История третья. Добыча герцога

– Я испуган…

– Если ты уже морально подготовился, то читай.

И герцог прочитал. Сначала я подумала, что ослышалась. Потребовала перечитать. Муж перечитывать отказался:

– Миранда, ты всё поняла правильно. Глава регентского совета потребовал тебя, чтобы ты воспитывала супругу Повелителя, матерью которой ты являешься. Маноло сбежал из Академии, чтобы проводить меня на войну. И расстроился, что не сможет добыть себе чистокровную жену. Я обещал мальчику невесту. Я её добыл. В мирный договор вошёл брачный союз между сестрой Императора и Повелителем. Брак уже заключён, обратной дороги нет.

У меня возникло ощущение глухоты. Голос мужа отдаляется… Он, видимо поняв, что со мной не всё в порядке, встряхнул меня слегка. Пришла в себя.

– Мои чистокровные дети – близнецы. Что с братом? И как мог быть заключён брак, если ваш Повелитель в Академии?!

– Капитан корабля имеет право заключить брак по-доверенности, Миранда. Твоя дочь замужем за Повелителем. Через десять лет брак перестанет быть формальным. Брат супруги Повелителя отправлен в Академию. В нашу Академию, Миранда. Разлучать близнецов никто бы не стал.

Вот теперь я поняла, почему Вителлий Север сбежал от меня в тот день. Он решил предоставить Кассию Агриппе неприятную обязанность по сообщению мне этой новости. Но папуля не успел прибыть, командор забрал меня раньше. А скорее всего, отцу и в голову не пришло явиться лично. Сообщил бы мне о решении Регентского Совета, и всё…

– Я хочу увидеть детей.

– Уверена? Ты не проявляла интереса к своим чистокровным детям, Миранда.

– Пока они были в Резервации, Алонсо. И не проявляла бы до исполнения дочерью третьего контракта. Законы о чистокровных никто не отменял. И я не могла пользоваться положением, даже если бы и захотела. Мой отец этого не допустил бы.

– А ты захотела бы?

– Я уже ответила тебе, Алонсо. А сейчас, когда дети в чужом мире… Я хочу их увидеть.

– Неожиданный всплеск материнских чувств. Приятно. Позволяет надеяться, что ты сможешь полюбить наших детей. А не только внуков, как большинство чистокровных.

На мой негодующий взгляд, командор всё же соизволил сообщить:

– Твой сын в Академии, Миранда. Исключений нет ни для кого. Когда он научится снимать запирающие контуры, не потревожив сигнализацию, он появится сам. А дочь увидеть ты сможешь. Мы посетим Столичные миры. Когда я организую поездку.

И, посмотрев на притихшую меня, сказал

– Скоро, Миранда. Не переживай. Возможно, будет лучше, если супруга Повелителя получит комплексное воспитание. Ты обучишь её тому, что должна знать и уметь чистокровная, а о манерах и прочем позаботятся учителя.

– Ты сумеешь забрать мою дочь?

– Слово офицера, Миранда.

Посмотрела на мужа с упрёком. Уж мне мог бы не говорить этих слов. Суметь забрать и сделать это – две большие разницы. Потом задумалась… Детям около восьми лет, десять лет девочку будут готовить к роли жены Повелителя. И отношение к окружению Повелителя будет сформировано воспитанием. Муж мой понимает это, раз уж я поняла. Так что, надежда есть.

До поездки в Столичные миры прошло три месяца. Я освоилась на асиенде, понемногу привыкаю к командору. Утром занимаюсь йогой. Потом меня гоняют по полосе препятствий, на площадке для спаррингов и стрельбище. Да, за луком мы съездили. Так что стреляю не только из современного оружия, но и из лука. Днём я изучаю грамоту, а также историю с географией. Хорошо, хоть математику, физику, химию не приходится заново учить. Ботанику и биологию – приходится. Ага, и историю костюма… Спросила почему со мной не занимаются этикетом. Получила ответ, что чистокровные себя этикетом не обременяли никогда. Традиция. Эххх, папуле бы услышать!

