Таблетка от ревности

– Тайлер? Что происходит? – слова срываются с губ сами собой, и я едва узнаю собственный голос.

Он отрывается от поцелуя с Эшли и поворачивается ко мне. В его глазах нет ни стыда, ни смущения. Только легкое удивление.

– А это еще кто? – визжит Эшли, обвивая руками шею Коулмана в собственническом жесте.

Тайлер мягко отстраняет ее.

– Подожди меня в классе, ладно? – говорит он ей. – Мне нужно поговорить с Николь.

Эшли смотрит на меня сверху вниз, затем фыркает и уходит, не забыв напоследок послать Тайлеру воздушный поцелуй.

– В чем дело? – спрашивает он, когда мы остаемся вдвоем (не считая десятков глаз, которые, я уверена, наблюдают за нами).

– В чем дело? – я не узнаю свой голос. – Ты спрашиваешь? Ты обмениваешься слюной со всей школой.

– Эй, давай без истерик, – его лицо становится серьезным, и он берет меня за руку, мягко отводя к менее людному месту возле пустого класса. – Я не могу предложить тебе то, что предлагают другие парни своим девушкам, – медленно произносит он. – Я не верю в моногамию, Николь. Никогда не верил.

Моя рука в его ладони начинает холодеть.

– Что ты имеешь в виду?

– Я полигамный, – прямо говорит он. – Я всегда был честен с девушками, с которыми встречаюсь. Я могу быть с тобой, могу заботиться о тебе, но не могу обещать эксклюзивности.

Я чувствую, как земля уходит из-под ног. Все эти разговоры, моменты, когда мне казалось, что между нами что-то особенное…

– Ты предлагаешь мне стать одной из твоих девушек? – мой голос едва слышен.

– Я предлагаю тебе быть со мной на моих условиях, – он сжимает мою руку. – Ты мне действительно нравишься, Ника. Больше, чем кто-либо за долгое время. Но я не могу изменить себя.

Внутри все сжимается от напряжения, и мне кажется, он видит мою борьбу. Часть меня хочет согласиться, просто чтобы быть с ним, даже на этих условиях. Другая часть кричит о самоуважении.

– Мне нужно идти, – я выдергиваю руку и начинаю собирать выпавшие из рюкзака вещи дрожащими пальцами.

– Ника, пожалуйста, подумай, – в его голосе звучит искренняя просьба. – Мы могли бы…

– Нет, – я прерываю его, наконец найдя свой голос. – Я не могу быть одной из многих, Тайлер. Я заслуживаю быть единственной.

С этими словами я разворачиваюсь и бегу, не разбирая дороги. Слезы застилают глаза, но я не позволяю им пролиться, пока не оказываюсь в безопасности туалетной кабинки.

Там я наконец даю волю чувствам. Рыдаю, уткнувшись в колени, и думаю о том, как одно идеальное вчера превратилось в катастрофический сегодня.

Дверь туалета открывается, и я слышу знакомые шаги.

– Ника? – голос Кэрри звучит обеспокоенно. – Ты здесь?

Я открываю дверь кабинки и выхожу. Кэрри немедленно обнимает меня.

– Я все видела. Что этот придурок тебе сказал?

Между всхлипываниями я рассказываю ей о разговоре с Тайлером.

– Он полигамный, – имитирую я его тон. – Какая чушь! Он просто хочет спать со всеми подряд и при этом не чувствовать себя виноватым!

Кэрри кивает, протягивая мне салфетку.

– Знаешь, о нем ходили слухи… но я не придавала им значения.

– Почему ты мне не сказала? – спрашиваю я с горечью.

– Потому что это были просто слухи, – отвечает она. – И потому что я знала, как сильно он тебе нравится. Не хотела разрушать твою мечту.

Смотрю на свое отражение в зеркале. Размазанная тушь, покрасневшие глаза, опухший нос. Укладка растрепалась, а глаза, которые утром казались такими яркими, потускнели от слез.

