Муж подруги. Необычная услуга

Ева затаила дыхание. Он был слишком близко. Слишком опасен. Слишком… соблазнителен.

"Что… что вы имеете в виду?" – прошептала она, едва слышно.

Он усмехнулся, обнажая белоснежные зубы. В этом оскале не было ни капли доброты. Только хищный голод.

"Ты знаешь, что я имею в виду, Ева. Ты пришла сюда не за повышением. Ты пришла сюда за… прожаркой," – он провел пальцем по ее щеке, оставляя за собой след огня.

Ева вздрогнула. Он прав. Она хотела этого. Она жаждала его прикосновений, его власти, его голода. Она хотела почувствовать себя живой.

"Я… я не понимаю," – пролепетала она, пытаясь сохранить остатки самообладания.

Блэквуд рассмеялся.

"Не притворяйся наивной, Ева. Ты прекрасно знаешь, чего хочешь. И знаешь, что я могу тебе это дать."

Он взял ее за подбородок и заставил поднять голову. Его взгляд был беспощаден, проникая в самую душу.

"Ты хочешь, чтобы я сорвал с тебя эту невинную маску? Ты хочешь, чтобы я раскрыл твою дикую сторону? Ты хочешь, чтобы я… сжег тебя дотла?"

Ева не ответила. Она просто смотрела на него, завороженная. Она знала, что это безумие. Но она не могла себя остановить. Жаркий урок был слишком заманчив.

Блэквуд наклонился к ней, его губы были в нескольких миллиметрах от ее губ.

"Ты готова, Ева?" – прошептал он.

Она проглотила ком в горле и кивнула.

"Я готова, мистер Блэквуд."

В этот момент дверь кабинета открылась, и в комнату вошел…

✩₊˚.⋆🕮⋆⁺₊✧

Я остановилась, переводя дух. Эта сцена получилась слишком… настоящей. Слишком похожей на мои собственные фантазии. Я боялась даже думать о том, что могло бы случиться, если бы кто-то из знакомых прочитал это.

Тем не менее, я понимала, что эта сцена – именно то, что нужно моим читателям. Страсть, власть, соблазн – все это они обожают. А уж если добавить щепотку запретности в виде властного босса… успех гарантирован.

Я вернулась к работе, чувствуя прилив сил. Сегодня я не просто офисный планктон, прожигающий жизнь в техподдержке. Сегодня я – Экс Эль, королева эротических романов.

И у меня есть миссия – подарить своим читателям немного страсти и удовольствия.

– Псс! – позвала Ленка, сидевшая ближе всех к моему столу. – Сапрыкина? А пойдем на обед вместе? Только не в наше душное кафе, а куда-нибудь подальше от работы. В парк, например. Может, познакомимся с кем-нибудь.

Обед в парке? Звучит заманчиво. Но боюсь, я просто не смогу расслабиться.

Я потупила взгляд, избегая ее.

– Не знаю, Лен. У меня тут… много дел, – промямлила я, не поднимая головы. Например, Ева новая героиня готовилась к “прожарке”…

– Да брось ты эти дела! Все равно ничего не успеешь. А так хоть немного развеешься. Ну пойдем, а? Я тебя умоляю! – Ленка не сдавалась. – Я когда с тобой хожу куда-то, к нам всегда кто-то симпатичный подкатывает.

– Ах вот оно что, – улыбнулась я. – А я думала, что ты зовешь меня, потому что тебе приятна моя компания.

– И это тоже, – подмигнула она.

Ее настойчивость и обаяние были обезоруживающими. И потом, честно говоря, я действительно нуждалась в передышке. В глотке свежего воздуха. В минуте покоя, свободы и общения.

– Ладно, – наконец согласилась я, оборачиваясь к ней и робко улыбаясь Ленке. – Пошли. Но на этот раз если к нам кто-то подойдет знакомиться, я…

Внезапно резкий звук шлепнувшихся о стол бумаг заставил меня чуть ли не подпрыгнуть на месте, как перепуганную кошку.

