Чернильные орешки

Принц Хёбукё выделялся своей осанкой. Стоял ли, сидел ли, он всегда гордо поднимал голову, словно прятался за невидимой броней, созданной из паранойи.

Он избегал многолюдных событий, предпочитая тишину своих уединенных покоев. Постоянное беспокойство о будущем и недоверие к окружающим отталкивало его от близости с людьми. Он потратил годы на изучение политики и стратегий, но в глубине души оставался одиноким и неуверенным. Даже совместное появление господина Гёбукё с наследным принцем добавляло сомнений.

– Как я могу отказать в помощи такой достойной компании? – продолжил принц Хёбукё с улыбкой, уже более теплой, но все еще немного натянутой. Казалось, он едва сдерживал презрение, наполнявшее его холодные водянистые глаза при одном лишь присутствии Сано.

Принц Хёбукё направил платформу ближе к ним, все время невольно наблюдая за реакцией Сано.

– Значит, решено! – произнес Сано. – Мы будем охотиться вместе. Оставим формальности и приступим к делу. Лиса долго не останется без внимания.

В его голосе прозвучала тень предвкушения.

Прощупывая почву, принц Хёбукё прислушивался к каждому слову, каждому вздоху, стремясь понять, какие скрытые течения могли бы пролить свет на истинную суть отношений между Сано и наследным принцем. Взгляд его то и дело перебегал с одного на другого, не упуская ни единой детали.

Сано ускорился. Он пытался разгадать тайны наследного принца, но лишь безмолвное спокойствие сквозило в каждом его движении.

Сано был уверен, что принц Хёбукё откажется охотиться с ними. Уже жалея, что пригласил его, он ловил каждое изменение в голосе Второго принца.

– Принц Хёбукё, ваша помощь была бы бесценна в решении одного вопроса следствия, – наконец проговорил Сано, разрывая долгую паузу.

Принц Хёбукё продолжал вслушиваться в каждое произнесенное слово, стараясь уловить скрытые смыслы. Он понимал, что игра этого человека куда опаснее, чем кажется на первый взгляд.

– Вы о чем-то хотите спросить меня?

Внимание Сано было направлено на путь перед ними, где могли появиться препятствия и неожиданности.

– Да, хочу. Что стало причиной ссоры между вами и наследным принцем? К сожалению, не могу о том же спросить самого наследного принца, поскольку он потерял память.

Принц Хёбукё вздохнул.

– Мой брат, – он поглядел на принца Насицубо, – выросший в окружении слуг и нянек, собирался подвижничать в горах. Как бы поступили вы на моем месте? Устроили бы своему брату скандал?

Сано подумал о Момотоси.

– Возможно.

– Я поругался с ним и запретил ему покидать дворец, но он меня не послушал. Если что-то пришло ему в голову, он никогда никого не слушал.

– Вы все-таки склонны считать, что он своевольно покинул дворец?

– Я не могу утверждать в полной мере, – принц Хёбукё пожал плечами, – но его упрямство всегда ставило меня в неловкое положение. Мы выросли в разных мирах. Я был обязан следовать всем правилам и традициям, а он мечтал о свободе.

Сано задумался. Мечты наследного принца о свободе стали для него новостью. Он-то всегда считал, что именно наследный принц верный хранитель правил и традиций.

Когда лесные тени стали гуще, и окружающая природа начала дышать предчувствием охоты, принц Хёбукё направил платформу к смене курса и пообещал отыскать их позже.

Убедившись, что вокруг никого, и за ними нет отстающих, Сано приземлился. Солнце едва пробивалось сквозь густую листву. Сано знал, что времени у них немного. Если задержка будет долгой, вскоре лес наполнится криками поиска.

* * *

Юдзиро гнал от себя плохие мысли, свои худшие опасения. Оставался способ попытаться выйти с Тсутому на связь и дать понять, что господин не умер. Для совершения «призыва» ему нужна была киноварь и уединение. Если с тем, где найти киноварь, он определился, то со вторым было сложнее: его постоянно кто-то окружал и расстраивал его намерения.

Оказалось, у него полчище слуг разных рангов, десятки учителей, дюжина нянек, помогавших ему с утренним и вечерним туалетом. И хоть бы одна наложница!

Юдзиро пытался проанализировать ситуацию. Время утекало, как песок сквозь пальцы, и каждый момент отсрочки ставил его в еще более опасное положение.

