скачать книгу бесплатно
– Не уверен, что она с удовольствием вспоминает о том периоде жизни, – заметил старик. – Но я узнал Жики немного позже, при весьма жестоких обстоятельствах. Но вернемся к твоей бабушке Моник…
– Ты приехал к ней?
– Я даже знаком с ней не был. Но у меня имелось рекомендательное письмо.
– Рекомендательное письмо? От кого?
– Так ли это важно? Но, чтоб произвести на тебя впечатление, признаюсь – от мессира Ронкалли.[32 - Анджело Джузеппе Ронкалли – мирское имя папы Римского Иоанна ХХШ (25 ноября 1881 – 3 июня 1963) римский папа с 1958. Известен своей пацифистской деятельностью.]
Изабель насторожилась – она часто слышала имя его Святейшества, беатифицированного[33 - Причислен к лику блаженных.] не так давно. Поговаривали, что его даже собираются причислить к лику святых[34 - И причислили – в 2014 году, через год после описываемых событий.]. Моник часто рассказывала о нем с искренним восхищением, но Изабель ни разу в голову не пришло спросить, откуда та его знает.
– Иоанн XXIII написал рекомендательное письмо к моей бабушке?
– Что?! О нет! Моник Гризар тогда еще только начинала свою блестящую карьеру. Письмо было адресовано тогдашнему Магистру Ордена. Папа рекомендовал меня на пост вице-командора итальянского отделения Паллады.
Изабель вздрогнула. – О чем вы, экселенца? Какая еще Паллада?
– Не стоит ломать комедию, дитя мое, – посоветовал старик. – Я полностью в курсе существования Ордена палладинов и даже некоторое время был его активным рыцарем. И именно в этом качестве прибыл в Париж в начале шестидесятого года, посетив твою бабушку в особняке близ парка Монсо. Я был, без ложной скромности, хорош собой, пылок, красноречив и умел произвести впечатление на женщин, и в частности – на гордячку Моник Моар – в то время занимавшую пост вице-командора. Мы понравились друг другу.
– Что вы имеете в виду, экселенца?
– Невинное дитя! – дребезжаще рассмеялся старик. – Тебе и правда нужно пояснить? Я хранил это в тайне, пока Моник была жива, но теперь, когда ее не стало – мои руки развязаны. Очень быстро после нашего знакомства мы стали любовниками.
– Но… но… – растерялась мадам де Бофор. – Но ведь Моник была замужем!
– Кому и когда мешали мужья, carissima? – подмигнул ей Росси. – Более того, наши отношения имели последствия. Необратимые.
– То есть, вы хотите сказать…
– Именно. Моник родила дочь Женни – от меня, а вовсе не от этого falotico[35 - Странноватого (итал).] Огюста Моара! Следовательно, ты – моя внучка. Уж не знаю, разочарует тебя это или обрадует.
– Вы уверены, экселенца? Как вы можете утверждать?..
– Я подкупил одну из твоих горничных и вот результаты ДНК-теста, – он протянул молодой женщине листок бумаги. Она пробежала его глазами – документ был выдан лабораторией H?tel-Dieu de Paris[36 - Старейшая клиника Парижа.] – у нее нет причин не верить ему. Нет, ну какова Моник!
– Я тебя убедил? – старик поднял седую бровь – глаза его, несмотря на возраст, черные и живые, с любопытством рассматривали Изабель. Та очевидно была шокирована.
– Я не знаю, – она попыталась вернуть ему листок.
– Оставь себе, – он отклонил ее руку. – У меня есть копия. Она понадобится, чтобы изменить завещание.
– Завещание, экселенца? – поразилась Изабель.
– Зови меня «дедушка», – мило попросил Росси.
– Ну уж нет, – фыркнула Изабель. – Так что там насчет завещания?
– Как ты оживилась! – хохотнул он. – Я решил включить тебя в завещание наряду с тремя моими законными сыновьями и шестью внуками. Я чрезвычайно богат – никто не будет обижен – если только налоги все не сожрут. Хочешь, оставлю тебе Вермеера?
С лица Изабель уже исчезла чуть снисходительная гримаска, с которой она слушала Винченцо еще минуту назад.
– Я давно наблюдаю за тобой, дитя. Ты решительна, хладнокровна и умна. Но что-то тебя беспокоит.
– С какой стати я буду это с вами обсуждать? – пожала плечиком Изабель. – Лучше расскажите, что вас связывает с Палладой?
– Ничего. Я порвал с вашим Орденом много лет назад. Практически во время моего романа с Моник. Тогдашний Магистр Ордена – Селена де Бофор…
– Бабушка моего мужа, – прошептала Изабель.
