По разные стороны мира. Забвение

Ваша любезная и верная своему слову,

Атия»

– Что-то Атия маловато рассказала, – первым отреагировал на письмо подруги Илиан, явно недовольный письмом.

– Хм… может, она не хочет испортить нам первое впечатление, – пытался защитить свою девушку Викентий.

– Вик, она ни единой детали не раскрыла! – пытался возмутиться юноша.

– Как думаешь, что с Таврионом? – быстро переключил внимание друга Вик, не желая противостоять Илиану.

– Может что-то случилось! – громко воскликнул тот, явно переживая за молодого человека. – Когда мы в последний раз виделись, он тоже был ка-ким-то не таким. И как чётко подметила Атия, Тав отказывается об этом говорить. Заставляет нас гадать и переживать! – тревожно подметил юноша, впадая в еще большее беспокойство.

– Да ладно, не переживай ты так, – попытался успокоить, как он знал, разыгравшееся воображение друга Вик. – Думаю, когда он захочет, то расскажет, если это что-то действительно серьёзное.

– Возможно… – пробормотал Илиан, ни капли не успокоившись.

***

«Куда он мог деться?» – недоумевал Викентий, пытаясь найти внезапно пропавшего друга. Они шли вместе в зону отдыха, чтобы немного расслабиться после достаточно напряженной первой половины дня, как ни с того ни с сего Илиан, бросив «Я сейчас», испарился в неизвестном направлении. «Что могло быть столь срочным, чтобы так удрать?» – тихо пробормотал под нос юноша, чувствуя себя немного брошенным.

– Вик! – резкий, навязчивый голос Евстахии напугал подростка, из-за чего тот даже еле заметно вздрогнул. – Вот ты где! Я как раз тебя искала.

– Ев-евстахия. Как неожиданно – нервно ответил он высоким тоном девушке, криво улыбаясь в попытке скрыть своё нежелание с ней разговаривать. – Что тебе было нужно?

– Ммм… Просто ты выглядел очень одиноким и печальным, и я захотела спросить, всё ли хорошо, – застенчиво начала оправдываться она, подходя к нему ближе, явно нарушая личные границы.

– О… Да, я в порядке – чувствуя себя неловко и некомфортно, юноша попытался отодвинуться от неё, сделав несколько шагов назад. – Это всё? – немного грубее, чем ему хотелось бы, стремился прервать нежелательный разговор Викентий.

– Нет, я… – Начала было Евстахия, как была прервана стремительно, а что самое удивительное, гневно идущего к ним Илиана.

– Евстахия, – холодно поприветствовал он девушку и сразу же обратил свой взгляд на Вика. – Пошли, – резко прерывая беседу, юноша схватил друга и столь же гневно потащил в направлении к зоне отдыха.

– Что случилось? – поражённый раннее не виданным состоянием друга, недоумевал Викентий.

– Ничего, – всё еще зло прервал допрос Илиан.

– Это, по-твоему, ничего?! – начиная действительно беспокоиться за него, не соглашался отпускать Вик. – Я тебя таким злым никогда не видел!

– Всё нормально, – вздохнув, не желал делиться с другом своими проблемами юноша. – Успокойся.

Викентий хотел действительно допросить его, но, не желая конфликтовать, решил просто посоветоваться по этому поводу с Атией, прежде чем вмешиваться.

***

Вик замечал, что что-то происходит, но у него не было всей информации, чтобы картинка сложилась или хотя бы обрела смысл. У юноши было ощущение, что его друг резко перестал ему доверять, или случилось что-то такое, о чём тот не хотел ему рассказывать. Что бы это ни было, это сказывалось на настроении Илиана. И именно этот факт так беспокоил Викентия.

Ко всей этой секретной истории добавлялось и собственное раздражение юноши. Поведение Евстахии его начинало выводить из себя, особенно без успокаивающего присутствия Атии или подколок Илиана, который всегда ими разбавлял подобные давящие моменты. Эта упёртая девушка постоянно подходила слишком близко, вторгаясь в его личное пространство. Вику было некомфортно, и он даже пытался дать об этом ей знать, но та не желала его слушать. Ощущая себя несчастным и бессильным что-либо сделать, ему оставалось лишь её избегать. Но юноша чувствовал, что это раздражение медленно переходило в злость. Ему нужен был момент спокойствия, которого он так и не мог улучить. В конце концов, было логично, что этот нарастающий комок недовольства вскоре взорвётся.

