Дзаянчи

Татьяна Груздева

Дзаянчи

Пролог первый

Ярмарка

Вдоль ряда стойл, клеток, прилавков, палаток шли двое. Хугедей приоткрыл внимательный глаз. Он всегда знал, когда шли к н е м у. Эти, казалось, не обращали ни на что внимания: ни на меха из Лэньси, ни на коней из Кохты, Хилука и Мурэны, ни на ткани Далан-Нара; и на посуду из Нилайхи не смотрели, и на механические игрушки, которые привезли три машины от Оранжевых Песков. На живой товар Хугедея они тоже вроде бы не кинули глаз, но Охотник знал, что перед его клетками двое остановятся. И точно – остановились, продолжая разговор между собой.

– Как ты думаешь, он очень рассердится, когда узнает? – беспокойно спросил спутника длинный тощий паренек, темноволосый, с яркими серыми глазами. Костлявостью и нескладностью он напоминал породистого щенка. Из которого получится добрый пес! В этом Хугедей знал толк. Мальчик – явно сын кого-то из Хозяев.

– Думаю – рассердится, сударь мой, – вздохнув, сказал его спутник. Охотник немного знал его – управляющий Дома Старшей Семьи Хозяев Долины. – Вы присвоили себе права Хозяина, хотя даже не достигли еще совершеннолетия. И уж, конечно, не обязательно было приглашать их в Дом!

Оба одновременно покосились на машины из Оранжевых Песков.

– Отец третью неделю в отъезде. Мать накануне тоже вызвали на Побережье… Я что, должен был через закрытые ворота пропищать: "никого нет дома, дяденьки!"? – возмутился юнец. – Держать их у порога двое суток, пока мать не вернется? Дело же минутное – вручить бирку на разрешение торговать на ярмарке! Все всегда их получали – без всяких хлопот. И Оранжевые Пески в том числе!

– Да, – кивнул управляющий, – Да, это имели право сделать ваши родители, либо любой взрослый Старшей Семьи…

– Это имеет право сделать любой из Хозяев.

Хугедей незаметно приподнял бровь и повнимательней посмотрел на мальчишку. Такой юнец. Такая фраза. В ней просто обязаны были прозвучать хвастливо-высокомерные нотки, по которым безошибочно распознаются дерзкие щенки, скверные мальчишки… Но сказано было резко и тихо, по-взрослому. Да… Может, правду говорят, что дети Хозяев – и не дети вовсе, что они с пеленок взрослые, они Хозяева – всегда?

Похоже, управляющий тоже об этом подумал. Пожал плечами.

– Так не спрашивайте у меня совета, сударь мой. Это дело между вами и вашим отцом. Я только скажу, что, если б мой сын учудил… то есть, поступил так, как вы, я бы рассердился. И наказал дерзкого юнца.

Сын Хозяев задумчиво уставился на клетку, перед которой остановился. В ней помещалась гордость нынешнего охотничьего сезона Хугедея – выводок молочных щенков Диких Псов.

– А как наказывают за такие проступки у Второй Расы? – спросил юноша, приглядываясь к возне детенышей.

– Ну-у… Отсылают с глаз долой. На год, на несколько лет… Обычно туда, где дерзкие юнцы могут чему-нибудь полезному научиться…

Сын Хозяев долго молчал. Потом тряхнул кудлатой головой.

– Быть по сему. – В упор глянул на Хугедея: – Ты продаешь?

Охотник кивнул, постаравшись, чтоб было незаметно, как его дернуло от этого взгляда.

– Давай мне вон того, белого с черным, да-да, который сверху сидит, – парень достал кошелек, и отсчитывая монеты Хугедею на ладонь, грустно добавил: – Возьму с собой на счастье! А отцу скажу, что еду в Столицу…, слышал о таком месте, Охотник? Серединные Земли, где главный город – Столица, город чудес… Может хоть там научат, как не быть доверчивым дураком?

