У Истока. Хранители. Том 4. Конец мира

– Я сошёл с ума и мне всё это снится. Это бред.

– Разведчик бы из тебя не вышел. Слишком линейное мышление, – прокомментировал Вячеслав Михайлович, вернувшись в гостиную за очками. – Староват стал, забываю, что без этих стекляшек мелкую работу не поделаешь. Давай покажу, как включать.

Прибор раздвинулся, но лишь для того, чтобы обнажить пятимиллиметровую щель, из которой ударил фиолетовый свет.

– Ведёшь по странице и всё, она в приборе. Потом расскажу, что делать.

– А как страницы искать? – напряжённо спросил хранитель.

– Стишок-то почитай. Если в школе хорошо учился, всё поймёшь. Код на удивление простой. В этом и состояла гениальность Женечки. Его коды рассчитаны на людей образованных, знающих культурный код страны и её богатый язык. В общем, носитель языка, высокообразованный человек, культурный, поймёт, что зашифровано в стихе. Жаль, что они с Беллой мало знакомы были. Он совсем юным тогда был, но невероятно одарённым. Невероятно. Работай, – закончил старик и вышел в кухню.

Глава 8. Объединение

– Обалдеть, – ведьма медленно перелистывала расшифровки. – Белла нашла ключ.

– За это её и убили, – тихо сказал Вячеслав Михайлович, поправляя очки и глядя куда-то в книгу, но явно мимо букв.

Малышка подошла к деду и забралась на ручки. Он чуть улыбнулся, отложил книгу и посадил девочку поудобнее.

Все молчали. Все знали, что, когда и почему произойдёт. Мужчины уже неоднократно прочли полученный текст, а она читала впервые, снова и снова возвращаясь к началу и делая пометки, и никак не могла поверить, что теперь у неё в руках абсолютно всё, что она, все они, искали так долго и упорно. Всё всегда было здесь, под носом, прямо в руках. Всё было дано.

Белла просто собрала пазл. Пророчество было оставлено задолго до людей. Это была книга жизни очередного воплощения человека разумного на этой планете.

– Сколько же она это шифровала? – наконец сказала ведьма.

– Не очень долго. Белла была очень трудолюбивой и упорной, а шифр сделан гениально.

– Был бы компьютер тогда, дело бы пошло быстрее, – вставил хранитель.

– Тогда это попало бы в руки не тех сразу, а убили бы вообще всех, кто с ней был рядом.

– Тогда у меня не было бы дедушки, – крепко обняла его малышка.

Он только согласно покачал головой.

Ведьма наконец поднялась с пола, где сидела, обложенная тетрадками с расшифровками, и пересела к деду, положила голову на колени. Хранитель тоже присел рядом на полу, просто прислонился спиной к креслу. Снова все молчали. Тягостная и горькая тишина, в которой каждый думал о своих утратах и о том, как мало времени осталось до последнего дня и какое мистическое у него число – 8. И месяц не простой. И год.

– А что в институте говорили о пророчествах такого типа? Не может быть, что это было единственное в мире описание.

– Думаю, что как раз единственное. Остальные или уничтожены намеренно, или спрятаны. Может, кто прятал, не смог расшифровать, или не понял, или это слишком давно было, – сказал Вячеслав Михайлович. – Их всегда искали, поэтому люди и воюют, поэтому и стремятся все в одни и те же места. Место помнят, а что искать, не знают.

– Как Святой Грааль, – вставил хранитель.

– Совершенно верно. Никто не знает, что это на самом деле. Но есть масса теорий и каждая достойна жизни.

– Может, это просто варианты развития событий в разных вселенных? – повернулся к деду хранитель.

– Есть и такая теория. И она тоже мне нравится.

– Но ты не уверен? – ведьма поднялась и повернулась к деду.

– Не уверен. Точных данных о том, что поля не пересекались, нет, как и обратного. И то, что мы не можем переходить из реальности в реальность тоже. Может, мы каждый день туда-сюда блудим.

– Не исключено, – вставил хранитель, – особенно, когда точно знаешь, что положил вещь не там, или на компе файлы вдруг поменялись, или ты с человеком договорился, а он уверен, что вы только обсуждали…

– Да, и у меня такое бывает. Очень это видению мешает, чувствуешь, что надо сделать так, а получается не так…

– Всё получается так, – внезапно посреди комнаты появился Илья.

Вначале образ его был размытым, но за считанные секунды он набрал плотность и объём.

