скачать книгу бесплатно
– Да. В тебе есть частичка Дена. Значит, ты на какой-то процент – сущность. У вас с ним происходил обмен, как ты говоришь. Значит, есть резистентность. Мы могли бы попробовать стать частично рабочей парой. И убрать Якшу. Связались бы друг с другом для усиления и поддержки. М?
– Сказала же, согласна.
– И не страшно? Неизвестно, каким будет результат. Мы и умереть можем.
– Смерти я уже не боюсь.
– Тогда по рукам?
– Да.
– Вот же ты… Феникс, – с нескрываемым восхищением прошептал Саша. – Познакомься мы чуть раньше…
– Устроили бы секс-марафон, не более, – усмехнулась Ада в ответ.
– Твоя дорогая серая мышь вообще этого не понимает, кстати. Для неё всё, что в постели происходит – таинство какое-то, чуть ли не священное. А ты вот так просто говоришь…
– И делаю. Если хочу, – она ухватила его за шею и притянула к себе, легко коснувшись губ.
– И всё же, Ада, я – не замена Дена и Льё.
– Но хотел бы?
– Не уверен. Проклятие экзистенциалистов, слышала? Просто не могу тебе отказать…
– Вот и не отказывай. Не влюбляйся только, – и словно в насмешку, она снова поцеловала его.
– Никогда, – шепнул Саша, безуспешно пытаясь совладать с собой. – Ты издеваешься.
– Каменный Саша, – рассмеялась Ада, ускользая из его рук.
– Будешь тут каменным, – он тяжело выдохнул. Тело, действительно, слишком сильно реагировало на Феникса, полностью игнорируя сигналы разума.
– Пойду переоденусь.
– Стой. Дай посмотрю, что у тебя с боком.
Ада молча вернулась к нему и без смущения сняла полотенце, откровенно наслаждаясь напряжением экзистенциалиста. Он же внимательно осмотрел рану, которую Феникс не перевязывала после душа, стараясь не прикасаться.
– Гораздо лучше, чем было.
– А говорил, что не можешь мне ничем помочь. Лжец.
– Это не я.
– Мне лучше знать, ты или нет.
С этими словами она бросила полотенце на пол и слегка пошатываясь удалилась в спальню, оставив Сашу наедине с мыслями и чувствами. Оставив его думать над будущим. Оно теперь зависело, пожалуй, от него одного. И права на ошибку не было. Чуть поразмыслив, он открыл карту в телефоне, нашёл ближайшую аптеку и принялся ждать, когда вернутся Якша с Майей. Проникнуть в буфер проще на общественном транспорте, но Ада не готова к такому путешествию. Значит, нужно максимально близко подойти к куполу на своей машине, а дальше прорываться тем же способом, что и вырвался Льё с компанией несколько дней назад. Без сущности этого не сделать, а Саше хотелось бы оставить его за пределами буфера. Пазл не желал складываться: то ли не хватало деталей, то ли руки были неумелыми.
Он попробовал представить Аду совершенно здоровую, без ран и ожогов, светящуюся невидимым светом, полыхающую ярким огнём, с невероятными крыльями Феникса. Может быть, это могло подействовать на её состояние? Только как? Льё рисовал. Ему было гораздо проще. С каким звуком ассоциировалась у Саши Ада? Треск поленьев в костре? Нет. Шум воды? Тем более нет. Когда он увидел её впервые? На суде. Она была собранная, чуть напуганная, но жутко злая при этом. Держалась за Льётольва и излучала столько огня, что чуть ли не искрила. Они оба тогда выглядели свободными, и звучали бы так же – легко, радостно и чуточку тревожно. Как какая-нибудь фортепианная пьеса, или ноктюрн.
Параллельно с размышлениями, Саша начал перебирать пальцами по подлокотнику, имитируя игру на фортепиано. Почти десять лет своей жизни он посвятил обучению, прекрасно владел не только этим инструментом, но в последнее время боялся подступиться. Слишком много тревожных воспоминаний. Откуда-то из глубин памяти, ещё с тех давних пор, когда он мечтал поступить в консерваторию, всплыла мелодия, написанная Листом. Вот она точно похожа на Аду: немного грустная, но изящная, со своим, особенным, настроением. Больше напоминающая яркую осень, когда ещё высокое, но холодное солнце, золотящее листву, сменяется порывистым дождём. Да, она именно такая: непостоянная, красивая, иногда холодная, иногда как бабье лето – внезапно нежная.
