуверенно произнес лейтенант.

Старлей медленно достал свой пистолет и отдал солдату. В будку паровоза взобрались два автоматчика, осмотревшись, крикнули лейтенанту:

– Здесь ничего!

– Что вы там хотели найти? – вступил в разговор старлей. – Я и моя группа специально угнали поезд для предстоящей операции. Все мои бойцы погибли, выполняя задание, а ты тянешь время. Назови свое имя, лейтенант, я отражу это в рапорте, под трибунал пойдешь. Сказано тебе, веди к командиру!

Глаза лейтенанта забегали, действительно, ситуация непонятная. Он взял старлея под конвой и повел в штаб дислокации гарнизона.

– Оставайтесь на паровозе, машиниста обыскать и глаз с него не сводить, – отдал приказ лейтенант своим солдатам.

Все шло по плану, Клим остался на паровозе под охраной двух автоматчиков, а старлея повели на допрос к командиру. Временный штаб располагался в здании вокзала, в дальнем крыле.

– Важная информация, срочно! Сообщи полковнику, нестандартная ситуация на станции, – обратился лейтенант к секретарю.

Секретарь встал, окинул всех недоверчивым взглядом и зашел в кабинет полковника. Спустя минуту открыл дверь и сказал: «Заходите».

Первом зашел лейтенант, приветствуя своего командира, потом зашел старлей, а следом два бойца, держащие его на мушке автомата.

– Господин полковник, на станцию прибыл поезд с восточной стороны. В поезде всего два человека, вот он, – указав пальцем на старлея, докладывал лейтенант, – представился майором, и машинист, под охраной сидит в будке паровоза. Задержанный говорит, что у него важное задание…

– Кто вы такой? – пристально смотря в глаза старлею, спросил полковник.

– Мое имя Отто Вильгельм Курт Бруннер, – выполнив приветствие, произнес старлей. – Майор Пятнадцатой бригады особого назначения, командир спецотряда «Степные волки».

– «Степные волки»! – произнес, не удержавшись, из-за спины старлея один из солдат конвоя. – Потом резко перевел взгляд на полковника и виноватым тоном добавил: – Простите, господин полковник.

– Знаешь его? – спросил солдата полковник.

Пульс старлея резко подскочил, сердце начало биться чаще. «Неужели провал», – подумал он про себя, стараясь никоим образом не выдать внутреннее смятение.

– Лично нет, – бойко ответил солдат. – Но майор Бруннер – это командир спецназа «Степные волки», я три года пытался попасть в отряд, так и безуспешно.

– Ограничений по здоровью нет? – обернувшись, спросил старлей у солдата.

– Никак нет! – радостно ответил боец.

– Подашь прошение о переводе, я рассмотрю. У меня большие потери в отряде, буду набирать новых бойцов.

– Так, хватит, – недовольно оборвал разговор полковник. – Зачем прибыли, майор, какое задание?

– У меня приказ от командующего армией генерала Паулюса! – напирающим тоном стал говорить старлей. – Захватить поезд и доставить на станцию Гумрак для посадки штурмовых рот. Задача перед наступлением высадить десант на вокзале Сталинграда, уничтожив артиллерию на оборонительном рубеже, чтобы танки без потерь подступили к городу. Вторая группа бойцов моего отряда всю ночь разминировала путь прибытия поезда. Я провел в тылу врага двое суток, выжидая момент для угона поезда. В ходе операции мои бойцы погибли, паровозную бригаду пришлось уничтожить, кроме машиниста. Чем вы тут занимались, полковник, почему солдаты для атаки не готовы?

– Знай свое место, майор! – крикнул полковник.

– Это преступная халатность, вынужден буду доложить командующему, – снова стал давить старлей.

– Мы разберемся.

– Времени нет разбираться, – продолжал старлей. – Постройте штурмовые роты с командирами перед поездом, нужно объяснить задачу бойцам, атака уже через час.

– Это нашли при обыске, – сказал лейтенант, протягивая планшетку с картой и удостоверение старлея полковнику.

– Шульц! – крикнул полковник секретарю.

– Да, господин полковник, – открыв дверь, сказал секретарь.

– Переведите, – протянул удостоверение секретарю полковник.

