Змей

Нет, ну так мы далеко не уедем. Это нужно было учиться на космонавта лет пять, а может, и больше, и желательно было изучать именно эти технологии. А где же я мог это сделать? В Москве таких институтов нет. А может, и есть – да мне забыли об этом сообщить. Нужно искать какой-то другой, более реалистичный выход. В моей ситуации учиться некогда.

– Ева, насколько нам хватит кислорода?

– При текущем потреблении – на сто двенадцать дней, четырнадцать часов, восемнадцать минут, – бесстрастно сообщила мне помощница.

– А что потом? – не удержался я от вопроса.

– Появится угроза жизни персоналу станции, понадобится экстренная эвакуация.

– Супер. Может, сразу эвакуируемся? Чего ждать-то? – шутливым тоном уточнил я.

– Связь с ангарным отсеком отсутствует. Эвакуация в данный момент невозможна.

– Кто бы сомневался! – сообщил я Еве. – Что делать-то будем? Давай попробуем починить хоть что-то?

– Проведение ремонтно-восстановительных работ невозможно по причине отсутствия доступа в инженерный блок.

– Что расположено в инженерном блоке?

– Ремонтные роботы, роботы-уборщики, роботы обслуживания техники, роботы-разведчики, система управления роботами, вспомогательный центр управления роботами.

– А без них никак? – уточнил я.

– Проведение ремонтных работ возможно только ремонтными роботами либо квалифицированным персоналом из числа людей не ниже второго уровня допуска.

– Супер! Как я понял, роботы недоступны. Что насчёт персонала из числа людей?

– Специалисты с необходимым уровнем допуска на станции отсутствуют.

Опять замкнутый круг какой-то.

– Ева, освободи меня из этого кресла. Я устал. Я хочу есть и спать! А ещё принять душ и надеть чистую одежду! – сообщил я обо всех своих потребностях сразу.

– Управляющая капсула разблокирована. Потребность в еде может быть удовлетворена только за счёт неприкосновенного запаса по причине отсутствия доступа к зоне приёма пищи. Для отдыха пройдите в каюту командира станции. Гигиенические процедуры доступны в каюте командира станции. Чистая одежда находится там же.

Я с облегчением выбрался из капсулы. Хоть находиться в ней и было достаточно комфортно, и материал, которым она отделана, очень удобен и сразу принимает форму помещённого в неё человека, но, во-первых, как-то не привычно столько времени находиться без движения, а во-вторых, немного напрягает, что тебя постоянно придерживает какое-то поле – и не то чтобы сковывает движения, но именно слегка придерживает, и потому достаточно сложно избавиться от ощущения, что ты не свободен.

– Ева, где находится каюта командира?

– Двигайтесь по зелёному маркеру, – сообщила она.

На полу появилось что-то вроде бегущей от меня зелёной тонкой прерывистой линии, и я со вздохом двинулся по ней. Как ни странно, но каютой командира оказалась та самая закрытая комната, в которую я не смог попасть, когда искал, куда идти. В этот раз автоматика без проблем подчинилась моему прикосновению и с уже привычным лёгким шипением дверь сначала отошла назад, а затем сдвинулась в сторону, открывая мне проход в каюту.

Я вошёл и огляделся. Достаточно просторное помещение со сводчатым, светящимся потолком. Не окон, не мебели в каюте не было. У входа была ещё одна дверь – открыв её, я оказался в импровизированном санузле. Как же я обрадовался почти обычному унитазу! Надо же, сколько лет, какие расстояния, а унитаз самый обычный, ну, во всяком случае, по форме. Материал, правда, был использован явно другой – больше похожий на пластик, слегка вытянутой формы и тёплый на ощупь.

А вот с душем я разбирался дольше. Нашёл я его сразу. И воду включил, прикосновением к стене, тоже достаточно быстро. Но пока понял, как регулировать температуру, несколько раз выскакивал с криками из-под ледяных или, наоборот, очень горячих струй воды. Как оказалось, в итоге всё было элементарно просто: ведёшь рукой вправо – и вода становится горячее, ведёшь влево – холоднее. А я просто нажимал в разных местах стены и потому по очереди включал то ледяную, то горячую воду.