– Она самая. Редкая была стерва, dio l’abbia in gloria![37 - Царствие ей небесное (ит).] Так вот, Селена категорически отвергла мою кандидатуру.
– Почему?
– Потому что во время войны мой отец был министром в правительстве Муссолини – большинство знатных семей Рима и Венеции, l'еlite del paese,[38 - Элита страны (ит).] поддерживало дуче. До меня донесли слова Селены «Фашистам нет места в Ордене». Ей было безразлично, что в семнадцать лет я сбежал из дома и воевал в «Стелла роса»[39 - «Stella Rosa» – рота в составе гарибальдийской бригады итальянского сопротивления имени Витторио Синигалья. Лейтенант Джованни – советский летчик по имени Иван(погиб в бою).], и сам лейтенант Джованни сделал меня адъютантом! Sono stato un eroe![40 - Я был герой (итал).] Ей было плевать! И я избавил Орден от своей нежелательной персоны. И от своих средств, разумеется. Я был молод, горяч, и, не буду скрывать, оскорблен. Да как она посмела!
– Меня она тоже не любила, – пробормотала Изабель. – В конечном итоге она обвинила меня в смерти моего мужа. Сказала, что я довела ее внука до самоубийства.
– Я слышал эту печальную историю. Конечно же, ты не при чем.
– У него был нервный срыв! А она обвинила меня в измене.
– Разумеется, безосновательно, – покивал старик.
– Bien s?r![41 - Разумеется (фр).] – воскликнула молодая женщина возмущенно.
– Видимо, она ненавидела тебя на генетическом уровне, – ухмыльнулся Росси. – Vecchia disfatta![42 - Дрянная старуха (ит., груб).] Она оскорбила меня публично! Я бросил все и вернулся в Венецию.
– Бросили все? – поджала губы Изабель. – И мою бабушку в том числе?
– Как ты верно подметила, Моник была в то время замужем. Не думаю, что скандал пошел бы ей на пользу.
– И вам, экселенца.
– И мне, – легко согласился Росси. – Кому вообще нужны скандалы, mamma mia!
– Как же вам удалось порвать с Орденом?
– Как? – усмехнулся он. – Да очень просто. Я основал собственный.
– Собственный Орден? – поразилась Изабель. – Какого рода?
– «Il Vettore». Когда-нибудь слышала?
– Нет, никогда. Кого вы защищаете?
– Защищаем? Diemeneguardi![43 - Боже упаси! (ит).] Мы работаем для собственного удовольствия и процветания. Строго говоря, это не совсем Орден. Скорее научное историческое общество. Обожаю древние артефакты. Я их коллекционирую.
– Успешно?
– Ну, не буду врать, Копья Судьбы[44 - Копье Судьбы – согласно Евангелию от Иоанна, римский воин вонзил это копье в подреберье распятого Иисуса Христа. Как и другие Орудия Страстей Господних считается величайшей реликвией христианства.] в моей коллекции еще нет, но зато много других великолепных экземпляров. Как-нибудь, если захочешь, я тебе покажу. Иногда нам мешают. И это очень меня расстраивает.
У Изабель появилось чувство, что старик подобрался к сути их встречи.
– Дорогая моя, – продолжал он, – пару лет назад мы пытались завладеть прекрасным артефактом дома Альба. Нашей целью был знаменитый гребень, известный как пейнета Беренгарии.
– Это какая Беренгария? – лениво поинтересовалась Изабель.
– Беренгария – жена английского короля Ричарда Львиное Сердце[45 - Английский король из династии Плантагенетов. Годы правления 1189-1199 гг.] и внучка короля Кастилии Альфонсо Седьмого[46 - Годы правления 1127-1157.].
– Не поверю, экселенца, что вы всерьез принимаете подобную чепуху. Ричард Львиное Сердце… короли, королевы! Детские сказки.
– Да нет, девочка, вовсе не сказки! Это исторические факты, которым есть документальное подтверждение. Пейнета Беренгарии – несомненный исторический артефакт.
– Не тот ли это гребень, в котором танцует мадам Королева? – тут ее голос, обычно звонкий и властный, стал звучать приглушенно – словно ей что-то мешало в горле. Изабель даже чуть кашлянула.
– Именно он.
– Меня приводит в недоумение, почему Франсуа… то есть герцог Альба, до сих пор не потребовал его обратно, – злым голосом заявила Изабель. – Если он такой ценный. Каким точно годом он датируется?
