скачать книгу бесплатно
Очень скоро от озноба у меня принялись клацать зубы, и тогда позади меня послышался внятный шорох. Но оборачиваться я не стала. Не хотела видеть своих тюремщиков, ни лешего, ни Куксю!
Шорох за моей спиной вдруг сменился частым, каким-то принюхивающимся сопением. Одновременно в мою руку над локтём ткнулся словно бы собачий нос – влажный и чуть шершавый. Пришлось всё-таки обернуться, и озноб тут же прошёл, как по мановению волшебной палочки!
Меня даже бросило в жар – за моей спиной застыл здоровенный чёрный волк! Такой огромный, что голова зверя оказалась чуть выше моей!
Не соображая что творю от нахлынувшего ужаса, я замахнулась и стукнула волчару по носу своим слабым кулачком. Не самый умный поступок в моей жизни. Наверно поэтому волк шумно вздохнул, поднял вверх переднюю лапу, и… совершенно мультяшным жестом покрутил когтем у своего виска. Это меня добило: дрожащие коленки разом подогнулись, и я шлёпнулась на размокшую землю.
– Памаги-и-те… – не крикнула, а прошептала я, пытаясь отползти.
И вдруг увидела, что ко мне спешит встревоженная Кукся. Волк, кстати, моментально скрылся.
Очутиться вновь под крышей домика колдуньи оказалось неожиданно приятно. От страшного – и странного! – зверя меня теперь защищали крепкие стены, а от простуды колдунья дала выпить какой-то отвар.
Ещё Кукся переодела меня в сухое и самолично застелила постельным бельём лавку. Я поспешно улеглась, блаженно натянула до ушей тёплое одеяло, несколько раз чихнула и провалилась в крепкий сон.
Глава восьмая. Оборотень
На следующее утро я проснулась бодрая и совершенно здоровая. Да ещё с таким хорошим аппетитом, за который сама на себя рассердилась. Лучше бы объявила голодовку, чем наворачивать вторую тарелку вкуснейших жареных грибочков. Возможно даже тех самых, рыженьких, что нашла вчера рядом с домом во мху.
– Это какие грибы? – само собой сорвалось с моего языка.
– Лисички. С луком и сметаной, – охотно отозвалась Кукся, явно польщённая количеством съеденного. – Не узнала?
– Я вообще в грибах не разбираюсь.
– Как можно! – разохалась колдунья, словно я призналась в дремучей неграмотности. – Ничего, научу. Хочешь, пойдём собирать хоть сейчас?
Я неуверенно кивнула, но Кукся вдруг передумала.
– Никуда мы не пойдём, у тебя из сухих вещей одна только ночная сорочка, да и та моя. Хухря ты несчастная, неряха! Кто вчера вымок и в грязище вывозился?
– Я сама сейчас вещи постираю, – пискнула было я.
– Сама! Спохватилась! – передразнила Кукся и ткнула пальцем в окно. – Молчан уже верёвку для просушки натягивает.
– Кто-кто?
– Молчан. Опять, скажешь, такого имени не бывает?
Заинтересовавшись, я подошла к окну и от неожиданности чуть не вскрикнула, потому что вдруг узнала высокого человека из своего сна! Эту же фигуру, только прозрачную, запечатлел и фотоаппарат Ярослава, а Даша назвала её "толкающимся привидением".
Сейчас загадочный человек сосредоточенно занимался домашним хозяйством. Верёвку меж стволов деревьев он уже натянул, теперь пристраивал на ней мои постиранные джинсы. За джинсами последовали маечка и носки, повесив которые, высокий стремительно повернулся к окну и одарил меня белозубой ухмылкой.
Я отшатнулась и заметалась по комнате, не зная, куда бы спрятаться. Через минуту этот человек зайдёт в дом и… Что будет дальше, я, собственно, не представляла, но встречаться отчего-то ужасно не хотелось!
Пока я терзалась, Кукся внимательно за мной наблюдала. А потом решительно произнесла:
– Слышь, девонька, ты как будто нашего Молчана знаешь и боишься? А ну рассказывай, как на духу!