Сойдя с платформы, Сано обрушил на Юдзиро поток информации:

– Итак, что я имею: за день до вашего бегства императрица ездила в храм Камо, но так там и не появилась, возможно, она выехала в дом господина канцлера. При выезде из двора и въезде женские экипажи никто не проверяет, а на следующий же день вы исчезли.

Свидетели уверены в том, что императрица после вашего исчезновения была спокойна и лишь делала вид, что встревожена. Поначалу я допускал вот какую мысль: императрица оставила вас в доме канцлера, но что-то вынудило вас покинуть его дом и, не зная, куда податься, вы пустились в странствия. И ваши странствия продлились недолго, учитывая, что вы не успели обгореть на солнце и покрыться загаром, а ваши ступни – не огрубели.

Так же я думал, что те кровоподтеки и ушибы вам нанесли разбойники, которых вы встретили, странствуя. Учитывая, что странствовать и страдать вам довелось недолго, остается непонятным, почему, когда мы встретились, вы были так обезвожены и истощены.

Только все эти предположения ставят меня перед другим вопросом: раз наследный принц практикуется в демонизме, то к чему ему идти на такие ухищрения с женскими экипажами и как вы могли позволить избить себя смертным разбойникам? Управлять чужими духовными силами, подвергать человека болезненным воспоминаниям способен лишь некто, кто практикуется в демонизме. Никак иначе.

Тень ухмылки пробежала по встревоженному лицу Юдзиро. Он приготовился услышать изобличающую речь от главы сыскного ведомства.

– Вы забыли письменность, основы конфуцианства, сутры, словно никогда их и не знали, но свои демонические практики вы помните, как надо. В отраженных воспоминаниях в вас вколачивали гвозди, от них должны были остаться следы, но следов нет…

Сано смолк. Охотничья накидка его из грубых лубяных волокон крепилась на одинокую застежку на правом плече. Он отстегнул ее и, раздвинув исподние рубашки, обнажил грудь, рассеченную тонкими поперечно-продольными шрамами. Эти уродливые шрамы на его теле служили ежедневным напоминанием об его выборе.

– Если вы исказили свои духовные силы, чтобы практиковаться в демонизме, то на вашем теле должны были остаться такие шрамы, но… Их нет.

Сано смотрел на Юдзиро, как хищник смотрит на загнанную в угол добычу. Сердце Юдзиро запрыгало в тяжелом ритме. Он больше не желал выдумывать оправдания. Ему нужна помощь, как никому другому, и хоть кто-то во дворце должен стать его союзником.

Время неумолимо утекало. Юдзиро собрал всю волю в кулак. Он вдохнул глубоко и стремительно отбросил суету своих мыслей.

– Господин Гёбукё… Как вы и сказали вчера, любые дела можно уладить путем взаимных соглашений и уступок. Так вот… Если выполните одно мое важное условие, то я обо всем вам поведаю не тая.

– Никаких условий. Выкладывайте.

– В таком случае, я отказываюсь говорить с вами, – Юдзиро отвернулся.

Сано вздохнул.

– Хорошо, какие у вас условия?

– Могу ли я рассчитывать, что оно будет выполнено?

– Можете, – не задумываясь, бросил Сано.

– Отправьте своих людей в провинцию Иэ Нэн, в храм под горой, за человеком по имени Тсутому.

Сано поднял свои уставшие глаза, под которыми залегли глубокие тени.

– Тсутому?

– Да, Тсутому, а провинция называется Иэ Нэн. Храм под горой.

– Я уже слышал это имя, когда встретил вас на дороге. Кто такой этот Тсутому?

Внезапно лес ожил. Крики начали раздаваться со всех сторон, и Юдзиро, не теряя времени, ответил:

– Перво-наперво распорядитесь своими людьми, чтобы отправились за ним.

– Я распоряжусь по возвращению во дворец, – обещал Сано, приводя свои одежды в порядок.

– Тогда я обо всем поведаю лишь после вашего приказа.

За стоящей перед Сано фигурой скрывалась загадка, которую он хотел разгадать. Решение было принято – он не мог позволить себе роскоши игнорировать слова этого человека.

– Хорошо, – наконец произнес Сано, стараясь контролировать голос. – Я выполню ваше условие. Придется надеяться, что вы не обманете мои ожидания.

Юдзиро вздохнул с облегчением, но не позволил себе расслабиться окончательно. Он сделал шаг назад, стараясь создать дистанцию между собой и Сано.