– Вячеслав Михайлович, давно хотел снова с вами встретиться, – чуть поклонился он и протянул руку как для рукопожатия.

Все мгновенно повскакивали. Дед осторожно поставил малышку на пол, поправил одежду и протянул руку.

Рука Ильи чуть коснулась руки Вячеслава Михайловича. Лицо старого генерала мгновенно преобразилось, отразив удивление, восторг и непонимание. Они так и стояли какое-то время, держа близко-близко открытые ладони.

– Пожать не могу, это и понятно, но очень хотел бы, – широко улыбнулся Илья.

– Илюша – ангел, – просто объяснила малышка деду, – поэтому он не прочный.

Она смело пробежала сквозь него и обратно к деду.

– И щекотный, – девочка весело засмеялась и пробежала сквозь Илью снова.

– Никогда такое в голову не приходило, – изумилась ведьма.

– Хочешь попробовать? – Илья широко раскинул руки.

– Нет, – рассмеялась она, – я боюсь щекотки. И потом, я понимаю, каким потоком меня накроет, и немного боюсь.

Илья согласился.

– А ты, хранитель, хочешь быстрого и стремительного просветления? – повернулся Илья к другу.

– Нет уж, спасибо и так всё отлично. Меня тут просветляет почище твоего потока каждый день, так что то ли поседею скоро, то ли с ума сойду. Ты, пожалуйста, не пугай так больше. Потому что подсознательно я всегда жду нападения. Могу ж и шарахнуть невзначай, я же силой владею так себе, – немного встревоженным голосом выдал хранитель.

– Ну полно-полно, – примирительно вставил Вячеслав Михайлович. – Я польщён такой честью, Илюша… Архангел Илья… Господи, у вас тут есть иерархия, по которой к тебе нужно обращаться?

– Илюша – вполне приемлемо, – широко улыбнулся архангел.

Малышка взвизгнула и снова пробежала сквозь Илью. Тот как будто чуть качнулся и в комнату из его тела полетели огромной волной золотистые и голубые искорки.

– Что это? – секунду помедлив, тихо спросил старик.

– Благословение, – не скрывая слёз, ответила за друга ведьма.

Тот чуть кивнул.

– Вы все под защитой. Такие знания потребуют постоянного присмотра и защиты. Теперь вы снова заметны весьма и весьма сильно. Рядом с вами всё время будет кто-то. Но незримо. Я думаю, это понятно. Будут самые сильные из тех, кого я могу оставить здесь без проблем и незаметно.

– Ох, ну я так и знал, что будет опасно, – хранитель первым сел на диван.

Остальные так и стояли, медленно растворяя в себе сияние, а малышка с наслаждением бегала сквозь Илью, радостно попискивая.

– Нервный у тебя муж, – усмехнулся Илья и подмигнул ведьме.

– Будешь тут с вами нервный.

– Ты когда один жил, отвечал только за себя, а теперь за всех, – без иронии сказал Илья. – Бери пример с Вячеслава Михайловича. Он, даже когда жил один, отвечал за всех.

Хранитель нахмурился и густо покраснел.

– Илюшенька, не кори его, он молод.

– 30 лет? Это почти пенсия, – улыбнулся Илья и его лучезарный свет снова наполнил комнату энергией абсолютной любви.

– Почаще бы ты приходил вот с этим сиянием, дорогой мой, – протянула к нему руки ведьма, – уж очень оно успокаивает и как будто дома. Я тут не чувствовала такого умиротворения так давно, – снова подступили слёзы.

– Я постараюсь, обещаю, – ещё одна волна прокатилась по комнате.

– Но надо быть осторожнее, а то ваши соседи уже не понимают, что их на пустом месте накрывает-то такой любовью.

– Ну хоть немного побудут на нашем месте.

– Каждый на своём.

– Итак, – вернул всех снова на Землю хранитель, – ты сказал в момент твоего явления, что всё так, как надо, и это не то, о чём мы говорили.

– Не совсем так, – Илья отошёл и сел в углу в кресло.

– Ты умеешь сидеть? – удивился Вячеслав Михайлович.

– Он прикидывается смертным, – ответил за него хранитель.

– Мальчишки, – покачала головой ведьма и снова села на свои подушки на полу в окружении тетрадок с записями Беллы.