– Старший лейтенант НКВД Малаев Сергей Александрович. Так, ну здесь обычные данные,– рассматривая удостоверение, бормотал секретарь. А вот право сопровождать грузы к фронту. На мой взгляд, выполнено качественно, хорошая легенда.

– Так, лейтенант, – отдавая приказ, говорил полковник. – Майора отведешь обратно к паровозу, пока держи под охраной.

И старлея под конвоем повели обратно к его поезду. На платформе вокзала они прошли мимо офицера, который направлялся в штаб. Офицером оказался недавно прибывший майор Генрих Гоппе, командир группы «Дельта».

– Дай прикурить, лейтенант, – обратился старлей к немцу, когда они подошли к паровозу. – Ты бы лучше приготовил путь отправления поезда, чтоб потом не терять времени. Твое содействие зачтется перед командованием, когда будут раздавать награды за взятие города.

Лейтенант, сомневаясь, неохотно, но все-таки отдал приказ бойцам, чтобы они перевели стрелки и приготовили маршрут.

– Что там со связью, Шульц! – крикнул раздраженно полковник.

– Связисты обеспечили связью только наш гарнизон, связь со штабом армии пока не восстановлена, слишком мало времени.

– Поторопите их, если майор прав, нас за медлительность не похвалят. Командирам третьей, пятой, шестой рот отдать приказ готовиться к посадке в поезд.

– Разрешите войти, – их беседу прервал майор Гоппе, вошедший в кабинет. – Господин полковник, у меня приказ, группа специального назначения «Дельта» поступает под ваше командование. – Он протянул конверт полковнику. – Командир группы майор Генрих Гоппе.

– Что-то спецназ зачастил, не кажется странным, Шульц?

– Простите, господин полковник? – непонимающе задал вопрос Генрих.

– Да вот, до тебя образовался здесь один «степной волк», Сталинград хочет атаковать.

– Майор Бруннер?! – с радостным удивлением спросил Генрих.

– И ты его знаешь? – растерянно спросил полковник. – Послушай, Шульц, что это за майор такой, которого знает вся армия?

– Прорвался все-таки, паразит, – радостно продолжал Генрих. – Где он, где он сейчас?

– Вы разминулись на каких-то пять минут, его отвели обратно к поезду, – ответил Шульц.

– К поезду? Значит, у него получилось!

– Что получилось? – насторожился полковник.

– Захватить поезд. Разрешите идти, господин полковник.

– Идите, – недовольно ответил полковник. Как только Генрих вышел из кабинета, полковник продолжил разговор с Шульцем: – Значит, Бруннер говорил правду, приказ командирам рот отдать в первую очередь, выполняй, Шульц.

Майор Гоппе, радостный вышел из штаба и направился к железнодорожным путям в надежде найти старого друга.

– Отто! Ах ты, паразит, я думал, ты уже преставился! – крикнул Генрих из-за спины старлея.

– Сейчас! – крикнул Клим, глядя старлею в глаза, и, резко развернувшись, сильными ударами по лицу сбил с ног автоматчиков. Открыв регулятор на полный, он привел поезд в движение.

Старлей ловким движением выхватил пистолет из-за ремня у лейтенанта, произведя выстрел ему в живот, повернувшись, выстрелил в майора. Пули, попавшие в грудь майора, остановили его, и он упал на одно колено. Всмотревшись в лицо старлея, он понял, что угодил в ловушку к врагу. Из последних сил Генрих пытался дотянуться до своего пистолета, но не смог. Жизнь покинула его. Старлей вскочил на подножку уходящего паровоза и забрался в будку. Солдаты, охранявшие Клима, стали приходить в сознание и подниматься, но их уже на прицеле пистолета держал старлей.

– На выход! – громко скомандовал старлей, и солдаты выпрыгнули из будки как ошпаренные.

Поезд разгонялся и увеличивал скорость. На станции подали тревогу, и все бойцы, что были рядом, кинулись к поезду. Пытаясь остановить его, они дергали расцепные рычаги вагонов, один из солдат открыл концевой кран последнего вагона, но ничего не произошло. Поезд шел своим ходом.

– Получилось! Клим, получилось! – радостно кричал старлей.