А вечерами мы с мужем гуляем среди цветов, дурачимся возле фонтанов, брызгая водой друг на друга, иногда летаем к морю смотреть закат. Потом я отправляюсь спать, а герцог идёт работать с документами. И уже ночью, я просыпаюсь под звуки музыки и выхожу на балкон слушать обещанную серенаду.

Всё началось с того, что однажды Алонсо взял меня на руки и отнёс в… спальню? Не угадали! Во внутренний двор дома. Туда, где цветущие деревья, где журчит маленький ручеёк, каскадами спускающийся с кукольной горки, где плетистые розы покрывают ажурную беседку, наполняя её ароматом, от которого кружится голова.

– Миранда, подари мне розу.

Протягиваю руку, чтобы сорвать цветок, но, остановившись, подозрительно спрашиваю:

– Зачем?

Синие глаза по-котовьи щурятся, и командор интимно шепчет:

– По древней традиции, роза – приглашение.

Смотрю на обнаглевшего мужа и не знаю: смеяться, или в драку кинуться. Мало того, что он меня украл, и, не спрашивая согласия, женился. Теперь ему захотелось, чтобы я сама его пригласила! Начала вспоминать тщательно выученные традиции. Вспомнила:

– По древней традиции, розу дарит невеста жениху. А мы уже женаты.

– Миранда… – и от жаркого взгляда мне стало тесно в одежде. – Миранда, подари мне розу.

Сбежала в спальню. Надела новую рубашку и легла спать. А по правде сказать, ожидаю, что предпримет мой изобретательный муж. Не заметила, как уснула. А проснулась под гитарный перебор. Выглянула в окно: ничего не видно. Тёмный силуэт… Пришлось выйти на балкон. Алонсо в чёрном плаще, шляпе с круглыми твёрдыми полями, сапогах со шпорами, старинном костюме и в полумаске играет на гитаре древнюю балладу. Или… серенаду! Точно! Это называется серенада.

Я архаичный язык понимаю с пятого на десятое, но всё же усвоила, что муж жалуется на жестокую красавицу, пронзившую его сердце стрелами своих ресниц. И теперь истекающее кровью сердце лежит у её прекрасных ног, умоляя об одном только взгляде звёздносветных глаз.

Ну что делать… Вынула из вазы розу и бросила вниз. И отпрыгнула, вскрикнув от неожиданности, когда муж мгновенно оказался на балконе.

– Миранда…

В первый раз я была в шоке. Теперь уже не удивляюсь, но каждую ночь выхожу на балкон, заслышав музыку. И кидаю вниз красную розу, убегая, и оставив дверь открытой… И ни разу мой Алонсо не воспользовался ни дверью, ни платформой. Всегда лезет на балкон самостоятельно.

Вот и настал день икс. Выдвигаемся в Столичные миры. Точнее, мы с Алонсо просто отправляемся на его яхте, а его ребята частично уже там, а частично на подлёте. Мне возвращены ножи, подаренные бароном Алеком. Пришлось сделать платье с жёстким корсетом, чтобы можно было носить их с собой. Ага, и держать безупречную осанку. Во избежание… Или можно носить их в берцах. Там для них специальные ножны приделаны. Ещё экипировалась метательными ножами. Алонсо посмеивается, предлагая снять с оружейной палубы главный калибр. Пришлось сознаться, что я нервничаю перед встречей с дочерью, которую не видела больше семи лет.

– Опасаешься, что не узнаешь? А как же материнское сердце? Неужели не подскажет?

– Я наконец-то поняла в чём ваше сходство с Вителлием Севером, Алонсо.

Игнорирую бешеный синий взгляд, продолжаю:

– Он тоже любит подшучивать надо мной. Правда у Вителлия Севера хватает ума ограничиться темой одежды. И его шутки доводят меня только до слёз. А слушая твои, мне хочется вцепиться тебе в глотку. Мне не нужна подсказка сердца. Если там моя дочь, то это юная Сигма, номер клейма которой я помню.