– Я имел в виду, что всё итак идёт, как предписано для вас. Просто с вариациями. Мы уже это обсуждали. Это вроде того, как вам с ней суждено было стать мужем и женой и спасти человечество, но пути к этому были трудны, а могли быть просты. Но вышло то, что вышло, потому что внутри путешествия из точки А в точку Б есть некий подвижный элемент, который сути не меняет. Исток так задумал…

– Он сильно нас иногда…

– … испытывает, – подсказал Илья.

– Вы что-то сегодня недовольны друг другом, – поняла ведьма.

– Есть немножко. Я хотел бы более конкретных ответов и более конкретного плана, а пока у нас всё на уровне разговоров.

– У нас всё всегда на уровне разговоров. Это же не физическое пространство. Ну в какой-то мере, – поправилась ведьма, воздев руки.

– Вы все справы. Вячеслав Михайлович, что скажете? – внезапно обратился к старому генералу Илья.

– Я думаю, что сынок прав, хотелось бы конкретики. Но я сам около ваших этих метафизик наслушался, насмотрелся и всю жизнь рядом хожу, поэтому особо ничего не требую.

– А я вот как раз с отцом рядом насмотрелся, как надо жить чётко и по делу, как семью строить, как любить, как охранять. Я, понимаешь, хочу быть уверен, что с моими девочками, с отцом, – он кивнул на Вячеслава Михайловича, – с моими стариками, ничего не случится. И что если мы проиграем, и сгинет вообще всё, то моим будет обеспечено всё самое лучшее и самое…

– …безболезненное, – снова подсказал Илья.

– Ты на удивление умён, – недовольно вставил хранитель.

– Я понимаю тебя, друг.

– Надеюсь, что понимаешь.

– Я умирал здесь, я помню. Я понимаю, – тихо и спокойно ответил Илья, пристально глядя в глаза другу. Вот нервно сглотнул, но взгляд архангела выдержал.

– Мне очень дорого далось всё это и меня пугает, что осталось ТАК мало времени и я не успел вообще ничего. Ничего, Илья, понимаешь?!

Тот медленно наклонил голову в знак согласия:

– Поэтому вы должны победить. Вариантов нет.

– А если нет?

– Если нет, то сгинет всё, тут нечего и говорить. Просто смирись с этим.

– Илюша прав, воевать надо с холодной головой, а то можно накуролесить на эмоциях.

– Вот именно, поэтому с вами человек, который в стратегии и тактике понимает больше, чем я.

– Ой ли, – вспыхнул хранитель.

– Но-но, – вставила ведьма, – ты мне повыпендривайся.

– Да что там, – Вячеслав Михайлович примирительно махнул рукой, – армией избранных тут никто не руководил. Могу разве что поддержать и направить, и отеческой любовью обогреть.

– Этого более чем достаточно, – продолжил Илья. – Я вам настоятельно рекомендую поехать сейчас на море, в тепло, отдохнуть. Вы там были и вам там было хорошо. И отсюда подальше.

– Я никогда не был на море, – вставил грустно хранитель.

– И я, – малышка пробовала потрогать струящиеся без остановки метафизические одежды Ильи.

Он поднял руку и медленно взмахнул. В воздухе повис золотой цветок, меняющийся и вращающийся в пустоте.

– Ого, – залюбовалась им девочка. – Он пахнет карамельками. Нет, ирисками.

Илья широко улыбнулся.

– Ой, нет, – всплеснула руками девочка, – клубничками!

– Илья, ты мог бы сосредоточиться на задаче? – хмуро напомнил о себе хранитель.

– Ты упускаешь из виду самое важное, хранитель: пока ты готовишься к нападению, последнее время жизни проходит мимо. Можешь правда не успеть чего-то важного. А потом будет поздно. Не добежишь. Счастье скоротечно.

– И над ним надо работать, – ведьма подошла к мужу и присела на подлокотник кресла. – Илюш, а ты мог бы ему посильнее дозу выдать оптимизма, а то соседей накрыло, а этот, как злой дворовый кот.

– Его специально не качаю, пусть сам поймёт, что упускает.

– О, ну привет, мне ещё и конфет не досталось! А я-то думаю, что все такие добрый, а я злой. А меня, оказывается, и благодатью обделили.

Ведьма прижала его голову к своей груди:

– Никто тебя не обделял, во ты даёшь. Ты просто прими. Ты как перед стеной стоишь. Ты же в Силе, позволь ей течь и наполнять всё вокруг. Пусть течёт, куда хочет. А готовиться и любить можно одновременно. Илья это и показывает прямо сейчас.

