История третья. Добыча герцога

– Тебе понравится в моём доме, удивительная.

И? Я хочу сказать, что? Это не вопрос, – это утверждение. Что отвечать? Молчать нельзя, молчание – знак согласия.

– Я не уверена, что консул примет твоё приглашение, командор.

– Алонсо.

Отстранённым взглядом смотрю на обнаглевшего вражеского военного. "Ты для меня никто, и звать тебя никак" – слишком грубо, а злить командора я опасаюсь. Поэтому выбираю вариант "мы не были представлены". Сахарные зубы блеснули в улыбке, милостиво (я не шучу!) склонившись ко мне, командор повторил:

– Ты можешь называть меня по имени, удивительная. Я дарую тебе эту привилегию.

– Столько подарков сразу… – и, через паузу, – я не могу принять ни одного, командор. Из вежливости следовало бы сказать, что я сожалею. Но я не сожалею.

Получаю в ответ ленивую улыбку, уместную утром в постели… Начинаю злиться, потом, вспомнив предупреждение о потере самоконтроля, обуздываю своё настроение. Пытаюсь подойти к выходу в поместье, но командор меня опережает. Дааа, Вителлию Флавиану ещё учиться и учиться. Голыми руками вскрыть систему безопасности… Приглашающий жест… Спокойно прохожу мимо. Не буду реагировать. Пусть консул разбирается с дядей Повелителя. Ага, и заодно, со своей службой безопасности!

Дома вошла в комнату связи, и вызвала консула.

– Кариссима, я сейчас занят, приеду завтра.

Молча отключаюсь и покидаю помещение, пока желание запустить стулом в голоэкран не стало непреодолимым. Переоделась в патрицианские тряпки и отправилась обратно на базу, предварительно связавшись с Манлием. Манлий сообщил, что регенерация завершилась, и Император может проснуться в течение двух-трёх часов. Хотела попросить встретить меня при входе на базу, но обращаться за этим не к Манлию же! А с безопасниками связаться не могу. Не соединяет…

– Удивительная, счастлив видеть тебя снова.

– Командор.

Киваю в знак приветствия. Не хочу разговаривать. Чем больше я возмущаюсь, тем наглее становится синеглазый. А муж мой… занят!

– Ты собираешься навестить сына?

– Что в этом предосудительного?

– Удивительная, ваша Империя ещё очень молода. И понятие "этикет" в ней осталось на уровне республики…

Остановившись, и перегородив мне дорогу, командор жёстко сказал:

– Прежде чем навестить Императора, следует испрашивать аудиенции.

Пытаюсь обойти препятствие. Стоит, ждёт. Не отходит. Не стала сокращать расстояние между нами. Соблюдаю дистанцию…

– Я его мать, командор. Разве мать не может навестить своего сына?

– У Императора нет родственников, удивительная. Только подданные. Чем раньше вы это усвоите, тем проще вам будет создать вашу Империю.

– Для чего ты говоришь мне всё это, командор?

– Чтобы ты запомнила.

– Ты навещаешь своего племянника, испросив, предварительно, аудиенции?

– Именно так, удивительная.

Я всё-таки не выдержала:

– У меня есть имя, командор. Обращайся ко мне благородная Агриппина. Не надо других слов.

– У ваших женщин нет имён, насколько мне известно, благородная Миранда. Агриппина означает – женщина из рода Агриппы. Хорошее происхождение…

– Я не знаю никакой Миранды!

Хотела потребовать от командора не называть меня так, потом подумала, что наше с ним общение уже и так перешагнуло рамки вежливой беседы незнакомых людей, и стремительно движется к семейной сцене. Решила прикусить язык. Командор подождал пару мгновений, потом продолжил, как ни в чём не бывало:

– Как я уже сказал, благородная Миранда, следует предварительно испросить аудиенции.

– Я поняла, командор. И благодарна тебе за заботу. А теперь позволь мне пройти к сыну. Пожалуйста.

Синеглазый красавец сделал шаг в сторону. И я прошла мимо, не оглянувшись.