Коллега быстро уткнулась в монитор, закусив карандаш, глаза перепуганные, почти до паники. Я сразу поняла, что дело дрянь.

Голова вскинулась сама собой, и я увидела Дмитрия Сергеевича. Он стоял передо мной, высокий, неприступный, с ледяным выражением лица.

– Немедленно займитесь этим, – бросил он равнодушно, указав на кипу бумаг, заполнивших едва ли не половину моего стола. Его голос был холоден, как зимний, промозглый ветер, проникающий сквозь щели.

Я судорожно сглотнула, пытаясь скрыть внезапный испуг. Что случилось? Что я сделала не так?

Он принес дополнительные отчеты. Как техподдержка, я всегда оформляла заявки в электронном виде, но с недавних пор, оказывается, требовалось дублировать все еще и на бумаге, заполняя бесконечные таблицы с кодами ошибок, датами обращений и прочей скучной информацией. И все это – в дополнение к моим обычным обязанностям. Просто замечательно!

Я почувствовала, как щеки предательски заливаются краской.

И внезапно я вспомнила, что не закрыла вкладку со своим романом.

Черт! Он ведь не мог видеть, что я только что делала? Не мог знать, о чем я писала? Хотя… зная его проницательность, о которой тут уже легенды складывают, он вполне мог и догадаться.

Я резко развернулась к монитору, вцепилась в мышку, лихорадочно закрывая все вкладки. Главное – успеть до того, как он заметит. Главное – не выдать себя.

Закрыла. Я замерла, затаив дыхание. Надеялась, что он ушел. Но краем глаза заметила: он все еще рядом, смотрит на меня. Его взгляд был непроницаемым. Казалось, он хотел что-то сказать, но не решился. Или просто не посчитал нужным. Попробуй его понять.

– Работайте, – коротко бросил он. – Сегодня жду отчет о выполненной работе.

И ушел. Как-будто его тут и не было. Я скосила взгляд на монитор с открытыми рабочими вкладками.

Интересно, а какова вероятность того, что он увидел мою страницу Экс Эль?

6

– Знаешь, Сапрыкина, я тут кое-что заметила…

Я оторвалась от экрана, где пыталась деликатно ответить обнаглевшему автору, и вопросительно подняла бровь. Ленка, умела интриговать.

– Только сразу не отметай мои слова, но… Каждый раз, когда мы с тобой заводим разговор о том, чтобы куда-нибудь сходить – в клуб, на выставку, просто погулять в парке, чтобы с кем-то познакомиться, – Дмитрий Сергеевич, словно специально, подкидывает тебе гору работы. И ты, бедная, до ночи здесь сидишь.

Я усмехнулась. Лена вечно находила везде скрытый смысл.

– Лен, ну ты чего? Просто совпадение. Дмитрий Сергеевич со всеми такой… Это не только я задерживаюсь.

– Да, но смотри, – она подалась вперед, – вот позавчера, помнишь, обсуждали шоу “Танцы на воде” с теми горячими мужиками? Ты загорелась, я уже билеты бронировала, а Дмитрий Сергеевич тут же тебе тестовый проект подкинул. Ты до девяти сидела! А Антон, например, ушел ровно в шесть, хотя у него тоже работы хватало.

Я вздохнула. Ленка всегда так переживала за меня. Но мне не хотелось верить в ее теорию. Дмитрий Сергеевич, конечно, строгий начальник, но чтобы специально меня заваливать работой… Это казалось абсурдом.

– Лен, Антон просто привык все оставлять на завтра, – попыталась я оправдаться. – А я не могу. Мне нужно все доделать, иначе спать не буду. Ты же знаешь.

– Знаю, конечно, – Лена вздохнула. – Просто жалко тебя. Вечно ты спасаешь мир, а себя совсем не бережешь.