Саша растянулся на диване, позабыв о том, где он и кто он такой. Курить не хотелось, есть тоже. Даже недостаток сна не чувствовался. Феникс права, он – сильный, и если бы захотел чуть раньше, то занял бы место Мота запросто. Но в его картине мира должность Марселя принадлежала Льё. Вместе бы они составили отличное руководство сообщества. Может, удалось бы избежать нынешней ситуации.
– Дурак ты, Сашка… – пробормотал он себе под нос, и закрыл глаза.
Тишина. Аду не было слышно, сквозь плотно закрытые окна не доносилось никаких звуков, в коридоре за дверью никто не ходил. Пустота. Только билось экзистенциальное сердце, в ему одному известном ритме, выбивая свою собственную мелодию, которой подчиняется жизнь, желания и даже мысли. Саше вдруг захотелось ощутить под пальцами тяжесть чуть желтоватых костяных клавиш старого пианино, что стояло у него дома, в самой дальней комнате, оборудованной под библиотеку, а бабушкой пафосно называемой “музыкальный зал”. Она хотела увидеть единственного внука на большой сцене, но не дожила пару лет до его выпускного. Каждую субботу бабушка заваривала травяной чай, пекла бисквитный пирог с ягодами, покупала к нему мороженое, и просила Сашу играть ей старинные романсы, небольшие пьесы Чайковского, Прокофьева и Грига, арии из опер, названия которых она постоянно забывала. Наверное, после её ухода в нём что-то и надломилось. В двери стучалась взрослая жизнь, обязанности экзистенциалиста, и будущее, непохожее на то, что рисовали ему родители.
– Саш, – раздался тихий знакомый голос.
– Я тут, – ответил он едва слышно.
– Вижу… Что ты сделал? – ему показалось, что Ада опустилась рядом на пол.
– Ты слышала когда-нибудь фортепианные пьесы Ференца Листа?
Вместо ответа, он почувствовал, как прохладная ладонь Ады сжала его руку, а нежные губы едва коснулись её.
– В Вене…
Саша улыбнулся, не открывая глаз. Видеть сейчас Феникса было выше его сил. Слишком многое заставила она его вспомнить, снова почувствовать. И это ласковое прикосновение, сравнимое с поклонением, – пугало и холодило душу, вместе с тем наполняя её теплом.
– Думаю, из нас получится отличная пара.
– Я хочу, чтобы от Марселя не осталось и горстки пепла, Саш.
– Так и будет. Знаешь, – он сел, обхватив её ладони, осторожно перебирая тонкие пальцы, уже не покрытые ожогами, – мне не нужна власть, и я не стану занимать его место. Пусть всё будет по справедливости.
– Справедливая месть. Да.
– Да…
Нутром он чувствовал, как каждая минута, проведённая рядом с Адой, переворачивает его экзистенциальную сущность. Ему хватит недели, чтобы оказаться полностью в её власти, не влюбиться, нет, стать одержимым, привязанным, готовым сгореть заживо, но не отпустить. Значит, времени нет. Саша поднёс её ладони к губам и принялся целовать. Сначала каждый пальчик, добираясь до запястья, и обратно.
– Не сходи с ума…
– Поздно. Ты меня уже отравила. Собой.
– Я…
Что хотела сказать Ада, Саша так и не узнал. Входная дверь распахнулась, и в номер ворвались ссорящиеся Якша с Майей. В руках они несли несколько огромных пакетов, которые оказались брошенными в прихожей. Поспешно отпустив Феникса, экзистенциалист отошёл к окну, делая вид, что его мало интересует происходящее.
– Впервые вижу такого нудного человека! – возмущался Якша. – Ей же всё не так! Вода не такая, еда ерундовая. Да какая разница! Если это всё съедобно.
– Он не глядя брал с полок всё подряд! – отстаивала себя Майя.
– Я же брал нормальные продукты!
– Ты ценник видел?
– О Боже! Это мои деньги. Какого чёрта ты их считаешь вообще?
– Вы всё купили? – крикнул Саша.
– Да, – саркастически выдал Якша. – Не без труда. Будто мамонта добывали.
– Сигареты, – скомандовал экзистенциалист, протягивая руку в пустоту гостиной.
Якша замешкался, отыскивая в пакетах табак и тихо матерясь. Майя по-актерски демонстративно вздохнула и удалилась в ванную. Наконец-то сущности удалось найти сигареты, и пачка полетела прямиком в ладонь Саши вместе с зажигалкой. Он закурил, открывая окно, наслаждаясь горьким привкусом крепкого дыма.