Манлий отомкнул замки, удерживающие крышку бокса регенератора, и я села ожидать. Через полчаса малыш завозился в боксе, откидывая крышку. Помогла ему выбраться. Смотрит на меня виновато…

– Мама, я не сумел перехватить нож… Прости, что опять заставил тебя переживать. А Марий… он…

– Завтра здесь будет твой отец, и всё нам расскажет. Я уехала с тобой, и не знаю, чем там дело закончилось. Ты сделал что мог, Вителлий Флавиан, – не переживай. Ты всё равно не сумел бы удержать нож. Силы бы не хватило.

– Я должен был его отбить в сторону. А я не сумел…

Помолчали. К счастью, вмешался Манлий. Проверил рефлексы ребёнка, посветил в зрачки какой-то лампой, и отпустил нас на волю. На выходе нас уже дожидался синеглазый командор Алонсо. Скучает он здесь, что ли? Ребёнок остановился, во все глаза разглядывая импозантного военного. Конечно, по элегантной небрежности офицерской выправки с командором может соперничать только мой папуля. Я начинаю думать, что это – врождённое. А может быть у папули – врождённое, а у командора достигнуто муштрой в этой их тюремной Академии? Командор, не пожелав общаться, отсалютовал Вителлию Флавиану и скрылся в боковом коридоре.

– Мама, кто это?

– Это вражеский командор. Он здесь в качестве заложника на время переговоров.

– Мне не понравилось, как он на тебя смотрит. Почему он ходит здесь, как у себя дома?

– Твой отец сказал, что не может запереть дядю Повелителя. Ты прав, сын. Мне тоже не нравится, что вражеский офицер расхаживает здесь совершенно свободно. Но Вителлий Север сказал, что командор дал ему слово офицера, гарантировав своё "хорошее поведение" на время пока он у нас "гостит".

– Ты ему веришь?

– Словом офицера не разбрасываются… Пойдём домой, Вителлий Флавиан.

Мы пообедали, Бланка чуть не закормила ребёнка насмерть изобилием десертов. Потом отправились в переговорную, где вызвали благородного Кассия Агриппу. Вителлий Флавиан доложился по всей форме о состоянии своего здоровья, папуля хмыкнул неопределённо, и приказал отправляться на занятия. Спросила у отца, как там Марий. Начальник Академии сообщил, что как только курсант Марий покинет гауптвахту, то ему позволят связаться со мной. Посмотрели с сыном друг на друга, и повела я его в лес на поляну, вызывать ройха. Одного не отпущу. С мальчика станется отправиться в баронства. Навестить Касю.

Высадились на газоне возле дома отца. Юлия открыла дверь и Тит Вителлий Север выбежал нас встречать, радостно что-то лепеча. Юлия его понимает, а я нет. А бегает сынуля быстро, несмотря на то, что ножки держит широко расставленными и ручки тоже. Юлия за ним успевает с трудом. Ройх вопросительно заклекотал. Погладила его по голове, он проворковал нам с Вителлием Флавианом что-то ласковое, и улетел охотиться. Поиграли с детёнышем, выпили чаю с Юлией, когда малыш уснул. Вителлий Флавиан отправился на занятия, а я, дождавшись ройха, вернулась домой.

Вернувшись, консул отпустил командора на волю. Переговоры закончились, война тоже. Обменялись военнопленными. Папуля слукавил, сказав, что не знает, берут ли они пленных. Он побывал в плену в ту войну – сто восемьдесят лет назад. Правда бежал с группой военнопленных самостоятельно. Не дожидаясь обмена. На вопрос об условиях заключения мира, консул мне не ответил. Точнее, сказал, что меня эти условия не касаются. Начала ему говорить о командоре, получила в ответ предложение обновить гардероб. Сделать себе новое платье. Поскольку командора уже здесь нет, то и говорить о нём незачем. Обиделась, и ушла гулять в парке. Вернулась только к ночи, и узнала, что консул, покинув поместье, отбыл на базу. Ну отбыл и отбыл… Легла спать.

