скачать книгу бесплатно
Только уважительное отношение к Лееу – главе прайда Тенорио – останавливало меня от того, чтобы при случае подробно объяснить молодому льву, что его планы так планам и останутся (и набить ему наконец наглую морду).
Лееу очень помог моей матери, когда погиб мой отец – Нобель. Они с Лееу были братьями и всегда защищали друг друга. Но в тот злополучный день семнадцать сезонов назад Лееу поблизости не оказалось. Я точно не знаю, что привело отца к гибели. И никто ничего мне не желал рассказывать, даже по секрету, даже по дружбе. Только Лееу обмолвился однажды, что в смерти брата была и его вина. И чтобы хоть как-то искупить проступок, старался стать опорой для Леены и нашего прайда.
Времена траура оказались очень тяжелыми. Я была совсем маленьким котенком, но все равно помню атмосферу тревоги и затаенного страха, заплаканные глаза матери, львиц, которые старались меня не замечать, одиночество – словно я бродила по недружелюбной саванне, а не жила среди родни. Прайд стоял на грани распада, поскольку Леена не собиралась принимать другого самца, хотя претендентов нашлось предостаточно. Причина состояла не только в любви к отцу и отказе представить другого самца на месте Нобеля. Согласно традиции, новый лев имел полное право убить весь молодняк нашего прайда. Этим молодняком была я. Конечно, традиция считалась условностью, даже на памяти старейшин самцы не реализовывали свое право, но чтобы установить авторитет в нашем прайде, новый лев мог и вернуться к древним обычаям.
Прайд Лееу и он сам помогали, чем могли: и словами (Лееу не отходил от мамы ни на шаг, пока она не смогла кое-как прийти в себя), и физически (только благодаря его покровительству ни один чужой лев не смог взять власть над нашим прайдом). С тех пор прошло уже много сезонов, наш прайд вернул себе былую славу и статус. Леена, пусть она и возражала из скромности, стала более мудрым лидером, чем Нобель. И хотя до сих пор все решения она объясняла одной фразой: «Так поступил бы мой муж» – это выглядело данью традиции, уважением к покойному. Кто через столько лет взялся бы предсказать поступки и тем более решения Нобеля?
Не последнюю роль в возвышении нашей семьи сыграла и я (честное слово, не хвастаюсь… почти не хвастаюсь). Благодаря успехам на охоте, быстроте, ловкости и силе мой личный авторитет рос с каждым сезоном дождей и добавлял авторитета всему прайду. Да и вообще… Не просто же так меня называют «истинной львицей»?!
Даже в нынешнюю засуху наш прайд преуспевал больше других, пусть и ненамного. Мы не испытывали существенного недостатка в пище, были здоровы, и малыши чувствовали себя прекрасно. Все вели размеренный образ жизни. Молодые мамы заботились о котятах, те в свою очередь старались изо всех сил, чтобы устроить веселую жизнь другим членам прайда. Взрослые львы следили, чтобы чужаки не забредали на нашу территорию. Леена всем этим неспокойным балаганом управляла. И только я слонялась по саванне, пытаясь найти себе занятие.
Привычная и однообразная жизнь в прайде мне давно наскучила. Даже охота не доставляла былого удовольствия, так как скорее походила на игру, в которой каждая из сторон прекрасно знала свою роль и не собиралась ничего менять. Других развлечений находилось немного, к тому же праздность не особо одобрялась моей матерью. Она говорила, что мои увлечения – блажь, не достойная львицы. Приходилось уходить подальше от мест, которые прайд считал своим домом и искать себе занятия вне пристального взгляда Леены.
Последним моим развлечением было вырезание когтем картин на гладких стволах деревьев или мягком песчанике. В основном, я изображала животных, которые меня окружали, какие-то необычные по форме деревья или кусты. Получалось достаточно симпатично. По крайней мере все, кто видел мои картины, говорили, что вышло здорово. Скорее всего льстили «истинной львице»… Но я чувствовала неподдельный интерес и любопытство. Единственное, что никто не мог понять – зачем молодой львице разменивать себя на подобные пустяки? Неужели не полезней тратить время на оттачивание охотничьих навыков, беседы с мудрыми старейшинами, игры, с молодежью и поиск пары, достойного вождя прайда и отца будущих львят? Объяснить, зачем вместо нужных дел занимаюсь пустяками, я не могла. Даже себе. Наверное, от скуки. И еще мне нравилось делать то, что никто кроме меня не умеет. Не знаю, было ли рисование на камнях моим изобретением, но других львов-художников я никогда не встречала.