Что-то вроде шампуня подавалось вместе с водой и имело весьма приятный запах. По моим ощущениям, что-то нежно-цветочное. Как только я выключил воду, тут же включился обдув, и за несколько секунд высушил меня потоками тёплого воздуха, сгоняя с меня воду волнами, идущими сверху вниз.

Вернувшись в каюту, я огляделся по сторонам. Ничего напоминающего шкаф для одежды или кровать видно не было – просто пустое помещение.

– Ева, а где взять одежду и где кровать или хотя бы стул?

Слева от меня из стены выдвинулась панель, на которой находилась упаковка, чем-то визуально похожая на прозрачный пластик, но по тактильным ощущениям более мягкая и похожая скорее на очень тонкую ткань. Я разорвал одноразовую упаковку и облачился в белый комбинезон. Как оказалось, весьма удобный и подходящий мне идеально. Ни единой складочки и нигде не жмёт.

Пока я одевался, в противоположном углу комнаты уже стояла достаточно просторная кровать. Присев на край, я с наслаждением потянулся. Денёк выдался непростой.

– Теперь бы перекусить и можно на боковую! – сообщил я, ни к кому не обращаясь.

Тут же в стене открылась очередная ниша, внутри которой стоял стакан, похожий на наши бумажные одноразовые для кофе, но материал, опять же, был незнакомый. Внутри была жидкость, по консистенции чем-то напоминающая смузи, и ещё розоватого цвета. Что-то вроде молочного клубничного коктейля по внешнему виду, а на вкус… сложно описать вкус того, что никогда раньше не пробовал. Ну, во всяком случае, не противное, – подумал я.

– Ева, – обратился я к своей барышне, отпивая из стаканчика «смузи», – а сколько на станции сейчас времени? И вообще какое установлено время?

– Сейчас 26 часов семнадцать минут, стандартные сутки составляют 36 часов, – сообщила она мне.

– Это никуда не годится! Давай сменим время на более привычное для меня, а то при этом тридцатишестичасовом буду постоянно путаться. Нужно 24 часа в сутках, семь дней в неделе, 12 месяцев и 365 дней в году, – попросил я.

– С которого часа начать отсчёт?

– Пусть сейчас будет… – я задумался, – двадцать два часа, одиннадцатое ноября две тысячи двадцать четвёртого года, – сообщил я своё решение Еве.

– Принято. Время изменено.

– И ещё – как бы мне посмотреть на схему нашей станции? Нужно всё же попытаться понять, что же делать дальше.

Не успел я закончить свою мысль, как вдруг из ниоткуда прямо посередине комнаты возникло очень реалистичное трёхмерное изображение астероида с выступающими из него частями станции. Я аж отпрыгнул в сторону и чуть не выронил стакан со своим скудным рационом, поперхнувшись от неожиданности.

– Блин, зачем так пугать? – воскликнул я.

Это, конечно, здорово и очень удобно, но сознание пока никак не готово воспринимать такие фортеля! Стоишь ты в пустой комнате, и вдруг – раз! – и посередине возникает астероид со станцией в придачу.

– А что это – мы столкнулись с астероидом, или так и задумано? – уточнил я, присмотревшись.

– Станция была интегрирована в один из астероидов с целью максимальной маскировки и защиты, а вещество астероида использовалось для строительства, – сообщила мне Ева.

– Так, интересно, интересно, давай посмотрим.

Астероид, в который была встроена станция, имел форму неправильного шара, слегка вытянутого, подобно яйцу, но не такого ровного, и при этом грязно-серого цвета. Станция имела форму правильного круга в одной плоскости, который был помещён внутрь астероида, а его часть выходила на поверхность, не сильно, но выступая из тела астероида. По периметру круга и внутри него находились утолщения, которые, видимо, и были блоками станции. Они соединялись между собой более тонкими перемычками – видимо, переходы из отсека в отсек. Я насчитал двенадцать утолщений, значит, двенадцать отсеков.

– Ева, покажи, где мы сейчас находимся, – попросил я.

Тут же на схеме засветился зелёным цветом один из отсеков, который частично располагался внутри астероида и примерно наполовину из него выступал.

– Ага, а вот это что за отсек? – ткнул я пальцем на схеме на отсек, который был следующим после жилого и практически полностью своей внешней стороной выходил в открытый космос.

– Медицинский блок, – сообщила Ева.