Глава пятая:

О том, как заснув в одном месте, Воробышек проснулась в другом, а также о слове офицера, мире командора Алонсо и первой попытке побега.

Мне снился сон. Странный. Обычно я вообще не вижу снов… а сегодня… меня ласкал ветер тёплым дуновением касаясь обнажённой кожи. Целуя жарким воздухом чувствительные места, создавая предощущение чего-то чудесного… Я улыбалась и жмурилась, не просыпаясь. Сильные руки подхватили меня, и, баюкая, прижали к груди. И мы плыли в лодке, ветер и я. И он шептал мне всякие милые глупости, а я улыбалась, не открывая глаз.

Проснулась я на чужом корабле. Встала, вышла из небольшой каюты, предварительно ознакомившись с удобствами. Кто знает, чего ожидать… Одежду и обувь нашла в стенном шкафу. Комплект от Серых лордов. Больше ничего нет. Ночная рубашка, что была на мне, когда я легла спать, и вот эти одёжки. Надела бельё, комбез, носочки и берцы. И вышла в коридор. Часть стены отъехала в сторону, приглашающе. Ну я и вошла. Синие глаза насмешливо прищурились, весело блеснули сахарные зубы.

– Приветствую благородную Миранду. Как спалось?

– Ты нарушил слово офицера, командор.

– Нет. Я дал слово, что пока являюсь заложником, никаких действий в отношении тебя предпринимать не буду. Я покинул поместье твоего бывшего мужа, сдержав слово. Но я не обещал, что не вернусь забрать тебя, Миранда.

– Что значит "бывшего мужа"?!

– Мы на территориях Повелителя, Миранда. Ваши брачные союзы здесь не признаются.

– Вителлий Север меня найдёт. А тебя он убьёт.

– Вителлий Север тебя искать не будет, Миранда. Он прочёл твоё письмо, и посмотрел запись твоего побега.

– Я не писала никаких писем, ты лжёшь!

– Не кричи, Миранда. Я прощу тебе эту фразу, списав на волнение. Тебя ознакомят с правилами поведения. Нарушишь, – будешь наказана.

Командор перебросил мне лист бумаги. Хотела разорвать, думая, что это какие-то дурацкие правила, но увидела свой почерк. Не веря своим глазам, прочла: "Я от тебя ухожу, Вителлий Север. Ты получил от меня ребёнка. Больше я тебе ничего не должна. Я встретила мужчину, который будет обо мне заботиться, и не собираюсь быть нянькой при твоих детях… Прощай."

– Я не писáла этого!

– Я знаю, Миранда, но любая экспертиза подтвердит твой почерк.

– Вителлий Север не поверит. Он найдёт меня. Он меня любит.

– Он любит. И не захочет мешать твоему счастью, Миранда.

С этими словами, командор нажал на несколько символов, и стена кают-компании стала экраном. Я увидела себя в ночной рубашке с вырезом до пупа на руках у командора. Он шёл, прижимая меня к груди, по пустому коридору к шлюзам базы, шептал мне что-то на ушко, а я, закрыв глаза, блаженно улыбалась, млея от удовольствия.

Села на пол. Ноги не держат. Но как?! Как ему удалось обойти охрану, вытащить меня, отчалить? Как ему причалить к базе удалось?!

– Столько вопросов на твоём лице, Миранда… Я закончил диверсионно-разведывательный факультет. В вашей Академии таких нет. Находясь в поместье консула, слегка подправил коды допуска. Служба безопасности твоего бывшего мужа оказалась не готова к маленьким техническим неполадкам, микроскопическим сбоям в работе систем, ложным срабатываниям некоторых датчиков. А найти общий язык с базой было просто. Письмо твоё я написал, изучив архивы, уделяя особенное внимание чистокровным. За время войны мне попалось достаточно информации, чтобы подобрать нужные слова. А твоё блаженное выражение лица было достигнуто посредством предварительной обработки. Пришлось слегка приласкать тебя спящую. Твоё тело очень благодарно отзывается на ласку, Миранда. Похоже, тебе не хватало нежности.

