Полная версия:
Нежность к врагу…– от лукавого…
Нина Тарутина
Нежность к врагу…– от лукавого…
Герр
Вальтер.
В сумрачной комнате на широкой кровати лежит пожилой мужчина. Непроглядная темнота, ощутимый зловонный запах и царящая прохлада, невольно, порождали некое сродство его спальни со склепом. Нет, 87летний Вальтер Ляйд вовсе не болел, физически: вчера, в очередной раз, он утратил интерес к жизни…– ему расхотелось покидать свою постель, даже по нужде…– и со вчерашнего вечера почтенный Вальтер Ляйд опорожняется «под себя»…
Этим утром его настроение переменилось – он был готов, распрощаться со скотским состоянием, в котором доселе пребывал… Ныне, он дожидался прихода сиделки Бригитты…– представлял себе, как эта, по-мужицки крепкая, некрасивая женщина, молча, зайдет в его спальню, брезгливо сморщит нос и узкие губы…– потом, раздвинет шторы, впуская в комнату солнечный свет и откроет окно, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха… Затем, закинув его сухопарое тело себе на плечо, понесет обгаженного герра Вальтера в ванную комнату… Пока ее работодатель будет плескаться в теплой пенной ванне, Бригитта сменит постельное белье, на его кровати…, включит отопление в комнате, оросит пространство освежителем воздуха…– далее, вернется в ванную комнату: господина Вальтера следует тщательно искупать…– и обработать детской присыпкой, появившуюся на теле герра Ляйда, опрелость..
– Хорошо, что Бригитта выросла в сельской местности, привыкла к запаху навоза…– не брезгливая она… – пронеслось в голове Вальтера Ляйда.
Дверь в спальню отворилась…– и в комнату вошел его пасынок, сорокадвухлетний Алан… Он сразу направился к окну…
– Отец, с утра мне позвонила твоя сиделка Бригитта…: она нашла себе новое место… – и, с сожалением, покидает тебя…– виновато, изрек пасынок.
В бешенстве, сухопарый Вальтер Ляйд, словно русская детская игрушка «Ванька, встань-ка», резво, вскочил со своей кровати. От его унылого настроения не осталось и следа…– на ходу, сыпля проклятия в адрес Бригитты, он направился в ванную комнату.
***
Лежа в горячей пенной ванне, Вальтер Ляйд предался размышлениям о бытие…
– Кто сказал, что многие лета даются человеку в награду? Какая чушь!!! Если бы меня спросили…, я согласился бы умереть в лет этак 75… В этом возрасте я потерял интерес к занятию бизнесом – и в этом же году умерла моя жена Магда, а двумя годами ранее упокоилась любимая мамочка… Ах, коварная жизнь!!! Как много ты, обещаешь нам на заре нашей юности!!! И, как славно все складывалось в моей жизни…– до похода на восток… Не стоило нам идти на Россию! Поражение под Москвой, я воспринял, как досадное недоразумение…, но потом был Сталинград и Курская битва, а в 1944 году, в Белоруссии, меня пленили… К тому времени мне было уже 37 лет – в пору мужской зрелости я вошел человеком, надломленным и разочарованным в жизни. Но, вот, что странно: именно в плену, я обрел желание жить и любить!!!