– А это самое любопытное! Дело в том, что Беренгария, будучи еще принцессой Наваррской, прежде чем выйти замуж за английского короля, долгое время скиталась по Европе – многие хотели жениться на ней – она была лакомой партией для коронованных особ Европы – еще бы, наследница Наварры! Ее то и дело захватывали в плен, потом освобождали, потом опять она становилась заложницей очередного принца – а их тогда бродило по дорогам несчетное количество – не забывай, это было время крестовых походов и Европу наводнили странствующие рыцари и бандиты, и порой трудно было различить – кто есть кто. И вот однажды, в лесах Шампани, на Беренгарию и ее эскорт – или, вернее, его жалкие остатки – напал отряд вооруженных до зубов мародеров. Невесте английского короля грозила смертельная опасность, но ей на выручку пришли рыцари окрестного замка, хозяйкой которого была…
– Катрин де Бофор! – воскликнула Изабель.
– Конечно, ты знаешь легенду о том, откуда взялась Паллада[47 - См. вторую книгу серии «Хроника смертельной осени»]. Беренгария нашла приют в замке и провела там несколько месяцев, за которые успела сдружиться с благородной дамой.
– Она гостила в замке до того, как Катрин изнасиловали английские крестоносцы, или после? – в вопросе Изабель звучала ирония. – Думаю, до – иначе графиня не была бы столь гостеприимной к невесте английского короля.
– Как ты права, carissima! – одобрительно кивнул Росси. – Беренгария гостила в замке Бофор до известного тебе события, которое стало отправной точкой для Ордена. И, уезжая, оставила графине на память…
– Гребень? – оживилась Изабель.
– Нет, почему же гребень? – Росси удивился.
– Но как же? – вздернула бровки молодая женщина. – Вы только что сказали – гребень носит имя Беренгарии.
– Да, носит, но это вовсе не значит, что он таковым является.
– Не понимаю. Если она оставила гребень…
– Да нет же! – в нетерпении воскликнул старик. – Беренгария подарила Катрин де Бофор молитвенник – в полном соответствии с тогдашними традициями – настоящее произведение готического искусства – в золотом окладе, инкрустированный драгоценными камнями, с рисунками изумительной красоты.
– Все равно не понимаю, – Изабель пожала плечами. – А при чем тут гребень?
– О, дитя мое! – прищурился Росси. – Сдается мне, эта тема очень тебя интересует!
– Вовсе нет, – она поджала губы. – Но гребень Альба знаменит. Правда, я не подозревала, что он настолько старинный.
– Старинный, но не настолько. Конец семнадцатого века. А тот молитвенник экспонируется в Лувре. Его выставили на аукцион сорок лет назад. Я пытался его заполучить, но не вышло… Лот перекупил кто-то из дома Ротшильдов, а потом…
– Нельзя ли ближе к делу! – довольно резко попросила Изабель. – Я по-прежнему ничего не понимаю.
– Я вот-вот перейду к сути! – пообещал Росси. – Проблема в том, что когда речь заходит об истории, я увлекаюсь… Так вот, молитвенник. Бофоры владели им века, пока в 1679 году французская принцесса, племянница Людовика XIV, Мария Луиза Орлеанская не вышла замуж за испанского короля Карлоса II. Сердце короля-солнце не дрогнуло, когда он отдал шестнадцатилетнюю девочку одержимому безумцу Карлу. Более того, испанского монарха подозревали в инцесте.
– И что? При чем тут Бофоры?
– Терпение, дитя мое! Марию Орлеанскую сопровождала многочисленная и знатная свита, так как по слухам, принцесса была вовсе не племянницей французского короля, а его дочерью.
– Подумаешь, – Изабель наморщила носик.
– Вместе с принцессой в Эскориал[48 - Резиденция испанских королей со вт. пол. 16 века.] отправились ее придворные дамы. Одна из них Катрин, графиня де Бофор.
– Очередная Катрин! – фыркнула Изабель.
– Это имя носили королевы и святые. Но графиня была совсем юной, всего на год старше своей королевы. Для нее нашелся жених при испанском дворе. Угадаешь, кто?
Изабель закатила глаза: – Ну конечно! Герцог Альба?!
– Точнее, будущий 10-й герцог Альба, тогда он еще звался маркизом Толедо. Предполагается, что в качестве приданого она получила и молитвенник Беренгарии.
– Но при чем тут гребень?
– В отличие от Марии Луизы, которая была несчастлива в браке и ненавидела Испанию до конца дней, Катрин полюбила и мужа, и страну, в которой вскоре почувствовала себя как дома. В качестве свадебного подарка дон Франсиско Альварес де Толедо преподнес невесте пейнету невероятной красоты.