Я медленно поднялась с пола с ненавистью глядя на ядовитую гадину, улыбающуюся мне, прищурив синие глаза. Меня переполняло отвращение. И ужас при мысли о том, что Вителлий Север, получив записку и просмотрев запись, действительно может отказаться от моих поисков. Что ж, тогда мне придётся бежать самостоятельно. И не могла я проспать столь долго. Двух часов ещё не прошло. Корабль ещё находится в наших границах.

– Ты не мог покинуть наши границы, командор. Двух часов ещё не прошло.

– Мы на моей личной яхте, Миранда. Она выглядит снаружи как рейдер. Но это совсем другой корабль. Размеры обусловлены усиленными компенсаторными системами. А скорость – в два раза выше, чем у рейдера, или у ваших кораблей. Внутреннее пространство, конечно, невелико. Ходовая рубка, кают компания, каюта капитана и две гостевых. Но для меня этого достаточно. Граница уже закрылась. Это я говорю, чтобы у тебя не возникало лишних мыслей, Миранда.

– Зачем ты это сделал, командор? Ты мог бы найти любящую женщину. Зачем? Из за сомнительного удовольствия попользоваться женой врага?

Командор весело рассмеялся. Потом соизволил ответить.

– Миранда, об удовольствии от близости с тобой не может быть и речи. Наши женщины обучаются дарить радость мужчине с детства. Специальные упражнения, и всякое такое… В этом смысл их существования. Ты не способна доставить удовольствие. Радуйся тому, что твои дети по своим параметрам превышают детей от наших женщин. Только поэтому я взял тебя себе, и сделаю женой.

– Я не соглашусь быть твоей женой. Никогда.

– Не нравлюсь?

Промолчала. Не дурак, сам должен понимать.

– Миранда, когда я спрашиваю тебя о чём-то, ты должна отвечать. Мне повторить вопрос?

– Нет, – на оба вопроса.

– Я недостаточно красив для тебя?

Издевается. Опять, как с умственно отсталой, разговаривает. Включила дорогую мамочку. Какая разница, что болтает мужчина? Можно поддержать разговор.

– Ядовитая змея тоже красивая.

Командор расхохотался в очередной раз. Ему весело. Он дома. А мне придётся выбираться… Через границу… Которая уже… что?!

– Ты сказал, что граница уже закрылась, командор. Что это значит?

– Это значит, что пятьдесят с лишним лет дороги в ваш мир не будет, Миранда.

Пятьдесят с лишним лет? Вителлий Север проживёт свой "прекрасный год" и меня не будет с ним… Темнота начала заполнять пространство вокруг меня, съедая воздух. Не могу дышать…

Резкий запах незнакомых трав "встряхнул" меня. Открываю глаза, надеясь, что это был всего лишь кошмар. Нет… Синие глаза командора смотрят на меня изучающе. Он завинтил крышечку на флаконе из цельного звездчатого сапфира, и надел мне его на шею в качестве кулона.

– Я не подумал, что ты тяжело воспримешь расставание со своим миром, Миранда. Сожалею, что взволновал тебя до обморока. В нашем мире проявлять слабость опасно. Постарайся не терять сознания.

Сожаления в голосе не чувствуется, заботы, – тоже. Меня просто ставят в известность о местных реалиях. Слушаю внимательно. Не знаю, удастся ли вызвать ройха, на всякий случай следует ознакомиться с миром командора.

– Можно я спрошу тебя?

– Алонсо. Я разрешил тебе называть меня по имени, Миранда.

– Я помню… Алонсо.

– Спрашивай.

– Вы каждый раз кидаетесь в открывшуюся границу с войной. Зачем? Почему не попытаться наладить дружеские отношения? Товарообмен? Обменяться невестами, в конце концов?