Ничего не предвещало беды, помимо нарастающего внутреннего напряжения у Викентия. Это был достаточно обычный день, в череде, казалось бы, одинаковых дней, всё таких же гнетущих. Однако вскоре это изменилось.

Печальный, грустный Илиан был слишком непривычен и беспокоящим Вика. Но его неразговорчивость даже немного успокаивала юношу в комфортной тишине, которая была для них чем-то новым. Возможно, именно из-за того, что он был слишком расслаблен этим странным уютом всё и произошло.

Сидя в библиотеке, и уткнувшись каждый в свою рукопись, никто из них не заметил приближения двух девушек. Евстахия и Ифиона, как всегда, нарушили их покой:

– Вик! – громкий возглас Евстахии заставил вздрогнуть задумчивого Илиана, который смотрел на одну и ту же страницу, как вынужден был отметить Вик, слишком долго для того, кто действительно бы читал её.

– Евстахия, Ифиона, – попытался вежливо поприветствовать девушек Викентий, – вы здесь за рукописями? Не советую так громко говорить в библиотеке, – невольно отчитал он Евстахию, уже раздраженный её постоянным присутствием.

– Грубо, – с осуждением заметила Ифиона, нахмурившись на юношу и украдкой бросая любопытные взгляды в сторону Илиана.

– Грубо – это постоянно прерывать меня, когда я чем-то занят, Ифиона, – резко выразил накопившееся недовольство Вик. – Грубо – продолжать донимать меня, хотя я, вроде как, ясно дал понять, что мне это не нравится, – продолжал юноша, с каждым словом всё больше раздражаясь и начиная злиться. – Грубо, Ифиона, – быть ужасно навязчивой и на столько тупой, чтобы не понимать, когда ты другому человеку не интересна. Кто здесь действительно груб, так это Евстахия, – не сдержался и всё же повысив под конец своей тирады голос Викентий. – Так что избавьте меня уже от своего присутствия!

Илиан тупо уставился на своего друга, явно не ожидая таких слов от него. Медленно переводя взгляд с Вика на девушек и обратно, единственное, что смог сказать юноша было: «Ого…». Но, казалось, этого было достаточно, чтобы Ифиона посмотрела на него, выглядя оскорбленной. Евстахию же слова его друга, видимо, сильно задели, что заставило её глаза блестеть от сдерживаемых слёз. Бросив на Илиана в последний раз разочарованный взгляд, Ифиона увела свою подругу, в попытках сохранить хоть немного её лица. Заметив неодобрение смотрителя, юноша спросил так тихо, как мог:

– Ты в порядке? – искренне выразил обеспокоенность за своего друга Илиан, будто впервые замечая его настроение.

– Теперь, надеюсь, да, – попытался уверенно ему ответить Вик, но всё же сдавшись, признался. – Нет… На самом деле, лишь немного легче, но теперь я чувствую себя виноватым.

– Думаю, – решив подбодрить его, юноша на мгновение вернул себе былую беззаботность, – на некоторых людей нужно просто накричать, чтобы они тебя услышали. Не парься.

– Пожалуй, ты прав, – впервые, спустя достаточно долгое время, искренне улыбнулся Вик. – Кажется, я ей больше не нравлюсь.

Юноши посмотрели друг на друга и не смогли сдержать смеха от этой мысли. Забавляясь и не прекращая смеяться, они почувствовали, как все заботы на мгновение отступили и их ничто не тревожило. До тех пор, пока они снова не увидели неодобрение смотрителя, который уже хотел было подойти к ним. Решив, что им лучше как можно скорее покинуть библиотеку, Вик и Илиан сдали рукописи, и, продолжая смеяться, как можно скорее ушли.

26 день Гелидуса 492 гСВК

Дни отдыха и День Изменившегося Мира были для Викентия наполнены столь сильной радостью от встречи и времени с Атией, что всё остальное будто отошло на второй план. Они долго не виделись, и, хотя постоянно писали друг другу письма, это всё же было не то же самое, что, наконец, встретиться. Однако, всё хорошее всегда почему-то должно заканчиваться, и, с началом учёбы, они снова были разделены. Таврион в этот раз появился лишь на День Изменившегося Мира и выглядел более обеспокоенным, чем обычно. Для Вика осталось загадкой такое состояние друга, впрочем, как и для остальной их компании. Илиан из-за этого совсем извёлся, будто заразился этой обеспокоенностью от молодого человека. И, хотя юноша был ещё одним поводом переживать, Вик решил отложить это на будущее. Сегодня ему было слишком грустно, чтобы разбираться в чувствах других людей, даже если это его друзья. Сегодня – его день рождения, и, он получил ещё одно письмо от Атии. На этот раз именно содержание письма так сильно расстроило юношу.