– Я такая дура, – говорю я, смачивая бумажное полотенце и стирая потеки туши.

– Нет, – твердо говорит Кэрри. – Ты не дура. Ты просто поверила в сказку. Мы все иногда верим в сказки.

Я киваю, пытаясь сдержать новую волну слез.

– Знаешь что? – Кэрри смотрит на меня с решимостью. – К черту уроки. Давай прогуляем и пойдем в то новое кафе с мороженым на Мейн-стрит. Я угощаю.

Несмотря на боль, я чувствую благодарность за такую подругу, как она.

– Ты лучшая, знаешь?

– Конечно, знаю, – она улыбается. – А теперь приведи себя в порядок. Мы не можем позволить ему думать, что он разбил тебе сердце.

Я умываюсь холодной водой, стираю остатки макияжа и делаю глубокий вдох.

– Идем. Мороженое действительно звучит как отличный план.

Мы идем к выходу, и по пути я замечаю Тайлера в толпе. Он смотрит на меня, и на мгновение мне кажется, что в его взгляде мелькает сожаление. Но я отворачиваюсь и иду дальше, обещая себе, что больше не буду тратить слезы на того, кто не может дать мне то, чего я заслуживаю.

Глава 2

Тайлер

Настоящее

Стеклянные двери бизнес-центра «Милленниум» расходятся передо мной, выпуская в жаркий июльский полдень. Я останавливаюсь на мгновение, чтобы надеть солнцезащитные очки – не столько от солнца, сколько от мира. За ними можно спрятаться, стать на секунду невидимым.

Безупречный деловой костюм сидит идеально, но сегодня он кажется смирительной рубашкой. Я ослабляю галстук, позволяя себе наконец вдохнуть полной грудью. Встреча с инвесторами закончилась успешно. Контракт на тридцать миллионов подписан. Через два дня об этом напишут все деловые издания города. Заголовки вроде «Тайлер Коулман снова на коне: как владелец крупнейшей архитектурной фирмы покоряет новые вершины».

Телефон вибрирует в кармане. Ассистентка напоминает о завтрашнем приеме. Я игнорирую уведомление и медленно спускаюсь по мраморным ступеням. У подножия лестницы стоит она – моя новая игрушка. Матово-черный Ducati Panigale V4, на который я потратил безумные деньги. Машинка для смерти, как называют его страховые агенты.

– Красавец, – произносит охранник, провожая взглядом мотоцикл, когда я снимаю его с сигнализации.

Киваю в ответ, не замедляя шага. К мотоциклу я подхожу, как к живому существу – с уважением и осторожностью. Снимаю пиджак, аккуратно складываю его в рюкзак. Галстук отправляется туда же. Достаю кожаную куртку – дизайнерскую, но с настоящей защитой на случай падения. Я не самоубийца, в конце концов.

Мотор оживает под моими руками, и на мгновение всё становится правильным. Эти вибрации прямо сквозь тело – единственное, что заставляет меня чувствовать себя настоящим в последние месяцы. Я выруливаю с парковки, вливаясь в поток машин.

Город мелькает размытыми пятнами – безликие здания, безликие люди, безликие дни. Когда это началось? В какой момент жизнь превратилась в бесконечную череду встреч, контрактов и женщин, имена которых я не помню на следующее утро?

В тридцать два я получил всё, о чем мечтал в восемнадцать. Деньги, власть, свободу. И почему-то именно сейчас понял, что от этой свободы тошнит. Последняя девушка – как её звали? Эмбер? Мейбл? – ушла вчера утром, пока я спал. Просто исчезла, не оставив записки. И я поймал себя на мысли, что даже не хочу знать её имя.

Светофор загорается красным, и я останавливаюсь. В зеркале заднего вида отражается мое лицо. Когда в глазах появилась эта пустота?

***

– Вот он, человек момента! – Крис поднимает бокал, когда я вхожу в VIP-зону клуба «Затмение». – Гений бизнеса и дорожный маньяк в одном флаконе!