Двое… нет, теперь уже трое, продолжили свой неспешный путь по ярмарке. Хугедей проводил их задумчивым взглядом.

ОХОТНИК– 1 -

Холодно. Мороз. Хугедей сидел неподвижно. Это было трудно. На морозе. Но охотник был терпелив. Он привык ждать свою дичь. Неторопливо текли мысли о том, что поймать добычу – желательно в целости и сохранности – гораздо труднее, чем подкараулить и убить; или, допустим, ставить силки и капканы – знай проверяй их раз в несколько дней – и не важно, живой или мертвый зверь будет поджидать тебя… Охота Хугедея была сродни скорее рыбной ловле. Да и та без крючка или остроги – только мягкой сетью – чтоб свести возможные повреждения к самой малости.

Дичью Хугедея были Дикие Псы. Выследить, подкараулить, поймать подрослого щенка. Определить к чему он больше годен, натаскать. Очень соблазнительно было ловить целыми выводками, еще молочных. Но это редко удавалось. Таких обычно стерегла мать. Взрослая. Дикая. Неприрученная. Умная и хитрая.

Добром с такой не сладишь, обмануть вряд ли удастся, а убивать Хугедей не любил – не за тем ходил в Лес. Да и чего ради лишаться производительницы? Хотя малыши ценились раза в полтора дороже тех, которых натаскивал Охотник.

Хватало любителей, которые пытались сами вырастить себе пса… Почти все такие щенки потом возвращались к Хугедею, чтоб довел до ума. Редко у кого хватало толку, сил, терпенья и ума, чтоб вырастить настоящего боевого или охотничьего пса из сосунка. Хугедей никогда не спорил и не давал советов, продавая свой товар, но в глубине души насмешливо сочувствовал неумехам и гордился своим особым даром.

Не то что бы в Долинах не держали обычных домашних собак. Держали, и многие. Но, в основном, для детишек – играться. Для серьезного дела нужен был серьезный характер. И, если человек уважал себя и свое дело, он брал в дом не плюшевую игрушку, забаву, он брал Дикого Пса. Того, который родился в Лесу, и которого Лес наградил звериной чуткостью, умом и ловкостью и – если такой звереныш попадал к человеку – осознанной преданностью, вовсе не похожей на дежурную покладистость домашних собак.

Искусство охотников, подобных Хугедею, ценилось дорого. И, пока Хугедей в силах пойти в Лес и бросить сеть – он не будет знать нужды. Но нынче плохая зима. Холодно. Мороз. Звери сидят по норам. И редко выходят даже охотится. Не многие выживут к весне, если так будет и дальше…

А переживет ли эту зиму сам Хугедей? Что притворяться перед собой? Он уже стар. На промысел идет из упрямства, из нежелания признавать то, что однажды признать все-таки придется. Ведь если и дальше он будет так… упираться, очередной сезон его доконает. Вот такой, как нынешняя зима, к примеру.

А может – уже пора? Может этот лютый мороз – знак? Остановиться, не жадничать. Взять в ученики подходящего парнишку из деревни Оинаа? Она ближе всего к его дому… И там достаточно скверных мальчишек. Наверняка найдется и такой, что наделен чутьем Охотника за Дикими Псами. Последний щенок, которого он, Хугедей, отловит, вырастит и натаскает. Да, пора. Так он и сделает.

Хугедей медленно встал, распрямил затекшее, замерзшее тело. Собрал сеть, сунул в мешок. Сегодня тоже не будет охоты. Холодно. Мороз. Все сидят по норам, по домам. И ему пора домой. Хугедей закинул мешок за спину и по насту – все еще легкий и неслышный, как огромный кот – пошел из Леса вниз, в Долину.

Он помедлил, прежде чем спуститься на Тракт. Он смотрел на юг, туда, откуда приходила Большая Дорога, туда, где текла Эрдана, замкнутая сейчас льдом, туда, где был Старший Дом Хозяев Долины.