– А о подделке мыслей ты не допускаешь?

– А смысл? Чистокровная есть чистокровная. Если сомневаешься, можно провести генетическую экспертизу. По любому претензии предъявлять некому.

– Что тебя беспокоит, Миранда? Вспомни себя в её возрасте, представь свою реакцию.

Задумалась… Попыталась представить… Широко раскрытыми глазами уставилась на мужа:

– Мне было бы скучно. Оторваться от игр, или даже от занятий… я не знала бы о чём разговаривать и постаралась бы как можно скорее уйти.

– Тогда ты примерно представляешь её реакцию на знакомство. Миранда, ты не одна. Мы вместе. Настраивайся на то, что твоя дочь будет жить на асиенде. Ты же смогла настроиться на неизбежное замужество?

– Не надо путать ноты, Алонсо. Поменять слово "контракт" на слово "замужество", или заниматься воспитанием неуправляемого детёныша…

– Насколько неуправляемого?

– Ты думаешь почему чистокровных держат в резервации, Алонсо? Потому что у детей чистокровных только одна обязанность: усвоить то, что им преподают, и сохранить жизнь и здоровье. В остальном – ограничение только в плане демонстративного пренебрежения законами. Тогда могут снять эталон. Неадекватное потомство никому не нужно.

– Что такое "эталон"?

– Грубо говоря, знак статуса. Внесут в реестр пометку и снимут с гособеспечения.

– Все чистокровные дети рождаются эталонными?

– Нет. Детёныш должен соответствовать всем шестистам параметрам эталона, чтобы войти в реестр.

– А что делают с теми, кто не проходит?

– Ничего не делают. Они могут работать в резервации, могут её покинуть. Как правило, вербуются в армию. Алонсо, ты что, подумал, что на Новом Вавилоне могут уничтожить здоровых детей?! Только потому, что они не подходят под эталон?

– Твой мир очень своеобразен, Миранда. Я предпочитаю анализировать факты, а не выдумывать. А "неэталонные" дети тоже живут по четыреста лет?

– Это зависит от того, по каким параметрам ребёнок отклоняется от эталона. Могут и шестьсот лет прожить. А могут и через двести состариться и умереть. А могут жить стандартные четыреста лет.

– И сколько эталонных детей рождается?

– По разному. Не слишком много.

– Скрещивают только эталонное потомство?

– Только.

– Блюдёте чистоту расы, Миранда?

– Мне эта шутка непонятна, Алонсо. Речь о другом. Эталон, вовсе не полное соответствие первым чистокровным. Эталон означает гарантированно здоровое и долгоживущее потомство от первопоселенцев Нового Вавилона, минимум на два поколения. Высокая сопротивляемость генетическим заболеваниям партнёра. Когда предки чистокровных прибыли на Новый Вавилон, средний срок жизни там составлял тридцать лет.

– На многих из наших миров средний срок жизни примерно такой же. Природные условия, хищники, люди…

– На Новом Вавилоне хищников нет. А природные условия соответствуют земным.

– Земным, это, в смысле, с Земли? Я всегда считал её мифом.

Я открыла рот, чтобы спросить сколько же тысячелетий насчитывает история этих миров, если они считают Землю мифом… И тут взвыла тревога…

Кто-то из древнейших военных гениев сказал: "…тяжело в ученье – легко в походе" (© А.В. Суворов). Я, не задумываясь, мгновенно влезла в лёгкий скафандр, включив его в боевой режим. Но вот к обстрелу не была готова… Яхту ощутимо тряхнуло от близкого выстрела, и я, не помня себя от ужаса, с визгом кинулась из ходовой рубки. Алонсо перехватил меня, зашвырнул в кресло пилота, прорычав:

– Держи штурвал, Миранда!

Вцепилась в пульт, не зная чего бояться больше: гнева мужа или обстрела. Муж ближе. Занял место стрелка. Или канонира? Надо держать яхту. А она тяжёлая, между прочим! И двигатели… Мощные. Очень… С флаером никакого сравнения. Не зашвырнуть бы нас… куда-нибудь.