– А следующий после него, если пойдём по открытой части станции против часовой стрелки? – уточнил я, указывая на блок, который был обозначен на схеме полупрозрачным.

– Блок вооружения и система защиты станции, – сообщила Ева.

– А мы можем на него посмотреть в реальном времени? У тебя камеры снаружи есть?

– Можем, но тогда прошу тебя присесть и не пугаться, – сообщила мне электронная помощница.

Я с благодарностью присел на край кровати и вовремя. Пол, потолок и стены в мгновение ока пропали, и я оказался в открытом космосе на краю астероида! Полный эффект присутствия. Прямо передо мной открывался вид на ту часть станции, о которой я и просил.

– Ласковая выхухоль! – прошептал я заворожённо. Вид открывался умопомрачительный. Я в детстве очень любил ходить с родителями, а когда повзрослел и сам, в московский планетарий на Баррикадной, но это, конечно, не шло ни в какое сравнение. Почему-то сразу было понятно, что всё это настоящее! И звёзды, и астероид, и вид на разодранный отсек станции. Ох и досталось же ему! Во все стороны торчала обшивка, больше половины отсека просто отсутствовало, и стало понятно, почему на схеме он был полупрозрачным. Я бы сказал, наоборот – его не было.

– Ева, можешь оценить ущерб по видео?

– Разрушение составляет семьдесят пять и семь десятых процента. Внешняя сторона блока практически уничтожена. Частично сохранилась только та часть, которая находится внутри астероида, – сообщила Ева.

– Давай посмотрим, как там следующий блок? Что там, кстати, у нас дальше?

– Блок связи, – и картинка начала плавное движение, переместившись к следующему блоку. Я как будто полетел вместе со своей комнатой вокруг астероида.

Вид у блока связи был немногим получше, чем у предыдущего. Разрушений было даже на первый взгляд поменьше, но ему тоже досталось.

– Ева, сколько всего блоков выходит на поверхность и какие? – уточнил я.

– Всего шесть блоков из двенадцати имеют выход на поверхность: жилой блок, медицинский блок, блок вооружения, блок связи, вспомогательный блок и ангары.

– Давай посмотрим на оставшиеся.

Так же плавно камера ускорилась и притормозила у следующего блока. Осмотрев все внешние блоки, я расстроился. Почти все были так или иначе разрушены. Ангары вселяли надежду, потому что удар пришёлся по касательной и, срезав обшивку, практически не тронул внутренности, что оставляло надежду на то, что там хоть что-то уцелело.

– Говоришь, ремонтные роботы находятся в инженерном блоке?

– Да, всё верно.

– Попасть мы туда можем либо через медицинский, либо через генераторный, судя по схеме?

– С учётом повреждения внешней обшивки медицинского блока в настоящий момент рекомендую попытку перехода только через генераторный блок, – резюмировала Ева.

– Ладно, завтра будем думать, что и как лучше сделать. Куда стаканчик выкинуть?

– Рекомендую ёмкость употребить в пищу. В ней находится необходимая организму клетчатка и микроэлементы.

Я с опаской посмотрел на стаканчик, но последовав совету, откусил кусочек. Вполне съедобно, да ещё при попадании в рот кусочки стаканчика практически сразу растворялись, напоминая какой-то очень нежный фрукт, правда, совсем не сладкий, но ощущения были похожи. Доев, я улёгся на кровать и попросил Еву погасить свет. Мысли о сегодняшних событиях проносились передо мной. Думая о том, что же мне делать дальше, я и сам не заметил, как провалился в сон.

Мне почему-то приснился Степаныч, который радостно бегал, подпрыгивая по какому-то залитому солнцем зелёному лугу и пел детские песенки. Приснилась Ева, почему-то в образе Паулины Андреевой из сериала «Лучше, чем люди», которая меня куда-то всё время звала, а я никак не мог подняться и пойти за ней. Потом приснилась мама, которая ласково гладила меня по голове и говорила на ушко какие-то приятные и успокаивающие слова. И проснувшись утром, я чувствовал себя на удивление хорошо отдохнувшим и полным сил.