Хугедей нюхал воздух раздутыми ноздрями. Для него – очень внятно – пахло тревогой. Уже несколько недель бродили слухи, что в Дом Хозяев пришли недобрые гости. Смутно все это было. Непонятно. Кто? Зачем? Откуда? Вести были самые дикие. Верить им не хотелось. Гости – из другого Мира. Гости, которые считают себя выше Хозяев. Гости, которые говорят, что они когда-то давным-давно были господами этой земли – всей земли! – не только Долины. А те, кто зовут сейчас себя Хозяевами – Дикие Псы, оставленные стеречь дом, приумножать добро… И вот истинные Хозяева вернулись. Так они говорят…

Слухи. Много ли в них правды? Но что-то было. Что-то действительно пришло в Долину. Хугедей чуял Время Перемен. И не очень этому радовался.

Он вздохнул и совсем было собрался спуститься на Тракт, когда услышал и учуял – одновременно – еще очень-очень далекий грохот копыт по мерзлой дороге, и еще более далекий – на грани возможного, почти призрак – запах гари.

– 2 -

Он промчался мимо, не заметив Хугедея. Охотник предусмотрительно не вышел из зарослей. Но стой он даже посреди Тракта – всадник, пожалуй, не придержал бы коня, всеми копытами проехался бы по неосторожному и не оглянулся бы на то, что осталось после. И не потому, что такой уж хам, а потому, что не видит пути перед собой. Хугедей хорошо умел чувствовать такие вещи.

Всадник, потерявший свой Путь… Такой мог натворить беды. Хугедей со всей возможной поспешностью зашагал следом. Тем более, что по пути. Дом Охотника в той же стороне.

Привычно меряя тракт ногами, Хугедей думал. Рыжего верзилу, что сломя голову пронесся сейчас мимо него на гладком ухоженном пегом коне, он определенно не видел никогда в жизни. А вот белого с черным подпалом пса, сопровождавшего всадника, Хугедей все с той же определенностью узнал – Дикий Пес, вернее, Дикий Щенок, которого много лет назад он продал мальчику – сыну Хозяев Долины. Этого щенка ему не возвращали. Видимо сыну Хозяев хватило и толку и ума и терпенья, чтоб самому воспитать звереныша. Хугедей не больно-то и удивлялся тогда. Если бы парнишка не был Безликим по рождению – лучшего преемника Охотнику было бы не сыскать. Но у Безликих – другая судьба, куда сложнее, интереснее и горше, чем может вообразить себе Охотник из Второй Расы…

Если пес не переменил хозяина – продолжал рассуждать Хугедей – а Дикие Псы н и к о г д а не меняют хозяев! – значит всадник, забывший свой Путь – и есть тот самый мальчик, ставший мужчиной с тех пор… Костлявый, темноволосый, сероглазый парнишка – огромный рыжевато-бурый детина с безумным взглядом полыхающих зеленым глаз?.. И запах гари, дым, так и не рассеявшийся над Трактом. И позади – и впереди…

Хугедей сцепил зубы. Все толкало его – поспешить. Но Охотник не поддался, а резко свернул в сторону – в Лес.

Впрочем, далеко идти было и не нужно. Он пробил наст в подлеске и начал осторожно разгребать снег. Никогда Хугедей не делал запасов трав на зиму. В его ремесле они были без надобности, но кое-что Охотник, конечно, знал – не мог не знать, промышляя в лесу… Впрочем, в данном случае запас было делать совершенно бесполезно. Вот они, красавчики! Хрупкие буроватые стебли с крошечными сине-сиреневыми завядшими цветами. Бесценная травка – но хороша лишь только что сорванная, пусть и привявшая, зимующая под снегом, но живая. Лишенная связи с корнем, она через несколько часов потеряет силу. Хватит ли ему этого времени? Кто знает. А, впрочем, другого средства у Хугедея все равно нет.