Остальные подхватывают тост. Моя старая компания: Крис, Джейден и Алекс. Мы дружим со школы, хотя «дружим» – громко сказано. Скорее, регулярно встречаемся, чтобы напомнить друг другу, какие мы успешные.

– Видели это чудовище у входа? – я бросаю ключи от мотоцикла на стол. – Только что из салона.

– Твою мать, это то, что я думаю? – присвистывает Джейден, его темная кожа контрастирует с белоснежной рубашкой. – Я читал утром, что их в город привезли всего три штуки.

– У меня есть связи, – пожимаю плечами, стараясь звучать небрежно.

– У него есть связи, ребята, – Алекс театрально обращается к остальным, поправляя светлую челку. – Видимо, в прошлой жизни он приходился Люциферу троюродным братом.

– А тебе в прошлой жизни вручили диплом "Зануда года"? – Крис хлопает Алекса по плечу с такой силой, что тот едва не проливает напиток. – Или ты за него всё еще борешься?

– Иди нахрен, – Алекс отодвигается. – По крайней мере, я создаю что-то полезное, а не просто флиртую с инвесторами.

– Эй, мои "флирты" приносят нам контракты, – Крис проводит рукой по шатеновым волосам, вызывая заинтересованные взгляды девушек за соседним столиком. – Спроси Тайлера.

– Девочки, не ссорьтесь, – встревает Джейден, – муж скоро вернется с работы.

Я усмехаюсь, наблюдая за этим цирком. Вечная история: биохимик против плейбоя, и оба готовы поубивать друг друга. Но после третьей рюмки будут обниматься и клясться в вечной дружбе.

Дальше начинается знакомый ритуал: выпивка, шутки на грани фола, хвастовство последними достижениями. Через час все слова начинают сливаться в единый гул, перекрываемый басами из колонок.

– Так, джентльмены хреновы, – Крис внезапно хлопает в ладоши, привлекая наше внимание. – Время двигаться дальше. Я забронировал VIP-комплекс в «Парадизе». Четыре девочки уже ждут нас там. И одна из них – та самая русская модель из онлифанс, которую наш архитектор хотел исследовать изнутри. Помнишь, Тайлер?

Смотрю в свой бокал с минеральной водой. Сегодня виски кажется мне мерзким пойлом.

– Я пас, парни.

Трое моих друзей замирают с таким видом, будто я только что признался в убийстве.

– Прости, что? – Алекс наклоняется вперед. – Ты сегодня пьёшь минералку и отказываешься от вечера с красотками? Тебя подменили инопланетяне?

– Просто не в настроении сегодня.

– Не в настроении? – Джейден смотрит как на психа. – Чувак, это же ты обычно тащишь нас по бабам после каждой сделки. Это твой личный ритуал!

– Блядь, он заболел, – Крис прикладывает ладонь к моему лбу. – Температуры нет. Может, это опухоль мозга?

– Отвалите, – отмахиваюсь я, но внутри что-то неприятно ёкает.

Неужели я настолько предсказуем?

– Так, мне всё ясно, – Алекс серьезно кивает, словно поставил диагноз. – Наш друг подписал контракт на миллионы, купил байк за сумму годового бюджета небольшой страны и теперь строит из себя монаха. Классический случай кризиса среднего возраста.

– Именно! – поддакивает Крис. – Помните Маркуса? Тоже так начиналось, а потом хоп – женился на своей секретарше и теперь пересаживает кактусы.

– Да ладно вам, – я пытаюсь отшутиться, но их слова бьют точно в цель. Неужели я меняюсь? Становлюсь… скучным?

– Так, Тайлер, – Джейден смотрит мне прямо в глаза. – Колись, ты что, запал на кого-то?

– Нет! – я слишком быстро отрицаю, и это заставляет их переглянуться.