– Благодарю вас, господин Гёбукё. Теперь нам нужно выбираться.

– Что здесь происходит? – потребовал ответа принц Хёбукё.

Стоя на платформе, он попеременно оглядывал глаза Юдзиро и Сано. Лицо его выразило недоумение, смешанное с раздражением.

Стараясь притупить остроту момента, Сано быстро запахнулся и бросил решительный взгляд на принца Хёбукё.

– Принц Хёбукё, мне необходимо немедленно вернуться во дворец. Есть важные дела, которые следует обсудить. Позвольте мне довести это до конца.

Принц Хёбукё, скривив брови, задумчиво кивнул. Он смотрел на Сано, словно пытаясь понять подлинность его намерений через мутные воды подозрений.

– Хорошо, а ты, – принц Хёбукё, нахмурившись, посмотрел на Юдзиро, – поедешь со мной охотиться дальше или отправишься с ним?

– Идите, Ваше Высочество, – сказал Сано, – я буду держать вас в курсе.

Со спешкой подступающего врага Сано прыгнул на земляную платформу и направился прочь из леса. Юдзиро поймал на себе холодный, но решительный взгляд принца Хёбукё.

День обещал быть удачным. В воздухе чувствовалось предвкушение добычи. Вдалеке, между деревьями, мелькнуло рыжее пятно. Лиса – цель охоты, момент, ради которого так долго готовились.

Сердца охотников разгорелись азартом. Командиры дали сигнал – и все, как один, рванули за рыжим зверем.

Натренированное обоняние гончих не подводило. Взволнованные и возбужденные, сановники бросились в погоню, ведомые чутьем своих четвероногих спутников. Лес, казалось, ожил: треск веток, лай и рев собак, крики охотников – все это слилось в единый гул. Лиса, движимая страхом и инстинктом, маневрировала между деревьями, стараясь запутать преследователей, но не смогла избавить себя от поимки.

Картина разворачивалась стремительно: лиса, загнанная в угол, уже едва держалась на лапах. Принц Ёсифуми – младший шестнадцатилетний сын Левого министра в звании архивариуса – подлетел ближе всех к своей цели и наконец-то заметил измученное животное. Его быстрая рука наставила стрелу. На мгновение все замерло, и только тяжелое дыхание слышалось в тишине. В этот момент остатки сил у лисы иссякли, и собаки, злобно рыча и лая, бросились на свое предназначение. Запах добычи и вкус победы витал в воздухе, смешиваясь с ароматом хвои и листьев.

На глазах у всех лиса обернулась прекрасной девушкой. Сановники замерли, не в силах оторвать взгляд от принцессы из дворца Щедрых наград, стоящей перед ними вместо загнанного зверя.

«Демоническая лиса», – обрадовался Юдзиро. Она способна принять любой человеческий облик, входя в сердца людей, даруя им иллюзии и запутывая мысли.

На службе все гадали, как лисичка могла попасть во дворец, и каждый высказал свои предположения. Но это была демоническая лиса и во дворец она могла проникнуть через нарисованную печать где-то на территории двора. Оставалось понять, где эта печать или печати.

В ее глазах отражались тысячи звезд, и голос ее был сладок. Она посмотрела на принца Ёсифуми, который вскинул лук, с такой мольбой и невыразимой печалью, что сердце его дрогнуло, и лук слабо закачался в руке.

– Пощади меня, – прошептала она, едва слышным голосом, но каждое ее слово будто проникало прямо в душу. – Не все так просто, как кажется на первый взгляд. Я не зло, о котором говорят.

Слова ее успокаивали и обволакивали, будто мягкий шелк, но принц Ёсифуми знал, что не мог позволить себе потерять бдительность.

– Это демоническая лиса! – крикнул кто-то из сановников. – Она принимает облик того человека, который в сердце!

– Она приняла облик принцессы из дворца Щедрых наград! – засмеялся другой.

Левого министра, стоящего чуть поодаль, похвалили:

– Ваш сын уже так повзрослел и ему нравятся возвышенные душой принцессы.

– Такой талант, а пойдет на воротник, – Левый министр изогнул губы в ухмылке.

Принц Ёсифуми собрался с духом, стараясь не поддаться ее чарам, и крепче сжал оружие. Его желто-зеленые одеяния сверкали в проблесках солнца.

– Ты можешь быть кем угодно и говорить что угодно, – твердым голосом произнес он. – Но я не могу ни освободить тебя, ни поверить твоим словам.