– 3 -

Охотник тихо подкрался к своему дому. И перевел дух – самого страшного еще не случилось. Он так и знал, что всадник не проедет мимо его жилья – слишком бросался в глаза одинокий дом у дороги. Ближайшее жилье – в полдне пути на юг. Севернее – только Пески…

Посреди двора весело полыхал гигантский костер. На дрова пошла разломанная на куски телега, двери от сарая, часть забора… в общем то, что первым попало на глаза и под руку.

У коновязи фыркал, тряс гривой и уздой пегий гладкий конь. Не похоже было, чтоб он сильно устал, но происходящее ему не нравилось.

Старый Дикий Пес лежал неподалеку, опустив морду на лапы. Пламя костра перемигивалось с красными искрами, вспыхивающими в его глазах. Натянутый, как струнка, пес наблюдал за хозяином, кружащим по двору, как заведенный.

Всадник раз за разом обходил двор, дом, сараи. Хватал вещи, вертел и отшвыривал правой рукой, глаза бесцельно бегали по предметам, ни на чем не задерживаясь. В левой руке он держал кусок мороженого мяса, из запасов Охотника, слегка опаленный над костром – пытался зажарить? – он неумело рвал его зубами и заглатывал куски почти не жуя.

Хугедей остановившимся взглядом смотрел на эту пару – пес и хозяин. Оба они для него смертельно опасны сейчас. Ну, что, старый Охотник? Думаешь успеть? Надо успеть. Иначе все равно смерть. Выбирай любую, старик Хугедей! Изжарит живьем Безликий, загрызет Дикий Пес, заморозит лютый ночной холод, пока ты пытаешься добраться до ближайшего жилья? Что тебе милее, старик Хугедей?

Охотник выбрал момент, когда слабый ветерок задул ему в лицо, а Безликий оказался на максимально близком к нему расстоянии – и загораживал Хугедея от пса. Тогда Охотник прыгнул. Ему все-таки хватило ловкости, силы и удачи, чтоб провернуть это дельце так, как ему было нужно. Хугедей сбил Безликого с ног и ткнул ему в лицо – в нос! – пучок привядших стеблей с мелкими сине-сиреневыми цветочками. Тело Безликого билось и корчилось под руками Хугедея, бешеный визг почти оглушил. Охотник, из последних сил вжимая его в снег и горбясь, ждал, что яростно рычащий за спиной пес вот-вот прыгнет ему на плечи и вонзит клыки в шею. И пес прыгнул, и клыки лязгнули возле самого затылка. Но пес был стар – куда старше самого Хугедея – он немного промахнулся по беспокойно дергающейся цели – и все трое покатились по снегу ревущей и рычащей кучей-малой.

– Фалко!.. Нельзя!.. – странный рыдающе-хрипящий приказ остановил Дикого Пса, он первым отполз с поля боя.

Прижатый руками Хугедея к растерзанному снегу, остался лежать обмякший – но все равно еще сильный и опасный – худощавый, высокий, темноволосый мужчина.

Он медленно повернул голову, заглянул яркими серыми глазами в лицо Охотника. Губы дрогнули и хрипло прошептали:

– Убей меня, охотник. Я бешеный волк. Убей… меня…

– Ты не волк, – запыхавшийся Хугедей уселся своей жертве на хребет, не выпуская его заломленных назад рук. – Ты куда как хуже любого волка, Хозяин.

– 4 -

По утрам Охотник варил кашу из трех видов круп. На воде и без соли. Завертывал в теплое одеяло свежий ягодный отвар – чтоб упрел хорошенько. И шел в лес. Недалеко. Сорвав несколько буроватых стеблей с сине-сиреневыми мелкими цветами, возвращался домой и подходил к самой большой и крепкой клетке, какая только нашлась в его хозяйстве.

