Корабль уродов

Мы слышим подозрительный шум! Еще далекий, еще тонущий в листве… Шуршание листьев, хруст мелких веток под колесами…

Они на нашей земле и скоро они будут нашими!

Мы выжидаем, замерев.

Вот, затихли двигатели, и на влажную траву ступают первые осторожные ботинки. Лес слишком густ для ваших машин!

Восемь человек. Не нужно видеть их, чтобы понять это. Семеро мужчин и одна женщина. Все молоды, все наполняют лес частицами себя – своей энергией, своим страхом, своими страстями. Чем ближе восьмерка, тем глубже осколки их чувств проникают в нас…

~ трое питают нежность к девушке

~ она неравнодушна также к троим, но эти тройки не совсем совпадают

~ почти все глотают свой страх

~ они пришли уничтожать

~ они ищут нас взглядом, они нас презирают и боятся

Взаимно!

– Далеко еще? – раздраженно спросил пиротехник.

За его узкими плечами гирей повис рюкзак, плотно набитый взрывчаткой.

Никто не отвечал.

Они уже почти забыли свою цель. Знали только, что нужно идти – как можно быстрее и тише.

Запах дикой нетронутой осени действовал почти наркотически – вызывал легкое головокружение и стимулировал фантазию. Любой шорох уже давно был чьим-то крылом или щупальцем.

– Вренна… – Зимин, кутаясь в свою куртку, нагнал девушку. Почему-то она казалась здесь куда более «вентеделевой», нежели Джек.

– Вренна, когда они появятся?

– Откуда я знаю?

Злости в ее голосе не было. Те же напряженность и испуг.

Зимин сглотнул.

– Да блин, мне кто-нибудь ответит?! Скоро мы придем? – громче позвал Робин.

– Что тебе неймется? – буркнул Игорь. Он казался бледней, ниже и сосредоточеннее обычного.

Смуглое лицо подрывника исказилось ухмылкой:

– Хочу устроить фейерверк.

– Нам бы самим не пойти на фейерверки, – пробасил сзади Хоньев.

– Ага. И не стать пушечным мясом, – мрачно добавил Игорь.

– Пушечным? – насмешливо уточнил Джек. – Вот это вряд ли.

Вренна усмехнулась и подозвала его:

– Иди сюда, родственничек. Будем отражать атаки.

Он неохотно послушался и встал рядом с ней в авангарде.

Зимин обернулся и оглядел своих… друзей? Что ж, может и так. На всех была примерно одна и та же маска – гримаса осознания собственного безумия: «Боже, что я делаю?!»

«Что же я?..»

Зимин упал, едва успев вскрикнуть, подкошенный мощной плетью.

▪

Кажется, я почувствовал их – за пару секунд до сдавленного крика Зимина и звука его неловкого падения в мокрую почву. Кораблисты… Должно быть, окружили нас заранее, ведь мы не такая простая добыча. Во-первых, у нас оружие, ну, и во-вторых – Вренна как-никак. Я всё еще надеюсь, что она имеет над ними власть.

Я резко обернулся на крик и выхватил взглядом кораблиста. Лоснящийся травянисто-фиолетовый силуэт, лапы-лианы обнимают мальчишку и вот-вот вытащат из него душу.

Я мысленно приказал всем кораблистам замереть. Потом мысленно – этому одному – отпустить парня. Настойчивее! Наконец, я перешел на голос:

– Пошел прочь! – рявкнул я в надежде, что хоть это сработает – безрезультатно.

Меня колотило от гнева и бессилия. Да, я подозревал – знал! – что так будет – но как смеют они?!

Я обернулся по сторонам: наши компаньоны замерли в смертельном изумлении, едва дыша и с ужасом глядя кто куда. На мгновение мы все будто зависли в стоп-кадре – дрожащие люди против неловких, уродливых, но могучих тел – и эти тела посыпались на нас. Нечто мохнатое неслось на пиротехника, нечто крылатое, но летать неспособное, корячилось в корнях дерева, протягивая бесконечные языки к Игорю…

– Огонь! – заорал он, доставая пистолет и спуская курок.

Отличная идея, подумал я под раскат выстрела, непроизвольно отрываясь от земли. Правое колено свело от сжимавшихся на нём цепких пальцев, чей-то хвост перевернул меня в воздухе и со всей дури швырнул головой в бурую грязь. Меня захлестнуло возмущением и только потом – болью. Через секунду стальные клешни-кандалы сомкнулись вокруг моего горла.

Я судорожно запрокинул голову, пытаясь дышать, и увидел ее…

Вренна была почти на вершине живой башни из пяти или шести кораблистов. Мускулистые кожистые конечности переплетались, покорно создавая удобные выступы для ее ног. Вот, она преодолела последние лапы и шею и застыла, устойчиво держась на сотворенном пьедестале – руки, словно крылья, разведены для равновесия, волосы клокочут на ветру.

И, распрямившись, она опустила огненный взгляд и зашевелила губами, источая беззвучные приказы. Энергия ее власти распространялась почти физическими волнами.

Я ощутил тонкую струйку воздуха, рванувшую мне в легкие.

Вренна продолжала балансировать на причудливой конструкции, властно взирая вниз, перебирая губами и словно покачиваясь на ветру.

