Нежность к врагу…– от лукавого…

***

После окончания семилетки, Муся поступила в медицинское училище, а ее сестра-двойняшка Марина выбрала швейное ПТУ – их мама настояла, чтобы дочери продолжили свое образование – и получили профессию. Ныне,

Муся пребывает в состоянии эйфории: ей восемнадцать лет – и после завершения ее преддипломной практики, ей предстоит защита диплома – и она станет дипломированным фельдшером-лаборантом – это ли не счастье?! Муся станет получать зарплату, которая будет, конечно же, побольше стипендии – и мамочке Оленьке станет немного легче: умаялась мама, одна растит трех дочек!

Ее сестренку Марину подобные мысли не терзали: та познакомилась с курсантом танкового училища – и мечтала, о совместной жизни с Сергеем…

***

Одетая в перешитое бабушкино пальто, в бабушкином платке, на голове и в ее же древних резиновых ботах: похожая на «старый сугроб», а не на юную девушку – Муся торопиться в больницу, на практические занятия…

Рядом с клиникой, где она проходит практику, военнопленные немцы возводят Драматический театр – и ее дорога пролегает рядом со стройкой. Муся идет, а ей, в след, ни окрика, ни свиста: обычно, так реагируют пленные фрицы, на проходящих мимо…, хорошеньких женщин и девушек… Грустно, конечно, что она уродилась не такой красавицей, как сестра Марина, но не смертельно: в ее маму влюбился же папа…– вот, и Муся надеется, что найдется парень…– он оценит ее неброскую красоту, скромность и верность…

Едва Муся зашла в помещение клиники, около лестницы, ее окликнула старшая медсестра хирургического отделения…

– Ты, у нас, ведь, на практике?! Отлично! Заболела хирургическая сестра – а Якову Осиповичу нужна ассистентка …– быстро сними уличную одежду, вымой руки, облачись в медицинский халат – я жду тебя, здесь…

***

Муся вбежала в хирургический кабинет, где больным отделения делали перевязки. У стены, на полу валялась ношеная телогрейка, а перед стареньким хирургом стоял мужик, по виду, из немецких военнопленных: его, абсолютно седые, волосы были коротко подстрижены, лицо – обветренное и загорелое с морщинками – на лбу и возле глаз, и на руке его зияла кровоточащая рана. Глянув в сторону, Муся обнаружила и конвойного солдата…

– Так, Мария, Муся, этому фрицу я обработал рану, а ты, сделай ему укол обезболивающего… Потом, внимательно, следишь, как я буду накладывать шов, на его рану: я начну сию операцию, а ты, закончишь… Следом, еще укольчик фрицу в зад вколешь: с противостолбнячной сывороткой …

Уколы, Муся давно научилась делать, но накладывать швы, на раны – ей не приходилось…– под пристальным взглядом Якова Осиповича, она так старалась и так волновалась, что сделает что-то не так …– поневоле, Муся ужасно вспотела, от усердия – она, даже, чувствовала, как пот течет по ее спине! Зашив рану пленного…, она выдохнула, с облегчением…

Хирург проворно покинул свой кабинет, словно ему было невыносимо, находиться рядом с немцем, а Муся еще и перевязала раненому руку – и, потом, подняла глаза на фрица: что-то, в его взгляде, заставило ее густо покраснеть… Поборов смущение, Муся, жестами, объяснила пациенту: ему необходимо сделать еще один укол, в ягодицу…– помахала перед ним пустым шприцем. Тут, она вспомнила, что еще ни разу не видела голую мужскую задницу…– и, снова, густо покраснела… Как на грех, возмужалый пленный… приметил смущение юной девушки – и это зрелище забавляло его: он, словно, считывал ее мысли – а Муся… все краснела и бледнела, и краснела…– попеременно…

Чтобы взять себя в руки, Муся, резко, отвернулась от дерзостного и нахального немца – и не торопясь, набрала в шприц противостолбнячную сыворотку – и, затем, следовало, вновь, вернуться к фрицу, чтобы сделать ему укол. Тот, предстал перед Мусей в откровенном вожделении: со спущенными, до колен, штанами и возбужденным мужским достоинством…– и бесстыжая животная похоть, и дерзкий вызов, откровенно, светились в его глазах, и ноздри его были раздуты…– Муся почувствовала, как внутри нее что-то всколыхнулось – и ноги ее стали ватными…– и, она, снова, мучительно покраснела – и осознала свое бессилие…, в этакой ситуации!

***

На счастье, Муси в кабинет хирургии вошла уборщица тетя Феня – узрев «картину маслом» и правильно все оценив, она закричала:

– А, ну-ка, чертов изверг, что портки свои спустил до пола?! Я, вот, как шарахну, шваброй по хрену, твоему, выдающемуся… – будешь знать! А, ты, девка, больше не вздумай, смущаться этих изуверов, живодеров, убийц люда советского…!!! Твари бессердечные!!! А нам лечи их!!!

– Ты, поставлен, чтобы охранять нас, от этих извергов, фашистских, а вместо службы…, дремлешь, за шкафом!!! – это тетя Феня накинулась, с бранью, на конвойного…

***

Муся, коря себя за глупость, и плохо понимая, что с ней происходит, все же сделала нужный укол пленному – и того увел конвойный, а встревоженная Муся направилась в лабораторию клиники. Ее, по пути, снова, перехватила тетя Феня, но, теперь, она не орала, а говорила с Мусей тихо, но строго:

– Девка, не забывайся, когда перед тобой враг стоит: твое смущение, перед ним…– это от лукавого…– молитву «Отче наш…» выучи и всякий раз читай!!! Не давай поблажки своему сердцу: ведь эти фрицы сколь народу нашего изничтожили – зверски; сколь наших городов разрушили, деревень, сел сожгли – вместе с людьми…– помни, слабость сердечная, перед ними…– это от лукавого!!! И, не ровен час, сошлют на урановые рудники, за связь с врагом, если доложит, кто… и куда следует!

– Я все понимаю, тетя Феня: они отца моего убили, маму несчастной сделали, меня и сестер осиротили…– у Муси сверкнули слезы в глазах, и тетя Феня ее отпустила, со словами: – Помни, как узришь лукавого, «Отче наш…» сразу начинай читать, про себя…

Этой же ночью, приснился Мусе коварный лукавый: он ласково и дерзостно улыбался ей – и манил к себе обеими руками… В страхе, Муся проснулась – потом, она лежала и думу думала…, до самого утра!

– Этот фриц, определенно, запал мне в душу! Нет, пожалуй, моя душа и сердце, здесь, не причем: как предполагал Дарвин, люди произошли от обезьян – получается, в нас сильно животное начало, которое дремлет в каждом, до поры… Этот фриц, своей, почти животной, страстью воздействовал, против моего желания, на мое животное начало и пробудил его! Вот беда!!! Теперь, понятно, отчего некоторые женщины, ради ничтожного мужичонки, готовы броситься в омут, с головой… Тетя Феня права, мне поможет только молитва! Мама и сестры не должны страдать – и мне, из-за фрица, в омут неохота…

Опасения самой Муси и уборщицы тети Фени, на время, оказались напрасными: выздоровела та… хирургическая сестра – и практикантку Мусю больше не вызывали в хирургическое отделение. Правда, этот Курт, все же напоминал о себе, через конвойных: то шоколадку передаст, то леденцы, то мыло, душистое…– ну, чистый лукавый – совратитель! Но Муся всеми его презентами потчевала медперсонал лаборатории. Сестра Марина узнала, о дарах тайного поклонника Муси – и потребовала, чтобы шоколад… и все, остальное, Муся домой приносила: намеревалась Сергея своего побаловать…

***

Практикантка производила впечатление дозревшего специалиста – и заведующая лабораторией усложнила ее практику: Мусе доверили, обходить палаты и у лежачих больных делать забор крови…

Серьезно больные люди, порой, вызывают неконтролируемую жалость, но молодая и очень красивая женщина – Ольга Сергеевна пробудила в Мусе сочувствие, особенное: та являлась мамой четырехлетнего мальчика… Глядя на молодую маму и ее маленького сына, Муся осознавала, что каждая их встреча, как последняя: Ольга Сергеевна могла умереть, в любой момент – и оставить своего мальчика сиротой; и ее сын, не смотря на возраст, понимал, что может остаться в этом мире, без мамы… – и им, обоим, было жутко!!! Страшно было и Мусе: она хорошо помнила, как принесли похоронку на отца – и мама проплакала дня три, а с ней, на пару, заливалась слезами и трехлетняя сестренка Любочка, которая и лицо отца своего помнила весьма смутно…, возможно, поэтому так остро переживала его гибель! У Муси, наоборот, слез не было, но какой-то ком застрял в горле – и, те, клятые три дня, были самыми страшными и беспросветными в ее жизни!!! Такого горя-горького и осознания, невосполнимости потери, что пришлось перетерпеть ей, Муся не желала бы пережить маленькому мальчику! В общем, Муся сострадала Ольге Сергеевне и ее сынишке, но не в ее силах было, как-то помочь им! До поры!

***

А, между тем, Ольга Сергеевна на глазах слабела и угасала! Ее лечащие врачи плохо понимали причину ее заболевания, но осознавали: иммунитет их пациентки ослаблен настолько…– и, возможен фатальный вариант развития болезни – когда иммунная система начинает воспринимать собственный организм, как инородную среду, с которой нужно бороться! Что же делать????

***

Нежданно, случилось, как казалось, вначале, маловажное события…

– Мария, сейчас нужно сходить в угловую палату и у очередного фашиста взять кровь, на анализ…– едва Муся переступила порог клинической лаборатории, заведующая огорошила ее неприятным заданием.

Муся остолбенела, потом, покраснела и сникла, от неожиданности, но, следом, все же поинтересовалась, со слезой, в голосе: – Фаина Георгиевна, но почему я…??!

– Ты, Мария, молодая – у тебя нервы покрепче, а мы с Лидой можем и не сдержаться…, а лечение этого изверга является делом государственным… Иди! Тетю Феню возьми, для поддержки…– посоветовала, напоследок, завлаб.

Делать нечего – и, в сопровождении уборщицы тети Фени – Муся пошла на задание… Внутри, у нее, что-то трепыхалось – и ее, то в жар бросало, то начинало знобить…: ей сердце вещало, что сейчас она встретиться и с Куртом – от отчаяния, Муся обратилась к Божьей помощи:

– Избави Господи, от слабости, перед врагом, лютым – и не дай прорости, в сердце моем, нежности к лукавому…! – несколько раз, Муся повторила, про себя, свое обращение к Богу – и, почувствовала душевное облегчение…

Они вошли в палату: на кроватях – друг против друга, лежали два фрица – поскольку, с Куртом – Муся уже была знакома, она направилась к другому… – и спросила, коротко: – Алоиз? – и тот, утвердительно, кивнул своей головой.

Муся взяла на анализ, из пальца, кровь у немца, а тетя Феня, влажной тряпкой, прошлась по полу – и, невозмутимые, затем, они покинули палату.

– Глянь, Муся, а сегодня тот фриц, смирненький такой лежал – и своими наглыми зенками не зыркал…– и, никаких лишних телодвижений не творил! Молитву читала? Правильно, с этими лукавыми…, без молитвы никак нельзя обойтись! А, ты, обратила внимание, что этот душегуб-Алоиз вида крови не переносит – морду свою, побелевшую, отвернул…

***

Наступило время испытаний, для Муси: Курт и Алоиз, под присмотром конвойного солдата, постоянно, курили в закутке, напротив их палаты… – и с бесстыдными, манящими улыбками, раскланивались, едва Мусе стоило показаться… Застигнутая врасплох, она смущалась, густо краснея, но вовремя вспоминала свою молитву…, что стала ее надежным щитом, при встрече с ворогом, коварным и жестоким…

– Избави Господи, от слабости, перед врагом, лютым – и не дай прорости, в сердце моем, нежности к лукавому…!

***

Как-то, Муся заглянула в палату, где, в одиночестве, лежала хворающая красавица – и вид пациентки потряс ее: будто, Ольгу Сергеевну лихорадило…

– Ольга Сергеевна, Ольга, Оленька!!! – Мусе, не сразу, но удалось вернуть пациентку в реальную действительность из «сумеречной дали»…: – Не поделитесь со мной, Ольга Сергеевна, что вас растревожило, до такой степени?!!! – Муся, чуя неладное, гладила Ольгу Сергеевну по голове…

– Маша, вы не поможете мне, убить ту фашистскую рыжую гадину: иначе, мне не видать покоя?!!! Я, даже, дышать нормально не могу, зная, что нахожусь под одной крышей с палачом, который приказал своим солдатам: спалить нашу деревню – и ее жителей, заживо, сжечь!!! Я уцелела случайно…– и стала свидетельницей, ужасной гибели моих родных и односельчан!!! И, эта мразь рядом…, а у меня нет сил, чтобы убить его!!! – из неимоверно огромных глаз Ольги Сергеевны лились горючие слезы, а ее исхудавшее тельце сотрясал озноб…

– Милая, милая Оленька Сергеевна, я очень постараюсь вам помочь, но вы, пожалуйста, успокойтесь!!! Я, прямо сейчас, начну действовать!!! Только вы, не плачьте!!! Поберегите свои силы! Обещаете мне?! – и, бегом, Муся побежала, в поисках главного врача.

Вот, силуэт главного врача клиники мелькнул в дверях палаты, где располагались военнопленные фрицы, но для Муси, этот факт, уже не имел никакого значения: эта рыжая тварь, лично и зверски, уничтожала советских людей – и принимать участие, в лечении подобной фашисткой гадины, что заслуживал расстрела, Муся не собиралась, более…!!!

Она забежала в палату, где проходило, очевидно, некое совещание: здесь присутствовали и представители американского Красного Креста, и двое сотрудников НКГБ, и руководящий персонал клиники…– до Муси донеслись слова профессора Игоря Евгеньевича Лужина:

– Поскольку, вашему протеже, Алоизу Хэнку данный препарат не подходит, пару таблеток, в качестве жеста доброй воли, вы, уважаемые американские коллеги, могли бы и пожертвовать нам…: в нашей клинике, на излечении, находиться тяжело больная пациентка…– прежде, чем платить кучу долларов, за данный препарат, мы хотели бы удостовериться, что он эффективен, в отношении заболевания нашей пациентки…

– Вы, профессор верно отметили, что этот новейший препарат стоит кучу долларов – и, распоряжаться, даже, парой таблеток – не в нашей власти! Потом, герр Алоиз совсем недавно принимает данный препарат…– рано, еще, говорить, что это лекарство не подходит, для лечения заболевания господина Хэнка…! – белесая и пресная представительница Красного Креста вела себя надменно, словно, она здесь главная – и решает все… Сам Алоиз не понимал, причины разговора на повышенных тонах – лишь, вертел рыжей головой…

Мусю распирало, от возмущения… – и она, забыв о приличиях и не стесняясь в выражениях, встряла в разговор надменной… с профессором:

– К черту вашего рыжего фашиста и убийцу-Алоиза: эту тварь, что сжигала наши села, вместе с жителями, может вылечить только расстрел!!! Профессор, к бесу эту нацистскую тварь: наша Ольга Сергеевна задыхается оттого, что не в силах дышать одним воздухом с палачом, что спалил их деревню, ее близких и всех жителей – и старых, и малых…, на глазах юной Оленьки!!! Необходимо, срочно, этих фашистов вернуть в лагерь для военнопленных – для начала: дорогим лекарством эта тварь обеспечена…– и хорошо, что оно, в данном случае, действуют губительно на организм убийцы! Сама жизнь воспротивилась, выздоровлению душегуба!!! И, наша Оленька сможет, вздохнуть полной грудью: она слаба – и молила меня о помощи!!! – увидев, что ее эмоциональное выступление не возымело нужного эффекта, Муся воскликнула, глядя, теперь, на офицеров НКГБ: – Что такое: я требую невозможного?! Что, ныне, эти душегубы – неприкасаемые, а здоровье нашей соотечественницы не в счет??? Неужели этих тварей, лютых, нельзя вернуть в лагерь, чтобы наши люди имели возможность дышать, просто дышать свежим воздухом…!!! – Муся сама стала задыхаться, от возмущения…

– Вернуть этих пациентов в лагерь необходимо, в данной ситуации! – проговорил профессор Лужин, затем, обратился, непосредственно, к Мусе: – Детка, вы, делали анализ его крови…, вы, узрели нечто катастрофическое…?! – профессор объяснялся с ней, пытаясь обойти острые углы…

– Узрела! Этого убийцу, душегуба никакие доллары не спасут!!! Больше ничего не скажу: я обещала Ольге Сергеевне помощь… Этой рыжей твари я не обещала содействия!!! И, вообще, я молодой специалист…– могу и ошибаться…: раз американские врачи решили, что данный препарат исцелит рыжую мразь от всех болезней, так тому и быть!!! – разгоряченная праведным гневом, Муся развернулась, и вышла из палаты…, а за ней вышел и один, из офицеров НКГБ, он нагнал Мусю…

– Передайте Ольге, что немцев, сейчас же, мы отправим в лагерь для военнопленных…– и дадим ход делу, о зверском уничтожении жителей ее родной деревни… Если, американцы не подпишут с нашей страной контракт… – рыжего гада ждет расстрел, но о последнем…, Ольге говорить, пока, не нужно…! – и он поспешил, вернуться в палату…

***

– Знаешь, Алоиз, твои дела плохи: эта белая моль, из Красного Креста, пожадничала: предоставить профессору, принадлежащие тебе, две таблетки … Потом, в данной больнице находиться женщина, которая может дать против тебя показания: ты, командовал теми, кто сжег ее деревню, ее родных и всех жителей! А, эта моль, для некой Ольги, пожалела двух таблеток, из твоей упаковки…: видишь ли, дорогие они…– словно, она распоряжается кошельком твоего брата!!! И, похоже, американские врачи поставили тебе ошибочный диагноз – и этот препарат, что ты, принимаешь, вредит твоему здоровью…, но Мусъ не говорит, что увидела в твоей крови…: она, целиком, на стороне Ольги, будто, они кузины… И, еще, Мусъ потребовала, чтобы нас возвратили в лагерь: ее Ольга не может, свободно, дышать, пока, мы здесь находимся…– и, судя по решительному виду офицеров НКГБ, нас, сегодня же, вернут в лагерь…! – в общих чертах, Курт-Вальтер обрисовал происходящее, своему истеричному соседу по палате – Алоизу…

– Ты, что понимаешь русский язык?! – удивился рыжий фриц.

– А, что тебя изумляет? Да, я сын кухарки, но мой отец… не жалел денег, на мое образование…– ответил уязвленный Курт-Вальтер.

Но Алоиз не обратил внимания на тон… речи Курта Шнитке: до него стало доходить, что его жизни угрожает большая опасность – и занервничал…, и выскочил, вдогонку, за представителями американского Красного Креста! Его попытался остановить конвойный…: тот не понял лепета Алоиза, на немецком языке…– тут и подоспел офицер НКГБ.

– Желаете поговорить со своим братом, в счет оплаты вызываемого американского абонента…? Не знаю, возможно ли, такое, но узнаю…– и офицер удалился, в сторону кабинета главврача.

***

Прошло некоторое время – и Алоиза позвали к телефону, а Курту-Вальтеру приказали: собрать все вещи…– их, двоих, возвращают в лагерь для военнопленных…– там, им предстоит и долечиваться…

***

– Генрих!!! – завизжал в трубку Алоиз: – Белая моль – твоя любовница надумала меня сжить со свету!!! Подсчитывает деньги, в твоем кошельке – и даже, пожадничала для профессора две таблетки, из той упаковки, что ты, мне прислал!!! А, он просил для Ольги!!! Ольга – кузина Мусъ, что определила, по анализу моей крови, что мне неправильно поставили диагноз – и препарат, что мне привезла твоя любимая моль…, он губит меня, а не лечит!!! Вы, сговорились?!! В больнице лежит женщина, что меня опознала!!! Да, я – солдат – и мне приходилось убивать мирное население!!! А, что делать, если, эти, так называемые мирные, поддерживали партизан??!!! Да, если бы не сговор их женщин и детей, в тылу нашей армии…– мы, возможно, и не проиграли бы войну!!! Но, нам, в нашем тылу, навязали такую беспощадную битву…!!!!! Коротко, если ты, не подпишешь контракт с русскими…– не увидишь меня никогда: как военного преступника, меня расстреляют!!! Ты, этого ждешь??!!! Свою моль больше не присылай своему отвергнутому брату…– и, меня возвращают в лагерь: твоя моль утверждает, что препарат мне поможет – меня больше нецелесообразно лечить в этой клинике!!! Ты, добился своего: я погибаю, а тебе ждет дикое счастья, с твоей молью!!! – не дав брату Генриху и слова молвить, взбудораженный до предела, Алоиз бросил трубку… и, бегом, покинул кабинет главврача.

Через минуту зазвенел, вновь, телефон – звонил влиятельный Генрих Хэнк…– и, поскольку представители Красного Креста покинули клинику, американский бизнесмен имел разговор с главврачом клиники, с офицером НКГБ и с профессором Лужиным…

***

Муся, не ждала и не гадала, но заслужила похвалу от профессора Игоря Евгеньевича Лужина: моложавый приятный мужчина, в этой клинике был главным консультантом – и, на базе клиники, проводил и практические занятия со своими студентами, из Медицинского института …

– И, так, вы – Муся, большая молодец…: не всякий дипломированный врач-лаборант обратил бы внимание, на аномалию, в мазке крови этого фрица – Алоиза. Непонятно, как могли так ошибиться американские медики…– и поставили фрицу подобный диагноз… – и лекарства прописали, дорогущие, но совершенно, для него, бесполезные?! Прописанный препарат больше вредит организму немца…– в этом, я согласен с вами…– вот, нашей пациентке – Ольге Сергеевне, данное лекарство, могло бы и помочь…– задумчиво, произнес профессор: – Вы, большая умница…– на какой факультет, к нам, в Медицинский институт поступать будите?! – живо, поинтересовался профессор Лужин.

– Что вы, профессор: далее, я собираюсь работать, чтобы маме стало полегче…– ведь, она, одна, растит нас троих…– все «жилы свои надорвала»!!! Папа погиб в начале войны…– ответила профессору бесхитростная Муся…

– Жаль, жаль…– словно эхом, отозвался профессор Лужин.

Дверь клинической лаборатории приоткрылась – и возник солдат, из конвойных, но, ныне, он не сопровождал фрицев – был один…– и этот солдат поманил к себе Мусю. Ее заинтересовал визит солдата – и Муся вышла, на его зов, в коридор.

– Мария, эти двое фашистов сегодня отбыли в Америку…, но Курт – тот, что седой…, чтобы ты, не считала и его таким же зверем, как рыжего фрица, просил, передать тебе… эти таблетки: они рыжему не нужны, а вам могут пригодиться, с вашей кузиной Ольгой! М…да…! Посмотришь на тебя…– птичка-невеличка, однако, американским врачам «нос утерла»! Может, и в кино со мною сходишь? Вот, купил билеты на трофейную музыкальную комедию…– так, ждать тебя, завтра, у кинотеатра…?! – Мусю, еще, никогда и никуда парни не приглашали…– и она мотнула головой, в знак согласия…

– Что служивому от тебя потребовалось? – заинтересованно, спросила лаборантка Лида…

– Пригласил, посмотреть трофейную комедию…– не вдаваясь в подробности, ответила Муся…– и, печально, вздохнула: хотя…, какое ей дело до седого фрица и его отъезда в Америку?!

***

Перед уходом из клиники, Муся посетила кабинет профессора Лужина…

– Игорь Евгеньевич, эти двое фашистов отбыли в Америку, похоже, нужный контракт наши… все же подписали…– и седой гад передал мне, через конвойного, злосчастный препарат… – Муся вынула из кармана пальто заветную упаковку и положила, перед профессором, на его стол: – Как вы, думаете: в том, ведь, нет греха, что я приняла от фашиста эти лекарства?! Только, как Ольге Сергеевне эти лекарства давать: от убийц своих родных, она ничего не примет?!!! Может, таблетки истолочь в порошок – в таком виде Ольга примет: подумает, что предлагаемый исцеляющий порошок творенье ваших рук?! – Муся, вопрошающе, посмотрела на профессора Лужина.

– Муся, вы, правильно сделали, что не стали в лаборатории рассказывать, о подарке немца: вы, и я об этом знаем – и довольно! Я посоветуюсь с мужем Ольги Сергеевны…– и вы, его видели…: того майора, из НКГБ…– как он скажет, так мы и поступим…– профессор Лужин прижал к своим губам палец, в знак молчания – и Муся, молча, кивнула, в ответ – и покинула его кабинет.

На следующий день, после работы, конвойный солдат поджидал Мусю, но возле клиники. До начала сеанса оставалось время – и Семен, так его звали, предложил Мусе прогуляться по парку, зайти в кафе: покушать мороженого…

Вот, таким образом, судьба свела Мусю с будущим мужем и отцом ее двоих детей….

***

Через два месяца Ольга Сергеевна выписалась из больницы, но прежде, все два месяца, ежедневно, Муся дробила и растирала каждую целительную «американскую» таблетку в мелкий порошок – и пациентка принимала из рук Муси живительную дозу, не раздумывая… А, еще, через каждые три дня Муся делала забор крови у Ольги, на анализ… – таким образом профессор Игорь Лужин, что являлся основным лечащим врачом Ольги Сергеевны, отслеживал: влияние на организм пациентки «заморского» препарата…

***

Новоизобретенное заморское лекарство помогло молодой женщине, до определенной степени, восстановить иммунитет: Ольга Сергеевна оживилась, почувствовала прилив сил, ее перестала мучить аритмия – и, в ускоренном темпе, она стала набирать вес… Последнее обстоятельство обеспокоило профессора Лужина: в быстром наборе веса, он увидел некий, побочный эффект данного препарата…– и, посоветовавшись с ее мужем, Ольге Сергеевне отменили данное лекарство…– и было решено, выписать ее из больницы… Ныне, раз в две недели, Ольга Сергеевна должна была являться в клинику, на медицинский осмотр…

***

Из окна клинической лаборатории, ее сотрудники наблюдали, как радостная Ольга Сергеевна выходила из клиники – и, прежде, чем сесть в автомобиль мужа, она обернулась – и помахала рукой профессору Лужину, что провожал ее, взглядом, из окна своего кабинета, а про Мусю как-то забыла…

– Ну, что, Маша с «Уралмаша», дождалась ты, благодарности от своей Ольги Сергеевны?! А, уж, так суетилась, около нее! – вслух, позлорадствовала Лида…– Фаина Георгиевна, заведующая лабораторией, ехидно скривила губы.