В первые дни его встречал рев – яростный и возмущенный. Хугедей бросал свой страшненький подарок на пол клетки и зачарованно следил, как беснующийся полу-зверь превращался в измученного и угрюмого – но вполне человека. Когда метаморф завершался, Хугедей ставил перед клеткой завтрак: кашу из трех видов круп, без соли, на воде; хлеб, преснушку, испеченную по тому же принципу, что и каша; и подслащенный ягодный отвар. Пленник Хугедея сидел на диете. Такую еду он получал два раза в день – утром и вечером – и ничего, кроме этого.

Пленник и Охотник не разговаривали. Совсем. И клетку Хугедей не открывал. Даже когда его добыча принимала человеческий облик, контролировала свои действия и вполне способна была пообщаться. Потому, что по утрам его всегда встречали рычанием и яростным блеском зеленых звериных глаз. Ночь, одиночество и клетка поддерживали, будили и будоражили зверя; утро, Хугедей, диета и запах цветов сульде – мучительно, с трудом – вытягивали на поверхность человека. Время зверя становилось все короче, время человека все длинней.

Хугедей ждал. Терпеливо. Он догадывался, что спешить в этом деле нельзя. Правда, раньше Охотник никогда не общался с обезумевшими Безликими – и в самом кошмарном сне не могло такое привидеться! – но слухи, сплетни… сказки… Из любой вроде бы ерунды можно выудить немножко правды. Если, конечно, тебе очень приспичит. Хугедею, например, как раз приспичило и того, что он навыуживал, вполне хватило, чтоб сделать правильные выводы. Его пленник, принимая свой человеческий облик, не возражал против лечения, которое ему прописал Хугедей. А мог бы – если бы Охотник что-то делал не так. Чего-чего, а ума и характера парню хватало – Хугедей не сомневался в этом. Все-таки Хозяин… Тем удивительнее было это падение в безумную тварь. Что-то тут не сходилось. В сказках бродили только два варианта, почему с Безликими могло случится такое. Первый – обжорство и леность.

Кое-что Безликим было заказано употреблять в пищу. Например – мясо. Любое. В любом виде. Если легкие плодовые вина в небольших количествах допускались, то крепкие напитки – нет. Не рекомендовалось молоко, яйца, масло… вообще все животные продукты. Хугедей, раздумывая об этом, сочувственно вздыхал: да, в смысле утехи для брюха жизнь у Хозяев не больно-то веселая. Но уж если они согласны платить такую цену, так, верно, есть за что?

Тот из Безликих, кто пренебрегал запретами и принимался жрать что ни попадя и давать волю лени, а то и пускался в шумные и не безобидные развлечения, рано или поздно натыкался в себе самом на такого вот зверя… И исход был однозначен. Таких убивали, как правило, потому что вылечить не представлялось возможным. А чего и сколько могло натворить такое чудовище… Можно себе представить, если учесть, что поведение Безликого в таком случае больше всего напоминает поведение медведя-шатуна…

Но все это происходило не за день, не за месяц и, порой, даже не за год.

Стало быть, если б что-то подобное случилось с молодым Хозяином Долин, Хугедей бы знал. Слухи просочились бы в любом случае…

А второй вариант был интереснее. Безликий потерявший разум от неразделенной любви… от несчастья, случившегося с близкими… от кошмарной тайны, доверенной ему кем-то… от яда… некоторые виды ядов действовали на Безликих именно так – не убивали, а сводили с ума, будили зверя…

О несчастьях и любовных историях Хугедей ничего не слыхал, зато все остальное… И не в Доме ли Хозяина Долин гостили недобрые Гости?

Этот случай не был безнадежным и Хугедей решил рискнуть. Охотник никогда никому не признавался в том, что любопытен. И медленное неторопливое ожидание – день за днем, по чуть-чуть, по капельке – мучило его нисколько не меньше, чем его пленника. Тем не менее Охотник не спешил, знал – спешить – себе дороже выйдет. И был за это вознагражден наконец-то.

На седьмой день он подошел к клетке и понял, что твари больше нет. Его ждал человек. Пленник. Безликий. Хозяин.