– Я принцесса из дворца Щедрых наград. Твое сердце полнит любовь ко мне, а мое к тебе.

Ее голос прозвучал как мелодия, ведущая прямым путем к сердцу, но юноша знал, что нельзя доверять этой мелодии. Уверенность и решимость наполнили его. Принц Ёсифуми взглянул на возлюбленную перед собой, и в этот момент ему казалось, что вся окружающая его реальность начинает блекнуть и терять четкие контуры.

– Если ты действительно та, за кого себя выдаешь, докажи это, – произнес он, несмотря на сумбур в голове. – Покажи мне доказательства своей правоты.

Демоническая лиса облизала губы, и в ее глазах промелькнула тень глубокого страдания.

Со всех сторон сановники бросились подсказывать, перекрикивая друг друга:

– Не верь ей!

– Убей ее!

– Это не принцесса!

– Это демоническая лиса! Она примет любой облик!

– Ты хочешь доказательства? – прошелестела она, ее голос прозвучал печально и проникновенно. Она приблизилась к нему и прижалась губами к его губам.

Принц Ёсифуми зарделся цветком шафрана и с трудом удержался от того, чтобы не упасть на колени перед этим великолепным существом, но открыв глаза, со взбудораженными криками присутствующих, все исчезло. Демоническая лиса прыгнула в ближайшие кусты, и все вновь кинулись следом.

Глава 6.

Сано вернулся во дворец, где нашел своих подчиненных. Он приказал им отправиться в провинцию Иэ Нэн, в храм, расположенный под горой, и найти там человека по имени Тсутому. После этого они должны были доставить его во дворец, прямо к Сано.

Ему не хотелось возвращаться на охоту. Он снова подумал о даме Нисё.

Обряд изгнания еще продолжался, когда Сано пришел во дворец Живописных видов просить госпожу Рейкедэн о беседе.

К этому времени солнечный свет пополз по обширной зеленой территории. На горизонте, где небо встречалось с землей, играли яркие краски. В воздухе разносился аромат свежей травы и цветов. Теплый ветер шептал сквозь ветви, приглушая к прогулке.

– Господин Гёбукё хочет задать вам и придворным дамам какие-то вопросы, – услышал он слова служанки, обращенные к госпоже Рэйкедэн.

– Это мы будем задавать ему вопросы, – смеясь, произнес молодой женский голос, принадлежавшей одной из фрейлин.

– Спокойно, дамы, – произнесла госпожа Рэйкедэн, ее голос искрился любопытством и доброжелательностью, – вы же не хотите показаться ветреными особами? Лучше спросим его о делах, которые привели его к нам, чем развлекаться пустыми шутками. Садитесь, господин Гёбукё. Мои дамы разнообразят наш разговор.

На галерее, приподнятой над землей и закрепленной на сваях, сел Сано, а госпожа Рейкедэн с фрейлинами – за опущенными занавесями с узорной каймой, к которым приставили еще переносной занавес. Так, что могли просматриваться лишь белые овалы их лиц в обрамлении черных длинных волос, да очертания многослойных платьев. Монахи и заклинатели заполнили все остальное пространство и читали молитвы. Воздух был густо напоен благовониями и запахом свеч. Всем было тесно и жарко, однако, ни один не покинул покои. Сидели и в коридоре, и за его пределами. Сидели друг у друга на рукавах и подолах платьев.

На галерее царила тишина, прерываемая лишь шепотом молитв и треском свечей. Сано, углубившись в свои мысли, воспринимал обстановку как сонное зрелище. Его внимание привлекали не только образы дам за занавесками, но и мрачные фигуры заклинателей, погруженных в свои ритуалы. Каждый жест, каждое слово, казалось, были пропитаны неизменной серьезностью.

Сано, чувствуя неловкость в присутствии стольких внимательных взглядов, поклонился. Госпожа Рейкедэн внимательно следила за ним, ожидая начала разговора.

– Обряд, кажется, действует плодотворно, – заметил он, – поговаривают, злобный дух перестал докучать в задних покоях.

– Глава заклинателей Сэкай знает свою работу, – хихикнули дамы, способные видеть его, а он их – нет.

– Госпожа Рейкедэн, – продолжил Сано, – я действительно желаю задать несколько вопросов, связанных с недавними событиями во дворце. Ваши ответы могут помочь нам прояснить ситуацию и предотвратить дальнейшие неприятности. Надеюсь, вы и ваши дамы сможете посвятить немного времени моим вопросам.