Взмокла, как мышь под метлой. Уже не до обстрела. Не отрываю рук от пульта, пытаясь следовать командам Алонсо. Яхта рыщет, как пьяная, но вроде бы слушается. Муж с отрешённым видом и лёгкой улыбкой играет на орудийном пульте. Не вовремя пошутил он про главный калибр!..

– Миранда, поправь дифферент. Мёртвую петлю я не планировал.

Голос спокойный. Отрывистость команд исчезла. Рискнула посмотреть на него, отвлёкшись от пульта. Сверкнул в улыбке сахарными зубами, и подмигнул, выбираясь из кресла. Скользнул ко мне, выровнял яхту парой лёгких касаний, и, поцеловав в висок, сказал:

– С боевым крещением, Удивительная.

– В следующий раз, стрелять буду я. Мне тяжело маневрировать этой махиной. Я не шучу, Алонсо!

– Как скажешь, жена моя! В следующий раз!..

И опять расхохотался. Вот что я смешного сказала?

Пришлось лететь дополнительный час. За время стычки мы потеряли скорость. Алонсо тестирует яхту. Повреждений, к счастью, нет. Угрожает мне курсом вождения яхты. Я киваю, соглашаясь. Действительно, герцогине просто необходимо уметь управлять боевым кораблём, стреляя при этом из всех орудий. Пусть супруг отдыхает. Ему ночью силы понадобятся. Диспетчера, наверное, сочли нас психами. Мы хохотали, запрашивая посадку.

Нас встречал личный флаер Главы Регентского Совета. Но муж мой отказался лететь. Сказал, что хочет прогуляться. Предложил мне опереться на его руку, и мы отправились через общий терминал. Алонсо в чёрной с серебром форме, и я в серебристом платье средневекового покроя. А когда мы проходили через тамбур, Алонсо мгновенно содрал с меня платье, оставив меня в красной тунике и пёстрой цветастой юбке, надетых под него. Парой движений сделал из моей причёски воронье гнездо, которое я повязала красным же платком. Швырнул фуражку и мундир вошедшим ребятам, присборил сапоги специальными насадками, одёрнул на себе чёрную шёлковую рубаху, заправленную в брюки, стянутые широким кожаным поясом, волосы спрятал под бесформенной шляпой.

– Держись в шаге позади меня, вперёд не забегай. Сама не заговаривай. Выйдешь из образа. Поняла, Миранда?

– Ага!

Быстро идём через огромный зал прилётов. Народу – море, и я старательно держусь в шаге за мужем. Алонсо с хищной целеустремлённостью продвигается к одному из выходов. Я, вовремя вспомнив, что нельзя глазеть по сторонам, как бы мне этого ни хотелось, скромно смотрю в пол. Потому что сияющие глаза чистокровной выдадут "на раз". Алонсо хорошо: обвисшие поля видавшей виды шляпы затеняют глаза. И не понять какого они цвета. А походку он сменил. Вместо текучей грации демонстрирует хищную плавность. Изменения невелики, но… Но! Это уже другой человек. Вместо аристократа, – бродяга. Сын ветра, как их здесь называют.

Нам наперерез выдвигаются люди в форме, и… Не успевают! Потому что парни командора устроили выяснение отношений прямо у них на пути. Мы пролетели к выходу, и… Алонсо дёрнул меня за руку, втискиваясь в узкий проём, перешагивая робота-уборщика, стоящего на подзарядке. Никогда бы не подумала, что там может быть дверь! Но она там есть. И за нею стоит что-то похожее на бронетранспортёр. Или на краулер с закрытым кузовом. Загружаемся в средство передвижения, и оно начинает погружаться. Захотелось высунуться и посмотреть. Муж усмехнулся, и включил обзорные экраны, попутно спросив у одного из парней

– Как всё прошло, Фернандо?