– Он точно влюбился, – торжественно заявляет Крис. – Наш альфа-самец сдался.

– Да пошли вы, – я встаю, забирая ключи. – Хорошо, поехали в ваш чёртов "Парадиз". Докажу, что с головой у меня всё в порядке.

По их лицам расплываются самодовольные улыбки. Черт, они просто развели меня как мальчишку.

Выходим на парковку. Июльская ночь обволакивает теплом. Мой Ducati стоит в свете уличных фонарей – черный, опасный, совершенный. Ребята сразу собираются вокруг него. Крис в чем-то прав. Я действительно в кризисе. Но не в том, о котором они думают.

– Твою мать! – Крис обходит мотоцикл кругом. – Это же просто секс на колёсах!

– Можно потрогать? – Джейден уже протягивает руку к гладкой поверхности.

– Даже не думай, – осаживаю его. – У тебя руки трясутся после виски.

– А если серьёзно, – Алекс рассматривает байк, – сколько лошадей?

– Двести двенадцать, – я не могу скрыть гордость. – Разгон до сотни за три секунды.

– Как раз столько нужно новой девушке, чтобы запасть на тебя, – хмыкает Крис, доставая телефон. – Заказываю тачку.

Пока он возится с приложением, я чувствую, как нарастает какое-то странное сопротивление внутри. Не хочу я в этот "Парадиз". Вообще никуда не хочу.

– Слушайте, мне нужно отлить, – говорю я, когда такси уже заказано. – Я вас догоню. Встретимся на месте.

Крис хмурится, глядя на меня подозрительно.

– Только не смей кидануть нас, Коулман. Мы с девочками ждём тебя в сауне. И твой член тоже ждут, не подведи его.

Киваю и разворачиваюсь к входу в клуб. Чёртов Крис прав. Я меняюсь. И это пугает меня до усрачки.

Возле гардероба меня встречает хостес – длинноногая блондинка с идеальной улыбкой. Она кокетливо заигрывает со мной взглядом.

Полгода назад я бы уже вез ее к себе домой. Три месяца назад я бы предложил заглянуть в подсобку. Сегодня я просто прохожу мимо.

Не сегодня, красавица.

Протискиваюсь через толпу, отбиваясь от приглашений выпить, потанцевать, поговорить. Туалет находится в дальнем конце клуба, за лестницей, ведущей на второй этаж. Там тише, музыка доносится приглушенно.

Спустя пять минут я уже возвращаюсь назад, с каждым шагом все больше раздражаясь от грохота музыки и запаха алкоголя. Поворачиваю за угол у бара, слишком погруженный в свои мысли, и весь мир внезапно взрывается красками, холодом и запахом малины.

Что-то ледяное разливается по моей груди, проникая сквозь рубашку. В первую секунду я не понимаю, что произошло, а затем вижу перед собой девушку с опустевшим бокалом и выражением ужаса на лице.

– Господи, простите! – кричит она сквозь музыку. – Я не заметила вас!

Неоновые огни пульсируют над нами, окрашивая её лицо то в голубой, то в пурпурный цвет. Музыка на мгновение стихает, словно звукорежиссер решил дать нам паузу для этой встречи. Она торопливо достает откуда-то салфетки и начинает промокать мою рубашку, на которой расплывается розовое пятно.

– Я всё испортила, – выдыхает она. – Это был "Французский поцелуй" – самый липкий коктейль в меню, конечно же…

Я должен злиться. Должен отчитать неуклюжую девушку, нахамить и уйти. Но вместо этого я смотрю на неё – по-настоящему смотрю – и мир вокруг словно замедляется.

У неё каштановые волосы. Глаза – темные, с золотистыми искрами в глубине зрачков. Губы, которые она нервно прикусывает, пытаясь исправить ситуацию. И такие красивые, но злые черты лица, как у темной эльфийки.

– Я куплю вам новую рубашку, клянусь…

– Всё в порядке, – говорю я, удивляясь собственному спокойствию. – Это всего лишь рубашка.

