скачать книгу бесплатно
– Сообразим на месте.
Всю дорогу я ощупывал конверт, пытаясь понять, что лежит внутри. Один край был тяжелее остальных, и мне показалось, что там как раз спрятано что-то вроде ключей. Осторожно надорвав бумагу, я обнаружил именно то, что ожидал – небольшую связку с брелком. Пожалуй, эта небольшая поездка, оказалась самой долгой за все последние дни.
С напряжением и несвойственной мне тревогой, даже лёгким страхом, я вставил ключ в замочную скважину. Он повернулся спокойно, быстро, едва щёлкнув.
Квартира Денеба встретила нас полумраком задёрнутых штор, тишиной, пушистым ковром в гостиной и огромной кроватью с балдахином в спальне. Но Ада прямиком направилась вовсе не туда, а на кухню. Я последовал за ней и застыл, когда увидел рисунок на стене, явно сделанный Льётольвом.
Три узнаваемых силуэта: посередине Ада, а по бокам Льё и Ден. Рисовались они скорее всего в спешке, но с присущей Льё страстью, а ещё… Я чувствовал его любовь, вложенную в каждый мазок кисти. Хотелось спросить у Феникса, что же такого произошло между ними, вылившееся в такой невероятный творческий порыв? Догадаться было просто, но я хотел знать наверняка. Хотя бы потому, что для четвёртой фигуры здесь не нашлось бы места.
Ада любовно провела ладонью вдоль каждого силуэта, нежно поглаживая их кончиками пальцев. Стоило бы позволить себе заглянуть в её голову, но я не мог, наблюдая за гипнотически тоскливыми движениями тонких запястьев. Она прекрасна. Она притягательна. Настолько мною желанна, что не срабатывал даже инстинкт самосохранения, отказывали любые экзистенциальные навыки и стирались образы прошлых женщин. Кроме одного, но я не хотел вспоминать. Нет. Мне нужно было тепло Ады, её огонь, её чувства, прикосновения и вся она.
Поддавшись нестерпимым желаниям, я как можно более нежно обнял её со спины, притягивая к себе, высказывая то, что невозможно описать словами. Тело Ады напряглось, подавляя едва ощутимую дрожь. Она обхватила мои руки, прижимая их крепче к своему животу.
– Я знаю, как сильно ты их любила, – шепнул я ей на ухо.
– Люблю. Это навсегда, Саш.
– Зато боль не навсегда. Она притупится со временем, оставит только горький привкус.
– Хотела бы я тебе верить.
– Верь.
– Когда следующее вливание?
– Через пару часов. Как раз хватит времени обустроиться и немного отдохнуть.
– Сваришь кофе? – она развернулась в моих руках и заглянула в глаза.
– Конечно, – в этом взгляде я не просто тонул, я захлёбывался, уничтожаемый пламенем, рождённым огненной птицей. Феникс. Мне стоило бы ненавидеть Аду за это, но я не мог. И не хотел. – Адочка…
– Хочешь? Снова?
– Каждую минуту. Это такая боль, ты не можешь себе представить.
– Почему же? С Деном, когда мы обменивались, было точно так же. Мучительное желание обладать его телом и его сутью, всем его существом, чтобы слиться воедино, чтобы напитаться тем, что даёт силы жить. Это больше, чем наркотик, это страшнее зависимости, но это самое прекрасное, что могло быть между Фениксом и сущностью. А с тобой…
– Не так.
– Иначе. Для тебя я, как для меня Денеб. Но… И ты, почти как…
– Т-с-с-с,– я приложил палец к её губам. – Оставим этот разговор на потом. Сейчас – кофе. Чёрный конверт. И план.
Спустя минут пятнадцать, все вчетвером мы сидели в гостиной, отстранённо посматривая вокруг, избегая взглядов, потягивали кофе, закусывая его яблоками, найденными в холодильнике. Якша то и дело бегал в ванную, спасаясь умываниями ледяной водой и сетуя на палёный коньяк. Майя демонстрировала полное безразличие, Ада, кажется, впала в забытье. И только я изучал то, что нашлось в конверте.