– Да ладно, прорвемся, – я попыталась отшутиться. – Зато премию дадут!

Но в душе закралось сомнение. А вдруг Лена права? Вдруг Дмитрий Сергеевич действительно делает это намеренно? Зачем? Неужели я ему так не нравлюсь? А вдруг он так ненамеренно мстит через меня своей жене, которая от него сбежала? Вдруг я с ней ассоциируюсь, и он злится на нее, а наказывает меня?

Хотя, если вспомнить… он уже давно так делает. Но почему? Как в школе, где есть любимчики, а я оказалась в числе тех, кого недолюбливают?

– Ну что, пойдем хоть перекусим? – предложила Лена, заметив мое замешательство. – А то я умираю с голоду.

Мы вышли из офиса и направились в наше кафе на первом этаже. Там было на удивление тихо. В преддверии выходных многие сотрудники стремились завершить работу до обеда в пятницу.

Мы заказали себе по легкому салату и травяному чаю. Я пристально изучала состав своего салата. Пора начинать заботиться о своем здоровье всерьез. Ведь скоро я начну питаться за двоих.

– Ты чего так придирчиво салат свой рассматриваешь? – спросила Лена, жуя свою порцию с аппетитом. – Диета?

– Что-то вроде того, – я вздохнула. – Просто… думаю о здоровье.

Лена улыбнулась и потрепала меня по руке.

– Ты выглядишь потрясно, если честно, я тебе даже немного завидую. Такая симпатичная, даже красивая. Фигура что надо. А родители вон какие! Не могу поверить, что у тебя никого нет. Что там твой парень, который айтишник?

– Он уехал работать в Дубай, перестал даже писать, как только ему дали рабочую визу.

– Ну и нахер его! Ты найдешь себе другого. Того, что оценит твою отзывчивость и доброту. Ты хороший человек, а к хорошему рано или поздно притянет подобное.

Мне стало тепло от ее слов. Но вопрос, терзавший меня последние несколько часов, не отпускал.

– Лен, а как ты думаешь… – начала я нерешительно, – …может быть, Дмитрий Сергеевич…

– Что Дмитрий Сергеевич? – перебила она, настороженно глядя на меня.

Я замялась. Не хотелось говорить об этом вслух. Вдруг окажется, что я права. Не хочу знать, если ко мне кто-то предвзято относится и недолюбливает просто так.

– Да ничего, – пробормотала я. – Забудь. Просто нужно больше работать и меньше думать о всякой ерунде.

Лена вздохнула, понимая, что я не хочу продолжать этот разговор.

Мы доели обед обсуждая ерунду, рабочие моменты и будущее слияние издательств. Лена уговаривала меня пойти с ней в кино, но я отказалась. Гора работы ждала меня в офисе.

Да и не хотелось мне никуда. В голове крутился мой сюжет про Еву. И я хотела побыстрее завершить работу и все выходные посвятить подготовке к клинике репродуктологии.

✩₊˚.⋆🕮⋆⁺₊✧

Оставшиеся часы рабочего дня прошли незаметно.

Я уткнулась в бумаги и отчаянно пыталась разобраться. Нужно было закончить с ними, закрыть этот вопрос и со спокойной душой уйти домой на выходные. Чтобы ни одна мысль о незаконченной работе не терзала, не царапала, не отравляла мои заслуженные выходные.

Коллеги один за другим покидали офис, прощаясь со мной до понедельника. Их счастливые лица, предвкушающие отдых, немного раздражали. Но я понимала, что это скорее зависть, чем злость.

Ленка снова пыталась уговорить меня оставить все до понедельника.

– Сапрыкина, ну что ты мучаешься? – причитала она, складывая вещи в сумочку. – Ну, подождут твои бумажки до понедельника. Ничего страшного не случится. Пойдем, лучше в кино сходим!

– Не могу, Лен, – я отмахнулась, не поднимая головы от бумаг. – Ты же знаешь меня. Пока не закончу, покой мне будет только сниться.