– Позабористее ничего у тебя нет? – уточнил он.
– Ты ещё балуешься? – удивился Якша.
– Просто спрашиваю.
– Найдётся.
– Слежки не было или чего-то подозрительного на улице?
– Тишина.
– Тогда отдыхаем несколько часов. Можно спать, есть, что угодно. Но не выходить. Документы сдаём мне. Поедем до Москвы на машине, подберёмся настолько близко, насколько получится. Дальше будем пробиваться сквозь купол.
– Каким образом? – уточнил Якша.
– Мы выбирались на электричке, пробивали втроём. Еле удалось, – добавила Ада.
– Попробуем сделать иначе. Есть два варианта, – продолжал Саша, методично выпуская густой серый дым, и готовясь закурить следующую сигарету. – Первый. Добираемся по шоссе до купола, делаем брешь в этом же месте и торжественно въезжаем на машине в чудесный Московский буфер. Этот вариант самый простой. Перемещаться по городу удобнее будет, да и вообще… Не хотелось бы вмешивать людей в наши возможные разборки.
– А второй? – Якша достал упаковку с чипсами и закидывал по одному кусочку в рот, подбрасывая их высоко вверх.
– Менее приятный. Если поймем, что все входы перекрыты, то бросим машину на подъезде, сойдем с дороги, отойдем от шоссе максимально далеко. Пешком, конечно. Пробьем купол в неохраняемом месте. Соответственно, дальше придётся пользоваться или ногами или общественным транспортом.
– Второй вариант лучше, – резюмировала Ада.
– Почему? – удивилась сущность, пропуская кусочек засушенной картошки в соли мимо рта.
– Меньше шансов быть обнаруженными. Да и чтобы затеряться в Москве нужно слиться с обычными людьми. Так что давайте сразу действовать так. Неизвестно, получится ли у нас быстро разобраться с куполом. Лучше, чтоб не было свидетелей. А шоссе даже ночами забиты машинами.
– Логично.
– Логично, но твоё состояние, Ада, – Саша сурово глянул на неё и тут же отвернулся к окну, – нестабильно. Мне не хотелось бы оказаться в ситуации, когда тебя нужно срочно грузить в такси или тащить на себе.
– Всё будет нормально, – ответила Феникс, поднимаясь с пола, мимоходом бросив угрюмый взгляд на появившуюся в гостиной Майю. – Ты же рядом.
До поздних летних сумерек оставалось несколько часов. Наскоро перекусив в ресторане при гостинице, они погрузили пожитки в машину, стараясь разместиться для дальней дороги с удобствами.
– Ждите меня здесь, – бросил Саша. – Пять минут.
Не дожидаясь ответа, он стремительно удалился в сторону аптеки. На душе было тревожно. Как только вещи оказались уложены в багажник, Саша стал сомневаться в целесообразности возвращения в буфер, да и вообще борьбы. Если её проиграли Льё с Деном, сможет ли он что-то сделать? Один. Пусть даже с поддержкой Ады. И зачем это нужно? Ради какой великой цели? Разве у него когда-нибудь была цель? Нет. Только желание – просто жить. И сейчас ничто не мешало его осуществить, взять с собой Феникса и покинуть эту страну, добраться до самого дал?кого, захудалого буфера или любого другого тихого городка. Купить дом, разбить сад, играть на старом пианино любимые пьесы, перестать рисковать своей жизнью, перестать видеть ужасы изгнания влияний, перестать быть марионеткой в руках сообщества. Быть в конце концов собой.
“Ада не согласится”, – подумал Саша, д?ргая на себя тяжёлую дверь аптеки. Пахнуло прохладой и резким запахом лекарств.
– Добрый вечер, – поздоровался он с женщиной-провизором лет шестидесяти.
– Десять минут до закрытия, молодой человек, – довольно грубо ответила она.
– Я знаю. Долго вас не задержу. Одноразовые шприцы с иглами, пожалуйста, штук пятьдесят. Катетеры-бабочки… Канюли, знаете? Спиртовые салфетки. И какие-нибудь обезболивающие безрецептурные. Пачек десять, – улыбнулся Саша, понимая, что выглядит с такими запросами крайне подозрительно. Он мог бы залезть этой даме в голову и сделать так, чтобы она не задавала лишних вопросов, но не хотел. Экзистенциальная сила стала тяготить его довольно давно, последние года три, и избегание её стало почти привычкой.