– Возможно, в следующий раз так и произойдёт. До нынешнего похода не с кем было разговаривать. Сейчас у вас есть Император…

Смотрю на задумчиво сузившиеся глаза командора, и мне приходит в голову пугающая мысль. Командор из правящей семьи. Дядя Повелителя. Боковая ветвь? Я – мать Императора. Мои дети – единоутробные родственники Императора. Конечно, родство считается по отцу. У нас. А у них? Но даже если и так, всё равно родство существует. Салический закон в Империи не принимался. Да и действует он только для потомков. И если вражеские диверсанты "расчистят" место на троне Империи, убив моих детей, и внуков, то… То сын командора, рождённый мной в законном браке, может претендовать на престол Империи. А это уже совсем другая война… Хватаюсь за флакон, откручивая крышку…

– Сообразила, Миранда? Я уже начал было думать, что ты дурочка. Такая же, как наши женщины.

– Через пятьдесят пять лет тебе будет девяносто. Не слишком удобный возраст для войны.

– Нормальный возраст. Моя бабушка – чистокровная. Из ваших миров. Я проживу около двухсот лет. А в девяносто – я буду ещё молод и полон сил, Миранда. Возможно вызову твоего бывшего мужа на поединок… Как думаешь, он согласится?

С ненавистью смотрю на синеглазого красавца, насмешливо улыбающегося мне.

– Через пятнадцать-двадцать лет мой муж проживёт свой "прекрасный год". И тебе не удастся вызвать его. Потому что его уже не будет.

Говорю сиплым голосом, пытаясь задушить в себе слёзы. Потом, плюнула на всё, и выбросила из головы и командора, и этот мир, и свой мир тоже. Я должна быть сильной. И стараться действовать наверняка. Второго шанса мне командор не даст. Может быть, и первого у меня не будет. Но следует надеяться на лучшее. Включаю контроль дыхания, вызываю в себе дорогую мамочку и запираю Воробышка внутри. Всё. Вдох… выдох… Неважно, что я чувствую. Никому мои чувства не интересны.

Синеглазая гадина опять хохочет.

– Миранда, ты так невнимательна по отношению к своему бывшему мужу. Даже я заметил, что он чистокровный. А ты всё ждёшь "прекрасный год". Ему сейчас… сколько? Около девяноста лет. Он переживёт обоих твоих старших сыновей.

Не реагирую. Меня это уже не трогает. Я в ипостаси "дорогой мамочки". С меня все провокации командора и его попытки выбить меня из равновесия, стекают, как с гуся вода. Если Вителлий Север чистокровный… Вспомнила полыхающие ледяным светом в момент злости, глаза… Вот она, – линия Каппа… Что ж, значит мы увидимся. Мне сейчас не об этом думать надо.

– Вы отправляетесь в поход за чистокровными, Алонсо?

– В качестве обязательного условия при передаче пленных присутствуют чистокровные самки для улучшения породы. Не менее трёх. Ваши лукавят, отдавая самок, способных родить максимум дважды. Но мы не в претензии. Характеристики потомства компенсируют все затраты.

– И в этот раз тоже? Три чистокровные женщины? Считая меня?

– Ты идёшь сверх, Миранда. Тебя я присмотрел для себя. Ещё в начале войны…

Командор опять коснулся панели символов, и я увидела порядком надоевшую голограмму нашего выхода с консулом Флавием. Развевающаяся юбка-солнце…

– Ты произвела неизгладимое впечатление на вооружённые силы Империи, Миранда. Практически у каждого пленного была эта голограмма. Вероятно и в нашей армии тоже у многих хранится это изображение, несмотря на запрет. Я не исключение, каюсь. Такую одежду носить ты не будешь. Фасоны, принятые во владениях Повелителя, – более строги. Сегодня ты отдохнёшь, завтра я покажу тебя родственникам. Послезавтра – наша свадьба.

Холодно смотрю на командора. На лице безмятежная улыбка дорогой мамочки. Вителлий Север уже взбесился бы, а синеглазый сидит, как ни в чём не бывало. Интересно, какой линии его бабуля.

– Твоя бабушка жива? Алонсо?