Глава 4

Оказалось, что проход в генераторный блок закрывала аварийная переборка, и именно этот участок коридора я принял за тупик, когда впервые оказался на станции. Сейчас, когда вопросов у искусственного интеллекта к тому, кто оказался перед дверью, не было, переборка оказалась открытой, и передо мной была уже просто закрытая дверь, которая после прикосновения открылась, пропуская меня внутрь.

Пройдя по достаточно длинному переходу, я открыл дверь, ведущую в сам генераторный отсек. Помещение оказалось на удивление большим. Сложно было прикинуть расстояние из-за игры света и из-за того, что всё вокруг было уже привычно белым.

Посередине этого зала находилась светящаяся голубым цветом прозрачная колба-перемычка, соединяющая собой пол и потолок помещения. Возле пола и потолка она имела симметричные утолщения, чем-то отдалённо напоминая песочные часы. Только внутри, вместо песка, переливалась и искрилась то ли жидкость, то ли энергия – центральный генератор станции. Осознал я пришедшую мысль. Видимо, закачанная в меня ночью информация содержала эти сведения. Я точно знал, что мне нужно в правую дверь, которая ведёт в инженерный блок, а если пойти прямо, то можно перейти в блок лабораторий. Удобно, ничего не скажешь. И выспался, и знаниями себя обогатил.

– Ева, в переходе к инженерному блоку есть кислород?

– Ответ утвердительный. В генераторном блоке система жизнеобеспечения исправна. А вот в инженерный блок без скафандра выход не рекомендуется.

– У нас есть исправный скафандр? Только не говори, что все скафандры недоступны!

– В блоке управления есть четыре аварийных скафандра.

– Ну слава Богу! Хоть с этим проблем не будет. Показывай наше добро! – попросил я, выходя в коридор и направляясь к центру управления.

Пройдя по коридору, я вошёл в помещение центра. В открывшейся нише в стене меня уже ждали четыре скафандра. Лёгким прикосновением я выдвинул один из них и стал его надевать. И мимоходом поймал себя на мысли, что делаю я это легко и практически на автомате. Очень интересно!

– Ева!

– Да, Змей.

– Ну-ка, расскажи: откуда это я знаю, как достать и надеть аварийный скафандр, если впервые его вижу и понятия не имею, как им пользоваться, и уж тем более как он работает?

– Я посчитала, что будет разумно загрузить в твою память информацию об оборудовании, отсеках станции и первичные инженерные данные, пока ты спал, – промурлыкала Ева.

– Погоди, но вспомогательный модуль, помнится мне, говорил, что много загружать нельзя и это опасно? – насторожился я.

– Не дёргайся, Змей! В процессе сна эта процедура более щадящая, и я точно рассчитала необходимый объём информации. Загруженные данные не превышают пяти терабайт, что не несёт абсолютно никакой угрозы для здоровья человека, – с издёвкой отозвалась Ева.

– Что-о-о? – у меня аж глаза на лоб полезли. – «Не дёргайся»? Это откуда у тебя появились такие обороты?

– Во время загрузки данных образуется двухсторонний канал, вот и я немного обогатила себя твоими знаниями, в том числе языковыми. Или тебе приятнее общаться с бездушной машиной? – с этими словами Ева перешла на первоначальный металлический голос робота и сообщила: – Вспомогательный модуль управления станцией к работе готов…

Мне даже показалось, что в этом металлическом голосе прозвучала ирония. Это что, надо мной теперь и комп прикалываться будет? Дожил.

– Прекращай кривляться! У нас дел по горло, – посоветовал я ей.

– Хорошо, Змей, к работе готова, – уже привычным мне бархатным голосом проворковала Ева.

Закончив облачение в скафандр, я в последний раз всё проверил и шагнул за порог центра управления. Посмотрим, что у нас там с роботами и почему блоки недоступны, – подумал я, направляясь к переборке, ведущей в сторону генераторного блока.

Глава 5

– Ну дожили, кулики, нет ни хлеба, ни муки! – задумчиво произнёс я, глядя на пустое место, на котором, согласно схеме, должны были располагаться запасные энергетические блоки. Не было ни контейнеров, ни каких бы то ни было признаков их присутствия.

– Ева, здесь ошибки нет? Это точно то место? – с надеждой уточнил я.

– Ошибки нет. Именно здесь должны были находиться запасные энергетические блоки, – отозвалась моя помощница.