– Последняя стрелка на выходе не по маршруту! – закричал Клим, смотря вперед.

– Я все понял, – сказал старлей и побежал по смотровой площадке к переднему брусу паровоза.

Заняв позицию на передней подножке паровоза, старлей приготовился к прыжку. Клим закрыл регулятор и начал тормозить вспомогательным тормозом, уменьшая скорость. Как только паровоз приблизился к стрелке, старлей что есть мочи прыгнул вперед и перевел стрелку, через долю секунды колесо паровоза заехало на стрелочный перевод. При падении старлей сильно ушибся, это не позволило ему на ходу запрыгнуть обратно в будку, он только ухватился за поручень, и идущий вперед поезд волочил его по земле. Клим отпустил тормоз, открыл регулятор и выскочил на подножку затаскивать старлея. Раздалась пулеметная очередь, и в тот момент, как Клим уже почти затащил старлея, пули прошлись по ним. В спину старлея попали три пули, а Клим был ранен в плечо и живот с левой стороны. Окровавленные, они упали на пол, а поезд пересек границу станции, набирая скорость, и устремился к Сталинграду.

Глава 14. Сигнал надежды

Поезд вырвался со станции и по уклону стремительно набирал ход, удаляясь от немецкой артиллерии. Стрельбы не последовало, так как оборонительные отряды посчитали, что это часть наступательной операции. К тому времени как полковнику доложили о случившемся, поезд был уже на перегоне в трех километрах от поселка.

– Пулеметчики доложили, что паровозная бригада расстреляна. Что прикажете делать, господин полковник? – вбежал с докладом запыхавшийся командир стрелковой роты.

– Значит, поезд неуправляем, – рассудительно произнес полковник. – Стрельбу не открывать, пусть следует дальше. Это целый снаряд в сердце города, но я сомневаюсь, что поезд прибудет по назначению. Его подорвут русские еще на подступе, восприняв как часть наступления. Шульц, приказ всем командирам, боевая готовность. Поступит приказ – идем в наступление.

Поезд мчался все быстрее и быстрее, и только ветер гулял по будке паровоза. Вдруг окровавленная рука схватилась за рычаг реверсора. Превозмогая боль и дикую усталость, Клим поднялся на ноги и подал громкий сигнал тифоном.

– У нас получилось, старлей. Мы сделали!

Ответом была тишина. Клим повернулся и увидел старлея, лежащего на полу без движения. Он приподнял его и прислонил спиной к стенке будки. Старлей открыл глаза, хотел привстать, но Клим остановил его, крепко взяв за руку.

– Мы прорвались? – чуть слышно спросил старлей.

– Да, старлей! Мы это сделали, ты слышишь, это стук колес. Мы едем в Сталинград!

– Я рад, – теряя сознание, с трудом проговорил старлей. – Я рад, что именно ты ведешь этот поезд, Клим, и горжусь тем, что знаю такого машиниста, – только успел договорить старлей, и глаза его закрылись, а кисть руки ослабла.

– Старлей! Серега, держись, каких-то десять километров осталось! – взволнованно начал кричать Клим, но ответа не последовало.

Клим снял с себя рабочую куртку, свернул вдвое и, аккуратно прикрыв старлею спину, снова прислонил его к стене паровозной будки. Потом вновь занял свое рабочее место, проверив положение регулятора и давление пара в котле. Смотря вперед непоколебимым взглядом, он сказал: «Катюша, я еду к тебе». И начал сигналить, как это делал всегда, прибывая на свою родную станцию.

Неустанно, без перерыва, на протяжении всего перегона Клим подавал серию сигналов: три длинных сигнала тифоном, три коротких гудком. Он прекрасно понимал, что поезду не дадут прибыть на станцию. И в этот момент, момент истины, он хотел сказать лишь одно: «Катя, я люблю тебя»!

В штаб обороны города пришло донесение о том, что Гумрак взят и город находится в кольце. Готовится очередная атака со всех подступов, по всей линии обороны.

– Отрезана жизненно необходимая ветка снабжения города, без этого мы долго не продержимся, – прочитав донесение, похоронным голосом сказал заместитель начальника штаба обороны города генерал Чуйков.