***
Вальтер Ляйд вышел из ванной комнаты чистым и умиротворенным. За то время, что он принимал ванну, пасынок Алан ликвидировал следы его испражнений, в кровати…, а в воздухе запахло освежителем «Морской бриз» – и солнце, ярко светившее в окна спальни герра Вальтера, обещало нечто…
– Так, Алан, пока я принимал ванну, мне в голову пришла идея: из уничтоженного Союза, в нашу страну потянулись российские немцы…– подыщи мне несколько кандидатур, из переселенок… Думаю, среди прочих… я сумею обнаружить ту, что умеет быть благодарной… – и не станет привередничать, как Бригитта…!!! К завтрашнему дню, я, надеюсь, Алан, ты управишься?!! – пасынок, понуро, мотнул головой и направился к выходу…
***
41летняя Анастасия Берг пребывала в полной прострации: она не знала, как ей жить дальше…– и на обратный билет в Россию денег у нее не было…
В Германию она последовала за мужем Георгом и сыном Александром – и первое время для ее семьи все складывалось благоприятно: их приютили родственники Георга – они же и подыскали мужу вакантное место в клинике…
Неприятности Анастасии начались с того момента, как ее Георг, внешне, весьма привлекательный мужчина, попал в поле зрения Хильды – дочери заведующего терапевтическим отделением… Не ведающая, ни в чем, отказа… – Хильда пошла в решительное «наступление» – и Георг пал к ее ногам, как перезревший плод…
Брошенная мужем в чужой стране, Анастасия, некоторое время, держалась сына Александра, но такое положение вещей не устраивало его подружку Риту – и, как только сын нашел постоянное место работы, молодые сняли небольшую комнатку…, но для Анастасии в ней места не нашлось!
Поскольку Анастасия плохо владела немецким языком – ей никак не удавалось трудоустроиться – соответственно, покинутая мужем, она осталась без всяких средств к существованию. Родственники Георга, что переселились на ПМЖ в Германию четырьмя годами ранее, быстро переняли здешние правила выживания…– и не собирались, далее, предоставлять свой кров и стол… бывшей жене племянника, но и выгнать ее на улицу не смели – искали повода… И, как нельзя кстати, пришлось объявление в газете некого герра Вальтера Ляйда, о найме сиделки…
– Анастейшен, мы нашли для вас работу! И, это все, что мы еще, с мужем, можем сделать для вас… Вы, ведь по образованию медик – работа сиделки вам будет в самый раз: заодно и кров обретете! Вы, же понимаете, что не можете пользоваться, бесконечно, нашей добротой… Приложите все усилия, чтобы это место досталось, именно, вам…! – фрау Моника учтиво улыбнулась Анастасии, выдала мелочь – на проезд…– и с личными вещами, бывшая родственница была выставлена вон…
***
Как ни странно, но Анастасия быстро отыскала дом герра Вальтера Ляйда. Она позвонила в дверь, нисколько не надеясь, что место сиделки достанется ей…, на плохом немецком… объяснила цель своего визита – и белокурый мужчина, молча, пропустил ее внутрь дома. В полумраке холла уже дожидались аудиенции четыре женщины, похожие на профессиональных сиделок: рослые, крепкие, молодые… Если бы Анастасия не продрогла, под моросящим дождем, она, тотчас, развернулась и покинула бы этот дом: Бог одарил ее хрупким телосложением… В общем, она решила, отогреться, перед тем, как ей укажут на дверь… Прежде, чем белокурый мужчина пригласил всех претенденток, проследовать в кабинет герра Вальтера Ляйда, подошла еще одна особа, из породы статно-массивных …
***
Седовласый и сухопарый, довольно ладный, для своих лет, пожилой мужчина сидел в добротном кожаном кресле – и вся мебель в его кабинете была под стать своему хозяину: старинной, солидной, основательной – какой и полагается быть мебели, выполненной из дуба. Внимательный и цепкий взгляд герра Вальтера, оценивающе, окинул каждую, из вошедших женщин – потом, его взор, вновь, вернулся к Анастасии… – она не ожидала пристального внимания к своей скромной персоне – и краснела, и бледнела – попеременно…
Нежданно, распахнулась дверь…– и в кабинет, как вихрь, вбежала по-мужицки крепкая, некрасивая женщина…
– Герр Вальтер, герр Вальтер, я хочу вернуться к вам!!! Возьмите меня назад: вы, ведь знаете, какая я трудолюбивая и честная, и добросовестная!!! – по раскрасневшемуся мясистому лицу женщины лились и обильные слезы, и капли пота – мятым платком, непрестанно, она вытирала мешанину из влаги со своей физиономии …– и подобострастно глядела в глаза господина Ляйда.