Я словно попала в свой старый сон и переживала его заново.
Снились ночь, луна, забор. Будто бы стою я в ночи рядом с лазом в заборе, и меня это ничуть не пугает и не удивляет.
Более того, я собираюсь ещё и прогуляться в кромешной темноте по лесу и уже переношу одну ногу по другую сторону лаза, как вдруг что-то меня останавливает.
Это луна заглянула в просвет меж деревьев и осветила не только знакомый пень, но и крадущуюся к нему фигуру. Поэтому я поспешно втягиваю ногу обратно, но не ухожу, а припадаю глазом к круглой дырочке от выпавшего сучка.
К пню выходит высокий мужчина, немного сутулый от обилия мускулов на мощных плечах.
Мужчина поднимает голову к луне, приветливо ей улыбается и начинает кружить вокруг пня, монотонно выговаривая при этом слова, которые я прекрасно слышу:
Во лесу, под ясным месяцем, стоит пень колодный
Вокруг пня рыщет волк голодный
Дай, Чудь, волку толсту шубу, когда холодно
Дай, Чудь, волку много сытни, когда голодно
Зубы острые, ноги быстрые
Но не тронь его человечий дух
Заговариваю, запечатываю, ключи месяцу отдаю!
И началось! Из центра пня вдруг вырвался бледный, словно лунный луч, а мужчина высоко подпрыгнул и перекувыркнулся, пролетев через луч в великолепном затяжном прыжке. Но на другую сторону пня опустился уже не человек. Теперь это был крупный чёрный волк, который бодро встряхнулся, потянул носом и вдруг, словно что-то учуяв, сделал шаг к забору! Прямо ко мне!
– Тише, тише, – успокоительно бормотала Кукся, обтирая мне лицо влажным полотенцем и давая попить. – Всё хорошо, это не чужой, это свой волк. Он никогда не причинит тебе вреда.
В комнате ещё плавал дымок от пахучей травы, которую колдунья подожгла, для того чтобы я всё вспомнила. Этот въедливый запах продолжал меня тревожить, и Кукся принялась полотенцем выгонять дым в открытую дверь, пока в доме хорошенько не проветрилось.
– Так вот почему ты боишься Молчана, – задумчиво произнесла она потом. – Ты увидела момент превращения человека в волка в самом настоящем вещем сне. А ещё уверяешь, что не одна из нас!
– Какой ужас! Ведь он…он…
– Оборотень, – спокойно подтвердила Кукся. – Ничего ужасного, я и сама так умею. Только не через пень. И не в волка. Лично меня превращаться в волка не тянет.
– А в кого?! – перепугалась я, скорчившись на лавке в комочек.
– В сороку, например.
– Как в сороку? Сорока же маленькая, – неожиданно заинтересовалась я и даже расслабилась. – А вы большая. Куда же девается лишнее тело?
– Никуда не девается, – не стала раскрывать секреты Кукся. И вдруг одобрительно улыбнулась. – А ты, девонька, смотрю, потихоньку привыкаешь. Так не боишься больше оборотней?
– Боюсь! – вздрогнула я. – Даже само слово страшное. И этот Молчан страшный! То он волк, то человек, то будто бы привидение. Почему?
– Волком наш молодец становится по своему хотению. Вчера вон на четырёх лапах бегал, а сегодня уже не желает. А когда сталкивал тебя с пня, был не привидение, а полутень. Сигани на восходе солнца через Чудов пень, сама полутенью аж до заката сделаешься. Очень удобно, когда надо, чтобы не заметили.
– Просто взять и сигануть? – жадно спросила я. Разные превращения интересовали меня больше и больше. – А зачем Молчану надо, чтобы не заметили?
– Бывает такая нужда. Например, тоска любовная, печаль сердечная, – довольно ехидно заулыбалась колдунья.
– А зачем…
– Репей липучий! – прозвучал вдруг неожиданно знакомый голос. – Зачем да зачем! На свидание Молчан ходит! Ко мне!