– Никто ничего не заметил, альмиранте.

Тяжело вздыхаю… Ничего мне не объясняют… Алонсо притянул меня к себе на мгновение, и сказал:

– Наши высококачественные голограммы покинули терминал через выход для аристократов, Миранда. Это позволило нам выиграть примерно полминуты. Переодевайся пока мы едем. Выйдем прямо во дворце Повелителя.

Многострадальное серебристое платье вернулось ко мне. Вместе с ножами барона Алека. Надела его поверх бродяжьих тряпок, которые стащила с себя перед тем, как затянуть шнуровку. Потребовала перенастроить один из экранов, чтобы я могла привести в порядок волосы. С трудом расчесала некогда аккуратную причёску, свернула волосы в объёмный узел, заколола их шпильками и огромным черепаховым гребнем, отделанным крупными бриллиантами… Поверх гребня набросила кружевную мантилью.

Алонсо вновь надел мундир, сняв кожаный пояс, и сменив чёрную рубашку на белоснежную форменную сорочку. Мы ещё минут двадцать ехали, потом остановились в каком-то ангаре. От стен отделились несколько фигур. Опять ребята Алонсо. Вспомнила термин "пятая колонна"… Выгрузили нас из транспортного средства, и мы пошли плотной группой вверх.

Хорошо, что я полгода провела в баронском замке на Альмейне. Иначе я уже впала бы в депрессию от хождения по дворцовым лабиринтам. Идём служебными коридорами. Они достаточно широки. Мебель, продукты подвезти, пару трупов вывезти… Вверх, вбок, вниз, вправо, влево, вверх, вперёд… Иногда из за стен слышатся голоса. Когда это произошло в первый раз, Алонсо притянул меня к себе, и приложил палец к моим губам. А то я не понимаю! Если мы слышим, значит и нас слышно.

Наконец-то добрались! Муж заставил меня повернуться перед ним кругом, внимательно осмотрел, вздохнул…

– Миранда, постарайся вести себя, как чистокровная.

На мой недоумевающий взгляд пояснил:

– Ты непохожа на тех чистокровных, которые попадают к нам по мирному договору. Я не верил, пока не увидел знак статуса на твоём предплечье, когда забирал тебя спящую.

– А зачем… Зачем ты меня тогда забирал?!

Алонсо снова приложил палец к моим губам, грустно улыбнувшись, опять напомнив благородного Флавия… Решила не заморачиваться. Мужчины странные существа. А военные… Начала перевоплощаться в дорогую мамочку. Какой нас учили быть. И только когда меня наполнило осознание, что все присутствующие существуют лишь для того, чтобы обеспечить мне комфортное существование и умереть за меня, если понадобится, мы с мужем двинулись вперёд. Алонсо подал мне руку, чтобы я оперлась на неё. Потом нарисовал пальцем какой-то символ на металлической пластине величиной с ладонь, утопленной в стену, и часть стены растворилась в воздухе, пропуская нас. Вспомнила, как барон Алек спрыгнул ко мне в сад из окна галереи… Утраченные нами технологии?

Вышли в огромный зал, заполненный людьми. Нет, не просто людьми. Аристократами. Властность окутывает их ореолом. Искоса посмотрела на Алонсо. То же самое, причём даже в бóльшей степени. Аура превосходства излучается, как ужас, окутывающий барона Алека. Заметила его изучающий взгляд, направленный на меня. Доброжелательно улыбнулась своему очередному партнёру. Позволила ему проводить себя к группе мужчин, стоящей рядом с пустующим троном.

– Миранда, ты хотела поговорить с Главой Регентского Совета.

Герцог говорит негромко, но безупречная дикция позволяет всему залу слышать его слова, обращённые ко мне. Я выражаю удивление.

– Мне совершенно не о чем говорить с Главой Регентского Совета, благородный Алонсо. Пусть приведут мою дочь, и мы уедем. Дворцовая сутолока утомляет меня.