Мужеподобная женщина завладела вниманием герра Вальтера – и Анастасия, с облегчением, выдохнула… Потом, в ее сердце заползла вязкая тревога: становилось понятно, что герр Вальтер примет, назад, свою блудную сиделку – а все, пришедшие женщины, в их числе и Анастасия, отправятся восвояси! И, словно, услышав ее мысли, пожилой мужчина произнес:
– Хорошо, Бригитта, ты прощена, за свое отступничество, но в первый и последний раз!!! Вы, женщины можете быть свободны…– взгляд герра Вальтера, вновь, упал на Анастасию – и он продолжил чеканить слова: – Вот, вы, задержитесь…
Все претендентки на должность сиделки герра Вальтера Ляйда, как и сама Анастасия, не могли понять, чем она привлекла внимание такого важного господина… А, герр Вальтер, между тем, «ломал» голову, но никак не мог припомнить: кого напоминает ему эта незнакомка?! Какая женщина, из его прошлого, так же трогательно и очаровательно краснела?! И этот, покорный превратностям судьбы, наклон головы, он видел раньше… Вальтер Ляйд не мог отпустить женщину, не припомнив: на кого она похожа?! Иначе, какой же он майор Абвера, пусть и в отставке?!
***
Бригитта была, вновь, принята на место сиделки, а Анастасии досталась должность помощницы по хозяйству, правда ей не совсем было ясно: кому, и чем она должна была помочь, а герр Ляйд не стал вдаваться в подробности, но принял ее с испытательным сроком?! Анастасии оставалось надеяться, что ей удастся, отработать месяц, на данном месте… – и заработать некую сумму, что позволит ей вернуться в Россию: большего Анастасия и не желала, для себя!
Вооружившись сухими и влажными салфетками, Анастасия прошлась по многочисленным комнатам, солидного жилища герра Вальтера Ляйда: смахнула, где только возможно, несуществующую пыль…– необходимо было как-то отрабатывать свое жалованье. В последнюю очередь Анастасия заглянула в кабинет хозяина, в надежде, что герр… уже удалился в столовую… Но, нет: господин Вальтер, важно, словно на троне, по-прежнему восседал в массивном кресле – и, завидев Анастасию, он, взмахом руки, пригласил ее зайти…
И, вновь, она оказалась под прицелом внимательного и цепкого взгляда пожилого немца – и, снова, Анастасия растерялась – и краснела, и бледнела…, но герр Вальтер молчал и, бесцеремонно, ее разглядывал. Неловкую ситуацию нарушила Бригитта…
– Герр Вальтер, ваш обед готов…– она присела, в поклоне и, многозначительно глянув на Анастасию, покинула кабинет. Мужчина встал с кресла и, взяв за локоть Анастасию, увлек ее за собой.
***
Они сидели вдвоем, за вместительным обеденным столом, обслуживала их кухарка… Более странного обеда в жизни Анастасии не случалось: в столовой царила гнетущая тишина, лишь, изредка нарушаемая легким позвякиванием посуды… Герр Вальтер, медленно, вкушал приготовленные яства и молчал – молчала и Анастасия, и она ела неспешно, но не чувствуя вкуса пищи, главное – не подавиться бы, под пристальным взглядом загадочного герра Ляйда.
– И, так, фы, дошъка Мусъ?! – внезапно, в тиши столовой прозвучал вопрошающий, хрипловатый голос герра Вальтера – и Анастасия вздрогнула: она не ожидала, что он заговорит; не ведала, что ее работодатель прилично владеет русским языком; еще и знаком с ее матерью…: – Чутдноэ имя, Мусъ – готится сопаке, но не сэмпатишной фройлян…– он говорил медленно, тщательно подбирая слова.