Там были адреса: квартира Льё, галерея, запасная квартира, доверенности на машины и управление всеми делами, номера банковских счетов, которые вряд ли могли мне понадобиться, и контакты грамотных управленцев, которым можно доверять. Типичная юридическая ерунда. Но более всего меня привлекло небольшое письмо. Я перечитал его раз пять, прежде чем потянуться к зажигалке.
Писал Денеб.
“Саша. Если эта записка у тебя в руках, значит наша вылазка на Северо-Восток закончилась так, как никто не ожидал. Обращаюсь именно к тебе потому, что ты умеешь хранить тайны, знаешь о частичке и совершенно точно сможешь помочь. Мне неизвестна природа этого явления, непонятны последствия для Ады, но я могу предполагать. Вечно находиться внутри она не сможет. Извлечь её насильно тоже не выйдет, если мы не хотим, чтобы наш Феникс покинула этот мир. Нужно ждать и наблюдать. Вы точно поймёте, когда пришло время. Это же почти ребенок. Если до этого момента я не вернусь, то просто выпустите частичку на свободу. Она найдёт себе тело, создаст себя сама. Во всяком случае, я так думаю. Это единственное, что может служить мне якорем, если моё тело будет уничтожено. Береги лапушку, она слишком ранима, ей нужна опора, душевное тепло и понимание. Одна она не справится с такой ношей.
Саша. Я верю тебе за себя и за Льё. Он бы не стал оставлять никаких писем, но я не имею права оставлять мою птичку в одиночестве. Будь рядом с ней. Не отдавай её Марселю. Она – будущее наших сообществ.
Ден.
П.С. Прочтёшь – уничтожь”
Я поднёс к письму зажигалку и наблюдал, как огонь сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее пожирал последнюю волю Денеба. Странно, но никто не задавал вопросов. Якша нервно перемещался по комнате, будто бы искал что-то, но при этом молчал. Совершенно на него не похоже. Майя уткнулась в кружку с кофе, может, надеялась на её дне разглядеть своё будущее?
Ада. Она внимательно прочла те бумаги, которые я отложил на стол, и ждала, прожигая меня взглядом.
– Что там? – наконец спросила Феникс.
– Письмо.
– От Дена? – глаза её затеплились едва уловимой надеждой, и я не смог выдержать, чуть опустив голову.
– Птичка… Красиво звучит.
Метнувшись в мою сторону, она попыталась выхватить почти догоревшее письмо, но я успел отдернуть руку. Бумага вспыхнула последний раз, опаляя пальцы, и рассеялась серым пеплом.
– Саша! Ты должен был показать его мне! – зашлась чуть ли не в истерике Ада, дрожащими губами она пыталась сказать ещё что-то, но эмоции взяли верх.
– Не должен был. Оно адресовано мне. И только.
Феникс бросила в меня полный злости и отчаяния взгляд, резко поднялась и ушла в спальню, со всей силы хлопнув дверью. Майя вздрогнула и издевательски хмыкнула. Только моя сущность, кажется, не обратил внимания на то, что произошло. Якша всё ещё стоял у окна, где застыл минуту назад. Я потянулся за телефоном: нужно было сделать кое-что важное. Оставив самую слабую часть компании в гостиной, заперся в ванной, чтобы поговорить спокойно. Доверенное лицо Льётольва ответил моментально. Мужчина с хрипловатым голосом, который мне не удалось узнать. Он был готов выполнять любые поручения, более того, оказался готов к осуществлению моего плана, будто бы знал его заранее. Вполне возможно, что Льё предвидел и такой исход, а потому проработал и его. Хитро. Дальновидно. Слишком похоже на Ужаса. Вообще, изо всех последовательных поступков этого экзистенциалиста выбивались только два: связь с Адой и поездка в Ярославль.
Доверенного я попросил разослать приглашения на приём, который распорядился организовать завтра вечером. Мне хотелось, чтобы присутствовали все самые важные: Марсель, Арма, другие ключевые персоны сообществ, отступники, обитающие в буфере. Прилюдная беседа, подобие суда присяжных – именно то, что было нужно всем нам. Сначала разговор, а уж после – физическое устранение. Месть. Да, мы не совсем готовы. Но ждать не имеет никакого смысла. Либо мы, либо нас.
Ден просил беречь его лапушку. Но я уверен, что долго прятаться невозможно. Если оставить всё как есть, мы будем рисковать частичкой. Она должна покинуть Аду в мир спокойный, мир без Марселя и его ненависти.