– Я могу оплатить химчистку, – она поднимает взгляд, и что-то в её глазах заставляет меня замереть. Странное ощущение дежавю накрывает меня волной.

– Вы не обязаны, – отвечаю я, не сводя с неё глаз. – Но можете позволить купить вам новый коктейль взамен этого.

Она колеблется, изучая мое лицо. Я вижу, как в её глазах мелькает недоверие, сменяющееся любопытством.

– Зачем? – спрашивает она прямо. – Чтобы я могла облить вас еще раз?

Я неожиданно смеюсь – искренне, от души. Впервые за долгое время.

– Риск есть, но я готов его принять.

Она улыбается – осторожно, как будто не совсем уверена, что это хорошая идея.

– "Французский поцелуй", – наконец говорит она. – И я обещаю быть более внимательной.

Мы подходим к бару, и пока бармен готовит напитки, я не могу отделаться от ощущения, что знаю эту девушку. Что-то в изгибе её шеи, в том, как она заправляет прядь волос за ухо, в её манере держать бокал – всё кажется странно знакомым.

– Мы нигде не встречались раньше? – спрашиваю я, когда бармен ставит перед нами коктейль и минералу.

Она вскидывает бровь и качает головой:

– Серьезно? Это самая избитая фраза для знакомства.

– Нет, я не… – я запинаюсь, чувствуя себя подростком. – Я правда думаю, что мы могли пересекаться где-то.

– Сомневаюсь, – она отпивает коктейль. – Я бы запомнила.

В её последних словах сквозит что-то похожее на сарказм, но прежде чем я успеваю это обдумать, музыка становится громче, и нам приходится наклониться ближе друг к другу, чтобы продолжать разговор.

– Я Тайлер, – говорю я, осознавая, что до сих пор не представился.

Она делает еще глоток, будто решаясь.

– Николь, – отвечает наконец.

И в этот момент что-то щелкает у меня в голове. Образы прошлого проносятся перед глазами – школьные коридоры, уроки литературы, выпускной вечер. Николь. Николь Хендерсон. Девушка, которая писала лучшие эссе в школе. Девушка, которая всегда была немного не от мира сего. Девушка, которую совершенно не замечал, поглощенный своей популярностью и футбольной карьерой.

– Николь Хендерсон? – спрашиваю я осторожно. – Из Вестбридж Хай?

Она замирает, не донеся бокал до губ. В её глазах читается шок от осознания, кто перед ней, а затем что-то похожее на настороженность.

– Тайлер Коулман, – произносит она медленно. – Звезда футбольной команды. Теперь вспомнила.

В её голосе нет восторга. Скорее, сдержанное признание факта. И я вдруг с ужасом понимаю, что она, вероятно, знает меня как того самовлюбленного засранца, которым я был в школе.

– Надо же, какая встреча, – говорю я, пытаясь скрыть внезапное смущение.

– Мир тесен, – она пожимает плечами, допивая коктейль. – Что ж, было… интересно встретиться снова. Спасибо за напиток.

Она собирается уйти, и я понимаю, что не хочу этого. Не хочу, чтобы она ушла. Не хочу возвращаться к пустоте, которая ждет меня дома.

– Подожди, – я осторожно касаюсь её запястья. – Может… поговорим где-нибудь, где потише? Здесь недалеко есть отличное кафе, работает всю ночь.

Николь смотрит на мою руку, затем поднимает взгляд. В её глазах смесь недоверия и любопытства.

– Зачем? – спрашивает она прямо. – Мы едва знали друг друга в школе. И это было пятнадцать лет назад.

– Именно поэтому, – отвечаю я, сам удивляясь своим словам. – Пятнадцать лет – долгий срок. Достаточный, чтобы стать совершенно другим человеком.

Она изучает меня, словно пытаясь определить, говорю ли я правду. И, кажется, что-то в моем взгляде убеждает её.