– Прекрасная Миранда, мы не можем подвергать риску жену Повелителя. Перелёты опасны. В космосе неспокойно. – И, обращаясь к командору. – Мне доложили, что твоя яхта получила повреждения, Алонсо?

– Не плати своим информаторам Хосе. Они лгут тебе.

Задумчиво покусываю губу… Потом обращаюсь к говорливому Хосе.

– Мы немного постреляли, пока летели сюда, благородный Хосе. Я думала: это такая местная традиция… Я была в опасности?!

Возмущение просто выплёскивается из меня. Привычно наблюдаю отшатнувшегося дона Хосе. Муж мой нахмурился и попытался взять меня за руку. Недовольно отстраняюсь. Он подверг меня риску! А дон Хосе… О! Он заслуживает оваций вскочившего на ноги зала. Он так печально опустил глаза и беспомощно пошевелил пальцами рук, что весь его вид говорил: "недостойный и недальновидный подверг драгоценную жизнь "дорогой мамочки" опасности, а достойный и дальновидный ничем не может воспрепятствовать, буде это продолжится".

Я прикрыла глаза, запоминая проступок мужа, и "не желая делать достоянием гласности семейные разногласия" вновь обратилась к дону Хосе.

– Пусть благородный Хосе позаботится о том, чтобы моя дочь не позже девяти часов вечера шестого дня от сегодняшнего появилась в резиденции герцогов де ла Модена-Новарро.

Достойный и дальновидный? Ха! Тогда: вперёд, на подвиги для прекрасной дамы!

Поскольку я сказала всё, что хотела, поворачиваюсь к выходу из зала. Муж мой, проштрафившийся, почтительно ведёт меня. А навстречу нам движется сходная процессия: ледяная чистокровная и сопровождающие её лица. Получила милостивый кивок, показывающий, что меня заметили. Склонила голову в ответ. Нндаа… Недоработала я образ… В резервации они так не выглядят. Хотя герцог сказал, что их передают сюда после двухсот семидесяти – двухсот восьмидесяти лет. А значит, ледяная маска – дело наживное.

Глава восьмая:

О кратковременном пребывании герцогской четы в столичной резиденции, а также о знакомстве Воробышка со своей чистокровной дочерью, переданной им на воспитание. Встрече с будущим зятем, экскурсе в историю от доны Алмиры и отбытии командора на годичное дежурство.

Для разнообразия, вышли через главный вход. И никто на нас не напал. Загрузились во флаер и отправились в герцогскую резиденцию. И только дома я спрятала чистокровную, вызвав вздох облегчения у мужа и ребят.

– Миранда, предупреждай, пожалуйста, прежде чем выпустишь свою чистокровную. Я знаю, что сам просил, но у меня руки до сих пор дрожат.

И, сверкнув зубами сказал:

– Ты же не захочешь, чтобы я кричал ночью?

Хотела сказать, что он и так кричит, но вовремя прикусила язык. И начала краснеть… Муж хохочет, ребята улыбаются.

Убегаю, разозлившись. Я ему ещё письмо припомню! Вот научусь почерк подделывать, и припомню! Влетела на женскую половину, благо она сразу видна, хлопнула в ладоши, призывая слуг. По лестнице в огромный холл спустилась сухощавая женщина средних лет. Сошла со ступеней, и выжидательно смотрит на меня.

– Представься. Имя, и чем здесь занимаешься.

Мужские руки обвили мою талию, и жарким шёпотом муж сообщил:

– Алонсо Мигель Ксавьер Морадо де ла Модена-Новарро. Уговариваю упрямую возлюбленную проявить снисхождение к моим страданиям.

Всё-таки рассмеялась. Но вывернулась из супружеских обьятий и убежала наверх. Женщина вошла следом, сообщила, что её имя Марсела и она руководит слугами столичной герцогской резиденции. Представившись, Марсела вызвала горничных, приказала приготовить для меня ванну и лёгкую закуску.