Жаль, что пустяки тоже быстро наскучивали. Сначала все удивлялись, что у меня получается создавать необычные вещи, поражались моей фантазии. Потом привыкли. А мой характер требовал все новых и новых порций свежайшего восхищения. Я должна была оставаться первой всегда и во всем. А смысл гордиться первенством в том, что умеешь делать только ты? Удостоверившись, в который раз, что я могу изобрести что-то необычное, я охладевала к занятию, и приходилось искать новое увлечение. Только фантазия моя тоже имела пределы, и находить новые увеселения становилось все труднее. Особенно в такую жару, когда мысли, казалось, вытекают из головы и испаряются на раскаленном воздухе.
Вот и теперь, я возвращалась домой недовольная еще одним бесцельно прожитым днем, да еще и раздраженная встречей с Тенорио. Дома меня ждало сердитое ворчание Леены.
Пока я брела по жесткой выцветшей траве, предаваясь невеселым размышлениям о невеселой жизни, время приблизилось к полудню. Солнце стояло в зените и поливало равнину горячими лучами. Насколько хватало взгляда, везде простиралась пустошь, высушенная жарким летним солнцем. Некогда зеленая равнина теперь была покрыта потрескавшейся коркой засохшей грязи.
Словно кто-то большой и сильный пытался построить здесь новый холм, но ему это быстро надоело, и он ушел, рассыпав повсюду осколки. То тут то там попадались невысокие кусты, еле живые под палящими лучами солнца, но жалкая поросль не могла передать величия этой местности во время сезона дождей. Скорее пейзаж навевал тоску о былом плодородии здешних мест.
Засуха в этом году пришла раньше и никак не хотела уходить. Настолько тяжелых времен на моей памяти не случалось. Да и не только на моей. Даже самые почтенные старейшины из тех, кто помнил добрые времена, говорили, что подобного бедствия не случалось уже много сезонов. Растения погибали. Почти все реки пересохли. Немногие потоки, ещё сопротивляющиеся жаре, походили на цепочки грязных луж. Тем не менее, это была вода и каждый день животные, кто поодиночке, кто стадом, сбредались к последним источникам живительной влаги.
Вдали показался наш дом, вернее небольшая поляна, окруженная деревьями. Львы не вьют гнезда и не роют норы, в отличие от многих животных, которым нужно спасаться от хищников. Мы предпочитаем жить на свежем воздухе, под сенью акаций на какой-нибудь уютной поляне недалеко от водопоя и пастбищ наших жертв.
Вот уже три сезона мы обитали недалеко от реки, которая все еще могла удержать воду в своих берегах, несмотря на засуху. Наша поляна находилась в небольшой низине и даже в самый палящий зной, здесь удавалось найти прохладу. Идеальное место, чтобы растить малышей.
Благодаря близости реки, в нашем распоряжении оказалось достаточно пищи. Нет, водного перемирия мы никогда не нарушали, однако никто не запрещал нам охотиться на животных, которые решали остаться пастись на пастбище между рекой и нашим домом. В конце концов, лень наказуема. Ну, или, по крайней мере, так всегда говорила Леена. Изредка мы меняли место охоты, но никогда не отходили далеко от родной поляны. Благо подходящих пастбищ в округе нашлось еще несколько, и все они прекрасно просматривались с огромного валуна, стоящего у края низины.
Еще издали я увидела, что наш прайд собрался на поляне почти в полном составе. Леена как всегда лежала на валуне, осматривая окрестности. Вглядываясь в ее силуэт, я шкурой чуяла, что меня ждет очередной неприятный разговор на тему бесцельной отлучки. Поэтому, я даже сбавила шаг, несмотря на желание поскорее оказаться в прохладной тени и развалиться рядом с Амбессом и Лионом – единственными взрослыми львами нашего прайда.