«Мой хороший,

К моему большому сожалению, я не смогу присутствовать на твоём дне рождении. Занятия становятся всё сложнее, и времени почти ни на что не остаётся. Я бы очень хотела быть рядом с вами, как раньше, когда мы праздновали дни рождения все вместе, вчетвером, но, увы, не получится. Как же это раздражает! Я очень надеюсь, что Илиан хоть немного скрасит твой день, и вы вместе повеселитесь. Но не слишком сильно, в конце концов, завтра вам на занятия!!! Не опаздывай и не грусти! Кстати, как вы там, ничего ещё не натворили? Надеюсь, у тебя всё хорошо. Не раскисай!

С поздравлениями и сожалениями,

Твоя Атия»

Не грустить у Вика после письма, что больше являлось запиской, не выходило. Родителей тоже не было дома, хоть они и оставили ему праздничной еды и тамплету. Викентия огорчало их постоянное отсутствие, но оно было всегда скрашено присутствием друзей. Однако, теперь и их не будет, только он и Илиан. Юноше даже думать не хотелось о том, что будет на следующий день рождения, после того как его друг присоединиться к остальным в АФИНА, оставив его совсем одного.

Спрятав письмо Атии, Вик отправился на практическое занятие, стараясь сосредоточиться на обучении, хотя ему уже очень не хотелось куда-либо идти и что-то делать. Он был расстроен, но пытался себя утешить, что у него всё ещё есть Илиан, с которым они после конца занятий пойдут праздновать его день рождения. «По крайней мере, у меня есть друг, который не бросил меня в этот день» – думал Викентий, пытаясь избавится от нависшего над ним настроения.

***

Как и ожидал Вик, праздновать день рождение только с Илианом, особенно учитывая странное удрученное настроение друга, было очень грустно. По сути, юноши провели необходимый ритуал без былого энтузиазма и медленно ели оставленную родителями Викентия еду. Что самое ужасное, делали они это в тишине, не сказать, что некомфортной, но определенно давяще меланхоличной. Обычно такие ситуации разряжал своим будто неиссекающим оптимизмом Илиан. Но так возможно даже было лучше. Казалось, они находились в данный момент на одной волне, до странного желая эту мрачную атмосферу. Каждый из них заботился сейчас о своих собственных проблемах, не в силах обратить своё внимание на проблемы другого. Однако, не в силах сдерживать более свои мрачные мысли о будущем, Вик нарушил мирную тишину:

– Видимо, следующий день рождения я буду отмечать один, – смирившимся голосом отметил тот.

– Вряд ли, – очнувшись от своих размышлений, нехарактерно растянуто опроверг юноша, будто что-то обдумывая. – Думаю, от меня ты уж точно в следующем году не избавишься.

– Ага, Атия так же говорила. И где она? Там же, где и Таврион, – печально отметил Вик, искренне не веря своему другу.

– Что ж, я не они, – сморщив нос и нахмурив брови, слишком быстро возразил Илиан. – В конце концов, думаю, в следующем году мало что изменится.

– Нет, – не хотел соглашаться с ним Викентий. – Ты будешь учиться в АФИНА, а я останусь в Атенеуме. И как показывает наш с тобой опыт, скорее всего, у тебя не будет времени. Так же, как и у них.

– Посмотрим… – загадочно произнес юноша, будто уверенный по непонятной причине в своей правоте.

Достаточно быстро закончив этот бессмысленный диалог, они вновь погрузились в своё угрюмое молчание. И когда пришла пора Илиану возвращаться к себе, настроение Вика ещё больше испортилось. Он остался совсем один, острее ощущая нехватку чего-то, чему он не мог дать точного названия. Сегодня его день заканчивался пустотой, которую не смог заполнить даже его лучший друг.

***

Вскоре после этого, буквально через пару дней, Вик, наконец, получил разгадку столь тревожно-нового состояния друга. По крайней мере, ему так казалось. И тем, кто всё прояснил был никто иной как сам Или-ан. Их разговор был неловким и серьёзным. Юноша долго не мог начать, и Викентию пришлось терпеливо ждать, стараясь не подталкивать и не давить на него. Но даже после того, как Илиан, казалось бы, вернул себе часть былой уверенности, всё равно запинался и прерывался во время своей «исповеди».