– У меня есть только час, – наконец говорит она. – Затем мне нужно ехать домой.

– Я приехал на мотоцикле, – сообщаю я, не совсем понимая, почему это важно.

– На мотоцикле? – её брови приподнимаются в удивлении.

– Да, – киваю я. – Можем доехать до кафе на нем. Или взять такси, если предпочитаешь.

– Ducati? – неожиданно в её глазах загорается искренний интерес. – Тот черный монстр у входа?

Я киваю, удивленный её осведомленностью.

– Ты разбираешься в мотоциклах?

– Я фотографировала мотоциклы для журналов, – поясняет она, заметив мое удивление. – Эта модель – настоящее произведение искусства.

– Хочешь прокатиться?

Николь колеблется, и я вижу внутреннюю борьбу на её лице. Наконец она улыбается – и эта улыбка преображает её, словно солнечный луч, прорвавшийся сквозь тучи:

– Есть второй шлем?

– Найдем, – обещаю я, – Подожди тут.

Оставив Николь у барной стойки, оглядываю зал в поисках другого байкера – и замечаю парня в кожаной куртке у дальнего столика. Рядом с ним на стуле лежит мотоциклетный шлем.

Подхожу к нему:

– Привет, ты на байке?

– Да, – кивает он, изучая меня взглядом. – А что?

– Есть запасной шлем? Очень нужно. Готов заплатить.

Парень усмехается, оценивающе смотрит на Николь, которая ждет у бара.

– Красотка, – одобрительно качает головой. – Держи, – протягивает мне второй шлем из сумки.

– Спасибо, выручил, – благодарю я, сунув ему в руку сотню.

Возвращаюсь к Николь со шлемом в руках, и её лицо озаряется удивленной улыбкой.

– Серьезно? – смеется она. – Ты просто подошел к незнакомому человеку и попросил шлем?

– А что в этом такого? – пожимаю плечами, наслаждаясь её реакцией.

– Большинство людей просто сказали бы "нет шлема – нет поездки"? – она качает головой с восхищением. – А ты… ты решаешь проблемы на ходу.

– Всего лишь проявил изобретательность, – отвечаю я, довольный собой.

– Находчивость, – поправляет она с улыбкой.

Когда мы направляемся к выходу, я замечаю, как хостес на ресепшене провожает нас взглядом. Её губы сжимаются в тонкую линию, а глаза сверлят Николь с плохо скрываемой завистью. Девушка явно недовольна тем, что я ухожу не с ней.

Николь тоже замечает этот взгляд и едва заметно улыбается, инстинктивно выпрямляя плечи.

Мы выходим на улицу и ночной воздух обволакивает нас прохладой. Николь останавливается у моего мотоцикла, проводит кончиками пальцев по матовой поверхности с видом знатока.

– Красивая машина, – говорит она тихо. – Но я должна спросить – ты пил сегодня?

– Только минералку, – честно отвечаю я. – Не беспокойся, я доставлю тебя в целости и сохранности.

Она кивает, принимая мои слова, и я протягиваю ей шлем.

– Куда мы едем? – спрашивает она, надевая его.

– Есть одно место на побережье, – отвечаю я, садясь на мотоцикл. – Маленькое кафе, где делают лучший яблочный пирог в городе. И оттуда открывается потрясающий вид на залив.

И когда она садится позади меня, пытаясь найти равновесие, ее рука случайно скользит слишком низко – прямо между моих ног. Кровь мгновенно приливает к этому месту, и я крепко сжимаю руль. Черт.

– Не так сразу, – говорю я, оборачиваясь к ней и стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Руками держись чуть выше.

– Ой, извини, – быстро переставляет руки на мою талию.

– Я не против, но будет тяжело сконцентрироваться на дороге, – не удерживаюсь от усмешки.