– Пейнета Альба…
– Именно! Впоследствии на зубцы гребня был нанесен текст на старофранцузском языке – изящное ле[49 - Ле – во французской литературе XII–XIV веков стихотворное повествовательное произведение лирического или лирико-эпического характера.], которое Беренгария посвятила подруге и записала на форзаце[50 - Форзац – элемент конструкции книги, лист, соединяющий книжный блок с переплётной крышкой.] молитвенника. Это настоящий шедевр – и литературный, и ювелирный. И конечно, несомненный исторический артефакт. Впервые пейнету надела Катрин де Бофор на собственное венчание. И с тех пор все невесты дома Альба венчались, набросив белоснежную мантилью из валенсианских кружев на высокий гребень. Так, вернее, было, пока во времена Гражданской войны[51 - Guerra Civil Espa?ola; июль 1936 – апрель 1939) – конфликт между Второй Испанской Республикой в лице правительства испанского Народного фронта (республиканцы) и оппозиционной ей испанской военно-националистической диктатурой под предводительством генерала Франсиско Франко (мятежники).] дворец Лирия не разграбили красные, и гребень не затерялся… Если точнее, все думали, что он затерялся. А он преспокойно себе лежал в подвалах Франко, и после того, как тот умер в 1975 году, все его состояние перешло к Хуану Карлосу, а тот не спешил с разбором наследства. Вот так и вышло, что несколько лет назад пейнету передала русской примадонне королева София. Ее чрезвычайно впечатлил русский «Дон Кихот», и она решила подарить Анне Королевой что-нибудь истинно испанское. Не нашли ничего лучшего, чем отдать ей гребень Беренгарии. Да какое она имеет на него право!
– Ну, не меньшее, чем вы… дедушка, – усмехнулась Изабель.
– Ошибаешься! Ах, как ты ошибаешься, дитя мое! Да будет тебе известно, наш род Росси идет от четырнадцатого герцога Альба, который во время Пиренейских войн[52 - Совокупность вооружённых конфликтов на Пиренейском полуострове в ходе наполеоновских войн начала XIX века, в которых Наполеону противостоял союз Испании, Португалии и Англии.] путешествовал с матушкой по Европе. Несколько месяцев он провел в Венеции. И тайно обвенчался там со знаменитой куртизанкой Марией Гонфалоньери…
– С куртизанкой? – Изабель была шокирована.
– Венецианские куртизанки того времени были прекрасными образованными женщинами и редкий мужчина мог устоять перед их прелестью и умом. Вот юный Альба и попался.
– То есть, если вы мой дед, а она моя пра… пра… прабабка, – растерянно проговорила Изабель, – то я – потомок герцогов Альба?..
– Ты мгновенно ухватила суть! – воскликнул Росси. – И да будет тебе известно, у меня есть подписанное по всем правилам свидетельство о браке дона Карлоса Мигеля Фитцджеймса Стюарта и Сильва и моей прапрапрабабки Марии. А также свидетельство о рождении моего предка – Винченцо Гонфалоньери.
– Почему об этом ничего не было известно? – прошептала ошарашенная Изабель.
– К сожалению, брак был аннулирован в 1815 году Святейшим Престолом по требованию короля Испании Фердинанда VII, как не получивший официального монаршего одобрения. Кстати, может, брак и не был бы расторгнут, но на момент его заключения юный Альба был несовершеннолетним.
– Проклятье! – вырвалось у Изабель.
– Да уж, – вздохнул Росси. – Марию поспешно выдали за венецианского торговца Росси, и тот признал Винченцо Гонфалоньери законным сыном. Надо заметить, почтенный негоциант оказался прекрасным мужем и отцом, брак принес ему немалую выгоду, так как за Марией дали отличное приданое. Именно с этого союза началось восхождение нашего рода. Со временем Росси стали элитой венецианской знати, потеснив Контарини, Гритти и Гримани… Испанская история была похоронена в семейных архивах и, скорее всего, сгнила бы от плесени и грибка, если б твой дедушка, – он приосанился, – не начал наводить порядок в семейной библиотеке. Ее немного подтопило во время очередного наводнения в конце пятидесятых, и надо было срочно принимать меры. Я посвятил разбору несколько лет, и то, что обнаружил, повергло меня, тогда еще молодого человека, в шок. Примерно, в каком сейчас находишься ты. А еще я нашел упоминание о последней воле моего… нашего предка. Герцог Карлос Мигель Альба завещал пейнету Беренгарии Марии Гонфалоньери-Росси – видимо, он не переставал любить ее до конца дней. Но, естественно, подобное упоминание не имеет никакой юридической силы.
– Несомненно, – с сожалением кивнула Изабель.