– Правда, сынок, – вставил Вячеслав Михайлович. – Перед самой тяжёлой битвой писались самые добрые и самые чистые письма к своим любимым и матерям домой, самые трогательные слова находились для детей.

– А потом они все погибали, – снова вставил хранитель.

Никто не стал ничего говорить, потому что это была правда. Так создал Исток: это был их истинный путь, их предназначение и голос души, громко и чётко сообщавший, что есть суть мироздания, что есть смысл жизни и что самое главное нужно постичь на этой планете: миром правит Любовь.

Глава 9. Белые начинают

На набережной на лавке расположился живописнейшего вида дядька. То ли бомж, то ли просто свободный художник. Перед ним стояли старые деревянные советские шахматы. Выглядели они куда лучше своего обладателя. Ведьма остановилась, слишком колоритный кадр, великолепный.

– Сыграй со мной, я научу, – добродушно сказал дядька и показал на лавку напротив себя.

Она без раздумий отдала хранителю фотоаппарат и легко шагнула навстречу. Внутри что-то радостно затрепетало, как в детстве, что-то щемяще родное было во всём этом. Терять это ощущение ведьма не решалась, поэтому на хранителя и дочь даже не смотрела. Хранитель, уже привыкший к странным поступкам и нерядовым событиям, молча взял малую за руку и отошёл к скамье напротив, чтобы разом видеть и море, и ведьму. Ей достались белые фигуры. Она робко начала с пешки и улыбнулась.

– Умничка, – глаза старика, ярко-голубые не по возрасту, излучали какую-то необыкновенную теплоту. – Двигайся осторожно, береги своих.

Ведьма почувствовала, как с макушки ринулись вниз неудержимые мурашки, а внутри что-то похолодело. Она сделала ещё один ход и заглянула в глаза старика. Он одобряюще кивнул и сделал ход конём.

– Как думаешь, кто победит: чёрные или белые? – спросила она, чувствуя, как от ужаса деревенеет лицо.

– Белые начинают и выигрывают, – ровным глубоким голосом ответил старик. Лицо его цвета печёного яблока, глубокие морщины, серые волосы из-под грязной клетчатой фуражки. Ну что, что в нём вызывало этот страх, безграничное доверие и желание его обнять? Ведьма мучилась в догадках и мучилась над следующим ходом.

– Не бойся, когда переступишь страх, почувствуешь Силу.

– Я боюсь не за себя, – сказала ведьма, мягко приземлив белого коня на доску.

– Не бойся позвать на помощь. Это твоё право и твоё предназначение. Ты не одна. И это не только твоя война.

– Я даже не знаю как… – она горестно вздохнула, наблюдая, как старик «съел» её фигуру.

– Не медли. Призови Свет.

– А нас много? – вдруг спросила она, памятуя разговор с дедом Колей. Ведьма проследила взглядом, как за доской исчезла ещё одна её фигура.

Старик перехватил её взгляд и кивнул на доску.

Она опустила глаза. На доске вместо шахматных фигур двумя кругами стояли человечки, все разные, как миниатюрные солдатики. Молочно-белая кость делала их крошечные лица почти живыми. Тонкие ручки, разные одежды, как будто разные эпохи, или страны, такие непохожие. Кто они, где их искать?

– Сколько их, дочка? – спросил старик.

– 28, – быстро посчитала она.

– Пора бы вам вспомнить, что вы одной Силой рождены и поодиночке вам не выстоять. А теперь иди.

– Спасибо, отец.

Она послушно встала, поклонилась и пошла к своим.

– Кто это? – с интересом спросил хранитель.

– Я не знаю… Кто-то из своих. Надо шахматы купить, – сказала она как-то растерянно.

– Ага, – только и ответил хранитель.

Она взяла фотоаппарат, протянула дочке руку и не глядя пошла по набережной Ялты куда-то в противоположную от деда сторону. Хранитель послушно поплёлся сзади.

Они некоторое время молча гуляли. Девочка гоняла голубей, тискала какого-то дворового чёрного пса, который мирно слушал уличных музыкантов, как будто понимал, что они играют не просто хорошо, а поистине великолепно. Как-то не ожидаешь тут такого. Скорее хор расстроенных балалаек услаждал бы слух в курортный сезон. Но нет. Музыка так резко выделялась на фоне общего шума набережной, громкоговорителей с рекламными предложениями и лившейся из динамиков музыки почти неживой.

Она наконец обратила внимание на хранителя.

– Что грустишь? – спросил он, не пытаясь даже понять, о чём она думает.