На пороге лесного домика стояла… вожатая нашего отряда Люся. В лагере она всем нам казалась излишне вялой, равнодушной ко всему девушкой, теперь же выглядела агрессивно. Руки вызывающе упирались в бока, сплошь усыпанное веснушками лицо Люси выглядело недовольным, а желудёвого цвета глаза смотрели сердито.
– Всё-таки пригрели эту выскочку! – не переставая сердиться, выкрикнула и ткнула в мою сторону пальцем вожатая. – Одна я до сих пор для вас никто! Пустое место!
Люся со злостью топнула ногой и бурно разрыдалась.
Про «выскочку» в свой адрес я не поняла, но вожатую всё равно стало жалко. А вот Кукся утешать рыдающую не спешила. Просто стояла и смотрела на неё тяжёлым пристальным взглядом, ощутив который, девушка затихла.
– Наревелась? Теперь нос хорошенечко вытри, – хмуро произнесла колдунья. – И щёки. А то по щекам то, что было в носу.
По-моему, Кукся всё наврала. Ничего кроме веснушек у вожатой на щеках не было, но Люся смущённо порозовела и торопливо обтёрлась.
– Всё?
– Всё. Теперь ступай прочь.
– Но…
– Иди, говорю, подобру-поздорову… Впрочем, стой. Как там Жаденька?
– Хорошо, просто замечательно! – зачастила подхалимским голоском Люся. – Кушает с аппетитом и стала посещать дискотеку. Лак для ногтей у меня весь перетаскала и помаду… то есть я сама их подарила! Теперь ваша дочка ходит довольная.
– Да? – просияла непедагогичная мамаша. Но потом опять нахмурилась и с нажимом заявила:
– Тогда доче привет, а ты, Люська, без особого приглашения ко мне не являйся!
Вожатая вспыхнула, развернулась и торопливо покинула домик колдуньи. Я же, глядя ей вслед, могла думать только об одном – лагерь действительно где-то близко! Вожатая не могла надолго бросить отряд, ведь у неё даже нет помощницы. Вот бы побежать следом и проследить, но в лесу бдительный леший, а рядом гремит сковородками Кукся, которую приход девушки явно рассердил.
– Чего застыла, пошли готовить обед! – заворчала колдунья и на меня. – А то как лопать, некоторые с ложкой первые!
Она сунула мне нож и несколько больших картофелин, сама же занялась морковью и луком. Некоторое время мы молча чистили овощи, потом Кукся не выдержала.
– Не выношу я эту Люську, вцепилась в нашего Молчана, будто шкурный клещ! А сама обычный человек, да кто ж им разрешит пожениться!
– Они встречаются? – равнодушно спросила я, всё ещё обдумывая план побега. Но потом вдруг до меня дошло, к кому бедная Люся ходит на свидание.
– Ой, а она в курсе?
– Что её пригожий молодец волк? А как же, Люське даже лестно, что он из старинного хорошего рода. И прадед Молчана, и дед, и отец служили при нашем же лесничестве. Матушку Молчана ты тоже хорошо знаешь.
– Я?
– Ну да, повариха при лагере. Весьма достойная особа, а уж как готовит!
Я так и замерла с наполовину очищенной картошкой, впервые в жизни поняв выражение "отвалилась челюсть". Мой рот широко открылся, но не смог выдавить ни звука.
– Я бы на твоём месте побереглась, вон какая толстая муха по горнице летает, – моментально съехидничала колдунья.
– Вячеслава Ивановна волк? Который печёт нам вкусные пирожки? – убитым голосом произнесла я.
– Волчица, – поправила Кукся. – С тех самых пор, как пришлые люди построили в лесу детский лагерь, кто-нибудь из волков всегда при нём в карауле. Славуня, по-вашему Вячеслава, находится сейчас в дозоре внутри, Молчан снаружи. А как иначе? Чудов пень оказался на самом виду, не зря некоторые обитатели леса предлагали лагерь ещё во время строительства по досочкам разнести. Чтоб даже духу людского тут не было! Да леший не позволил.