– Так… Ты помнишь, э-э, как я, ну… Как я был зол, – пытался что-то рассказать Илиан, чувствуя сильное смущение от этого, но всё равно желая поделиться с другом.

– О… да, это не забыть, – хотел было пошутить и расслабить юношу Вик, что явно у него не получилось, так как тот напрягся ещё больше.

– Ага… Прости, я был не в настроении, – чувствуя себя виноватым, пробурчал он. – Да… Не в настроении, – медленно и печально повторил Илиан больше для себя, будто что-то вспомнив.

– Ничего, бывает, – подбодрил его Викентий, давая понять, что он не обижен из-за этого.

– Да… Так вот, в тот день… Знаешь, э-э… Так, ладно, – наконец собравшись с силами, юноша всё же быстро, едва понятно решил как можно скорее покончить с этим, выложив часть своего беспокойства, которое мучило его почти целый сектор. – Мне кое-кто очень сильно нравится. И я решил, почему бы и нет, просто признайся и будь что будет. Взять хотя бы вас с Атией. Вот я и признался. И что ты думаешь? Конечно, мне отказали! Да ещё и со словами, что рано мне. А то, что ты младше меня и тебе не рано, так это ничего, – ускоряя тираду, начинал снова злиться Илиан, которого явно задело то, как ему отказали.

– Стоп! – в шоке остановил его Вик. – Что?! – не веря тому, что услышал, воскликнул он.

– Что? – растеряно переспросил юноша.

– Тебе кто-то нравится? Тебе отказали? И из-за этого?! – пытаясь понять кто же мог понравится его другу, который казалось никогда ни на кого не обращал внимания, сыпал вопросами Викентий.

– Да! Мне было очень обидно, – снова впадая в печаль ответил на его восклицания Илиан. – И мне не отказали, не совсем. Это ещё больше удручает! Мне сказали подождать! – под конец юноша выглядел совсем растеряно, будто искренне не понимая, почему ему так сказали.

– Что? Серьёзно? Почему? Кто? – не сдерживал своего любопытства Вик, слишком удивленный таким поворотом событий.

– Я не знаю… – единственное что ответил ему он и замолчал, не сказав больше ни слова.

– Ого, даже не знаю, что тебе сказать на это, – тоже чувствуя себя растерянным, решил искренне признаться Вик.

– Ещё и учёба эта, – едва слышно пробормотал Илиан.

– Учёба? – моментально уловил слова друга юноша.

– Хм… – единственное, что ответил ему тот, явно уходя в свои мысли, которые, если судить по его выражению лица, были явно не радостными.

Вик решил не донимать его вопросами, но не переставал гадать, кто же эта загадочная девушка, которая была достаточно смела, чтобы сказать подождать его нетерпеливому другу.

***

Викентий не мог перестать думать о признании Илиана. Не понимая, как помочь другу, он решил обратиться к тому, кто точно знает, что делать.

Атия была удивлена и в то же время обеспокоена письмом, которое она получила от Вика. Она понимала, что юноша не просто написал ей в этот раз, за этим стояла причина, которая и волновала девушку.

«Моя дорогая,

Я не знаю, что мне делать. Илиан сам не свой, всё время ходит задумчивый. Теперь я, конечно, знаю в чём дело, но, мне кажется, он не рассказал всего. Ты представляешь!? Нашему другу кто-то нравится, а мы и не замечали ничего! Но самое главное, что она ему сказала подождать! Я не знаю как мне его подбодрить. Кажется, его действительно это тревожит. Как мне его поддержать? Что мне следует ему сказать? Надеюсь, ты поможешь, потому что я ломал голову и так и не смог ничего придумать.

Я беспокоюсь за него. Знаешь, когда мы вместе в библиотеке, мне кажется, он лишь делает вид, что читает рукописи. Когда Илиан мне рассказывал о своём признании, он также упомянул и учёбу. Я спросил его, но он ничего не ответил. Думаю, у него проблемы, а он никому ничего не говорит. Может узнаешь у Тавриона, знает ли он что-нибудь об этом или нет? Вдруг Илиан ему рассказал что-то. Надеюсь, что всё скоро вернётся и будет как раньше. Признаюсь, я скучаю по его вечному оптимизму.