Братья присоединились к прайду через несколько сезонов после смерти Нобеля. Долгое время они, как большинство молодых самцов, жили бродягами, без собственной территории. Перебивались редкой добычей и не особо задумывались о будущем. Пока не набрели на окраину наших охотничьих угодий. Сначала их приняли холодно и недружелюбно. А кому бы понравились два молодых чужака, бродящих по твоим пастбищам, охотящихся на твою добычу и вообще угрожающих благополучию? Наш прайд был еще слаб, и мы находились под покровительством прайда Лееу. Лееу не раз жестко давал братьям понять, что им здесь не рады, но львы вопреки здравому смыслу не уходили. Так продолжалось до тех пор, пока Леена не узнала о завязавшихся отношениях между ее младшей сестрой Арией и одним из братьев, Амбессом. Тот скандал помню даже я, поскольку криками и рыком Леена и Эрслэн наверное, докричались до самих богов. Казалось абсолютная победа в споре была на стороне Леены, но не прошло и нескольких лун, как братья прочно обосновались в нашем прайде.
К их чести надо сказать, что они никогда не претендовали на место лидеров и делали все, чтобы прайд занял положенное ему место в львином сообществе. Собственно, с их приходом и наступили спокойные времена для нашей семьи.
В данный момент два этих бравых молодца валялись на траве в тени деревьев, поджав лапы и мурлыкая от удовольствия. Точнее их мурлыканья я слышать пока не могла, но прекрасно знала их привычки. Особенно, когда вокруг крутились маленькие пушистые комочки.
Сейчас в прайде было пятеро львят не старше семи сезонов. Трое как раз и были заслугой Амбесса и Эрслэн. Двойняшки Леона и Нобель-младший отличались на редкость спокойными характерами и предпочитали, как и их отец, проводить время в тени деревьев. Однако если от покладистой Леоны я не ожидала никаких пакостей с её младенчества, то молчун Нобель всегда заставлял меня держаться в напряжении. Не то, чтобы он был проказником, но как говорится в тихом омуте… В общем, я пока не могла определиться, что из него вырастет.
Третьим в их дружной семье был Диво, младший сын. Этот пошел характером в мать – такой же упертый и своенравный, а к своим пяти сезонам успел даже ее перегнать. Меня больше всего восхищала в Эрслэн способность уследить за маленьким непоседой, не забывая о двух других львятах. Я же сама не могла долго выдержать компанию Диво, и учила его уму-разуму при помощи шлепков и затрещин. Тем более, что он недавно вошел в возраст трансформации, когда маленьких детей обучают превращаться во львов и обратно. И как только негодник освоил навык преображения, то начал постоянно менять облик с человеческого на львиный. Да так часто, что за ним не удавалось поспеть. Поэтому, когда меня пытались оставить «няней» и последить за младшими, пока взрослые на охоте, я старалась найти любой предлог, чтобы избежать пытки детьми. Более тяжелого испытания для меня не существовало.
Младший из братьев, Лион, тоже недолго оставался в холостяках и через три сезона привел к нам симпатичную львицу из соседнего прайда, Лёвин. Их семья насчитывала пока двоих детей – Васа, четырех сезонов от роду, и Лееувуфи (Малышка Вуфи или просто Котя), двух сезонов – но я знала, что они не собираются на этом останавливаться.
Васу и Вуфи, пока не разрешалось превращаться во львов, поэтому они постоянно с завистью смотрели на старших двоюродных братьев и сестру и старались им подражать. Было весьма забавно, когда они бегали на четвереньках, изображая львов. Без хвоста, шерсти, а Вас еще и без гривы, облаченные только во вторую кожу, они выглядели немного глупо, хотя вместе с тем и трогательно.
Я даже удивлялась, как они не стерли себе коленки. Наверное, только благодаря удивительному наряду – второй коже. Честно говоря, я точно не знаю, что это такое. Выглядит она как обычная кожа и так же плотно покрывает почти все тело, кроме кистей рук, ступней и головы. Единственное отличие – ее можно оттянуть и даже снять. Правда никто без жизненной необходимости старается не раздеваться. Старейшины говорят, что вторую кожу нам подарили боги для защиты от мелких ран, холода и зноя, ведь в человеческом облике мы беззащитны. В этом я с ними была согласна.