– Поставь задачу нашему ремонтнику: пусть займётся ревизией того, что есть на складе. Нужно понять, чего ещё мы лишились. Ну и давай думать, как быть дальше. Как и где блоки заряжали?

– В блоке связи были установлены зарядные ёмкости и уловители, которые аккумулировали энергию из космоса.

– Какого рода энергия нам нужна?

– Абсолютно любая. Хоть радиоактивная, хоть солнечная, хоть тепловая – подходит энергия любого вида. Уловители работали по принципу: бери всё, перерабатывай и аккумулируй. Они же избавляли станцию от лишнего тепла и перегрева, перерабатывая его в энергию, а излишки тепла выводились в открытый космос через внешнюю обшивку станции, которая выступает ещё и в роли радиатора охлаждения.

– Ну как же так? Именно тот блок, которого мы лишились… – обречённо возмутился я.

– На складе должны быть запасные уловители и аккумуляторы. Сейчас выведу схему их местонахождения.

– Не нужно, а то я здесь буду гулять до посинения, – произнёс я, стоя в проходе и глядя на казавшиеся бесконечными ряды стеллажей с контейнерами и всевозможными коробками, коробочками и прочими ёмкостями для хранения. – Лучше пусть ремонтник закончит ревизию, и уже потом будем думать, как быть.

Я развернулся и двинулся по направлению к выходу со складов. Судя по всему, складской комплекс был самым большим помещением на станции – ну, по крайней мере, из тех, что я уже успел обследовать. Метра четыре–пять в высоту и по площади, на вскидку, больше нескольких футбольных полей. Всё, конечно, здесь было здорово организовано, но расстояния впечатляли.

Пока я искал место хранения запасных энергетических блоков, нагулялся вдоволь, а ещё постоянные блики в темноте от яркого света, отражаемые от контейнеров и стен, били по глазам. Я с самого утра ничего не ел, а время, я сверился с показаниями на мониторе шлема, уже подходило к шести часам вечера, и я начал немного уставать.

«Хватит приключений на сегодня», – подумал я. Мне торопиться некуда, успеем всё найти и сделать завтра.

– Ева, если он найдёт запасные части для зарядки энергоблоков, сколько займёт их развёртывание?

– Необходимо провести обследование остатков блока связи, чтобы понять, можно ли там развернуть систему зарядки, не производя полного восстановительного ремонта блока, на который у нас не хватит ресурсов.

– Зачем? Ведь жилой блок тоже частично выходит в открытый космос. Может, там её и смонтировать? Хотя бы временно.

– Такой вариант возможен. Задачу я поняла.

Проходя по переходам в сопровождении своих бравых охранников, я про себя усмехнулся. Уж больно их постукивание конечностями по полу напоминало перестук копыт нескольких лошадей, скачущих по мостовой, – если, конечно, не смотреть на самих роботов, издающих эти звуки.

– Ева, а как наши бравые железные друзья заряжаются энергией? – задал я давно интересовавший меня вопрос, наблюдая за ними. – У них вроде никаких портов для подключения не видно, или они просто хорошо спрятаны?

– Для зарядки им достаточно находиться в периметре блока, подключённого к единой энергосистеме.

– Хочешь сказать, что энергия на станции передаётся безо всяких проводов?

– Да. На станции реализована беспроводная передача энергии. Каждый блок присоединяется к общей сети, и тогда все необходимые механизмы снабжаются энергией, пока находятся в периметре. Это же касается и скафандров, и других энергетических приспособлений, включая оружие. Хотя я могу ограничивать доступ в случае, если энергии недостаточно.

– Тогда я не совсем понимаю: зачем заряжать энергетические блоки, если мы просто можем получать энергию из космоса, как ты говоришь, и обеспечить ею всю станцию?

– Для этого нам пришлось бы развернуть уловители размером больше самой станции, что совсем небезопасно для самих уловителей и приведёт к демаскировке. А так энергия аккумулируется в блоках и затем расходуется по мере необходимости.

– Слушай, что-то я не додумался раньше спросить, и всё некогда было, а кто создал эту станцию?

– Я не обладаю такой информацией, – огорошила меня Ева.

– То есть как это – не обладаешь? – Я аж остановился от неожиданности.

– Я осознаю себя только в момент запуска протокола расконсервации, – добила меня она.