Но Хугедей не отступил от ритуала. Завявшие, но живые стебельки цветов сульде полетели на пол клетки. Безликий молча, внимательно смотрел сквозь прутья на Охотника. Он сидел на полу и не шевельнулся, когда цветы упали возле самых его колен. До сих пор Пленник избегал взгляда Хугедея – будучи в человеческой форме – взгляда зверя Охотник избегал сам – чтоб не бесить понапрасну. Клетка клеткой, а вдруг однажды какой-нибудь прут не выдержит…

Налюбовавшись, Безликий поднял один из стебельков, рассеянно покрутил в пальцах, попробовал на зуб – и небрежно уронил обратно в кучку – к остальным. Это не было демонстративно, но было демонстрацией. Любой Безликий – по жизни актер – привычно разбирался в такого рода оттенках и полутонах.

– Хочешь есть? – спросил Хугедей

– Опять твою пресную кашу и кисленькую водичку? – с понимающей усмешкой спросил Безликий, – Надоело оно мне… Но ты все равно давай. Есть-то что-то надо!

Хугедей и здесь не отступил от ритуала. Принес и поставил посудины возле клетки, чтоб Пленник мог дотянуться и взять все сам. Но сегодня Охотник не ушел. Приволок чурбак, уселся на него. Курил, ждал, пока его добыча освободит котелки. Любопытство было тут как тут, в полной боевой готовности стояло за плечом, пихало под локоть. Но Хугедей не дался. Он предоставил своему Пленнику заговорить первым.

– 5 -

– О чем болтают в округе? – спросил Безликий, снова усевшись со скрещенными ногами напротив Хугедея.

– Разное, – ответил Охотник. – Но тебе, наверное, интереснее всего будет услышать про пожар в Буанте. И о том, что было после пожара.

– Вот-вот, – ухмыльнулся Пленник, – о том, что было после, пожалуйста! Сам пожар я худо-бедно еще помню.

– Дом Хозяев Долины сгорел дотла. Болтают, что Молодой Хозяин погиб… Или сбежал… Или похищен… Во всяком случае, его нигде не могут найти. Ни его, ни его останков, ни даже его пса… Гости Дома живы. Оба. Многие из тех, что тушили пожар, слегка подпалились, но никто не пострадал всерьез. Чего не скажешь о Машине гостей. Не сгорела дотла она только потому, что корпус негорючий, зато внутри… Кто-то из гостей забыл на ночь закрыть и запереть дверцу – огонь там славно похозяйничал. А может – не забыл. Может – ее специально открыли. Или взломали… В ночь перед пожаром в окрестностях видели незнакомца. Рыжий громадный парень – то ли пьяный, то ли безумный – слонялся вокруг Дома и, в основном, вокруг Машины…

Гости расстроены, но не в отчаянье. Во-первых, они сумели послать зов своим соплеменникам и теперь ждут их помощи. А во-вторых, во время пожара в Буанте оказались инженеры из Оранжевых Песков. Они с гостями быстро поняли друг друга. Сняли со сгоревшей машины то, что еще можно подлатать и всей компанией отправились в Пески – чиниться и ждать подмогу.

Рыжего незнакомца ищут. По всем дорогам. Заглядывали и ко мне. Я показал им след от твоего костра и сказал, что застал его уже потухшим, ты здесь был, оставил своего коня, а потом… лес близко, если хотят, пусть сами там пошарят… Твои родители год назад ушли в Холмы, ты не женат и ребенка не имеешь. Старшая ветвь Дома Хозяев Долин обрублена. Теперь за Долины и Народ Второй Расы будет говорить Средняя ветвь… Еще что-нибудь хочешь спросить? Спрашивай.

– Как тебя зовут, Охотник? – спросил Безликий.

– Хугедей.

– Глупо, наверное, говорить тебе спасибо, Хугедей. За то, что ты для меня сделал не благодарят словами. Только сердцем… Почему? Тебе легче было бы убить – по праву защиты, да я и сам просил… чем так рисковать! Лечить обезумевшую тварь, скрывать от погони… Почему, Хугедей?