– Знаю, генерал, – понимающе ответил командарм Шумилов, командующий обороной. – Приказ по всем позициям стоять до последнего, если понадобится, руками давить врага. Нам некуда отступать.

– Узел! Связь по всем позициям, – вызывал по рации штабной связист узел связи.

Младший сержант Катерина Вярцева, которая заступила на пост несения службы девять часов назад, сразу подключила штабного связиста, обеспечив передачу приказа передовым позициям. После этого в штабе обороны наступила тишина. Такая тишина бывает только перед большой бурей, перед последней бурей.

– Град 34 вызывает узел, прием, – поступило сообщение с передовой на узел связи, нарушив всеобщее молчание.

– Узел на связи, Град 34, – ответила Катерина.

– Прошу связь со штабом!

– Даю связь, говорите, – сказала Катя, соединив его со штабом.

– Град 1 на связи, прием, – ответил штабной связист.

– Град 34, докладываю: со стороны поселка Гумрак в сторону города движется поезд.

– Вот и началось, – смиренно сказал командующий. – Какое расстояние до точки взрыва? – задал вопрос командарм, обращаясь к штабному связисту.

– Град 34, какое расстояние до точки взрыва? – уточнил штабной связист.

– Километров шесть-семь, – смотря в бинокль, отвечал солдат. – Как понял, Град 1?

– Понял тебя, Град 34. Километров шесть-семь, товарищ генерал, – четко передал информацию штабной связист.

– Как заедет на минный участок, поезд взорвать! – отдал приказ командарм.

– Град 34, поезд уничтожить!

– Понял вас, Град 1, поезд уничтожить.

Получив команду, старший сержант Василенко с позывным «Град 34» отдал приказ бойцам взрывать заминированный путь, как только поезд вступит на него. Сапер взял в руки взрыватель и приготовился.

На боевом расчете с позывным «Град 34» по полевому тапику раздался сигнал. Докладывала разведка с переднего рубежа, после чего сержант Василенко вновь вышел на связь со штабом.

– Град 1, прием.

– Град 1 на связи, – не отрываясь от рации, проговорил штабной связист.

– Сведения разведки: поезд мчится с быстрой скоростью и подает странные сигналы.

– Какие сигналы? Град 34, прием, – уточнил штабной связист.

– Паровоз издает звуковые сигналы с постоянной периодичностью, три сигнала тифоном, три гудком. Повторяю: три тифоном, три гудком.

Как только Катя услышала это, у нее на секунду все перед глазами потемнело, пульс поднялся, сердце заколотилось, будто хотело вырваться из груди. Она выбежала из узла связи и бросилась в штаб командования обороны.

– Отец! Не надо!

Вбежав в штаб, бросившись на грудь полковнику, она в истерике закричала:

– Не надо, отец, это наш поезд, не взрывайте! Это Лешка едет! – Выхватив рацию у связиста, Катя умоляющим голосом просила: – Не надо, родненький! Это наш поезд, не взрывайте!

Бойцы на боевом расчете «Град 34», услышав такое сообщение, переглянулись. У сапера, который держал взрыватель, появился пот на лице. Все были в смятении. Сержант Василенко еще раз вызвал штаб с просьбой уточнить задачу.

– Отставить истерику! – громко крикнул командующий. – Младший сержант Вярцева, смирно!

– Товарищ генерал, это наш поезд, Лешка ведет его.

– Вывести! – отдал приказ генерал штабным офицерам.

И два лейтенанта быстро взяли ее под руки и вывели из штаба. А она все продолжала неустанно кричать:

– Отец, это Лешка! Ты убьешь его, не взрывайте!

Даже когда ее вывели за дверь и уводили прочь от штаба, Катя не сдавалась:

– Не делайте этого! Отец, я люблю его! Ты меня слышишь, я люблю его!

После этого в штабе возобновилось молчание, и только неуверенный голос полковника оборвал тишину:

– Может, и впрямь наш поезд.

– Град 34 просит уточнить задачу, – нерешительно произнес штабной связист.

– Не сходи с ума, полковник, – яростно сказал командующий. – Это атака, или тебе примеры привести? В лучшем случае там десант, а скорее всего, поезд напичкан взрывчаткой. Разнесет весь вокзал или рубеж обороны на подступе к нему.