– Жива. Я представлю тебя ей. Завтра, Миранда. Сегодня ты будешь отдыхать. Не беспокойся, до свадьбы я тебя не трону. Традиции. Как долго продлится перерыв на послеродовой отдых?

– Ещё около двух лет.

– Хорошо… Иди в каюту. Я зайду за тобой, когда причалю.

Отправилась в каюту. А что делать? Я не диверсант-разведчик… Занялась йогой. Проделала комплекс асан… Потом осмотрелась. Разыскала за стенной панелью аналог автомата-ателье. Включила. Сняв с себя всё встала на выдвинувшуюся платформу для снятия мерок. Хорошо, что эти автоматы планируют для всех. Даже для неумеющих читать. Символы понять проще. Но всё равно, готовлюсь свалиться с платформы в любой момент…

Падать, к счастью, не пришлось. Сделала себе бельё, чулки с поясом, очередное аксамитовое платье. Ярко-алое. Как то… самое первое… Красный цвет мне всегда был к лицу. Поэтому я старалась его не носить. А теперь буду! Кулон с вытяжкой из трав повесила на грудь. К платью сделала туфли. Тоже красные, чего мелочиться! Я – мать Императора, имею право. Узорный сафьян прекрасно сочетается с аксамитом. Волосы свернула в узел и спрятала под аксамитовый берет. Ни одной заколки нет… Боится, что я с собой что-нибудь сделаю? Не дождётся, командор.

Посмотрела в зеркало. Глаза мои сияют дурным блеском. Кожа – как лепесток цветка. Опять напоминаю дорогущую игрушку. Обидно. Такую красавицу командору отдавать! Надо было дома красные платья носить. Тогда бы консул меня одну не оставил той ночью. Но в Империи красную одежду не носят. Только высшие военные. Плащи легатов, консулов…

Села в кресло, ждать командора. Еле успела. Не прошло и трёх минут, как дверь каюты открылась. Посмотрела на командора, рассмеялась. Красное и чёрное. Иллюстрация к роману древнего автора. Он в чёрном с серебром, я – в алом с золотом. Прелестно. Вспыхнувшие синие глаза подтверждают правильность моего решения. Мне молча подали руку, я встала, и мы направились к шлюзовой камере.

После выхода из корабля нас сопровождает охрана. На преторианцев непохожи. Да и какие преторианцы из уголовников? Хорошие… как впоследствии оказалось.

– Альмиранте, шаттл ждёт.

Командор (или адмирал?!) молча кивнул и направился к шаттлу по пустому коридору. Все, кто имеет несчастье находиться в терминале, разогнаны по внутренним помещениям. Всё как обычно… Делаю мелкие шажки, чтобы каблучки туфель стучали чаще. Командор внял безмолвной просьбе и замедлил темп. Я осматриваюсь… Без ройха не выберешься. Угнать катер, потом взломать коды терминала, влезть на корабль. Причём, чтобы не догнали, придётся угонять яхту командора… А какую противоугонку может поставить обученный диверсант? Не знаю… Надеюсь, в поместье командора есть парк. Или здание с плоской крышей…

Спустились с небес на землю. Загрузились во флаер. Долетели до… наверное именно это и называлось раньше "укрепрайон". В общем, – неважно. И Вителлий Север, и Зигги чувствовали бы себя здесь комфортно. Все военные – параноики. Я уже не удивляюсь…

Сменили флаер на летающую платформу с бортиками. Этакий ковёр-самолёт военного образца. Медленно проплываем над местностью. Пара километров оборонительных сооружений, и далее – природный ландшафт. Степь, реки, рощицы… Почему-то возникает ощущение бутафории. Нет, всё это наверняка настоящее. Но служит прикрытием для ещё одной линии обороны. Наконец-то вдали показался лесной массив, за которым видны шпили зáмка. Или это храм такой?

Оказалось, и не зáмок, и не храм. Родовое гнездо командора-адмирала синеглазого Алонсо-не-знаю-как-дальше. Наверное я устала. Раздражает буквально всё. Командор искоса наблюдает за мной. А я что? Улыбаюсь безмятежно. Хочется что-нибудь разбить… Или лечь и разрыдаться. Горько и безутешно. Контролирую дыхание, сохраняю улыбку и ясный взгляд. Я должна быть сильной. Слабую – съедят.