– Хочу вот так слышать в какофонии общего шума чистый поток, как сейчас в этом хаосе слышу музыку. Вот как они играют свою мелодию, так и я хочу играть свою, не обращая внимание ни на кого чужого, ни на чьи голоса, ни на чьи вообще.

– Что мешает?

– Не знаю, я так понимаю, что уже ничего не мешает вообще. Это что-то внутри, что-то такое, чему я сама имени не нахожу, как будто не понимаю, есть оно вообще, это пространство, в котором мне надо быть одной, а в другом – другой.

– Будь собой. У тебя всегда это прекрасно получалось. Я за это тебя и люблю.

Она удивлённо повернулась:

– Ты прям не тот человек, который такие слова на ветер бросает, – улыбнулась она.

– Я знаю, что это целительная фраза и именно она тебе сейчас крайне необходима. Тебе надо знать, что тебя любят. Тогда у тебя крылья растут. Прям очень большие и ты ими всё задеваешь, – широко улыбнулся он.

Она чуть покраснела и отвела глаза:

– Есть такое, но мне можно, я же девочка.

– А мне можно, если я девочка? – откликнулась откуда-то снизу дочка.

Хранитель подхватил её на руки:

– Тебе вообще можно всё, ты у нас главная.

– А я думала, мама главная, – совершенно серьёзно ответила девочка.

– Ну вот, интересно, в этом доме когда-нибудь мужик главный будет? – чуть расстроился хранитель.

– Нет, – уверенно ответила девочка. – Потому что девочки всё создают, а мальчики всё охраняют, – похлопала его по щекам малая.

– Опять этот дивный жест. Я прямо чувствую себя толстым.

– Нет, просто ты смешной, – снова похлопала его мягкими ладошками девочка.

– Прекрасная музыка, однако. Слушала бы и слушала.

– Слушай, мы никуда не спешим. Наше от нас не уйдёт.

– Но я бы предпочла чуть больше времени.

– Сколько есть – всё наше. Главное, его не растратить на фигню всякую.

– А то потом вспомнить нечего будет? – с интересом спросила она.

– Нет, как вы с Ильёй говорите: душа вырасти не успеет. Как-то так.

– Счастье уйдёт, – ткнула его пальчиком в нос малышка. – А жизнь, она вообще нужна для радости.

– Ого, – удивлённо отстранился буквально на несколько сантиметров хранитель, – дай как я разгляжу, кто это у нас тут такой умный завёлся. Умный и малюсенький.

– Мамин любимый ангелочек завёлся, – девочка тоже чуть отстранилась и сложила руки на груди.

– Мы – семья клоунов, мне иногда кажется.

– А Илюша сказал, что мы семья хранителей.

– О, у нас уже все буквы подряд получились, – удивилась ведьма.

– Я могу, – серьёзно подняв бровь сказала малышка. – И ты можешь. Илюша говорит, ты круче всех, – она резко взмахнула руками и хранитель подхватил её под спину, как будто боясь, что она упадёт.

– Все говорят, что я круче всех, самая вообще, а я…

– …а ты как будто до сих пор не веришь. Я ж тебе говорю, что ты самая-самая, тебе просто нужно, чтобы каждый день люди сами подходили и говорил: люблю тебя – и тогда ты живая.

– Есть такое, есть, разве это плохо? Меня, может, это наполняет. Я тогда чувствую, что не в пустоту несу свои знания и Свет, а конкретно конкретной душе. Понимаешь? Мне важно видеть исцеление души. Важно. Важно это признание, что человек выбрал меня и я ему помогаю выбрать его самого. Это, может быть, сложно звучит, но я знаю, что в этом великая суть.

– Выбирай иногда просто себя. Не кого-то и чего-то ради. А себя ради себя. Лениться иногда тоже можно, – хранитель пересадил девочку поудобнее и крепче прижал её к себе. – Можно иногда и себя полюбить покрепче и себе дать побольше. Это тоже зачтётся.

– Какие умные люди меня окружают, – она обняла мужа и дочь. – Я стараюсь.

– Просто тебе нужно, чтобы в каждом дне у тебя была галочка о выполненных делах. Ты всегда такая была. Это тлетворное влияние Екатерины Александровны и Вячеслава Михайловича.

– А я думала, хорошее.