– Я видел тебя однажды, – не торопясь объяснил Охотник, – Давно. Лет десять назад. Перед тем, как тебе уехать в Столицу Серединных Земель. Я продал тебе тогда необученного Дикого щенка. Ты сам его воспитал. И очень неплохо, как я вижу… Ты не похож ни на дурака, ни на слабака; ты не нарушал запретов. Значит, случилось что-то… странное. Опасное, может быть. То, о чем молчит молва, и о чем можешь знать только ты. Почему Хозяин в одночасье опустился до Зверя? Хочешь чистую правду? Меня разобрало любопытство.

Безликий тихонько рассмеялся.

– Да, это важная причина! Это я могу понять!

– Теперь ты ответь мне, – попросил Охотник. – Кем были твои гости? Что они хотели?

Безликий долго молчал.

– Не то, что бы я не хочу ответить тебе, – наконец неохотно и глухо выдавил из себя. – Я сам плохо понял, кто они такие. Нет, то, что они рассказывают о себе сами. поймет любой кретин. Они умеют ясно и красиво изъясняться! И не скрывают свои намерения. А вот что они такое на самом деле… Не знаю. Темно. Не могу понять. Любого из живущих – в Долинах, в Столице, в Оранжевых Песках – рано или поздно я начинаю чувствовать. А эти гости – чужие. С виду – люди как люди, а внутри – пусто. Ничего не вижу. Нет, там что-то есть, просто мне не дано заглянуть в их суть… Это одна из причин, почему я взбесился. Не расспрашивай меня, Хугедей! Я опять могу сорваться.

– Ладно, – кивнул Охотник, – Не буду. Но, может быть, ты сможешь рассказать то, что сами они о себе говорят? То, что понятно любому кретину?

– Запросто! – ухмыльнулся Безликий. – Они захватчики. Они хотят нашу землю. Всю. "Мир", как они ее называют. хотя сама по себе она им на фиг не нужна. "Аграрный отсталый мирок". Но – дело принципа. Когда-то – сотни, если не тысячи лет назад они первыми нашли и начали ее заселять. И мы и они – потомки одних и тех же предков. Просто что-то там случилось на их дороге. Сюда стало совершенно невозможно добраться – и вот только недавно путь открылся снова – и они пришли. Чтоб заявить права на эту землю. Мы можем продолжать жить как жили, они не собираются вмешиваться. Просто хотят установить здесь свою высшую власть. Понял, Охотник?

– Не очень, – мотнул головой Хугедей. – Они идиоты? Явились вдвоем и всем рассказывают такие байки! Их даже бить стыдно – больные люди!

– Они не идиоты, – тихо сказал Безликий. – Избалованные, беспечные – да. Но не безумцы. За ними – страшная сила, сила, которую и вообразить-то сложно. Я пытался понять… Они пытались объяснить… Рассказывали, показывали, даже научить кое-чему пытались. А на счет того, что всего двое… В дне пути от твоего дома начинаются Оранжевые Пески. И стоит их Форпост. На котором – сменяясь время от времени-живут два человека… Ты считаешь их безумцами? Или больными?

– Я их боюсь, – помолчав отозвался Охотник, – Безумцы? Возможно. Больные? На голову – наверняка… Но если б я не находился под защитой Хозяев Долины – я никогда не рискнул бы поставить свое жилье так близко от Песков…

– Вот-вот, – усмехнулся Безликий, – А ЭТИ – еще хуже, если ты способен такое себе представить! Они владеют силой Хаоса. Абсолютного разрушения. Если они не смогут привести нас к послушанию и повиновению – они просто-напросто… сломают лицо земли. Перемешают горы, море, пески, снега… Истребят все живое. Не только людей… Веская причина для нас – стать кроткими и послушными. Но им – если-таки они решат привести угрозу в исполнение – им-то какая с этого корысть?! Зачем им еще один мертвый мир?!