Кроме двух семей в нашем прайде жили еще одна сестра Леены с дочерью. И если про Арию я знала, что она не родная, а двоюродная сестра Леене, то родство Леонессы так и оставалось для меня загадкой: то ли двоюродная, то ли троюродная сестра. Тем не менее, я называла ее тетей, и она с дочерью Аслой, молодой львицей пятнадцати сезонов от роду, стали для меня самыми близкими львами в прайде. После Леены, конечно.
Вот и весь наш прайд. Двенадцать львов, львиц и львят, которых я называла семьей, а все остальные обитатели саванны – сильнейшим и самым уважаемым львиным сообществом.
Как только я приблизилась к нашей поляне, меня окружила мешанина из лап, хвостов, рук и ног, которая гордо звалась молодняком прайда Леены. Эта неразлучная пятерка обычно носилась по всей саванне и не давала взрослым спокойной жизни. Сейчас объектом приставаний оказалась я.
– Нала вернулась!
– Нала, поиграй с нами…
– Нала, ты опять на кого-нибудь охотилась?
– Нала, ты нас научишь?
– Нала, покажи какой-нибудь прием, ты обещала…
Шум стоял невообразимый. Львята толпились у моих лап, стараясь не пустить друг друга ко мне и заодно не пуская меня вперед. Конечно, я люблю своих племянников, но иногда их активность меня раздражает. Вот и сейчас мне очень хотелось, чтобы их оказалось поменьше, и вели они себя потише.
– Так, цыц, не галдеть! – Я постаралась сделать морду построже. Львята нашего прайда были далеко не такими глупыми, как могло показаться с первого взгляда.
Они прекрасно знали, что когда я делаю строгую морду, то готова согласиться почти на любую затею, но чтобы добиться согласия, нужно выполнить то, что я говорю. Или хотя бы попытаться. Вот они и попытались утихомириться.
Зрелище было весьма забавное. Пять львят сидели в ряд передо мной, исподтишка пихая друг друга в бок, но при этом преданно смотря мне в глаза. Осталось придумать, чтобы им интересненькое сказать, какую идею подкинуть, чтобы они забыли обо мне хотя бы ненадолго.
– Что самое главное на охоте? – с максимально серьезным видом спросила я.
– Быстро бегать, – сразу закричал Нобель. Я про себя усмехнулась: «кто чем знаменит, тот о том и говорит».
– Дурак ты, мы же не гепарды, – сердито возразила Леона, с силой толкнув Нобеля в бок. – Главное – хорошо прятаться, чтобы жертва тебя не заметила. Так, Нала?
– Конечно, быстро бегать и хорошо прятаться – это важно, но есть вещи и поважнее. – Я придвинулась к ним поближе и заговорила почти шепотом, словно рассказываю великую тайну. Львята смотрели на меня затаив дыхание. Все пять пар ушей настороженно повернулись в мою сторону. Я огляделась вокруг, словно проверяя, что нас никто не подслушивает.
– Самое главное – правильно выбрать жертву!
Наступила тишина. Львята переваривали сказанное. А я наблюдала за их реакцией. Мне было интересно, насколько глубоко они смогут вникнуть в простую мысль. Конечно, в слова я вкладывала намного больше, чем они могли понять в нежном возрасте. Тем не менее, я бы порадовалась, если бы хоть один из львят начал думать самостоятельно вместо того, чтобы повторять банальные истины…
– … Но ведь каждый вечер Леена сама выбирает тех, на кого мы станем охотиться, – произнес Нобель, развеяв мои надежды. И зачем только мальчишку назвали в честь моего отца? Все равно имя не помогло Нобелю-младшему стать хотя бы немного сообразительнее.
Леона снова пихнула брата в бок, но ничего не сказала. Видимо она понимала, что львенок неправ, но не могла сказать почему. Или просто прочла на моем лице недовольство и решила исправить ситуацию.
– Нет, Нобель. Я говорю о том моменте, когда вокруг тебя бежит стадо, и ты должен сделать единственно правильный выбор. Атаковать того, кого точно сможешь поймать. Кто окажется тебе по силам…
– Мне все по силам! – расхрабрился Нобель. Он встал, расставил лапы, высоко поднял морду и угрожающе, на его взгляд, зарычал. – Я – царь зверей!
Остальные львята покатились со смеху. Я тоже усмехнулась. Нобель засмущался и добавил:
– В смысле скоро им стану…
Тут и я присоединилась к племянникам. Хорошее воображение сыграло злую шутку, и Нобель в роли царя зверей выглядел весьма забавно. Львенок уже сам пожалел о сказанном и решил загладить свою оплошность.
– По крайней мере тебе точно по силам поймать любого, – с ударением на слове «тебе» сказал Нобель. Эти слова моментально стерли смех с моих губ. Я поморщилась. И он туда же. Как и все. Мне вдруг стало неприятно общество малышей, и я постаралась побыстрее завершить разговор, постаравшись не обижать львят.
– Нет, никто из нас не всемогущ. Но чтобы стать такой как «истинная львица» Нала, – на этих словах я снова поморщилась, но раз уж начала говорить, придется договаривать, – вы должны уметь выбирать правильную жертву. Первое – не бросайтесь сразу на случайного, попавшегося под лапы зверя. Посмотрите на остальных вокруг вас. Лучше подождать и выбрать лучше, чем потом бегать от одного зверя к другому. Второе – выбирайте тех, кто больше всего напуган, – или делает вид, что напуган. – Такие, изображая жертву, больше концентрируются на страхе, чем на том, как убежать. – И третье – выбирайте тех, кто при прочих равных слабее и утомленнее остальных. Тогда вас ждет успех.
Слово «успех» вернуло веселье на морды притихших было львят. Они радостно загалдели, обсуждая услышанное.
– Ну, вот и отлично, – с облегчением вздохнула я. – Идите, потренируйтесь выбирать жертву. Поищите каких-нибудь животных вокруг и понаблюдайте за ними.
Стайка львят моментально унеслась, оставив меня одну.
– Только понаблюдайте, слышите, ни на кого не нападать! – крикнула я им вдогонку.
– Привет! – Асла, следившая за моей беседой с львятами издалека, решила сменить детенышей в разговоре со мной, как только молодняк разбежался.
На фоне дружной компании, Асла всегда казалась мне немного потерянной. Не считая меня, она росла единственным подростком в нашем прайде. Все свое свободное время она проводила в компании старших львиц. Не могу сказать, что Аслу тяготило общество взрослых, но желание поболтать со мной возникало при каждом удобном случае. В конце концов, по возрасту я единственная подходила ей в качестве подруги.
Я со своей стороны тепло относилась к Асле, даже считала ее в какой-то мере своей ученицей. Не то, чтобы я наставляла её и воспитывала. Для этого, я думаю, ей хватало Леонессы и Леены. Просто сама Асла старалась во всем подражать мне. Поэтому она всегда расспрашивала, чем я занималась в свободное время.
И сейчас у меня было полное ощущение, что Асла специально ждала моего возвращения.
– Ты опять ходила рисовать картинки на песке? – спросила она, с робостью заглядывая мне в глаза.
– Нет.
У меня было совершенно не то настроение, чтобы вести долгие разговоры на тему моих причуд.
– Ты вроде уже давно не рисуешь…
То ли я хорошо спрятала раздражение, то ли Асла не хотела его замечать.
– Почему? Тебе же очень нравилось. У тебя хорошо получается… А помнишь ты и меня обещала научить, – в голосе Аслы слышались просительные нотки.
Почему все лезут ко мне, когда у меня паршивое настроение? Стараясь не обидеть Аслу, я сказала:
– Как-нибудь потом, ладно?
По морде сестры читалось, что она расстроилась, пришлось объясниться.
– Просто я устала, да и Леена меня ждет, – не то, чтобы я говорила правду, поскольку редко спешила на встречу с матерью. Но, по крайней мере, такая отговорка была существенной для Аслы, и она согласно кивнула в ответ.
Делать было нечего: раз я сказала, что тороплюсь, придется действительно прибавить шагу.
Я легко взобралась на огромный камень, который был любимым наблюдательным пунктом матери. Камень был настолько огромен, что легко мог вместить все тринадцать членов прайда, но сейчас на нем грелась на солнце только Леена.
Мама… Она была уже немолода. И с возрастом становилась все больше похожей на меня внешне. Только мой пепельный окрас шерсти закрепился с первой линьки, а ее тусклые подпалины были сединой. Тем не менее, Леена до сих пор оставалась одним из лучших охотников во всей округе. Многочисленные шрамы на ее шкуре свидетельствовали о былых схватках, как с жертвами, так и с соплеменниками, осмелившимися оспаривать ее статус.
Мать боялись и уважали. Лучшее сочетание чувств, которые нужно вызывать в окружающих, чтобы поддерживать высокую позицию в обществе. Недаром Леена вот уже много сезонов была старейшиной от рода львов. Великая честь как для нее самой, так и для нашего прайда. Хотя мне иногда хотелось, чтобы Леена чаще исполняла роль матери, чем старейшины. Но изменить что-то не в моих силах.
Я заняла положенное мне место рядом и чуть позади от нее. Не поворачивая головы в мою сторону, Леена заговорила:
– Где ты бродила все утро?
В голосе явно сквозило неудовольствие. Леена не любила мои постоянные отлучки и была спокойна лишь тогда, когда я оставалась в поле ее зрения. Впрочем, как и остальные члены прайда. Вот только постоянно болтаться на поляне как лягушка в болоте, валяться на солнышке и не заниматься ничем, кроме как переворачиваться с боку на бок, я не могла.
– Гуляла, – угрюмо буркнула я в ответ.
– Полагаю, искала новые пастбища, где мы можем охотиться? – Леена все еще смотрела вдаль, словно безжизненная в такой час равнина была ей намного интереснее меня.
– Нет, – сказала я, хотя про себя подумала совсем другое: «Какие новые пастбища, когда наш мир уже исхожен вдоль и поперек нашими предками! Существовали бы в самом деле мифические новые пастбища, разве я бы тут сейчас прохлаждалась?»
Я тоже уставилась вдаль, словно пыталась разглядеть неизведанные пастбища с новой добычей. Вдали не наблюдалось ничего интересного. Единственное, что бросалось в глаза – тонкая полоска дыма на горизонте. Я не в первый раз видела дым, но никто до сих пор не мог сказать точно, откуда он берется. Многих он пугал. Не могу сказать, что я принадлежала к трусливому большинству, но мне всегда казалось, что дым предвещает неприятности. По крайней мере сегодня он точно не сулил мне ничего хорошего.
– Тогда чем ты занималась? – Голос Леены обдал меня холодом. Неужели вся пустота в моей душе слышалась в коротком слове «нет»? От моей матери трудно было что-то утаить.
– Искала чем бы себя развлечь. Я же не могу днями и ночами играть, как молодняк, – не отдавая себе в этом отчета, я стала искать глазами нашу пушистую свору, которую сама недавно послала на поиски приключений. Львята нашлись на достаточно приличном расстоянии от нашего камня, рядом с несколькими деревьями молодой акации.
Все пятеро прижались к земле. На фоне желтой травы, да еще и с такого расстояния их было довольно сложно разглядеть. Интересно кого же они выбрали в жертву, следуя моим советам.
Леена проследила за моим взглядом и удовлетворенно произнесла.
– Они не играют, а учатся охотиться. Могла бы к ним присоединиться.
Думаю, такой выход из положения казался идеальным для Леены как для главы прайда: и я на виду, и дети под присмотром. Только вот меня такое решение никак не устраивало.
– Поверь, я достаточно натренировалась. Можешь спросить у тех, на кого мы охотимся, – пробурчала я себе под нос.
– Я не тренироваться тебе предлагаю, а обучать. Скучать хоть перестанешь. Раз ты такая великая охотница, поделись своим опытом с другими, – Леена даже не пыталась скрыть иронию в голосе. Она впервые за наш разговор взглянула мне в глаза. Моя мать порой превосходила меня: и по остроте ума, и по способности его применять в самый неприятный для собеседника момент.
Я уже готовилась ответить чем-нибудь не менее язвительным, когда, наконец, заметила, кого именно выбрали наши горе-охотники в жертву. Мне оставалось надеяться, что они продолжат благоразумно наблюдать и не станут искать на свои шкуры приключений. Но, как частенько случается с нашим молодняком, надежды не оправдались.
Даже Леена перестала буравить меня насмешливым взглядом, а заинтересованно посмотрела вдаль. На какое-то время пришлось прекратить нашу милую семейную беседу. Зрелище того стоило. Перед нашей пятеркой стоял бабуин. Не просто стоял, а гордо возвышался. Он ни в коей мере не пытался делать вид, что не видит наших горе-охотников, и уж тем более он их не боялся. Вся его фигура говорила о том, что перед львятами матерый, опытный зверь, который прекрасно понимал, что хищные звереныши ему не угроза.
А вот львята – не понимали. Не знаю, как им пришло в голову выбрать взрослую обезьяну объектом своей игры и что натолкнуло их на мысль, что гривастый, жирный самец слаб или испуган, но они определенно готовились наброситься. А вот это было плохо.
Пусть львят было пятеро, но они оставались детенышами. Пусть они мнили себя львами, но очень маленькими львами. И взрослый бабуин мог нанести им серьезные ранения, если начнет сопротивляться по-настоящему. Так что сейчас стоял вопрос станет ли он защищаться по-настоящему? Он не мог не видеть, что перед ним всего лишь дети, пусть и не совсем безобидные. Но кто знает, как он относится к нашему виду вообще. Кто знает, сколько его сородичей стали объектами нашей охоты? И сколько из этих охот было успешными? Ответов у меня не было, и я медленно поднялась. Одновременно со мной львята вдали тоже поднялись и стали приближаться к бабуину.
Я вся напряглась, чувствуя каждый волосок на своей шкуре. Вряд ли я прощу себе, если с малышами что-нибудь случится. Тем временем бабуин начал медленно отступать, но не убегать, как втайне надеялась я. В ответ львята издали подобие грозного рычания. Очень отдаленное подобие, на мой взгляд. Особенно усердствовал Нобель. Честное слово, уши ему оборву, когда они вернутся.
Я уже была готова сорваться с места, когда почувствовала, как чья-то властная лапа прижимает меня к земле, не давая сдвинуться с места. Я удивленно взглянула на Леену. Та смотрела в сторону бабуина и львят. Смотрела совершенно спокойно. Я тоже еще раз внимательнее взглянула в ту сторону. И уперлась во взгляд обезьяны. Без сомнения он видел нас с Лееной. И знал кто мы. И что произойдет, если он навредит хоть одному из львят. И все равно не убегал.
От этого на душе скреблись кошки. Большие такие, пусть не львы, но какие-нибудь леопарды точно. У вас на душе когда-нибудь скреблись леопарды? Нет? Тогда можете сказать с уверенностью, что вы очень уравновешенное животное. Я теряла остатки терпения и уже готовилась броситься на помощь львятам, когда ситуация разрешилась сама.
Нобель прыгнул на бабуина. Вернее сказать, Нобель прыгнул в сторону бабуина. Когда он приземлился, обезьяны и след простыл. Бабуин уже восседал на одной из веток акации, вне досягаемости львят. Львята, расстроенные тем, что упустили добычу, рычали и прыгали на толстый ствол. Но, к их сожалению, и к радости многих обитателей саванн, львы плохо лазают по деревьям. Долго провисеть на коре акации у них не получалось.
И раз за разом с воплями неудовольствия они съезжали вниз. Их обидчик снисходительно посматривал из своего убежища то на львят, то на нас с Лееной. Он с честью вышел из положения, но ему явно хотелось преподнести львятам урок. Это чувствовалось даже на таком расстоянии. Недолго думая, бабуин поднял заднюю лапу. Львят с дерева моментально смыло и в прямом и в переносном смысле. «Эффектно», – усмехнулась я про себя. Только вот львят теперь придется отмывать. Но это уже не моя забота, а их родителей. Которые, кстати, могли бы получше присматривать за своими детьми.
Успокоившись, я снова устроилась рядом с Лееной.
– Да уж, их еще учить и учить, – сказала я, продолжая прерванный разговор.