С любовью и в ожидании скорейшего ответа,

Твой Вик»

Всё, что не происходит – к лучшему

Напряжение Илиана будто накапливалось, становясь больше и больше с каждым днём, что вёл обратный отсчёт до дня Испытания. Викентий видел это и, не получая никаких известий от Атии по поводу друга, сам становился напряжённей. Но вскоре всё изменилось в лучшую сторону.

111 день Релатидуса 492 гСВК

С приближением сектора Калидуса, погода становилась всё теплее, можно даже сказать жарче, постепенно повышаясь. Сегодня Илиан получил результаты Испытания, поэтому Викентий ждал, когда же он к нему придёт, чтобы поделиться радостной новостью. Но тот всё не приходил, и, не вытерпев, юноша решил сам найти своего друга. Отправляясь к дому Илиана, Вик был немного подавлен тем, что ещё один его друг пойдет дальше, в АФИНА, тогда как он сам останется в Атенеуме. Эти мысли волновали Викентия, ведь он действительно был рад за Илиана. Ему никогда не давалась легко учёба, и юноша правда рад. Но это не мешало ему чувствовать вместе с этим и грусть. Поэтому то, что он увидел, подходя к дому Илиана было одновременно и сбивающим с толку и ужасающим. Ведь пока Вик размышлял по дороге до дома друга, ему ни разу не пришла мысль, что он может быть и не прав.

Уже издалека Викентий увидел то, что его удивило. А именно Тавриона. Конечно, дни отдыха уже начались, но юноша никогда бы и не подумал, что их занятый друг действительно появится либо на церемонии, либо после. По крайней мере, он не появился даже после церемонии Атии. Следующее, что было не менее удивительным, хотя и немного привычным – это выражение лица Тавриона. Он был несчастен. Не просто расстроен или печален, а действительно несчастен. Казалось, что ему больно, и видеть такое выражение на его лице было слишком. Но, отведя взгляд, Викентий увидел то, что привело его в ужас, заставив сорваться и в беспокойстве добежать до друзей. Это был Илиан. Его шею обрамляло сплетение тёмных, фиолетово-синих колец синяков, будто кто-то или даже что-то хотело его задушить. Добравшись до молодых людей, юноша в шоке уставился на друга, быстро оббегая глазами его шею, лицо и руки. Сильные, кровоточащие царапины, которые уже покрылись коркой, покрывали почти всё пространство кистей, а от запястий до предплечий тянулись более глубокие порезы. Но он улыбался. Илиан выглядел ужасно, но при этом, спустя действительно долгое время, Вик наконец-то увидел его улыбку и даже какую-то легкость. Переведя взгляд на Тавриона и заметив, как он странно на него смотрит, юноша выпалил единственное, что пришло ему в голову:

– Что случилось?

– Я провалил Испытание, – слишком свободно и довольно ответил ему Илиан, будто это не он сидит весь в синяках и царапинах.

– Что?! Но как! – до конца не веря в то, что это может быть правдой, воскликнул Вик.

– Потому что идиот, – вмешался Таврион, уже не выглядя таким несчастным, но вместо этого сердитым и явно недовольным. – Потому что решил скрывать, что у него трудности и никому ничего не говорить, – ругался молодой человек, но уже больше обращаясь к Илиану.

– Всё не так уж и плохо, не драматизируй, – отмахнулся от его беспокойства юноша, при этом выглядя радостно и беспечно. – Как я уже говорил Тавриону, там была комиссия и они быстро отреагировали, поэтому я в порядке, но Испытание провалено, – будто пытаясь успокоить Вика, заверил его Илиан, явно не давая никаких подробностей того, каким образом он получил все эти повреждения.

– Да, конечно, ты в порядке, – досадуя, иронизировал от беспокойства Таврион. – Именно поэтому ты весь покрыт царапинами и следами удушения, – бросив вернувшийся несчастный взгляд на шею друга, молодой человек осудил его легкомыслие.

– И что ты будешь теперь делать? – встрял в их спор Викентий, который уже пришёл в себя от первоначального шока.

– Вместе с тобой ходить на занятия с начала Гелидуса, – улыбаясь, ответил ему юноша. – Сказали, что весь Калидус я должен сам готовится, а потом повторить последнюю ступень и заново пройти Испытание. Зато весь следующий год мы будем учиться вместе, а потом и в АФИНА вместе пойдём!

Чувствуя счастье и радость от этой мысли, Викентий не мог не ощущать вину. Да, он рад неудачи друга и был этим недоволен. Конечно, в том, что он не будет один, как боялся, есть очень много положительных моментов. Но только для него, а не для Илиана. Тому придётся ещё раз проходить ступень, что держит его на целый год вдали от АФИНА. «Его будто это совсем не беспокоит! Он же весь светится и улыбается так, будто случилось что-то хорошее» – не мог не переживать за здравомыслие своего друга Викентий. «Теперь понятно почему он был всё это время подавленный. Очевидно, девушка была предлогом, чтобы скрыть проблемы с занятиями. Ещё и не факт, что она правда была» – будто найдя более логичное объяснение поведению Илиана, заключил юноша. Продолжая свои размышления относительно друга, Вик построил целый план того, как поможет ему в следующий раз не завалить Испытание и вместе поступить в АФИНА. «На этот раз, у него буду я, чтобы проследить за этим» – решительно настроился юноша.

***

Викентий никогда не понимал, почему, как только его друзья переходили на восьмую ступень, сразу же становились слишком заняты, чтобы продолжать их совместный отдых на перерыве. Кроме Илиана, но его юноша не считал, так как тот всегда слишком легкомысленно относился к учёбе и это не менялось на протяжении всех этих лет. Поэтому, когда с наступлением Гелидуса, он сам перешёл на последнюю ступень, этот вопрос у него снова возник. «Зачем тратить так много времени на изучение того, что достаточно легко?» – недоумевал он, сидя вместе с Илианом в библиотеке и наблюдая за его страданиями. «Может я что-то не так понял?» – спрашивал себя Вик, становясь неуверенным в том, что делает всё правильно. Юноша видел, как всем его друзьям что-то давалось тяжело, слышал их недовольные замечания в сторону учителя Таддеуса. И вот, будучи сам на восьмой ступени у этого замечательного мастера, он недоумевал. Учитель Таддеус был великолепным учителем. Объяснял всё понятно, просто и интересно. Да, он был строг, но это лишь украшало его занятия. Конечно, Викентий не сразу проникся к нему симпатией. Поначалу он его беспокоил. Юноша боялся учителя Таддеуса, так как все разговоры о нём сформировали мнение, что тот злой. Но это оказалось не так. Вик думал, что Атия и Илиан преувеличивают, так как Таврион никогда не жаловался на него. Но увидев, как учитель Таддеус отчитывает Илиана за то, что тот провалил Испытание, юноша поверил в основательность прозвища «тирана». Однако, стоило ему самому начать взаимодействие с ним, то никаких проблем не возникло. Не было никаких унижений, с которыми столкнулась Атия, и не было никаких выговоров, ругательств и крика, с которыми столкнулся Илиан. Взаимодействие Викентия с учителем Таддеусом было спокойным и лёгким. Поэтому он начал обожать его занятия, а прозвище среди учеников перестало иметь смысл.

– Вик, – снова начал ныть Илиан, – можем ли мы уже уйти отсюда?

– Нет, – строго прекратил его попытки уйти, не разобравшись, юноша. – Ты разве уже понял весь материал?

– Ты хуже Тавриона, – продолжал жаловаться молодой человек. – Мы ведь можем вернуться завтра!

– Давай так, – решил предложить компромисс Викентий, – я помогаю тебе полностью разобраться в этой теме, а другую мы перенесём на завтра, но будем сидеть до последнего.

– Ладно, – неохотно согласился Илиан, – ты упрямее этих злых растений на Испытании. Но, между прочим, я уже всё это проходил, если ты не забыл.

– Разве? – саркастично заметил юноша. – А по тебе не видно. Такое ощущение, что ты весь прошлый год ничего не изучал. Теперь я не удивлен, что ты провалил Испытание.

– Не надо злорадства, – недовольно ответил ему друг. – У меня были другие дела, требующие моего полного внимания.

– Ага, – не поверил ему Вик, – конечно. Всё, не отвлекаемся. Чем быстрее продолжим, тем быстрее отсюда уйдём.

– Ты слишком много проводишь времени с Атией, – пожаловался на его контроль Илиан. – Стал прям как она, – пробормотав, добавил молодой человек.

– Нет, – не согласился с ним тот. – Просто ты вынуждаешь. А теперь давай ещё раз пройдёмся по циркуляции энергии в стволах растений.