Ленка вздохнула и, пожав плечами, ушла.

А я осталась один на один со своими заявками. Чем больше я работала, тем больше понимала, что из-за этого объема я просижу здесь еще час, а то и два.

И вот тогда-то, в глубине души начало зарождаться нечто, похожее на недовольство. Не то чтобы я начинала ненавидеть Дмитрия Сергеевича, нет. Просто… обида душила. В такие моменты. Когда понимала, что он, возможно, даже не заметит, как я жертвую своими выходными ради его глупых запросов.

Наконец, когда последняя заявка была проверена, а последний тикет закрыт, я откинулась на спинку кресла и размяла затекшую шею.

Оглядела пустой офис. Тишина звенела в ушах.

Вдруг я заметила тень за закрытой дверью кабинета Дмитрия Сергеевича. Он, что, тоже еще здесь?!

Босс вышел.

Тоже натирал шею и плечи, устало прикрыв глаза. Видно было, что этот день дался ему нелегко. Не то, чтобы я злорадствовала…

И тут он заметил меня. Одну, в пустом офисе. На его лице отразилось крайнее удивление. Он, казалось, на секунду замер. А потом, видимо, понял, почему я здесь сижу, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление. И, возможно, даже вина.

– Сапрыкина? Вы еще здесь? – спросил он удивленно, но тон его был мягче, совсем не таким, каким он обычно разговаривал с подчиненными.

– Да, Дмитрий Сергеевич, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и профессионально. – Только что закончила с бумагами.

– Я не думал, что… – он запнулся, словно подбирая слова снова обвел хмурым взглядом пустой офис.

Я лишь кивнула, не зная, что ответить. Мне было немного неловко. Он еще никогда не говорил мне больше трех слов. А если и говорил, то это было какое-то указание, приказ или комментарий к работе… которую, к слову, я всегда выполняла добросовестно.

Он подождал, пока я выключу компьютер, соберу вещи. Мы вместе вышли из офиса и направились к лифту.

В лифте было душно. Воздух, казалось, наэлектризовался от неловкости, какой-то густой субстанцией окутав нас обоих.

Я старалась не смотреть на Дмитрия Сергеевича, сосредоточившись на цифрах, мигающих над дверью. Каждый этаж казался бесконечностью. Чувствовала, как он украдкой поглядывает на меня. Наверное, замечает мое смущение.

Я знала, что Дмитрий Сергеевич – человек сдержанный, даже суровый, в рамках офиса. Но иногда, очень редко, ловила на себе его взгляд. Теплый, внимательный, совсем не боссовский. А может, это только мое воображение? Он ведь женат, и его жена – моя лучшая подруга…

Да и вообще, хватит, Эля! Для него я просто подчиненная и подруга его жены. Остальное – побочный результат моей работы. Я много пишу о романтике и много об этом читаю. Поэтому мне кажется то, чего на самом деле нет.

Я чувствовала его присутствие рядом. Ощущала тепло, исходящее от него. Его руки, обычно уверенно держащие сумку с ноутбуком, сейчас едва заметно сжимали и разжимали пальцы, а его плечи были напряжены.

Наконец, лифт остановился, и двери открылись. Мы вышли на улицу.

Я ахнула.

Ну и ливень!

7

Вода лилась стеной, заглушая все звуки и превращая все вокруг в серую, размытую массу. Я, как всегда, забыла зонт. Полная рассеянность!

– Вот же черт! – воскликнула я, глядя на бушующую стихию.

Дмитрий Сергеевич нахмурился, словно ливень был его личным врагом.

– Без зонта? – спросил он, с беспокойством глядя на меня.

Я виновато пожала плечами.

– Ничего, сейчас такси вызову, – пробормотала я, беспомощно оглядываясь вокруг.