Легкий шепот пробежал по рядам фрейлин. Казалось, тема обсуждения начала ими восприниматься всерьез. Госпожа Рейкедэн обменялась понимающими взглядами с несколькими дамами и снова повернулась к Сано.

– Конечно, господин Гёбукё, – ответила она. – Мы готовы рассказать все, что знаем. Начинайте, пожалуйста, свои вопросы, и мы постараемся ответить на них как можно подробнее.

Сано кивнул, чувствуя, что лед недопонимания между ним и придворными дамами начал таять. Впереди предстоял долгий разговор, но первый шаг был сделан, и важные ответы могли быть найдены здесь – в сердце дворца Живописных видов.

– Меня привели беспокойства за безопасность придворных. Как вы знаете, если есть жертва, значит есть и виновник.

– Дама Нисё стала жертвой злобного духа, – возразила госпожа Рейкедэн. – Почему ведомство озабочено смертью челядинки?

– Но, уважаемая госпожа, даже если зло коснулось лишь низших слоев, это не уменьшает риск для всех нас. Если злобный дух действительно существовал, он может явиться снова, – продолжил Сано с легкой настойчивостью, стараясь сделать свою речь убедительней.

Она подняла брови, но не спешила с ответом. Сано почувствовал, что у него есть шанс укрепить свои аргументы.

– Будьте уверены, что я сделаю все возможное, чтобы защитить придворных от любых угроз. Ваша безопасность – это наше призвание.

– Призвание, говорите? – усмехнулась она. – Кажется, ваша преданность слишком очевидна. В этом дворе малая искра может разжечь пожар.

Сано замер, уязвимый под ее критическим взглядом. Он в подробностях посвятил ее в детали про демонов-сластолюбцев, которые рассказал наследный принц. В течение этого рассказа хихиканья продолжали преследовать его. Он чувствовал себя неуютно и хотел поскорее уйти.

– Не уверена, что во дворе нашелся бы водоем, оскверненный такими демонами, – в глубокой задумчивости пробормотала госпожа Рэйкедэн.

– Это и кажется подозрительным.

– Где же госпожа Северных покоев? Вот что кажется подозрительным, – этот намек, призванный всех развеселить, отпустила одна из фрейлин. Все стали смеяться.

А другая фрейлина пропела:

– Ах, припозднились цветы и этой весною тоже…

Дамы стали смеяться еще громче.

Сано не мог позволить себе отвлечься на смех. Он обратился к своему внутреннему чувству спокойствия, сохранив терпимость к насмешкам придворных дам.

– В этом году выйду любоваться другими цветами. Возможно, это будут дикие орхидеи, расцветающие на неприступных отвесах, или простые полевые цветы, – хоть и припозднился он с ответом, но все же получил их благосклонность.

Среди аристократов многоженство и тайные возлюбленные считались общепринятой нормой и даже правилом. Если у мужчины была всего одна жена, его считали человеком низкого происхождения, скудным, бедным. Но и прослыть повесой было недопустимо.

В таком окружении, где каждая мелочь была предметом пристального внимания, Сано старался не вызывать лишнего интереса к своей персоне. Его умение находить баланс между чужими ожиданиями и своим внутренним миром вызывало как восхищение, так и зависть. Лишь немногие знали, что его истинные помыслы были устремлены куда-то вдаль, туда, где не слышны сплетни и затаенные ревности.

– Дамы обижаются, что ваше сердце закрыто для любви, – улыбка снисхождения слышалась в голосе госпожи Рейкедэн.

– У каждого есть свои тайны, госпожа, – тихо произнес Сано. В его голосе не было вины, скорее примирение с самим собой.

– Тайны лишь до тех пор, пока не становятся явью, – заметила она, ее голос затерялся в тихом шорохе веера.

Сано слегка кивнул в знак согласия. Ему предстояло еще многое обдумать. Его путь был сложен и тернист, но сейчас, под тяжелыми взглядами придворных дам, он чувствовал себя почти свободным.

Между тем, разговор плавно сворачивал с темы его личной жизни. Фрейлины, убаюканные ответом, опять обратились к своим делам, погружаясь в шутливую перепалку и перешептывания. Лишь госпожа Рэйкедэн все еще не отводила пристального взгляда от Сано, точно стараясь прочесть то, что скрывалось за его внешним спокойствием. Она знала, что за маской притворного равнодушия скрывается нечто большее, чем просто нежелание следовать нормам двора.