– Хорошее, но иногда лишнее. Будь иногда, как Мария Григорьевна и Илюша: ради красоты, ради жизни, ради того, чтобы просто наслаждаться жизнью здесь и сейчас для себя, а не чтобы всех до кучи звать смотреть закат. Может, им пофиг. Может, они не понимают, как можно битый час сидеть и пялиться на море, если оно всё время одинаковое.

– Море никогда не бывает одинаковое, – она в удивлении отстранилась.

– Это ты понимаешь, это твоя любовь. У других людей она может быть другая.

– Я и не сомневаюсь. Просто когда знаешь, что там хорошо и что лучше быть в Свете и Любви, хочется, чтобы и другие души его нашли. Я её вижу, их вижу, о чём они думают, вижу, что они хотят.

– А они думают, что их тяготит материальное и поэтому им не до Света и Любви, а Свет и Любовь просто есть.

– Кто это у нас такой умный и мудрый вырос?

– Ну с тобой других вариантов нет.

– Мы одинаковые.

– Почти.

– Но ты одинаковее других.

– Разумеется, мне досталось самое лучшее: ты и она.

Глава 10. Поиски армии

Поздним вечером ведьма открыла шахматы и расставила на полу маленькие пластиковые фигурки. Это были обычные недорогие шахматы, рассчитанные на случайного курортного покупателя, пресыщенного солнцем, морем и гаджетами. Ничего особенного, никаких лишних деталей.

– Кто же вы? – она выставляла одну за одной фигурки на доске.

Просто так, не как принято в шахматах, не в каком-то порядке, а просто рядком. За этими фигурками не виделись ей никакие другие воины и хранители. Да она никого не знала. Альбинос привёз список и адреса. Они отследили всех, кто подходил под разработанный Беллой алгоритм, под древние пророчества, кто слишком выделялся или наоборот – уж очень не выделялся, но создавал по какой-то причине вокруг себя хорошо различимое даже приборами поле нужной вибрации. Вот чем занимался Вячеслав Михайлович всю жизнь, вот чего никто не знал, вот почему забрался на другой конец страны, где все игры старого генерала никакого внимания не привлекали.

Николай говорил, что за всю жизнь больше так никого и не встретил. С тех пор, как погибла его хранительница, никого из первородных не видел, из разделённых душ – ни единого. Вот её встретил, ждал, чтобы научить и вывести на свет.

Илья. Она поставила на доску ещё одну фигурку. Тоже был в её жизни недолго и тоже ушёл. Он теперь не просто учитель. Архангел.

Бабуля. Была ли она одной из них? Ведьма поставила ещё одну фигурку рядом.

– Кто вы? – снова спросила она.

– Спроси у Истока, – сказал почти шёпотом хранитель, опускаясь на ковёр рядом.

– Видимо, придётся. Хотя как? Это ведь не так просто. Исток отвечает, когда считает нужным.

– Что будем делать?

– Не знаю.

Она прислонилась к хранителю. Хорошо, конечно, знать, что они не одни и что не придётся в одиночку побеждать всё вселенское зло.

Оставалась самая малость – найти своих.

Ночью она долго не могла заснуть, пересматривала в голове раз за разом ответы на все свои вопросы о поисках армии света. Самые большие подсказки неожиданно пришли не с той стороны, где Илья и великие души, а от Вячеслава Михайловича. И новое озарение внезапно буквально подбросило её в кровати.

Великие души – это не обязательно умершие или какие-то неизвестные миру учителя, которые помогают планете не сгинуть и которых никогда не явят миру, потому что так предписано Истоком для этого мира.

Великие души – это и Белла, и Вячеслав Михайлович, и бабуля, и Мария Григорьевна, и Сергей Фёдорович. Это вообще все, кто её окружал все эти годы. Это все те люди, которые несут Свет, добро, справедливость, вообще все, кто с ней, кто с ними. Все!

Но в последней битве станут не они, а те, кто прислан сюда намеренно, кто воплотился, помня себя прошлых, кто пришёл, зная, что они и есть учителя, они и есть пророки.

Просто смириться ей, как и им, наверняка, было тяжело. Или им повезло больше и их ждали, помогли примириться, помогли пройти свой путь без страха, или идти его сейчас. В списке слишком разные люди и разного возраста, очень разного, даже дети.

А вот её бабушка и дедушка не знали. Только Илья понял. Даже Николай не сразу угадал в ней её саму. Не до конца угадал, так будет вернее. Он ведь в первый же день сказал ей ключевую фразу. Это она тогда не рассчитала, не поняла. А ведь он так и сказал: «Мы так долго все ждали тебя, дочка».