За этот год я ни разу не брал пассажира. Никого. А она просто села – без вопросов, без колебаний. Словно между нами не пролетели годы молчания. Тепло ее ладоней проникает сквозь кожаную куртку, и это ощущение будоражит. Я привык быть один на дороге, привык к одиночеству. А теперь чувствую каждое движение ее тела за спиной, каждый вдох.

– Готова? – спрашиваю я, заводя двигатель.

Мотор рычит, вибрации проходят по всему телу.

– Готова, – отвечает она, и в ее голосе слышится смесь волнения и предвкушения.

Мотоцикл срывается с места, и на первом же повороте Николь инстинктивно прижимается ко мне всем телом. Ее грудь упирается в мою спину, бедра плотно прилегают к моим. Мой пульс учащается не только от адреналина скорости. Она явно не привыкла к мотоциклам – чувствуется по тому, как напрягается на виражах, как крепче сжимает мою талию.

Холодный ветер бьет в лица сквозь щели в шлемах, но там, где она касается меня, горячо. Прибрежная дорога петляет между скалами, и я чувствую, как Николь за моей спиной поворачивает голову, разглядывая бархатную черноту океана, подсвеченную лунной дорожкой. Постепенно она расслабляется, начинает доверять моему вождению, и я ощущаю это всем телом. Она явно начинает получать удовольствие от поездки.

Через пятнадцать минут мы съезжаем с трассы на узкую дорогу, ведущую вниз к побережью. Маленькая бухта обычно пустует даже днем – ее скрывают скалы с трех сторон, и туристы редко забредают сюда. Ночью же это место выглядит почти мистически: только звезды, шум волн и маленькое кафе "У Марко" с янтарными окнами.

Только сегодня окна не горят.

Я останавливаю мотоцикл на площадке перед кафе и глушу двигатель. В наступившей тишине особенно громко слышен шум прибоя. Николь слезает с мотоцикла и снимает шлем. Ее волосы растрепались, и она выглядит немного возбужденной от поездки – щеки раскраснелись, глаза блестят.

– Похоже, сегодня не наш день, – я киваю на темные окна кафе и подхожу ближе.

На двери висит табличка: "Закрыты на спецобслуживание".

– Надо же, – я качаю головой, действительно удивленный, – оно всегда работало по ночам, но именно сегодня закрыто. Какое разочарование.

Николь подходит ближе и заглядывает в окно:

– Жаль. Мне уже хотелось попробовать этот знаменитый яблочный пирог.

Я оборачиваюсь к ней, изучая ее лицо в лунном свете – черты стали мягче, нежнее. Она выглядит совсем не так, как та серьезная и замкнутая девочка, которую я смутно помню из школы. Или, может быть, я просто никогда не смотрел на нее по-настоящему?

– У нас есть два варианта, – говорю я наконец. – Если хочешь, можем поехать ко мне. Клянусь, это не уловка. – Я поднимаю руки в шутливом жесте капитуляции. – Или если хочешь, я отвезу тебя домой.

Николь задумчиво смотрит на меня, наклонив голову. В этом жесте есть что-то птичье, любопытное. Затем ее губы трогает легкая улыбка:

– Если бы это был кто-то другой, я бы не поехала. Но мы с тобой знакомы со школы, поэтому я тебе верю.

Она делает паузу, а потом добавляет с лукавой улыбкой:

– К тому же, я всегда была любопытной. Интересно увидеть, как живет бывшая звезда школы.

Я не могу сдержать улыбку в ответ:

– Боюсь, реальность разочарует тебя. Никаких золотых кубков и плакатов с моим изображением.

– Уже интригующе, – Николь снова надевает шлем. – Веди, капитан.

Мы возвращаемся на трассу, но теперь едем в противоположном направлении – к центру города. Я живу в одном из тех новых жилых комплексов у реки, что выросли за последние пять лет. Пока мы мчимся по пустым улицам, я ощущаю странное волнение. Когда я в последний раз приглашал женщину к себе домой не для того, чтобы затащить ее в постель? Я даже не уверен, что такое вообще случалось.