– Мою маму зовут Марией, сокращенно – Маша, но очень близкие люди кличут ее Мусей, но не Мусъ…– пояснила ошеломленная Анастасия.
– Я привик к Мусъ…– далее, пояснять свою мысль герр Вальтер не стал: – Прощло мноко польще сорок шесть лет…– и дошъ Мусъ возникла в Германии… Как вишло? – вдруг, поинтересовался он…
– Все очень просто, даже банально: мой муж…, теперь уже бывший, он – немец… С перестройкой, открыли и границы…– родной брат моего свекра первым покинул Россию, вместе с семьей, но похоже, они заскучали…– вот, и стали зазывать своих близких в ваш, немецкий рай! Муж Георг и сын Александр соблазнились, а мне ничего не оставалось, как последовать за мужем… Ныне, мой Георг является гражданским мужем немки Хильды…– сын тоже отделился от меня…, вернее, нас разделила его подруга Рита – и, вот, я осталась у «разбитого корыта» – пытаюсь заработать на билет в Россию… – с болью в сердце, поведала о своих бедах Анастасия…– и, едва не расплакалась, от жалости к себе: ее семья, безжалостно, разрушена более молодой соперницей…
Герр Вальтер, казалось, не вникал в ее объяснения: он внимательно смотрел на ее шею…– потом, словно очнувшись ото сна, произнес:
– Не стойтъ бить столь бесутэшной! Быфший муж мне нэинтэрэсэн, но с сыном я бы стал снакомится…– Анастэйн, прикласийте эко на зафтра…, на ушин…– герр Вальтер допил зеленый чай, вытер салфеткой губы и поднялся из-за стола – он приметил, что у Анастасии, в тарелке, осталась, не доеденной, фасоль с говядиной – подал знак рукой, чтобы она оставалась за столом…
***
Поскольку сиделка Бригитта и кухарка Эмилия не «горели» желанием, общаться с русской – после обеда она удалилась в комнату, которую ей отвели. Открывшееся обстоятельство, вдохнуло в Анастасию надежду и пришло осознание…-участь бездомной, на данном этапе…, ей не грозит: герр Вальтер принял Анастасию в свой дом, благодаря давнему знакомству с ее мамой… Странно, что мама никогда не рассказывала дочери, о подобном знакомом?!
После ужина, Анастасия направилась в бар, в котором, ныне, трудился, официантом, ее Александр, выпускник Медицинского института: необходимо было известить сына, что он приглашен на ужин… Вернувшись в дом герра Вальтера Ляйда – Анастасия, тотчас, направилась спать: сегодняшний день был насыщен событиями, которые истощили ее силы. Едва голова Анастасии коснулась подушки, она уснула беспечным и крепким сном: впервые, после ухода мужа, изнуряющее чувство смятения покинуло ее…
***
Герр Вальтер лежит, без сна, в своей кровати – и мысли его блуждают в воспоминаниях, о пережитом, о давно ушедших годах…
***
Его родители – фрау Урсула и герр Отто принадлежали к разным мирам, но юная дочь владельцев ткацкой фабрики и ювелирного магазина полюбила смазливого автомеханика…– и ее родителям пришлось, смириться с выбором единственной дочери… И Вальтер был единственным ребенком у любимой мамочки Урсулы, но у его отца Отто, кроме Вальтера, со временем, народился незаконнорожденный сын Курт…– его герр Отто прижил с молоденькой помощницей кухарки Мартой. Униженная и несчастная фрау Урсула вынуждена была закрывать глаза, на измену своего обожаемого мужа: в их кругу было принято «сохранять лицо», несмотря ни на, что… Сам герр Отто не собирался покидать семью, ради молоденькой любовницы и сынишки Курта: он, когда-то, женился на Урсуле из расчета, устав от жизни в бедности – и, ныне, его не прельщал «рай в шалаше», пусть и с любимой Мартой, и обожаемым крохой Куртом…
***
Долгие годы герр Отто понуждал, любящую его жену Урсулу, терпеть, под крышей своего дома, присутствие любовницы блудного мужа и их ребенка – и притворяться, что в ее семье царит идиллия! А, что делать: фрау Урсула, с годами, так и не разлюбила своего супруга, а герр Отто, по-прежнему, обожал свою пышечку-Марту – и сынишку Курта любил больше сына Вальтера, но свой выбор делал, главным образом, в пользу сытой и беззаботной жизни!
Уже в достаточно зрелом возрасте, Вальтеру Ляйду жизнь предоставит возможность, поквитаться с отцом: за безразличное отношение к старшему сыну и его матери… И Марта – мать Курта познает боль, схожую с той, что испытывала долгие годы фрау Урсула…
***
Молодой отпрыск семьи Ляйдов – Вальтер избрал разведывательную стезю – и стал сотрудником Абвера. По делам службы, он бывал и в Болгарии, и в Румынии, в Иране и Турции…, а в 1938 году Вальтера определили в группу «Финлянд»: рвение ее сотрудников было устремлено на разведывательную деятельность против страны Советов – оттого, с переменным успехом, от Мурманска до Ленинграда, засылались шпионы, а позже и диверсанты…
В дальнейшем, сверху «спустили» директиву: в соответствии с планом «Барбаросса», Абвер обязали, усилить контрразведывательную деятельность против СССР! Основное внимание уделялось подрыву военной мощи Красной Армии…Сотрудник Абвера Вальтер Ляйд вносил свой посильный вклад, в разгром военной мощи, армии будущего противника – невзирая на трудности: агентурная работа Абвера, на русском направлении, осложнялась тем, что в СССР был ограничен въезд – и контролировать работу агентуры было почти невозможно! Но, не смотря на все сложности, с завидной регулярностью, в расположение воинских частей, на военные заводы…СССР засылались, десятками, шпионы, диверсанты… В операциях против Советского Союза, на том этапе, Абвер использовал, и довольно активно, русскую эмиграцию…
По прошествии лет, умудренный Вальтер Ляйд, с горечью, признал: русская контрразведка переиграла Абвер – и причина, в незнании структуры функционирования советской разведывательной службы! С присоединением Прибалтики к СССР, казалось, это неведение было устранено: три небольшие страны были «наводнены» немецкими шпионами. Но, как выяснится, позже: Абвер, немецкий генштаб не имели полного представления о противнике, с которым им пришлось столкнуться на советско-германском фронте…
***
Карьера Вальтера Ляйда в Абвере складывалась успешно – и, когда Германия вступила в войну с СССР, капитана Ляйда назначили руководителем одной, из разведывательно-диверсионных школ, на территории Белоруссии. Ныне, контингент в разведывательные школы набирали не из русских эмигрантов, а из числа военнопленных… Лично, капитан Абвера Вальтер Ляйд предпочитал работать с евреями, женщинами и подростками: так было тривиальнее, но эффективнее… К примеру, при внедрении в местное подполье агента-еврея…, почти, безотказно срабатывала легенда: «сбежал из гетто»…
Подростков вербовали не с помощью угроз, а их прельщали игрой в шпионы, возможностью владения личным оружием… и, плюс, сытая жизнь – и некоторые воспитанники детских домов, охотно шли на вербовку: с началом войны, в этих учреждениях царили ужасающие условия жизни! Позднее, подготовленный агент-ребенок возникал в партизанском отряде, с легендой: «папу с мамой убили – хочу отомстить за них…» – и, бесспорно, вызывал минимум подозрения у взрослых…
Женщин-агентов обучали и, как им следует вступать в интимную связь с командирами партизанских отрядов, бригад – в их расставленные «медовые» ловушки попадалась «крупная» рыба – носители ценной информации…
Капитан Абвера Ляйд не брезговал любыми приемами, для достижения, желаемого: подопечные его разведшколы присутствовали и на расстрелах…, и на допросах, в гестапо… Подобным образом Вальтер Ляйд воспитывал в курсантах своей школы спокойствие и хладнокровие…– и сердцам обучаемых, попутно, прививалась привычка: быть нечувствительными, к мукам других…
Да, значительный ущерб подпольщикам и партизанским отрядам… нанесли агенты, выпущенные из разведшколы, возглавляемой капитаном Ляйдом. Высокое начальство оценило успехи Вальтера Ляйда: ему присвоили звание майор – и род деятельности его сменился: ныне, с инспекциями, он «колесил» между Берлином, Польшей и Белоруссией. А, еще герр Вальтер обрел возможность, чаще видеться со своей обожаемой женушкой Магдой…
***
Прозорливый герр Отто быстро осознал, что его любимцу – Курту не миновать восточного фронта – вот и надумал, пристроить младшего сыночку «за широкой спиной» сына, старшего – Вальтера: подальше от линии фронта и передовых окопов… Таким образом, сводный братик Курт стал водителем, а по совместительству и денщиком у капитана Абвера Вальтера Ляйда…
***
Два сына герра Отто, рожденные разными женщинами, тем не менее, лицом, уродились в своего отца – и их близкое родство бросалось в глаза всякому – несмотря на то, что Вальтер был темноволосый, стройный и поджарый, а белокурый Курт удался рыхлой упитанностью в маму Марту…
– Ну, Вальтер, ты – образец сыновней любви и послушания: не всякий бы пригрел, «на своей груди», сводного братца, незаконнорожденного сына кухарки!!! – подсмеивались над Вальтером сослуживцы…
Вальтеру Ляйду была неприятна столь щекотливая ситуация, но его лицо ничем не выдавало чувств: оно оставалось непроницаемым и невозмутимым…
– Ой, ля-ля! Можно подумать, ваши отцы не грешили с кухарками или гувернантками…?! Эти особы созданы самим Богом, для ублажения богатых и женатых мужчин! Главное – война с русскими поскорее бы закончилась: иначе, наши жены и подружки понаставят нам ветвистых рогов, с никчемными тыловыми «крысами»! – однажды, мрачно отшутился герр, уже майор… И Вальтеру больше не пеняли, на его родство с денщиком… В конце концов, все на своих местах: достойный и законный сын своих родителей служит майором в Абвере, а сын кухарки ему прислуживает…
Никто, из сослуживцев, герра майора и не догадывался, что Вальтер Ляйд придумал особую месть своему отцу, за испытываемое унижение: он использовал его сына, как походно-полевую жену… Нет, Вальтер, вовсе, не отдавал предпочтенье мужчинам, перед женщинами, но тр..ая ненавистного, навязанного братца, герр майор испытывал такое наслаждение…, от унижений Курта – и чувство превосходства…, над сыном кухарки!!! Сам же Курт во всем повиновался Вальтеру: он, до ужаса, страшился передовой – и…любил брата!
***
Судьба, до поры, была благосклонна и к сыну владелицы ткацкой фабрики, и к сыну помощницы кухарки: Вальтер и Курт не принимали участия в боях на московском направлении; не мерзли и не голодали в сталинградском котле; не горели в «Тиграх», под Прохоровкой…– только местные партизаны доставляли немало хлопот… Но, лимит воинской удачи не безграничен!
К лету 1944 года на белорусском направлении образовался огромный выступ, который, глубоко, вклинивался в расположение советских войск…– и являлся стратегическим плацдармом для немецких войск, а еще служил средством поддержания взаимодействия между группами армий «Север», «Центр» и «Северная Украина». Кроме прочего, наличие этого выступа создавало угрозу фланговых ударов войскам 1-го Украинского фронта… Германское командование стремилось, любой ценой, удержать белорусский выступ…, но русские, опять, переиграли немецкий генштаб: советские войска начали свое наступление… там, где германское командование его никак не ожидало… Поражение группы армии «Центр» привело к окружению ее главных сил и дальнейшему разгрому… В ходе боев большинство немецких солдат и офицеров были либо уничтожены, либо взяты в плен…
***
В эти трагические, для немецкой армии «Центр» дни, офицер Абвера, майор Вальтер Ляйд, волею судьбы, оказался в гуще события: руководство Абвера обязало его…– проследить, за эвакуацией секретной документации и ценностей… Со стремительным продвижением русских, нависла угроза, попадания в руки неприятеля машин, что вывозили архив Абвера в сторону Минска…– и майору Ляйду пришел иной приказ: о захоронении архивных документов и ценностей в лесах Белоруссии – и он проследил, за реализацией воли руководства. В данной ситуации, для сохранения тайны, майор Ляйд сам сел за руль «Опеля», а Курт был вынужден дожидаться хозяина при штабе…
Тем вечером, уставший, как незнамо кто…– от бесконечных блужданий по белорусскому лесу, Вальтер Ляйд поставил «Опель» в гараж – и направился в сторону своего прибежища… Его денщик и водитель Курт, в это время, болтал с кем-то, из обслуги…– этот, недалекий умом, сын своей матери, тревожился за свою участь…
– Курт, что ты, трясешься, как собачий хвост?! Ты, просто денщик и водитель…: твой майор, даже, сам за руль сел, чтобы меньше народу узнало, где солдаты, из взвода СС, зарывают сверхсекретные архивы Абвера?! И, это хорошо: ты, ничего не знаешь, в жизни никого не убивал…– если и попадешь в плен, русские тебя не расстреляют! Твой заносчивый майор не может тем же похвастаться! Глядишь, его убьют…– станешь богатым наследником своего отца…– последние слова собеседник Курта произнес тихо…– и оба, громко, рассмеялись.
Вальтера Ляйда накрыла волна гнева: этот гаденыш и его мамаша, неудавшаяся кухарка, всю свою сознательную жизнь паразитировали за счет его матери – теперь, этот прыщ желает ему смерти, чтобы завладеть тем, что принадлежит Вальтеру, по праву его рождения…– этому не бывать!!!
***
Задание руководства Абвера майором Ляйдом выполнено: часть важных документов была вывезена вовремя – и не достанется врагу…– и оставшаяся часть секретных бумаг, что не смогли эвакуировать…– и они не попадут в руки русских…– все схоронено в непроходимой чаще белорусского леса…! Из не вывезенного и не закопанного…, герр Вальтер разжег огромный костер во дворе…, а сам вернулся в помещение, которое занимал…– и здесь, несмотря на теплую погоду, разожжен камин, а в нем горят личные записи майора Ляйда…
В кресле, перед камином, беспокойно спит братец Курт, переодетый в мундир офицера Абвера…: он крепко связан, по рукам и ногам; его, некогда белокурые, волосы коротко острижены и потемнели, под воздействием краски для волос; ему, несколько, трудно дышать – ведь в его рот вставлен кляп…, но проснуться Курт не может – снотворное продолжает свое действие…
А, майор Вальтер Ляйд обрядился в мундир ефрейтора немецкой армии – ранее, он «сотворил» себе стрижку полубокс, такую носил Курт…– его перекрашенные, белокурые волосы подсыхают – и Вальтер осматривается вокруг: даже, нечаянно оброненного, волоска, после него не должно остаться! У русских, что займутся телом Курта, могут возникнуть ненужные вопросы…
Очнулся, от воздействия снотворного, Курт – и увидев себя связанным, еще и с кляпом во рту…, он перепугался, а когда узрел ряженого и белокурого Вальтера…– все понял… Он не мог говорить: его рот был заткнут…, но взгляд его глаз стал красноречивее всяких слов – и по его лицу потекли слезы:
