скачать книгу бесплатно
– Благодарю вас, господин Ланской, – Сергеев поднялся, чтобы размять затекшие ноги, – пока все, спасибо.
– Позвать кого-нибудь? – спросил Антон.
– Пожалуй, мы прервемся на некоторое время, – ответил следователь. – Я прошу всех пока находиться на кухне.
– А может, вы разрешите нам перебраться в мою спальню? Девочки совсем вымотаны, – попросил Антон.
– Не возражаю, – кивнул следователь, а когда Ланской вышел, повернулся к Зубову:
– Саша, так чего там не было?
– „Травиаты“. Все остальное на месте. Точнее, коробка с DVD валялась рядом с диваном, на полу, но там еще должна быть аудиоверсия, а ее нет.
– А в комнате есть проигрыватель?
– Да, стоит музыкальная система Sony.
– Ну-ка, пошли, посмотрим.
Они вернулись в гостиную, где продолжали работать криминалисты. В углу возился с бумажками Зимин. Зубов жестом подозвал его к себе и кивнул на музыкальный центр.
– Здесь уже пальчики сняли?
– Нет еще, не успели. А что, надо открыть? – поднял капитан вопросительно брови. – Это мигом.
Женя Зимин достал шариковую ручку из внутреннего кармана пиджака и дотронулся до кнопки. Лоток беззвучно выехал из гнезда. Они заглянули внутрь – в лотке проигрывателя отливал перламутром диск, с надписью по-итальянски: Verdi Giuseppe „La Traviata“ – „Teatro alla Scala“.
– И что это такое? – хрипло произнес Глинский, подошедший посмотреть, чем они там занимаются.
– А он, оказывается, любитель музыки, – откликнулся Сергеев хмуро. – Черт, только этого мне не хватало. А ну-ка, Вить, пойди, спроси у любовничка нашего, включал он ночью музыкальный центр или нет.
Глинский вернулся через пару минут:
– Говорит, не включал. Как он изящно выразился: „Романтик – не в моем стиле“.
Следователь повернулся к майору:
– Ну и что ты думаешь?
Зубов пожал плечами:
– Если Рыков не лжет – значит, музыкальный центр включал убийца.
– Может, испанец?.. Нервный он.
– Вовсе необязательно. Хотя он ночевал один, и алиби у него нет по определению, – покачал головой Зубов.
– Испанские страсти, – встрепенулся Сергеев. – Хозе, Кармен и все такое.
– Кармен, между прочим, не испанка, а цыганка, – вмешался Глинский.
– Да ладно?! – удивился Сергеев. – Всю жизнь считал, что испанка…
– Сто пудов – цыганка, – упрямо повторил капитан.
– Умный больно, – беззлобно проворчал Сергеев. – Но какая, по сути, разница? В любом случае, надо прояснить кое-что по части этого подарочка. Сдается мне, здесь не все так просто. Давай-ка, капитан, сюда этого Хозе.
Мигель старался сохранять спокойствие. Он поудобнее устроился в кресле напротив следователя и замер в высокомерном ожидании. Однако вскоре от его равнодушия не осталось и следа.
– Ваше полное имя?
– Мигель Кортес де Сильва и Эстебес.
– Род занятий?
– Энолог.
– Что это такое? Эно.?
– Энолог. Я занимаюсь оценкой виноградников, пробой почвы, воды и вина.
– Место работы?
– Я фрилансер, работаю по контрактам.
– Где вы находились в момент преступления?
– Если вы мне скажете время преступления, я смогу вам ответить. Я был со всеми, когда Орлов обнаружил труп. Зрелище не из приятных. Но когда ее убили – это не ко мне, а, скорее, к Булгакову.
– То есть?
– Булгаков врач… хирург. Он осматривал труп после того, как мы ее нашли.
– Как подробно он ее осматривал?
– Я не очень хорошо видел. Кажется, он пощупал ей пульс, вот здесь, – Мигель прикоснулся к шее. – Чтобы убедиться, что она мертва.
– Больше ничего?
– Трудно сказать. Диван стоит так, что за Сержем мне почти не было видно эту несчастную девицу…
– Ну хорошо. Расскажите о вчерашнем вечере.
– А что – вчерашний вечер? – удивился Мигель. – Провели мы его прекрасно.
– У вас была дама?
– Ах, вот вы о чем! – усмехнулся Мигель. – Слух обо мне пойдет по всей Руси великой… Да, у меня была прелестная дама. Мы чудно провели вечер. И если б нам его не испортили.
– Астахова сама попросила вас разыграть эту сцену? – нетерпеливо перебил его Сергеев.
– Нет, о чем вы? Я, когда увидел Орлова с этой. как бы помягче выразиться.
– Девушкой. – подсказал ему Сергеев.
– Ага, девушкой, как же! Где я был, когда она была девушкой. – скривился Мигель брезгливо. – Когда я увидел Орлова с этой телкой, сразу подумал о том, что все пахнет большим скандалом, и в этом скандале Катрин будет обиженной стороной. Мне захотелось избавить ее от унижения. Я сам ей предложил проучить этого кретина.
– То есть, она вас не просила? – встрял в разговор Зубов.
– Нет… Помните, у Булгакова: „Никогда и ни о чем никого не просите, гордая женщина. Сами предложат и сами все дадут…“. Так вот – Катрин гордая и никогда не стала бы ни о чем просить. Но не думаете ли вы, что Катрин убила эту. мм. барышню?
– Не имеет значения, что я думаю. И на Воланда вы не тянете, – хмыкнул Сергеев. – Но еще один вопрос на эту тему я задать вам обязан: вы когда-нибудь состояли с Астаховой в интимной связи?
– Ну это-то тут при чем? – возмутился Мигель.
– Черт подери, – следователь разозлился. – А вы видели, что написано на стене? Чье имя? Вы думаете, оно просто так там написано? Кто-то упражнялся во французском правописании? Итак, повторяю вопрос – вы состояли с Астаховой в интимной связи?
– Нет! – заорал Мигель, – Кому нужен такой риск?!
– Насколько я знаю женщин, – проговорил Сергеев, – такая попытка могла бы принести плоды, тем более что ее любовник обходится с ней, как я слышал, не лучшим образом.
– Мне жаль вас, господин следователь, – надменно процедил Мигель. – Вы знали не тех женщин. Наши женщины – он с гордостью выделил слово „наши“ – безупречны в поведении.
– Оно и видно, – хмыкнул Сергеев. – Это ей за ее безупречное поведение лицо разбили?
– А это не ваше дело. Мы сами как-нибудь разберемся.
– Ага, разберетесь, – ехидно произнес Сергеев. – Однако, поехали дальше. Во сколько вы отправились спать? И где вы спали этой ночью?
– Спал я вот в этом самом кабинете. Кресло в углу раскладывается во вполне сносное plaza de alojamiento[21 - Койко-место (исп)]. А во сколько пошел спать – точно не скажу. Примерно в два. Может, и позже.
– Вы ничего не слышали необычного ночью или ранним утром? – Сергеев решил проигнорировать незнакомое ему выражение.
– Вроде нет… Здесь прекрасная звукоизоляция… Если б эту девку убивали за стеной кабинета – я бы не услышал.
– А ночью не вставали?
– Ночью – нет. Утром принял ванну. Мне хотелось подумать.
– О чем?
– Да какая вам разница, о чем? О жизни, – огрызнулся Мигель.
– И во сколько вы предавались размышлениям о жизни?
– Не смотрел на часы. Рано. Проснулся, не мог уснуть и пошел освежиться. Было светло. Но ночи сейчас короткие. Могло быть и пять, и шесть утра. Повалялся в теплой воде с полчаса и пошел снова спать.
– Во сколько вы встали?
– Около одиннадцати. Точнее не могу сказать. Анна постучала в дверь. Умылся, пришел на кухню завтракать.
– Кого вы там застали?
– Анну. Она варила кофе…
– Антон Ланской тоже находился на кухне?
– Нет. Я спросил, где он, и Анна сказала, что он порезался.
– Значит, сами вы не видели? – спросил Сергеев заинтересованно.
– Нет… Потом на кухню притащился Орлов. Без Катрин, – вдруг добавил Мигель с внезапной злобой.
Зубов оторвался от протокола.
– Они все еще были в ссоре?
– Да кто их разберет! Орлов не казался умиротворенным. Дерганый какой-то. Не знаю, что у них там произошло, но, по моему мнению, хороший секс успокоит кого угодно. Они навряд ли помирились. После того, как Орлов ее…
– Что он с ней сделал? – быстро спросил Сергеев.
– Не знаю… Я при этом не присутствовал. Но утром Орлов имел наглость заявить, что у них все нормально. Именно так он выразился: „Нормально“. Врет, скорей всего. Но если даже и так – надолго ли?
– Вам нравится Екатерина Астахова? – спросил Зубов.
– Не ваше дело, – отрезал испанец.
– Вам не нравится Андрей Орлов? – спросил Сергеев.
– Что значит – не нравится? Мы дружим долгие годы. Но это не значит, что мы всегда одобряем друг друга. По большей части – не одобряем. Между нами не все гладко, но это не мешает нам тесно общаться, даже придает отношениям некую остроту, – ответил Мигель. – Это все? Я могу быть свободен?
– Нет, – ответил следователь. – Пока нет. Вы подарили Ланскому на день рождения компакт-диск?
– Да, „Травиату“.
– Чем был продиктован ваш выбор?
Мигель задумался. Стоит ли пытаться им объяснить? А собственно, почему бы и нет?
– Анна, жена Антона, танцевала в Ла Скала в две тысячи седьмом. Это именно та постановка, я знаю, ВВС снимали телеверсию. Я как раз приехал в Милан по делам, и она позвала меня. Потрясающий спектакль. И этот диск – большая редкость.
– А в проигрыватель вы вставляли диск?
– Нет, даже не распечатывали, – удивился Мигель. – Точно, не распечатывали!
Мигель вспомнил, как Анна улыбнулась ему, взяв из рук Ланского врученный тому подарок. Это было ее первое выступление в Ла Скала – незабываемое, она и Борис очень гордились им. Ошеломляющий по красоте балетный номер – танец матадоров. Их появление в третьем акте сорвало не меньше оваций, чем несравненная Виолетта – Георгиу[22 - Анжела Георгиу – румынская оперная певица, сопрано] и Альфред – Варгас[23 - Рамон Варгас – мексиканский тенор]. Искушенная итальянская публика чуть не разнесла зал.
– Понятно, – кивнул Сергеев. – Может, вы сами вспомните что-нибудь, что вчера вам показалось странным?