Дмитрий Сергеевич, казалось, был готов к такому повороту событий. Он снял пиджак и, прежде чем я успела что-либо сказать, накинул его мне на плечи.

– Подождите здесь, – сказал он. – Я сейчас пригоню машину.

Я замерла, наблюдая, как он бежит под дождем к парковке. Его мужественная и атлетичная фигура казалась такой хрупкой и беззащитной среди дождевого апокалипсиса.

Вскоре к тротуару подкатил его черный внедорожник. Он вышел из машины и открыл для меня дверцу. Его волосы были мокрыми, лицо – неприступная маска.

– Садитесь, – сказал он.

Я села в машину и закуталась в его пиджак, пахнущий дорогим парфюмом и чем-то еще, чем-то неуловимо приятным и… вкусным.

– Адрес тот же? – уточнил он, выезжая на трассу.

Я кивнула, неуклюже пристегиваясь.

Однажды он с Верой подвезли меня домой после вечеринки, где мы были втроем. Он запомнил где я живу?

Дождь продолжал неистово барабанить по крыше автомобиля. Мы всю дорогу ехали молча.

Чем ближе мы подъезжали к моему дому, тем сильнее я ощущала нарастающее напряжение, исходившее от Дмитрия Сергеевича.

Он будто физически сжимался, его плечи напряглись, а взгляд, направленный на дорогу, стал каким-то отчаянным.

Его нервозность начала передаваться и мне. В животе зародилось щемящее предчувствие, смешанное с тревогой.

Я краем глаза замечала, как он украдкой бросает на меня быстрые взгляды, полные какой-то невысказанной мольбы. Казалось, он собирается с духом, чтобы сказать что-то важное, но никак не может найти подходящие слова.

И вот, наконец, мы подъехали к моему подъезду. Машина плавно остановилась, и тишина в салоне стала почти оглушительной.

Я отстегнула ремень безопасности.

– Спасибо, что подвезли, – тихо пробормотала я и собралась выйти, но в этот момент он внезапно схватил меня за руку.

Его прикосновение, такое неожиданное, обожгло меня словно током.

– Подождите…

Сердце забилось с бешеной скоростью. Что это сейчас было? Он…держал меня за руку? Дмитрий Сергеевич? Мой босс, человек-лед, король дистанции? Невероятно.

Я смотрела на его руку, на его длинные пальцы, плотно сжимающие мою кисть. Это казалось нереальным, словно вырванным из какого-то странного сна.

– Послушайте… – начал он снова, его голос звучал глухо и немного хрипло. Он все еще не отпускал мою руку. – Мне нужно вам кое-что сказать. Пожалуйста, задержитесь на минуту.

Я молча кивнула, пребывая в состоянии полнейшего ступора. Все происходящее казалось бредом сумасшедшего. Что он хочет мне сказать? О чем таком важном можно говорить в машине под проливным дождем в девять вечера?

Он откашлялся, словно прочищая горло, и слегка ослабил хватку, но все еще не отпустил мою руку. Я чувствовала, как он нервничает. Его движения были какими-то дергаными, неестественными. Он избегал смотреть мне в глаза, уставившись на мокрые разводы на лобовом стекле.

– Я… – он запнулся, словно с трудом подбирая слова. – Я случайно… не хотел подслушивать… Но… я слышал ваш разговор с Зоей в кафе.

Мои щеки мгновенно вспыхнули. Вот оно что! До него дошли мои безумные планы? О Господи, какой позор! Теперь он точно решит, что я совершенно ненормальная.

– Вы… слышали? – пролепетала я, чувствуя, как краска заливает мое лицо.

– Да, – кивнул он, не поднимая глаз. – О том, что вам… нужно срочно забеременеть.

Я проглотила комок, подкативший к горлу. Мерзко, унизительно, нелепо. И все это – в присутствии моего босса, человека, который никогда не проявлял ко мне никакого интереса.

– Это… личное, – еле выдавила я, пытаясь высвободить свою руку из его хватки.

– Я понимаю, – сказал он, все еще не отпуская меня, но его голос стал немного мягче. – Но я… Я просто хотел спросить… Что вы намерены делать?

Я в полном шоке смотрела на него. Что? Что он только что спросил? За пять лет работы в его компании он не удосужился сказать мне ни единого слова, даже простого «здравствуйте».

Даже когда он встречался с Верой, моей подругой, целых три года! И даже когда я пересекалась с ним на праздниках, куда Вера меня приглашала, он всегда выглядел угрюмым, словно я его раздражала. Как будто он меня скрыто ненавидел.

Всегда был рядом, всегда странно смотрел на меня – но никогда, никогда со мной не разговаривал. А тут вдруг его интересует, что я буду делать со своей проблемой? С тем, что мне «нужно срочно забеременеть»?

– Простите? – переспросила я, не веря своим ушам.

Он, наконец, поднял на меня глаза. В них я увидела… что? Беспокойство? Сочувствие? Или, может быть… надежду? Нет, быть этого не может. Это все мое больное воображение.

– Я понимаю, что это не мое дело, – сказал он тихо, – Но я просто… обеспокоен. Я слышал, как вы говорили Зое, что у вас нет… кандидата.

Я покраснела еще сильнее. Он действительно слышал все! Какое унижение!

– Это моя личная жизнь, Дмитрий Сергеевич, – сказала я твердым голосом, – И я не обязана перед вами отчитываться.

Я, наконец, вырвала свою руку из его хватки. Его пальцы лишь скользнули по моей коже. Он как будто очнулся и сразу отдернул руку.

– Понимаю, – повторил он. – Простите, если я был слишком навязчивым. Просто… Если вам понадобится помощь… или совет… Я всегда готов помочь.

Я смотрела на него, пытаясь понять, что стоит за этими словами. Зачем ему, моему боссу, помогать мне в таком щекотливом вопросе? Что он вообще имеет в виду? Неужели правда волнуется? Неужели он… Неужели…

Это абсурд. Дмитрий Сергеевич просто вежливый человек, который пытается проявить сочувствие к своей сотруднице. Не стоит строить иллюзии.

– Спасибо, – сказала я сухо, – Но я справлюсь сама.

Открыла дверцу машины и вышла под проливной дождь. Ледяные капли тут же пронизали мою одежду, но я не чувствовала холода. В голове пульсировала лишь одна мысль: «Что это сейчас было?»

Я посмотрела на машину. Дмитрий Сергеевич все еще сидел за рулем, глядя на меня долгим, пронзительным взглядом. Он казался каким-то потерянным, растерянным. Словно робот, сломавшийся под воздействием неизвестной программы.

Быстро отвернулась и направилась к подъезду, стараясь не думать о том, что только что произошло. Но я знала – этот разговор изменил все. И, возможно, навсегда.

8

Проснулась от настойчивого тыканья в щеку. Димон, мой пушистый рыжий тиран, требовал завтрак. Солнце лениво просачивалось сквозь неплотно задернутые шторы. Дом молчал. Пустота давила на плечи, с самого утра. Хоть не вставай! А что? Неплохой план. А кто мне запретит?

Одиночество – мой верный спутник в последние месяцы. После ухода Антона (того самого, что сбежал в Эмираты) квартира словно выцвела, потеряла краски. Даже Димон, кажется, чувствовал мою тоску и пытался утешить своим мурлыканьем.

Я лениво потянулась, ощущая ноющую боль внизу живота. Эта боль стала постоянным спутником моей жизни. И напоминала о приговоре, который с каждым днем звучал все громче: «Времени почти не осталось».

Едва успела налить себе кофе, как раздался звонок в дверь.

Эмилия. Моя средняя сестра, вся в предсвадебной суете. За последние недели я видела ее чаще, чем за весь последний год. Свадьба, свадьба, свадьба…

Этот волшебный день, который, казалось, должен был осчастливить всех вокруг. Но меня он лишь заставлял чувствовать себя еще более одинокой и ущербной, что-ли.