– Вы были привязаны к даме Нисё, – продолжил Сано. – Неужели, именно вам не посчастливилось обнаружить ее тело?

Нападки придворных дам закончились, но Сано чувствовал, что это еще не все. Они ждали, когда он даст им новый повод испытать его.

– Ее обнаружила дама из отделения дворцовых прислужниц.

– Одна из младших распорядительниц?

– Да. Та, что среди собравшихся на обряд.

Сано нашел глазами Найси-но дзё, которая вместе с остальными читала молитвы.

Найси-но ками – дама из отделения дворцовых прислужниц, которая обучала служанок, надзирала за ними и следила за соблюдением этикета, была одной из главных распорядительниц отделения. В ее подчинении находились младшие распорядительницы – найси-но дзё – и являлись дочерями сановников четвертого и пятого рангов.

– Вы говорите о дочери господина Сэкая?

– Да, это она.

Словно почувствовав на себе посторонний взгляд, Найси-но дзё повернула голову и нерешительно переглянулась с отцом, который вел обряд. Ее отец, господин Сэкай, нахмурился, но молча наблюдал за происходящим.

Госпожа Рейкедэн велела служанке позвать Найси-но дзё. Служанка засеменила к младшей распорядительнице, уже подтянувшейся навстречу, заметив ее приближение.

– Где вы обнаружили тело дамы Нисё? – спросил ее Сано.

– В общей комнате для прислужниц, – девушка опустила взгляд и слегка поклонилась.

Пот выступил у нее на лбу и шее, но Сано понимал, что причиной тому долгое пребывание под жаром свеч в месте тесного скопления людей.

Найси-но дзё требовалось время, чтобы собраться духом. Кожа на ее руках покрылась мурашками, лицо исказилось от отвращения. Будто в это самое мгновение запечатленная в ее сознании жуткая картина вновь предстала перед ее глазами.

– Увиденное оскорбило мой взор. Ее обнаженное тело было белым и приобрело трупное окоченение. На нем… На нем выступали глаза, господин Гёбукё. Тысячи глаз! А я не сразу поняла, что это за наросты на ее теле, похожие на мелкое соцветие грибов… и…

Придворные дамы забились в приступе омерзения и ужаса, издавая множество звуков и стонов. Ветер, проносящийся по залу, приносил с собой прохладу, но это не облегчало тревогу, охватившую дам.

Госпожа Рейкедэн, испытывая все нарастающее беспокойство, прихрамывая, бродила за занавесью, точно раненная хищница в поисках добычи. Каждое слово, произнесенное в этот момент, казалось ядовитым.

– Успокойтесь! – громко скомандовала она, но ее слова лишь увеличили напряжение.

Дамы, обнимая друг друга, шептали о том, что их уши не должны слышать. Молодая фрейлина, лишь недавно ставшая частью их общества, всхлипывала, не понимая, как оказалась втянутой в эту мрачную историю.

Холодные мурашки ползли по собственной спине Сано при упоминании «глаз». У него зачесалась шея, он понимал, что это лишь прядь волос кольнула ему в шею. Он бы все отдал, чтобы выбросить «глаза» из головы.

Найси-но дзё продолжила рассказывать. Весь день они нигде не наблюдали Нисё, а ведь она была такая шумная и вездесущая, что все от нее уставали. Кто-то сказал ей, что Нисё еще не проснулась и спит. Найси-но дзё разозлилась и пошла в ее поисках, обнаружив в общей комнате для прислужниц, накрытую одеялом. Она со всей силы стащила с нее одеяло.

– Ее тело было таким безобразным, какое свет не видывал! – чуть не крикнула она, дрожа от ярости и ужаса одновременно.

Сано перевел дух, слишком впечатленный ее рассказом. Ему хотелось расчесать себе лицо, шею и кожу на голове. Но он удерживал свои руки в покое, они лежали на коленях, ноги подогнуты под себя, спина нарочито прямая.

– И что случилось потом?

– Как я уже говорила, все произошло как в тумане… Я вскрикнула и бросилась на поиски отца. Он сказал, что нам не следует никому рассказывать об этом, а нужно лишь вывезти тело несчастной из дворца.

– Господин Сэкай лично вывез тело Нисё? – взгляд Сано устремился в поисках главы заклинателей и долго не отпускал его.