Освежившись и перекусив, прошлась по комнатам… Нашла гардеробную и занялась одеждой. Сделала себе изумрудно-зелёное платье в староиспанском стиле. И кружевную мантилью цвета слоновой кости. Туфли из зелёного сафьяна к платью и восточные шлёпки с бубенчиками в каблучках. А к шлёпкам пришлось сделать восточную одежду: шаровары, кафтан, тонкую рубаху, чадру и тюбетейку. И дюжину батистовых ночных рубашек. Как обычно…

И опять звуки гитары, и красивый баритон, поющий о жестокосердной красавице, умоляя подарить хотя бы тень улыбки. Вышла на балкон, опоясывающий дом по внутреннему периметру. Розы мне в спешно подготовленные комнаты не принесли… Всё против нас! Пришлось проявить фантазию. Свернула один из предметов нижнего туалета розочкой, скрепила бриллиантовой брошью, и бросила возлюбленному.

Мужа нет. Выглядываю с балкона с опаской. Вдруг я нарушила какие-нибудь священные традиции… Стоит, держась за кованую обрешётку, плечи подрагивают… Смеётся? Выхожу на балкон.

– Миранда… Я от тебя с ума сойду! Такую розу мне никогда не дарили.

– Можешь вдеть в петлицу.

Начинаю злиться, муж, взлетев на балкон, утаскивает меня в спальню, попутно освободив от рубашки.

Больше ни одного слова не было сказано этой ночью. И стены нашей спальни неоднократно отражали мой счастливый крик. Алонсо прижимал меня к себе, пока не успокаивалось бешено колотящееся сердце. Потом опять начинал целовать, вынуждая раскрыться, сдаваясь на милость победителя. И снова… Встретила рассвет в объятьях мужа, глядя в синие глаза, подчёркнутые тенями от бессонной ночи.

– Миранда… Мне надо идти, заниматься делами. А я не хочу… Немыслимо оставить тебя…

– А ты возьми меня с собой.

– На Регентский Совет? После вчерашнего плотного общения с чистокровными это будет жестоко. Я должен оговорить условия передачи нам твоей дочери.

Подумала, что её не отдадут. Расстроилась… Муж, целуя меня, сказал:

– Не грусти, удивительная. Если нам не отдадут твою дочь, мы её увезём без разрешения.

– Ага. В этом ты специалист, муж мой. И письмо напишешь соответствующее?

– Ты мне это письмо не забудешь, я уже понял. Если сочту необходимым, – напишу.

Ничего писáть не пришлось. Регентский Совет, чуть не приплясывая от восторга, передал супругу Повелителя на воспитание в семью герцога де ла Модена-Новарро. Если дети пошли характером в своего отца, – я не удивлена. У Сигмы-два всегда была куча идей, как скрасить серые будни. Вода для профессуры – это не самая оригинальная его придумка. Малыш, наверное, безвылазно сидит в карцере.

Доставили нам юную Милагрос на шестой день, как я и просила дона Хосе. Девчонка – копия Сигмы-два. Клеймо можно и не смотреть. Однако, придётся.

– Я хочу увидеть твой знак, юная Сигма.

– А я не обязана его всем показывать.

– Показываешь клыки?

– Мне сказали, я смогу увидеть брата. А я вижу только отступницу.

– Блюдёшь чистоту на общественных началах? На асиенде герцога обширные дворы и много дорожек, которые нуждаются в уборке.

Чуть не рассмеялась, глядя на насторожившуюся девчонку. Я сама мелá дорожки в детстве, будучи наказанной. И свод наказаний ещё помню.

К счастью, помню ещё и различные каверзы, на которые папуля Милочки, Сигма-два, был мастером. Иначе нам всем пришлось бы туго. Алонсо смеётся, успокаивая меня, что детёныш привыкает, и что это всё ещё цветочки. А вот когда на асиенде окажутся брат Милагрос и Повелитель… Не знаю, как мой сын, а Повелитель уже научился преодолевать запирающий контур. И, узнав о закрытии врат, не преминет навестить любимого дядюшку. Ну… хоть познакомимся.