Обговорив все нюансы завтрашнего вечера, я успокоился. Всегда любил действовать по строгому плану, тогда любые случайности переносятся легче, не вызывают паники и не ведут к поспешным решениям. И всё равно ощущение, что я топчусь на месте, стоя по пояс в тине болотной меня не отпускало. Что-то происходило, но казалось, что не происходило ничего. Мир словно замер. Мы куда-то ехали, о чем-то говорили, но всё это пустое, движение без движения, динамика на нуле. Моя экзистенциальная натура требовала действий, требовала безумств и сводила с ума. Я не привык сидеть в засаде, подолгу оставаться в обществе одних и тех же людей. Майя и Якша безумно раздражали, и мне было совершенно непонятно, что делать с первой. Да и со вторым тоже. Пожалуй, хотелось отодвинуть момент его неминуемой смерти подальше, сложить с себя груз вины.
Был ли Якша мне другом? Отчасти. Рабочая пара, товарищ. И теперь – предатель. В нём всегда тлела червоточина, зародившаяся в далёком детстве из страха быть покинутым, не оправдать надежды, остаться на задворках, в тех самых последних рядах, которые никто никогда не видит. Он желал власти, желал внимания, роскошной жизни, признания, уважения, но не обладал и половиной качеств, обычно приводящих людей к вершине. Мы редко когда проводили свободное время вместе, особенно после того, как я чуть не лишился всего. Раньше частенько зависали в барах или на частных квартирах, курили, пили, не пренебрегали женским обществом. Якша будто бы там и остался, в этом молодом безудержном угаре вседозволенности. Мне же ближе оказались более эстетичные развлечения. Более тихие, даже скрытные. Никаких лишних людей и взглядов, минимум близких контактов, больше одиночества. Я словно повзрослел, а Якша остался двадцатилетним парнем.
Вспомнив, что я заперся в ванной, с неземным удовольствием забрался в душ. Вот чего мне не хватало последние сутки. Хорошего горячего душа, такого, чтобы смыл все мысли вместе с запахами улицы и дороги, утащил в сливное отверстие усталость и тревогу. Только под струями почти кипятка, я мог не думать об Аде, тратя весь ресурс на убеждение о том, что на самом деле вода не настолько обжигает моё тело.
Самоистязание, причем добровольное, уже почти стало стилем жизни. Что поделать, если ужасы работы экзистенциалиста требовали от меня своеобразной расплаты. После того, как Льё официально стал отступником и перестал участвовать в работе по уничтожению влияний, на меня свалились поистине гигантские объемы заданий. Почти каждый день я вынужден был что-то делать без шанса на нормальный отдых и восстановление. Голова гудела бесконечными воспоминаниями и чужими ощущениями боли, страха, ужаса и безудержными желаниями спастись любой ценой. Когда долго взаимодействуешь с влияниями, рискуешь и сам схватить их часть: стать немного сумасшедшим, например, превратиться в припадочного имбецила, обладающего силой. Алкоголь перестал спасать, действовала только музыка и нежные женские объятия. Но и они вскоре потеряли своё волшебное действие, ибо ничего настоящего и искреннего я в них не видел.
Осталась только она – магия звуков, сложенных композитором в волшебные мелодии, уносящая моё измотанное и уже чуточку больное сознание в мир спокойствия, тишины и беззаботности. Я часами мог слушать старые записи, или каждый вечер посещать концерты, если случалась такая возможность. Какое-то время не засыпал без фоновой музыки и думал, что действительно схожу с ума. Иногда сквозь чарующие звуки проскакивали те мелодии и созвучия, которые я слышал или использовал во время работы, и тогда возникший диссонанс ввергал меня или в состояние бессильного отчаяния или в слепую агрессию против самого себя. Чем это кончалось? Ненормальной пьянкой, наркотическим угаром, извращёнными сексуальными утехами на грани насилия. Помогало ли? Отчасти. Сначала на несколько дней, позже – часов. Врачи сообщества готовы были диагностировать условную депрессию или психоз – что пожелаю, – и отстранить меня от работы. Но я не пошёл на этот мелкий, разрушительный по своей сути шаг. Ушёл в подполье, душил себя силой воли и вспомнила Льё. Старался равняться на него, его стальное спокойствие, рассудительность и истинную экзистенциальную суть.