– Град 34 просит уточнить задачу, до места взрыва чуть больше километра, поезд летит с немыслимой скоростью, – опять перебил их штабной связист.

Полковник подошел к связисту, взял его наушники и микрофон рации и четко сказал:

– Я полковник Вярцев из штаба обороны города, приказываю: поезд пропустить! – а затем выдернул шнур из радиостанции и намотал его себе на кулак.

– Пропустить, не взрывать! – крикнул Василенко, и сапер, весь мокрый от волнения, в последний момент убрал руку от взрывателя.

– Ты что вытворяешь, полковник?! – в гневе рявкнул командарм. – Ты у меня под трибунал пойдешь!

– Так точно, товарищ генерал, пойду, – решительно ответил полковник, смотря в глаза генералу. – Без снабжения мы все пойдем на тот свет. Если поезд наш и в нем нужный груз, взорвав его, мы лишим себя последней надежды.

– Арестовать и вывести из штаба, – грозно сказал генерал. – На железнодорожный вокзал стрелковую роту. Готовьтесь встречать поезд, быстрее!

Поезд пересек заминированный участок и приблизился к черте города. Клим закрыл регулятор и начал тормозить вспомогательным тормозом паровоза, ведь других средств просто не было. Вагоны по инерции тащили вперед паровоз на тормозах, так что из-под колес начали сыпаться искры. Показался вокзал, но скорость была так велика, что рельсы еле сдерживали вагоны. Клим перевел реверсор на один зуб по направлению хода паровоза, открыл цилиндровые продувательные краны и регулятор на малый клапан, затем перевел реверсор на первый зуб обратного хода. Далее открыл регулятор на большой клапан и перевел реверсор на четвертый зуб обратного хода. Машинист применил крайние меры остановки поезда, создав контрпар. Колеса паровоза начали вращаться в обратную сторону, но поезд все равно тащил паровоз вперед. И вот он уже заехал на путь приема железнодорожного вокзала. От мощного контрпара паровоз начал прыгать по рельсам, как взбесившийся конь. Началось разносное буксование колесных пар, и Клим нажал на привод песочницы, подавая песок на рельсы. Поезд стал резко замедляться, но рельсы не выдержали, и паровоз сошел с них и поехал по шпалам. Через двадцать-тридцать метров состав остановился.

На станции все стихло, и плотное облако пара и песка, еще не осевшее на землю, закрывало паровоз. Клим ножом сковырнул дно ящика, достав оттуда документы, надел предохранительный браслет на руку и пошел на выход. Он был в полуобморочном состоянии от продолжительной поездки и большой потери крови, его организм находился на грани истощения.

На станции воцарилось молчание, и только звуки затворов винтовок окруживших поезд солдат нарушали его. Облако, закрывшее паровоз, начало постепенно рассеиваться, и бойцы увидели человека, стоявшего в проеме паровозной будки. Это был Клим, вся его нательная рубаха была перепачкана кровью, лицо от копоти казалось бурым. Он стоял молча, крепко держа в левой руке документы. Осмотрев пассажирскую платформу, на которой стояли солдаты, нацелившись на него, из последних сил, еле стоя на ногах, он начал говорить:

– Машинист паровоза Алексей Климов! Поезд за номером 526 на станцию назначения прибыл.

После этих слов его глаза закрылись, и он стал падать с паровоза на землю. Два солдата, которые стояли ближе всего, спохватившись, едва успели поймать падающее вниз тело. Пока Клима несли на платформу, у него начался бред. Он вновь и вновь повторял одно только слово, он называл имя своей девушки. Катя, Катя, Катюша… Его положили на платформу, и один из солдат хотел взять пакет с документами, но Клим держал документы крепко, и только подоспевший офицер крикнул:

– Отставить, боец! – и солдат убрал руки от документов. – Отошли от него все, быстро!

Клим на секунду открыл глаза и что есть мочи закричал:

– Катюша!

– Леша! Я здесь! – донесся голос девушки, пробирающейся через толпу солдат.

Как только она добралась до него и хотела кинуться обнять, ее остановил офицер, крепко взяв за руки: