Время духов. Часть I

Серж-Симеон переждал и продолжил:

– Вчера на Ритуале звучала музыка старинного композитора. На это Мероприятие я сопровождал Руководителя Совета Айрис. По долгу врачевателя наблюдал за ее состоянием. Звучавшая там музыка благотворно подействовала на состояние ее здоровья. У меня есть данные давления, пульса, температуры. До и после. Они – врачебная тайна. Но, с согласия Айрис, смогу предоставить их всем «неверующим». Выяснить, что предложил эту музыку наш уважаемый Бортич-Бови, оказалось нетрудно. И поддержал его в этом выборе не кто иной, как психолог Борн. Мы встретились. Маэстро рассказал, что еще в те, можно сказать, незапамятные времена музыка именно этого композитора использовалась для успокоения, расслабления, снятия напряжения и прочих составляющих понятия релакса. Этой музыке приписывали магические свойства. Мне пришла в голову идея воспользоваться этой музыкой для поддерживающей терапии. Я проконсультировался с психологом Борном. Руководитель Айрис согласилась участвовать в этом маленьком эксперименте. Уважаемый Маэстро подобрал музыку. И вот с сегодняшнего утра звучат эти мелодии. В чем их секрет, надеюсь, мы разберемся. Но в том, что никакой угрозы организму человека они не несут, сомнений нет.2

– Теперь, надеюсь, вы закруглились, док?

– Да, Командор Аба, сейчас я совершенно круглый! И, с вашего позволения, покачусь. Пациенты ждут.

Из-за закрывшейся двери доктор Серж-Симеон слышал смех собравшихся. «Прекрасно. Им необходима разрядка».

Прекрасно, нам необходима разрядка, подумала и Айрис, глядя в раскрасневшиеся лица участников Совета.

Прекрасно, нам всем необходима разрядка, подумал и каждый из них, отсмеявшись.

– О верности медицинского диагноза и прогнозах судить не берусь. – Нага, как обычно, была безапелляционна. – Но то, что музыка действует, признаю. Существовали исследования по этой тематике. Рада, что член нашей Команды, Борн их нашел.

– Я смеялся вместе со всеми. Означает ли это, что я здоров? Или, как объявил докторишка…

– О, Командор, для воина вы слишком впечатлительны. Доктор пошутил, – поспешила успокоить рейнджера Тереза.

– Командор, я могу взять на себя ваши обязанности. Если… – не успел окончить свое предложение Пауэл.

– Со мной все в порядке. В полном порядке. Забочусь я о вас. Если это заразно…

– Вы благородный Воин, Командор.

Айрис хотелось быстрее начать работу. С каждой минутой сидеть – хоть и в удобном кресле Хлопотуньи – ей становилось все труднее.

– Болезнь, о которой говорил доктор Серж-Симеон, не заразная. Киану вам это подтвердит. А слово «эпидемия», на которое вы единственный отреагировали правильно, доктор употребил зря.

Айрис, конечно, понимала, в каком смысле было употреблено это зловещее слово. Но вдаваться в подробности, объяснять рейнджеру, что именно хотел сказать «докторишка», затягивать собрание – увольте, сил на это у нее не было.

– Полагаюсь на ваше суждение, уважаемая Айрис.

Уже давно Командор изменил свое мнение об этой недоделке-выскочке и всячески выказывал Айрис свое уважение.

– Тогда перейдем к повестке, коллеги.

Вопросов было много. Слишком много. И выбрать, что важнее – коммуникации, проверка качества воды в ближайшем озере, бурение скважины для добычи подпочвенной воды, «калибровка» – так это называется – привезенных с собой семян, выбор участков, пригодных для выращивания сельхозкультур, строительство, источники снабжения энергией… Эти вопросы, каждый из которых сам по себе был архиважен, требовали серьезных, обоснованных, взвешенных решений, – Члены Совета решили вынести на обсуждение всех Пионеров Терры. Но существовало еще несколько, пожалуй, судьбоносных проблем. Одна из них – обозначенная еще на Коло – судьба Экспедиции Звезда Копья, поставившей Маяк. Вышедшие из анабиоза астрофизики, космоисторики, штурманы кроме сигналов Маяка не «получили» ничего. Никаких следов ни самой Экспедиции, ни присутствия на Терре разумной жизни. Советом эти сведения было решено не разглашать до высадки на Планету.

– Уважаемые, – она была, как обычно, немногословна, Штурман Тереза. – Я пригласила члена нашей Группы, Космоисторика Жильбера. Выслушаем его.

По всепланетным меркам Экспедиция Звезда Копья была совсем «недавно». А вот для людей… Сменилось не одно поколение, пока отправленное с Терры сообщение достигло Земли. И произошло это не в лучший период ее истории. Экономический кризис, сменяющие друг друга экологические катастрофы – и немногочисленную группу специалистов, как их назвали, «фантастов», никто не поддержал. У планеты не было ресурсов на «безумные» космические проекты. Но время – лучший лекарь и учитель. Экономика стабилизировалась. Но главное – в разы выросло население. Это-то и заставило «вспомнить» и вернуться к «безумным» проектам. Полагаясь на данные, переданные Экспедицией Звезды Копья о пригодности Терры для человека, было принято решение об Экспедиции Коло. Никого не насторожило, что за весь длительный промежуток времени сообщений с Терры больше не поступало. Население требовало «решений», действий! Подготовка экспедиции вызвала всеобщий ажиотаж. Люди получили «сбыточную» мечту. Коло отправился в путь.

Вот это рассказал космоисторик Жильбер. Но и здесь на Терре – пока надеялись Члены Совета – не нашлось следов человеческой деятельности. Кроме пресловутого Маяка – ничего!

– Конечно, участок территории, который мы исследовали, – доложил еще один приглашенный на Совет – археолог Напури, – несоизмеримо мал в сравнении с пригодной для жизнедеятельности человека площадью планеты, но мы не теряем надежды. Терпение, внимание к мелочам и спокойствие – главные рабочие инструменты археологов.

Члены Совета – некоторые не знали многих подробностей, некоторых это раньше не интересовало, но были и такие, как Айрис, – единицы, которые все это прекрасно знали, – выслушали сообщения специалистов со все увеличивающимся вниманием.

– Прекрасно. Благодарим вас, коллеги, – был подчеркнуто вежлив – не учите меня манерам – Командор Аба.

– Мы благодарим вас и в вашем лице всю Группу Штурманов, – присоединилась к рейнджеру Нага.

– Надеюсь, нет надобности напоминать, что эти «рассказы» не должны распространиться, – как только Жильберт и Наури покинули палату, обратилась она к Терезе.

– Наша профессия не из болтливых… – Тереза готова была продолжить «диалог».

– Дамы, Дамы, – остановил их Эрин. – Будьте благоразумны. И, кроме того, посмотрите на нашего Руководителя.

– Я в полном порядке. Не преувеличивайте, Эрин. Но спасибо.

Айрис уже научилась тому, чего раньше не понимала, – смысл этого и задачу «держать лицо».

– Оптимизм археологов – прекрасно. Но следует ли остальным, всем Пионерам знать, что пока не обнаружены даже следы их предшественников? Никто не встречает и, вероятно, не встретит нас, как в рекламе, хлебом-солью.

Пауэл не считал возможным тратить время на всяческие недомолвки.

– И тут еще, как говорится, одно к одному – сообщение доктора Серж-Семиона. Можно ли считать эти факты взаимосвязанными? Если да, где искать доказательства. И тот же вопрос: посвящать в эти проблемы всех Пионеров? Если да – в какой степени?

– Насколько полной должна быть «открытая» информация? – поддержал в этом случае Айтишника Командор Аба. Тема была слишком важна и в то же время деликатна, и высказаться хотели все Члены Совета.

– Ваше слово, уважаемый Киану, – Командор умел «держать команду».

– Должен признаться, многого из того, что сообщили уважаемые Жильберт и Наури, я не знал. Честь и хвала вашей Команде, Тереза. Полагаю, эти два – две проблемы – как их ни назови – могут быть связаны между собой. Прежде чем мы начнем что-либо предпринимать, нам придется решить этическую задачу: сообщим ли мы эту информацию всем Пионерам? Если да – то в каком объеме? Если нет – насколько те, кто будет участвовать в «проекте», назовем его так, будут осведомлены о работе остальных?

– Благодарим, Киану. Был уверен, что вы поставите «точку». Но… есть еще желающие.

Несмотря на очень плохое состояние – даже в компенсационном костюме ей все труднее было сидеть, начинала кружиться голова от переизбытка кислорода в воздухе, – Айрис внимательно, со все возрастающим удивлением и уважением следила за дискуссией. Она вообще не знала людей. Фильмы, рассказы – ничего не заменит личного общения. Но с этими, уверенно отстаивающими свое мнение людьми Айрис, как ей казалось, успела хорошо познакомиться. Но нет! Какое там – хорошо! Как они горячо спорили, как отстаивали свою точку зрения и в то же время умели выслушать оппонента, пойти на компромисс. Ей, Айрис, учиться и учиться.

– Айрис, вы хотите что-то добавить? – Командор Аба был обязан спросить мнение Руководителя Совета.

– Единственное – поблагодарить всех за работу. Уверена, удастся со всем справиться.

Когда Айрис десять лет в одиночестве выстраивала свою жизнь, она думала: ничего труднее быть не может. Но действительность, как обычно, корректирует наши представления, ставит новые задачи, проверяет нас на душевную цельность и мужество. Последние полгода – что такое полгода по сравнению с десятью годами – стали для Айрис одним сплошным испытанием. Испытанием ответственностью. Боль, физические страдания – ничто по сравнению с тем отчаянием, которое охватывало ее, когда Руководитель Совета должна была утвердить то или иное решение квалифицированных, опытных профессионалов. Ведь зачастую голоса делились поровну: за – против. И только от нее зависело, какое решение примет Совет, в каком направлении будет развиваться, жить их маленький коллектив – колония-государство.

После нескольких недель – да, именно недель, а не дней, как рассчитывала Айрис, – доктор Серж-Симеон согласился отпустить свою подопечную в подготовленный для нее дом-резиденцию. В ее физическом состоянии наметилась положительная тенденция. А вот настроение… Обстановка больничной палаты, почему-то напоминающая Айрис каюту на Коло, не улучшала его. Напротив, вгоняла Айрис в уныние. Кроме того, постоянные собрания, совещания, посетители – Серж-Симеон понимал, что не может запретить или как-то помешать работе Совета, – все это затрудняло именно основной работе, назначению Амбулатории. И, договорившись о ежедневных визитах – контроле доктора, Айрис с облегчением наконец-то перебралась в свой дом. «Пообещайте – будете в точности исполнять все предписания», – потребовал, провожая Айрис, доктор Серж-Симеон.

– Это самая простая просьба, доктор, с которой ко мне когда-либо обращались, – ответила Айрис. – Я не могу не исполнять ваши предписания, – добавила она фразу, которую доктор Серж-Симеон, возможно, никогда и не поймет, усаживаясь в кресло-Хлопотунью.

Хоть ее дом был совсем недалеко – в Поселке все было «недалеко», – всего метров сто от Амбулатории, но дойти до него самостоятельно Айрис еще не могла. Айрис хотелось рассмотреть и свою улицу, и соседские дома. Хлопотунья не торопясь «пошла» к резиденции. Снаружи резиденция ничем не отличалась от соседних типовых домов. ОбРы Карго возводили их быстро и качественно. На данном этапе было необходимо – до наступления зимы – еще одно, неизвестное Айрис явление природы – обеспечить всех Пионеров крышей над головой. Но для Руководителя Совета сделали исключение. В прямоугольник дома Айрис «вписали» небольшой внутренний дворик, напоминающий то ли греческий айлес, то ли римский атриум, то ли испано-марокканское патио. Сюда выходили двери всех – а их было немного: спальня, рабочий кабинет, гостиная, столовая и кухня – помещений. Айрис очень хотелось иметь такой дворик. Он напоминал о ее детстве, уроках с Господином Учителем. Сама она ни за что не стала бы просить об этом. Но на дворике настоял доктор Серж-Симеон – Айрис как-то рассказала ему о своих уроках. И доктор посчитал, что пока Руководитель Совета не сможет самостоятельно передвигаться на большие расстояния – имея в виду прогулки, – дворик прекрасно восполнит это, поможет в реабилитации. Все это и многое другое успела вспомнить Айрис за те несколько минут, которые Хлопотунья в ожидании простояла у широкой низкой двери. Терракота новенькой черепицы поблескивала под лучами восходящего солнца. Его блики плясали по разноцветным стеклышкам витража над дверью.

– Хлопотунья, почему мы не заходим?

– Нужен ключ.

– Ключ? Зачем?! Ни один дом на Терре не закрывается на ключ.

– Так не бывает! Если есть дверь – должен быть ключ.

– Терра, видимо, действует и на тебя, Хлопотунья. Поройся в своей хваленой памяти. Или просмотри Сказку. Об этом было Решение Совета – Двери домов на Терре не должны иметь замков. У нас нет друг от друга секретов.

– Твои «хваленые» психологи напридумывали! Кто – Эммануэль или Могу?

– Хлопотунья, нас уже не двое. И ты не входишь в Совет.

– Очень жаль. От меня было бы больше толку.

Хлопотунья решительно толкнула рукой-манипулятором створку двери.

– Добро пожаловать, Айрис и ее …Робот, – чуть «задержавшись», произнес ласковый женский голос. – Дом приветствует вас. Проходите.

– Это безобразие! Весь дом такой?! Он будет следовать за нами и указывать мне, что делать!!!

– Думаю, что нет – не весь дом. Только Дверь. На входе ведется регистрация всех входящих и выходящих. А на то, что тебя назвали Роботом, Хлопотунья, обижаться не стоит. Ты и есть робот, только Высочайшего класса. Я ведь не обижусь, назови меня человеком. Хотя ты и похлеще меня называла – и Разумной Протоплазмой, и белковой субстанцией с признаками разума… и ничего.

– Сравнила! То ты и я! А это какая-то дверь!

– Хорошо. Давай все осмотрим, устроимся. И я разрешу тебе – переделывай все, как хочешь, как сочтешь нужным.

– Мудрое решение, Малышка.

Дом был прекрасен! Просторные помещения, полные света и воздуха. Возможно, на взгляд людей – так, вслед за Хлопотуньей, называла для себя Пионеров Айрис – здесь не хватало мебели, о чем при первом посещении Резиденции заметила Эммануэль, или чего-то еще. Но для Айрис… Чем дольше она жила в этих комнатах – настоящих комнатах, а не в голограммах, которыми заполняли холодные помещения Жилого Отсека Коло в желании создать эффект дома, – тем больше влюблялась в них, тем лучше чувствовала себя и физически, и морально. Постепенно, сначала очень медленно, почти незаметно тело Айрис, ее организм перестраивались, привыкали к условиям Планеты. Вдобавок изменилась и еда. Запасы провизии, доставленные в Грузовых отсеках Коло, подходили к концу. Организаторы Экспедиции понимали, что обеспечить Пионеров пищей на длительный период невозможно. Ставка делалась на самообеспечение. И потому ценнейшим грузом Коло – не считая самих Пионеров – был семенной материал – именно оттуда были взяты те семена подсолнечника, которые спасли Отдыхающий Народ. Не меньшую ценность представляли и законсервированные эмбрионы домашних животных. Группа из Команды Киану, состоящая из агрономов и полеводов, с помощью ОбРов смогла на небольших экспериментальных участках получить первый урожай злаковых и бахчевых культур. Одобренный экологами и медиками урожай, за исключением неприкосновенной части – основы Генетического Банка Семян, – немедленно поступил в распоряжение Диетологов и Поваров. Работа с генетическим материалом домашних животных велась не так интенсивно: экологи, опасаясь нанести ущерб местной флоре, не давали пока разрешения на их воспроизведение. «Обойдемся заменителями. Прежде необходимо понять экоструктуру Планеты», – настаивали они.

– Но зерновых, бобовых и овощей нам хватит не только до следующего урожая, – докладывал Совету Киану. – Мы создаем Семенной Фонд – Генетический Банк Семян. Что касается косточковых и ягодных культур, мы не можем спрогнозировать, как они перенесут зиму на Терре. Поэтому только небольшая часть привезенного посадочного материала высажена в открытый грунт. Остальное садоводы разместят в теплицах.

Это было одно из немногих Заседаний Совета, на котором, будто по молчаливому согласию, не возникло горячих споров и все старались и находили положительные моменты в работе других Команд.

– Должна заметить, все, что мы ели в последнее время, было очень вкусно. Конечно, отличалось от того, к чему мы привыкли, – Нага обращалась не только к Киану, но и ко всем Членам Совета, – но мне понравилось.

– Понравилось – не понравилось, а привыкнуть придется. Ведь именно такими продуктами нас собираются кормить всю оставшуюся жизнь. Что говорят ваши спецы, Киану?

– Уважаемый Командор, вкусовые пристрастия настолько индивидуальны. И есть вещи, над которыми мы не властны: состав воды, почвы, солнечная и прочая радиация… Они влияют на всякую химию растений и их вкус. Нам всем придется привыкнуть.

– Уважаемый Киану, уверена, Командор не жаловался и не предполагал задеть вас своим замечанием.

С каких это пор Тереза выступает адвокатом рейнджера? Я что-то пропустила? Айрис встретилась взглядом с чуть заметно подмигнувшим ей Эрином.

Разговор о продуктах, их качестве, прогнозах на следующий урожай, при всей приземленности и кажущейся простоте – на важную, жизненно важную тему – продолжался. Киану еще раз остановился на том, что под воздействием физических факторов Терры вкусовые и качественные показатели выращенных здесь растений могут – и обязательно – изменятся. Добавил, что ведутся работы по селекции местных растений, пригодных для питания человека. И не преминул поблагодарить за помощь свободных от непосредственных обязанностей охраны и разведки рейнджеров Командора Аба. Слушая взаимные похвалы и благодарности Руководителей Команд, Айрис в который раз убедилась, насколько важны и необходимы для совместной плодотворной работы все команды, их слаженное взаимодействие. Киану от имени своей Команды благодарил Команду Карго Эрина за поставленные в срок теплицы, проведение дренажных работ. Оба они свой успех связывали с прекрасной работой Команды Пауэла. От Айтишников зависели ум и сообразительность ОбРов, их работоспособность. Все мы здесь нужны друг другу.

Айрис с восхищением смотрела на своих соратников. Ей было приятно и – все это так ново для нее – спокойно с ними. Как это повелось на Терре с тех пор, как Айрис перебралась в свой дом-резиденцию, Заседания Совета проходили в как будто специально придуманном для этого, уютном внутреннем дворике. Предварительно обговорив все с Айрис, Хлопотунья позаботилась о том, чтобы пол во дворике – нет, это была земля, настоящая, не голограммная земля – был засажен невысокой шелковистой травой. По этой траве Айрис с удовольствием ковыляла, а потом и ходила босиком, укрепляя мышцы и связки, приближая свое выздоровление. К приходу Членов Совета Хлопотунья расставляла здесь же, на траве, удобные легкие полукресла, столики, на которые ставила сосуды с водой, стаканы и тарелки с легким, воздушным печеньем.

– Стулья! Я понимаю, зачем нужны таким, как ты, стулья, Малышка. Но вода! Печенье! Все это есть у каждого из них дома!

– Людям должно быть уютно, приятно.

– Они приходят сюда не для этого! Они приходят сюда работать! Вы энергоемкие создания с низким КПД!

– По тебе – так заменить всех ОбРами!

– Ты сама это сказала, Малышка. И печенье не пришлось бы выпрашивать!

– Надеюсь, ты пошутила, Хлопотунья. И при чем здесь печенье?

– ВИСМРы не умеют шутить. А печенье для тебя заказываю я. И каждый раз твоим голосом обещаю, что это в последний раз.

– Почему ты об этом молчала! Я не должна нарушать П(родовольственную)Н(орму).

– Так ты ее и не нарушаешь!

– Хлопотунья! Твои фокусы с Карго недопустимы.

В самом начале работы Совета в резиденции состоялся этот разговор. И после него Айрис обратилась в Продовольственную Комиссию с просьбой скорректировать ее норму. Уменьшение количества любой, по выбору Комиссии, пищи компенсировать равноценным количеством полюбившегося Членам Совета печенья. Айрис не хотела, не могла позволить себе нарушать ею же самой подписанные правила и законы.

– Жаль потраченного на вас времени, Айрис, – сказал ей один из представителей Комиссии, Рид из Команды Штурманов. Для него, как и для остальных членов ПК, участие в ней было дополнительной нагрузкой. – Конечно, все понимают ваши побуждения.

Он даже не захотел дослушать объяснения Айрис.

– Давайте так – мы во всем разобрались. То количество печенья, которое съедается на Заседаниях, не стоит и сотой доли нашего с коллегами времени. Айтишнику, который курирует ОбРов-кулинаров, польстило, что всем понравился рецепт его бабушки. Было решено выпекать это печенье по статье «Общественные потребности» и назвать, если вы не против, печенье Айрис.

– Если уж называть – пусть будет «Бабушка»!

– Печенье Айрис! Источнику энергии дать имя Малышки! Где это видано! Было бы что-то серьезное! А то несколько калорий! А шуму, шуму сколько. Правильно сказал этот… биомасса с мужскими гендерными признаками: жаль времени! Хорошо, что ты отказалась.

Еще долго ворчала Хлопотунья, расставляя на столиках к началу Совета печенье «Бабушка». Айрис, чтобы не подливать масла в огонь, не отвечала на явно провокационную воркотню ВИСМРы. Если тогда, на Коло, подобная пикировка не позволяла ей закиснуть, отвлекала от «нехороших» мыслей, то сейчас у Айрис было столько и таких разных забот, волнений, тем для размышлений! Адреналина и эмоций ей хватало с лихвой. И сегодняшнее Заседание Совета – такое мирное и спокойное – было редким, но таким нужным, полезным исключением, с удовольствием вспоминала Айрис, когда Дверь, поблагодарив и попрощавшись поименно с каждым, закрылась за последним Членом Совета.

– Ты оставила Дверь без изменений, – заметила Айрис Хлопотунье, когда в первый раз услышала, как Дверь «прощается» с пришедшим навестить пациентку доктором Серж-Симеоном.

– Как это без изменений! Раньше она не была так вежлива. Ты слышишь, эта недоробот еще и благодарит!

Теперь каждый раз, когда из дома уходили гости, Айрис вспоминала первый визит в резиденцию доктора Серж-Симеона и этот разговор. Но сегодня Айрис почти и не обратила внимания на свою «вежливую» Дверь. Было что-то во время заседания, что заинтересовало, – нет, скорее, встревожило ее. Но что же… И день сегодня какой-то …не такой.

Айрис уже привыкла – вначале ей казалось странным, очень странным, – что на Терре каждый день отличается от другого. На Коло все дни и ночи были искусственно одинаковы. Там день, ночь были названием светлой или темной части суток. Все зависело от того, насколько ярким, насыщенным был так называемый дневной свет. На планете же светлая и темная части суток не просто сменяли друг друга – между ними были «восход» и «закат». Постепенное увеличение или уменьшение освещенности в зависимости от положения планеты относительно естественного источника света – Солнца. Конечно, теоретически Айрис все об этом знала. Но, когда увидела непередаваемую цветовую гамму заката… Ее восторгу и изумлению не было границ. А уж нежные, пастельные тона рассвета, ласковый привет восходящего Солнца… Чтобы увидеть, почувствовать это – о! – Айрис могла бы еще десять лет провести в заточении космического корабля! Но как хорошо, что не нужны эти ужасные десять лет! Что она может наслаждаться этим Небом, этим Солнцем уже сейчас! Каждый день, каждый час! А небо! Что они стоили – голограммы облаков! Ей показывали, учили различать и перистые, и кучевые, и грозовые… Но эти стайки – будто гонящихся одна за другой легких прозрачных рыбок или незаметно меняющих форму снежно-белых плотных образований, или темных, угрожающе серых в своей нависающей угрозе плотных туч – они были прекраснее, эмоциональнее в своей живой, несущей восторг и радость сути. Айрис, много времени – практически весь день – проводившая в своем дворике, как-то сказала доктору Серж-Симеону, что идет на поправку не только благодаря его терапии и своему упорству. Радость, которую дает ей окружение – будь то люди, природа, – питает и увеличивает ее силы.

– Уверен, вы правы, Айрис. Для таких эмоциональных натур, как вы, окружение, отношения являются важной составной частью жизни.

– Малышка, что случилось? Тебе пора ужинать. Не собираешься же ты нарушить режим дня, – напомнила о себе Хлопотунья.

Я мало провожу с ней времени. И гораздо реже разговариваю, чем раньше.

– Хлопотунья, знаю, мы мало общаемся. Моя жизнь, события вокруг меня меняются, иногда так непредсказуемо, так быстро.

– Малышка, почему я каждый раз должна напоминать тебе: ВИСМРы не умеют «обижаться». А по поводу изменений – ты права. Их слишком много. И становится все больше. Принести тебе ужин сюда, на лужайку?

– Спасибо, Хлопотунья. Пожалуй, я поем в доме. Становится как-то холодно. И днем было прохладно. Облака более плотные, ветер холоднее, и Солнца «меньше».

– Это называют Осень, Малышка. А потом – отрезок солнечного Года, который называют Зима.

Конечно! Конечно! Если бы не Хлопотунья, Айрис еще долго ломала бы себе голову. Вот что было сегодня не таким – погода! И на Совете упомянули Зиму. Киану, кажется, говорил о зимовке растений. Зима – Айрис попыталась представить себе, что это такое. Проведя всю жизнь в металлической скорлупе космического корабля, где даже день и ночь сменяют друг друга в порядке, установленном людьми, трудно, нет, невозможно понять, что такое Времена Года. Но Айрис учили, готовили к тому, что она будет жить на Планете. А значит, познакомится не по голограмме, не по иллюстрациям, фильмам и с весной, и с летом, и с осенью, и, конечно, с зимой. Их Экспедиция высадилась на Терру очень удачно – в начале здешнего лета. Самое подходящее для акклиматизации время. К счастью, за период, прошедший от даты Экспедиции Звезды Копья до их высадки на Терру, ее параметры относительно Солнца – наклон оси, соотношение перигея и орбиты – изменились на пренебрежимо малую величину. И Пионеры высадились на Терре, как и было рассчитано, в начале лета. И Айрис, при всех ее «проблемах» со здоровьем, чувствовала себя здесь очень комфортно. Небольшие перепады дневной и ночной температур, невысокая влажность создавали приятную атмосферу. Она чувствовала себя так, как на Коло. Нет, лучше! Гораздо лучше! Здесь было пространство! Воздух! Небо! Облака! Ветер! Здесь ты не знаешь, как изменится погода в любую следующую минуту. Затянут ли небо легкие облака или весь день на небе не появится ни тучки. А может быть, вдруг легкий ласковый ветерок переменится и пригонит «стадо» пухлых плотных облаков, которые, тоже вдруг, прольются теплым дождем. Да, да – все было хорошо, прекрасно. И Айрис уже планировала более длительные, настоящие прогулки. Не все же ей «утюжить» свою лужайку. «Утюжить» – еще одно слово, вызвавшее бурное негодование Хлопотуньи.