Теперь же, заболев Адой, я не мог справляться с тем, что происходило внутри. Тело изнывало без её прикосновений, без её близости, в голове крутился заведённый Фениксом волчок, беспрестанно твердящий имя. С этим всем ещё как-то можно было справиться, учитывая ответное проявление эмоций. Но хуже того – я и сейчас ощущал с трепетом в своём сердце не любовь, не одержимость, но предвкушение. Я словно стоял в крошечном шаге от того, чтобы свалиться в пропасть настоящей влюблённости, навязанной мне проклятием экзистенциалистов и желанием исправить то, что исправить невозможно.
Если не смог стать счастливым ни я, ни Ден со Льё, если мы все потеряли любимых женщин, то… Возможно ли согреть сердце Ады, чтобы задушить чувство вины?
В дверь тихо постучали. Я выключил воду, обернулся полотенцем и подошёл ближе.
– Кто там?
– Это я, – послышался голос Феникса. – Тебя долго не было.
– Душ принимал.
– Пустишь?
Я молча приоткрыл дверь, пропуская Аду внутрь. В ванной висел горячий влажный туман, она держала в руках небольшой свёрток и слишком внимательно смотрела мне в глаза. Заперев нас, я обратился к ней с немым вопросом.
– Двойную дозу, – откликнулась она.
– Слишком рискованно.
– Времени нет. Я не могу больше ждать. Чем быстрее мы разберёмся с Якшей, тем лучше.
– Завтра вечером приём. Надеюсь, что Марсель и Арма пожалуют.
– Приём?
– Да. Приглашены сильнейшие представители сообществ, отступники тоже. Соберёмся в ресторанчике Льё, поговорим. Суд с присяжными. Посмотрим на обстановку. А дальше… – я чуть помолчал, забирая из её рук свёрток. – По обстоятельствам. Нужно будет сражаться, значит…
– Месть.
– Как ты и хотела, птичка…
– Тогда ты обязан разрешить двойную дозу. Это всего четыре в общей сложности. Мы не успеем до завтра. Саша! Нам нужно больше. Сколько максимально возможно?
– Не больше пяти. Но не забывай о Якше. После экваториального вливания он точно догадается. Это будет проблематично.
– Мы не дадим ему шанса прийти в себя.
– Тебе не кажется, что это слишком мерзко?
– Ты сам предложил убить его так изощрённо, я просто пытаюсь уменьшить страдания и ускорить процесс.
Ада была полна решимости, слепой жажды мести. Она не сострадала Якше и явно пошла бы не только на убийство, скорее всего – на что угодно, лишь бы увеличить силу, подобраться к Марселю и уничтожить его. Мне вдруг стало страшно за Феникса. Издевательства Сёртуна в юности, трагедия за трагедией во взрослом возрасте… Она могла быть светом, спасительным огнём, но становилась огнём карательным. Кажется, даже черты лица стали более острыми, решительными. Пропасть, над которой стояла сейчас Ада, в тысячу раз глубже и опаснее той, над которой завис я.
Мы опустились на пол рядом со стеной, разложив на полотенце принесённые Адой шприцы. Как заправские наркоманы методично орудовали тонкими иглами и вонючими спиртовыми салфетками. Первые два вливания прошли без проблем. Перед третьим я вспомнил о Майе и Якше.
– Эти двое ничего не заподозрят?
– Им плевать. Якша, когда я выходила из спальни, накачивал себя чем-то из бара Дена, а Майя кажется дремала на диване. Думаю, они подумают вполне шаблонно. Что могут делать мужчина и женщина в ванной вместе?
– Точно не пить кровь друг друга, – попытался я улыбнуться, хоть ситуация и не располагала.
Внутри всё горело, как и в предыдущие разы, но теперь этот огонь никуда не собирался уходить, заставляя меня потеть так, будто я находился в бане. Ада же, наоборот, стремительно бледнела, даже губы сливались по цвету с лицом. Третье вливание заставило мои руки трястись, как у столетнего старика, а Феникса закутаться в попавшийся под руку банный халат. Но никто из нас не собирался останавливаться, об этом не нужно было даже говорить.