Я не знала, что и говорить. Как всё необычно! Сложно. Немножко страшно. И как чудесно!
– Можно спросить? Почему дяденька леший не позволил уничтожить лагерь? Ведь люди вам действительно мешают.
– Мешать-то они мешают, – очень серьёзно, без обычных усмешек отозвалась Кукся, – да только леший прав. В этом прекрасном мире обитатели древней Чуди только гости. Да, наше племя существует бок о бок с вашим с невероятно далёких времён. И всё-таки истинные хозяева тут вы.
– А собственный мир у вас есть?
– Так Чудь!
– И как её обитатели сюда попали?
– А как ты попала в запретный лес? Через дыру в заборе? Вот и в границе наших миров иногда можно найти дыру-проход. Один из проходов как раз Чудов пень.
– И теперь вы тут пленники? – скорбно спросила я, ни на миг не забывая о своём собственном положении. – Обратно никак?
– Почему это? – очень удивилась колдунья. – Можем вернуться в любой момент. Но зачем? Привыкли уже. Прижились.
Глава девятая. Заколдованная поляна
Прошло ещё пару дней, и Кукся вдруг объявила – мой праздный вид её бесит! После обильных дождей хозяйственная колдунья с размахом занялась заготовкой грибов на зиму, я же должна была ей усердно помогать.
Талант к засолке и засушке у меня не обнаружился, поэтому Кукся, как и обещала, провела в лесу несколько мастер-классов по видам съедобных и не съедобных грибов. А под конец обучения вручила мне здоровенную корзину.
Понадейся Кукся только на меня – зиму просидела бы с голоду. Хотя лес был огромен и грибов в нём немало, охотилась я на них плохо. Тот же сбор груздей мне почти не давался. Молодой хороший гриб всегда прячется под землёй, приподняв её небольшим бугорком. Вот только бугорков в лесу великое множество: и выпирающие корни, и прорастающие жёлуди, и сбившиеся в кучку прошлогодние листья.
Подосиновиков и подберёзовиков я тоже приносила мало, натыкалась на них редко и случайно. А вот ярких разноцветных сыроежек находила навалом, но придирчивая Кукся эти хрупкие грибы не любила.
Разочаровавшись во мне окончательно, колдунья сговорилась с лешим и стала выставлять на ночь за дверь пустые корзинки. К утру их неизменно заполняли отборные грибы, но и мою трудовую повинность никто не отменял.
Зато, бродя всякий день по лесу, я научилась довольно прилично ориентироваться, но далеко не сразу. Не раз и не два серьёзно заблудилась (всякий раз находил и выводил леший), а однажды на болоте меня занесло в трясину, коварно заросшую травой.
Эта уютная на вид полянка потом долго мне снилась. Я дошлёпала до неё по заболоченному леску, куда глупо сунулась, вообразив, что обилие сырого мха гарантирует полную корзину рыжиков.
Очень скоро идти стало труднее, местами ноги стали проваливаться. Потом вообще пришлось скакать по кочкам, и я очень измучилась. А когда добралась до приветливой травяной полянки, на меня неожиданно напали!
Жидкая грязь болота чавкнула и на поверхность вдруг высунулась грязная коряга с цепкими руками! Чудище, похожее на корягу, попыталось ухватить меня за ногу, и как же я завизжала! Только благодаря столь отчаянному визгу рядом быстренько появился леший и успел-таки перехватить меня за шиворот. Ведь спасаясь от болотного монстра, я бросилась именно на сухую с виду полянку и сразу же провалилась по грудь! Под мирной травкой оказалась глубокая трясина!
Леший, когда меня из трясины вытянул, первым делом отчитал за нерасторопность рукастую корягу. Чудище обиженно булькнуло и опять скрылось в грязи, а леший запоздало пожалел, что не представил мне багника. Оказалось, обитатель болота вовсе не нападал, а пытался меня спасти.