– К чему вам столько? – недоверчиво сощурилась провизор.
– Я разве похож на наркомана? Вы же об этом подумали?
– Кто вас разберёт…
– Коллега после несчастного случая на работе нуждается в лечении. Она нежная женщина с тонкими венами. А в больницах… Вы и сами знаете, как плохо бывает с расходниками…
– Нехорошо врать. Особенно такому презентабельному мужчине.
– А я и не вру. Давайте скорее, до закрытия всего ничего.
Пока провизор гремела ящичками, Саша продолжал думать. Избавиться от Якши до прибытия в буфер проще и сложнее одновременно. К этому моменту они с Адой уже должны стать рабочей парой, чтобы он остался жив. Если же убить сущность раньше, то есть шанс не успеть провести все необходимые процедуры. И всё равно остается риск, что идея с кровью не сработает. В Москве у Якши будет в десять раз больше степеней свободы, чем сейчас, и огромная поддержка Марселя. С другой стороны, бои в густонаселённом городе масштабно вести никто не станет. Проще потянуть время.
Саша тряхнул волосами и расстегнул пару пуговиц на рубашке, которая неожиданно стала его душить.
– Ваша покупка. Платить картой будете? – сурово буркнула провизор.
– Наличными, – экзистенциалист бросил на прилавок сумму в два раза больше заявленной, лучезарно улыбнулся, схватив пакет и, уже разворачиваясь, добавил, – доброе дело сделали, милая. Хорошего вечера!
Небо стремительно теряло цвет, с восточной стороны отчаянно темнея, а с западной всё ещё подсвечиваясь невидимым солнцем. Сердце Саши наполнилось горечью. Наверное, что-то подобное ощущают все экзистенциалисты, когда добираются до определ?нного возраста. Ни с чем несравнимая пустота, предвкушение трагического конца, который, в общем-то, неизбежен. И гложущее чувство никч?мности. Никто из людей не знает о деятельности сущностей, большинство даже не догадывается об их существовании. Безнадёжность. Вот что ощущал Саша. И притяжение к Фениксу. Губительное. Мучительное. Болезненное.
И сейчас, в сотне метров от неё, он чувствовал, как тело подрагивает, как напрягаются мышцы, готовые к решающему рывку, который приблизит экзистенциалиста к инквизиторскому костру. Ничего, совершенно ничего Саша не мог с собой поделать. И не хотел.
Он уже проделал половину пути к машине, как заметил цветочный магазин. Ему не пришлось выбирать: только чайные розы, только эти странные цветы ассоциировались с Адой, с теми чувствами, которые она вызывала. Самая большая роза очутилась в его руках и благополучно оказалась вручена нисколько не удивленному Фениксу.
– Ты знал?
– Наверное, – пожал плечами Саша, занимая водительское сиденье.
– Не очень понимаю, – начал было Якша, выглядывая из-за спинки.
– Такие же розы в тот вечер принесли Льё и Ден, – изумленно выдала Майя. – Это что, традиция?
– Они просто лучше всего подходят Фениксам, – заключил экзистенциалист, заводя машину. – Попрощайтесь с этим гостеприимным городом. Следующая большая остановка будет в Москве.
Из Кирова выехали быстро, ориентируясь на навигатор. Якша сразу погрузился в бесконечный скроллинг соцсетей, Майя отвернулась к окну. Ада, сидя на пассажирском сидении рядом с Сашей, методично и осторожно отворачивала лепестки розы один за другим, отрывала их и бросала в приоткрытое окно. Иногда ему казалось, что Феникс застряла в дне, когда всё и случилось, либо в паре суток до. Какая-то её часть отказывалась принимать смерть Льё и Денеба, всячески сопротивлялась. А другая, приняв это как неизбежное, стремилась вернуться к той Аде, которая существовала до того, как познакомилась с сущностью. Но там, в том прошлом, был жив Сёртун, заставляющий быть виноватой и бесконечно умолять о пощаде и наказании одновременно. Именно поэтому она то бросалась в объятия Саши, то отгораживалась от него. Именно поэтому сейчас Ада изредка вздрагивала, протягивая к нему ладони и тут же отдергивая их. Он был нужен ей и не нужен одновременно. И оба они будто выпили самый пьянящий и отравляющий коктейль из всех, которые только существуют.