Набрав в рот последний глоток крови, Ада исказилась в лице, не готовая отправить часть меня внутрь. Она сжала губы и смертельно бледная посмотрела на меня с призывом о помощи. Быстро опустошив шприцы в наши вены, я ухватил слабое, неожиданно ледяное тело Феникса, и прижал к себе. Поцелуй. Это единственное, что спасло бы ситуацию. Птичка поняла всё без слов, несмело, всё ещё сжатыми губами, она приблизилась ко мне, напоминая подростка, впервые собирающегося прикоснуться к мужчине. Мгновение – и мы единое целое, кошмарный, страстно-соленый с металлическим привкусом поцелуй, призванный не доставить удовольствие, а приглушить сопротивление организма. Отвлекающий тошнотворный приём. Из глаз Ады полились слёзы, от тошноты и едкого пота, стекающего по лицу, я не мог нормально дышать. Мы держались друг за друга, как сносимые потоком воды.
Феникс оттолкнулась и поползла под душ, на ощупь пытаясь включить воду. С трудом поднявшись, я помог ей встать, вернее сесть, под спасительные струи воды, а сам без сил опустился на пол снаружи.
– Горячее, – шепнула она. Я послушно прибавил. – Ты был прав. Это слишком. Кровь. От одной только мысли выворачивает.
– Мы убийцы, Ада.
– Плевать. Они – тоже. И Якша предатель.
– Всё так быстро разрушилось…
– А было ли что-то?
– Если вспомнить, что я видел в твоей голове перед судом… Не было. Хотя… Надежда?
– Помню тот день, когда я встречалась с Гершей, чтобы передать документы и немного подразнить. Всё думала, что играю. Что это невинные забавы ради забав. Что смогу справиться с ситуацией, перехитрить Сёртуна, Дена и… И даже Льё, – она чуть повозилась, стаскивая с себя мокрую одежду. – Здесь. В этой самой ванной, Денеб раздевал меня так ласково, заботливо. Говорил такие верные слова… А я… Решила его проверить, а ведь никакой проверки и не требовалось. Я Феникс до мозга костей, искажённый, порченный. Что если сейчас именно я тащу тебя туда же, куда и… Саш!
– Ада, какая разница, кто кого и куда тащит? Если все мы катимся под уклон просто потому, что мир немного сошёл со своей оси? Знаешь, когда мне пришлось отказаться от той, кого я безмерно любил, это было сравнимо с её смертью. У меня будто почву из-под ног выбили. Я хотел мстить, хотел уничтожить к чертям всё и всех, в том числе и самого себя. Во мне было столько ненависти, что хватило бы на весь мир. А потом я понял, что проще винить сообщество или самого себя, чем понять и принять факт собственного бессилия. Очень многое не зависит от нас. Да, мы пытаемся что-то изменить, иногда получается, иногда – нет. И никто в этом не виноват. Я с тобой по своей воле. Не знаю – почему. Наверное, так правильно. О последствиях думать не собираюсь. Ни сейчас, ни через пару часов, ни через десять лет.
– Я могла бы полюбить тебя… Твои слова так понятны… – Ада обхватила меня мокрыми ладонями, с её волос лилась вода, а губы ласково касались шеи, вызывая лёгкий приступ удушья от моментально возникшего желания.
– Так полюби. Вдруг это станет спасением? – шепнул я.
– Сердцу не прикажешь… В нём и так живут двое.
– То, что происходит между нами – ненормально.
– Конечно. Говорят, ты хоть и пользуешься женщинами, но не особо их жалуешь.
– Сторонюсь излишней близости, так будет верно.
Она продолжала свои настойчивые, разгорячённые ласки, откровенно дразня меня, испытывая терпение, проверяя на прочность.
– А среди Фениксов ходят совсем другие слухи…
– Смешно. Я слышал об этом.
– И ты никогда не пробовал?
– Мужчин? – я невольно улыбнулся. Сотню раз доходили бредовые рассказы обо мне, достойные быть изданными в виде книги с пометкой 21+.
– И их тоже…
– Я похож на гея?
– Нет.
– Если тебе очень интересно, то вариант секса с участием ещё одного мужского персонажа пробовал. Так себе история.
– А мне понравилось.
– Ада-Ада, – покачал я головой, перехватывая её руки.