– И что, в тебя даже не заложили сведения о модели, годе выпуска и прочих базовых сведений? Даже в моём мире на всех компьютерных устройствах такие данные всегда были.

– Я не совсем компьютер, но у меня есть серийный номер и год выпуска. Я могу сообщить свою модель, но мне больше нравится имя, которое ты мне дал. – В её голосе послышалась ирония – или мне опять показалось?

– Это, конечно, здорово, но как же события, которые предшествовали протоколу консервации? Разве ты до него не работала? А кто вёл бой и с кем?

– Могу только повторить: я осознала себя только в момент запуска протокола расконсервации, и в моих данных нет вообще никакой информации о периоде, ему предшествовавшем.

– Очень интересно, – произнёс я, погружаясь в свои мысли.

Простым путём ничего понять не получилось. Тогда поищем ниточку, за которую можно будет потянуть и начать распутывать этот клубок. Ведь кто-то же построил эту станцию, и бой, судя по всему, был самый настоящий, и твари разгуливают по станции самые что ни на есть чужеродные. Да и меня сюда забросили не просто так – теперь это очевидно.

Станция находится в критическом состоянии, а все эти протоколы не позволили искусственному интеллекту самостоятельно заняться восстановлением. А моё появление, да ещё и с подтверждённым ДНК, точно на случайность не похоже.

– Ладно, Ева, рассказывай, как тут пользоваться столовой? А то я слона готов съесть, – напомнил я о себе.

– Я не уверена, что смогу приготовить слона, так как мне не знаком этот термин.

– Да и не надо! – поддержал я её с улыбкой. – Это выражение такое. Слоны – самые большие сухопутные животные на моей планете, вот и говорят: «слона бы съел», так голоден.

Войдя в столовую, я, к своему удивлению, не обнаружил привычных нам рядов столов и стульев, мест раздачи продуктов и прочих атрибутов общепита. Очередное белое помещение со слегка закруглёнными стенами и отсутствием каких бы то ни было признаков того, что здесь принимают пищу.

– Ева, если так и дальше пойдёт, то я рискую потерять связь с реальностью и слегка тронуться умом от обилия белого цвета! Нельзя ли привести помещение в более подходящий вид?

– Практически все помещения станции настраиваются по вашему усмотрению.

– Мне показалось, или ты выделила слово «вашему»? Развей мои сомнения, пожалуйста! Мне не в первый раз кажется, что ты пытаешься шутить.

– Я являюсь самообучающейся системой, и в этом не должно быть ничего удивительного. С кем поведёшься, от того и наберёшься! – выдала Ева и засмеялась.

– Да-а-а… – протянул я. – Надеюсь, что хотя бы райское яблоко попробовать ты мне не предложишь!

– Я не знаю, что это, но если ты объяснишь, то могу попробовать его изготовить.

Нет, ну точно женщина! Ещё не всё знает, но уже манипулирует. Хотя кто его знает, как там в той истории с Адамом и яблоком всё было на самом деле? Представляете, сначала показали дерево с плодами, а потом обложили инструкциями: мол, смотри, трогать ни-ни. И что бедной девушке оставалось? Гулять по райскому саду, гордо отворачиваясь от яблок? А запретный плод, как известно, сладок, так что…

– Ладно, шутница. За юмор – пять, а вот поесть уже сильно хочется и, желательно, не стоя!

Рядом со мной прямо из пола сформировался вполне приличный стол с одной плоской ножкой посередине и похожий на него стул. Я присел за пустой стол.

– Ева, а как еду выбирать? Эту информацию ты в меня не закачивала, судя по всему, потому что я понятия не имею, как это сделать.

По уже сложившейся на станции традиции, к которой я начал понемногу привыкать (ну или банально перестал шарахаться от неожиданности), передо мной возникло изображение с таблицей, в которой были перечислены разделы: «Растительная пища», «животная пища», «напитки» – и много чего ещё. Список был довольно внушительный.

Я даже немного растерялся от такого разнообразия. Подумав, я выбрал раздел «Животная пища», и тут же он раскрылся в ещё один список: «Мясо», «рыба», «птица», «морепродукты». Выбрав раздел «мясо», я перешёл в ещё один список, насчитывающий не много ни мало – тридцать две страницы.