Сестра ворвалась в квартиру вихрем энергии и запахом дорогого парфюма. На ней было платье, украшенное каким-то замысловатым кружевом. Вероятно, очередной элемент ее идеального созданного образа. Она у меня классный, нет даже топовый дизайнер одежды.

– Ох, ну наконец-то я до тебя достучалась! – воскликнула она, чмокнув меня в щеку. – Ты трубку не берешь, я уже вся извелась! Мне срочно нужен твой совет!

Я устало улыбнулась. Совет? О чем? О том, как пережить крах своей личной жизни? О том, как смириться с мыслью, что материнство, возможно, навсегда останется несбыточной мечтой? Вряд ли мои познания в этой области могли пригодиться Эмилии.

– Слушаю, – сказала я, стараясь придать своему голосу бодрость, которой в нем не было и в помине.

Эмилия вывалила на меня ворох фотографий, образцов тканей, эскизов украшений. Рассказывала о цветах, о рассадке гостей, о тортах, о программе вечера. Все должно быть идеально. Безупречно. Словно сошедшее со страниц глянцевого журнала.

– А Эрика вообще отказалась помогать, – обиженно протянула Эмилия. – Представляешь? Сказала, что я ее достала своей свадьбой. Просто послала меня куда подальше!

Я вздохнула. Эрика, наша старшая сестра, была известна своим прямолинейным характером. Она не любила приторность и фальшь. Вероятно, предсвадебная истерия Эмилии просто вывела ее из себя.

– Ну, ты же знаешь Эрику, – сказала я, пытаясь успокоить сестру. – Она просто устала. Ей тоже сейчас нелегко.

Эмилия пропустила мои слова мимо ушей. Она была слишком занята своим праздником, чтобы заботиться о чувствах других.

Я внимательно рассматривала образцы тканей, кивала в нужных местах, задавала дежурные вопросы. Внутри нарастало чувство отчуждения. Я была как посторонняя на этом празднике жизни. Моя реальность из боли и разочарования, казалась неуместной в этом идеальном мире, который создавала Эмилия.

Я хотела рассказать ей о своих проблемах со здоровьем, о своих страхах, о своей разбитой мечте о ребенке. Хотела попросить совета, поддержки, простого человеческого участия. Но слова застревали в горле.

Как я могла омрачить ее счастье своим неидеальным, сломанным миром? Как я могла признаться в том, что моя жизнь – это не глянцевая картинка, а скорее черно-белая фотография, сделанная неудачным фотоаппаратом?

Эмма и ее идеальный жених – все в ней кричало об идеальности. До тошноты. До приторности. Идеальная свадьба, идеальный муж все запланировано до мелочей. Моя старшая сестра Эрика всегда говорила что завидует Эмме и в то же время презирает за эту приторность. Я сама никогда не видела себя такой.

Я взглянула на Эмилию, сияющую от счастья. На ее лице не было ни тени сомнения, ни капли грусти. Она была абсолютно уверена в своем будущем, в своем избраннике, в своей идеальной жизни.

Опустила глаза. Моя проблема казалась такой мелкой и незначительной на фоне ее грандиозных планов. Я не могла позволить себе испортить ей этот день.

– Все будет просто великолепно, Эмилия, – сказала я, улыбаясь как можно искреннее. – Я уверена, что у тебя будет самая красивая свадьба в мире.

Эмилия расцвела. Она счастливо захлопала в ладоши и бросилась меня обнимать.

– Знала, что на тебя можно положиться! – воскликнула она. – Ты у меня самая лучшая сестра!

Я прижала ее к себе, чувствуя, как мои глаза наполняются слезами. Лучшая сестра. Просто сестра. Просто человек, который не имеет права на собственные проблемы и страхи. Просто тень на фоне ее идеального счастья.