Наконец-то доплыли до крыльца. Командор спрыгнул с платформы, выгрузил меня, и на руках внёс в дом. Примета? Или традиция? Или не хочет охранный контур перенастраивать? Я уже тоже параноиком делаюсь. С кем поведёшься, от того и наберёшься. Интересно, как скоро у меня появится тяга к подделке документов…

Добралась на руках у командора до небольшой гостиной. Здесь меня, наконец-то отпустили, позволив передвигаться самостоятельно. Встала в дверях, осматриваюсь. Кресла, диванчики, низкие столики, камин, рояль… На стене – гитара.

Командор звякнул в колокольчик, стоящий на высокой подставке красного дерева. Вошли две девушки. Судя по одежде – горничные. Бланка во всяком случае была бы довольна их внешним видом.

– Твои комнаты и твои служанки, Миранда. Отдыхай. Через три часа обед. Сегодня мы только вдвоём в доме. Завтра прибудут родственники.

Коротко поклонился мне и вышел из комнаты. Смотрю на горничных, а они – на меня. Потом опомнились, присели, кланяясь.

– Сеньора Миранда…

– Имена.

Воистину, с кем поведёшься! В баронствах мне представили Бланку и она взяла всё в свои руки. А здесь… Я раздумываю, удастся ли мне за эти три часа ускользнуть в парк и вызвать ройха, и не задумываюсь над содержанием фраз. Девчонки присели ещё ниже. Сочли меня кем-то вроде Салтычихи?

– Инес и Лусия, к услугам сеньоры Миранды.

– Проводите меня в гардеробную. И приготовьте ванну. Мне надо освежиться с дороги и переодеться.

Автомат-ателье в гардеробной не уступает агрегатам в баронских зáмках. Интересно, а пищу здесь готовят в кухне, или через автомат? Сбросила с себя всё, опять на платформу делать гимнастику и асаны йоги. Краем глаза заметила, что горничные смотрят на моё клеймо чистокровной. Посмотрели и многозначительно переглянулись. Ну да… Как в каганатах говорят – "священная добыча". Мерки сняты, можно озаботиться нарядом. Сделала себе очередное закрытое платье с высоким воротом, длинным рукавом и юбкой в пол. Белый гипюровый чехол на ярко-голубом шёлке. Ага, и пышные нижние юбки тонкого хлопка с кружевными оборками. Белые туфельки на семисантиметровом каблучке. Батистовое бельё, тонкие чулки с поясом. Бельё и пояс для чулок – белые, Чулки – телесного цвета. Сделала маленькую шляпку с короткой вуалью. Приказала убрать в шкаф. До обеда.

Заказала себе комбез, берцы, берет, спортивное бельё и длинные носочки. Точно такой комплект, полученный от Серых лордов, остался на корабле командора. Горничные открыли было рот, но, после моего на них взгляда, – закрыли. Отправилась в душ. Потом залегла в ванну, добавив в воду каплю цитрусового масла для бодрости, и запретила себя беспокоить до обеда. Приказала вычистить снятую мной одежду, и убрать в шкаф.

Дождавшись, пока девчонки ушли из гардеробной, вылезла из ванны, надела махровый халат с капюшоном. Промокнула волосы капюшоном, влагу с тела впитал халат и коврик, на котором я стояла. Сбросила с себя влажную ткань и метнулась к одежде. Быстро надела бельё, комбез, зашнуровала берцы, влажные волосы, кое-как расчесав, заплела в мягкую косу и спрятала под берет. Вылезла в форточку. Потому что она была открыта. А двери и окна я открывать не рискнула. Бегом рванула в парк. Я видела там поляну, вполне пригодную для посадки ройха. Бегу по тропинке, думая, что всё слишком легко… Из за поворота выскочили трое охранников командора. Не выскочили, с приблатнённой ленцой вышли.