Клешни разошлись, и я кое-как выбрался из-под кораблиста. Огляделся. Уродцы замерли, не шевелясь и не спуская с нас белесых глаз. Робин, Игорь, Хоньев – все неуклюже вставали на ноги. И поднимали ошарашенные взгляды на Вренну. Вренну Вентедель.

«И ей даже говорить ничего не пришлось!» – уязвленно подумал я. Оказывается, не так уж я рад, что она сохранила силу.

Я чувствовал за пазухой приятную тяжесть пистолета, и обилие покорных неподвижных жертв вокруг гипнотизировало. Но судя по тому, как выглядела Вренна, контроль над кораблистами давался ей всё же нелегко – и значит, один единственный выстрел, скорее всего, разрушит чары, и тогда нам не спастись.

– Уходим! – крикнул я, возвращая соучастников к реальности.

Они завертели головами, оценивая ситуацию, и, кажется, пришли к выводу, что согласны со мной. О том, чтобы продолжить путь, не зарекался даже Робин. И даже Вренна не пыталась приказать такому количеству кораблистов ничего большего, чем просто не двигаться и не вредить нам. Поняла наконец, что власть над ними не бесконечна.

Она закашлялась, пошатнулась на башне и неловко спрыгнула – Игорь подхватил ее и что-то прошептал – она устало улыбнулась.

Я заставил себя не обращать внимания на это и быстро зашагал прочь – обратно к джипам.

– Стойте, – послышалось сзади. – Что с ним?

– Слава!..

Я обернулся – все сгрудились вокруг Зимина. Ну ясно. Поискал глазами Вренну – она там же, еще чуть-чуть и на колени встанет возле тела – какие сантименты. Какая мерзость. Я пошел быстрее, и вскоре их голоса растворились в листве.

Вышел к автомобилям. Итак, делаем ставки: совесть позволит мне это? Что ж, да, легко! Ключ в замке зажигания, дверца открывается один нажатием – а Вренну они тут не оставят: они к ней привязались.

Через пятнадцать минут я выеду из леса, а уж куда податься дальше – как-нибудь да придумаю.

Террорит | 6

I

Было около трех часов – дикая лунная ночь. Зябко, даже морозно – для сентября. Откуда-то из-за холмов доносятся звуки прибоя.

Джек захлопнул дверцу свежеугнанной дешевой легковушки и, размяв плечи, огляделся.

Вокруг раскидывался почти магический пейзаж. Синий в ночи вереск шевелится от ветра, мириады звезд, повисшие в небе, кажутся ярче и ниже, чем в городе. Серая колея, виляя, исчезает между холмами, так и не добравшись до дома. А дом скрывается – он не виден с этого ракурса, ведь одну из его стен заменяет скалистый утес.

Пройти двести метров, минуть мохнатую вершину холма, и окажешься на его крыше —плоской, покрытой дорогими каменными плитами.

Раньше в эту крышу была встроена джакузи, а вокруг нее полукругом стояли ядовито-салатовые лежаки. Едва ли что-то из этого дожило до сегодняшнего дня.

С крыши ведут две лестницы: винтовая – в самый центр дома, и пожарная, зигзагом рассекающая боковую стену. С обратной стороны в эту резиденцию можно попасть через высокую арку, за которой открывается вид на небольшую деревянную террасу и затем – на дикий каменистый пляж.

Шесть лет назад здесь был лишь добротный фундамент и голые стены, покрытые пучками пышной зелени – чье-то давно заброшенное начинание.

Пара месяцев упорного строительства – и тайный штаб четырех развязных психов готов. В девятнадцать лет этот коттедж с морем, вином, девушками, приятелями – и без кораблистов и контроля – казался настоящим раем. Впрочем, и сейчас, в двадцать пять, Джек бы с блаженством растворился во всех этих беззаботных удовольствиях.

Он облизнул губы и зашагал к знакомой вересковой возвышенности. Между пушистыми стеблями замелькал теплый свет, и вот, подобно затонувшей Атлантиде, из-за холма вынырнула заветная крыша.

Джек застыл, ошарашенный. Джакузи и лежаков там действительно не было, вместо них – роскошные дамские качели с балдахином, окруженные пушистыми клумбами и ажурными металлическими изгородями, безжалостно вспоровшими знакомое покрытие крыши.

На качелях замерла фигура – голова повернута к Джеку. У него на секунду перехватило дыхание, но он продолжил идти.

Фигура поднялась, сделала пару шагов, и ее осветило золотом от повисшего над нею фонаря.

Джек оступился и едва устоял на ногах. Неужели… это может быть она?

– Кто вы? – с заметной долей испуга спросила девушка.

Джек собрался с духом и преодолел оставшееся расстояние. В груди разрасталась настоящая буря – почти до боли.

Его окатило светом.

Глаза девушки расширились.

– Ты?..

Джек не сдержал глупой улыбки. Да, это действительно она. Пополнела немного, но ей это даже идет. Овальное личико в копне огненных волос, неестественно зеленые глаза (линзы, наверное, но другой она уже просто не представляется). Притягательная грудь, мягкие руки, тонкая талия, подвязанная махровым поясом. Боги, она ведь в банном халате! Да разве можно такой женщине носить банный халат? Разве можно показывать такие ноги мужчине, которому не собираешься отдаться?.. Впрочем, она же не знала, что встретит его…

– Джек?.. Ты жив? Но нам сказали…

– Да, я знаю, это была… предупредительная мера, – хватит смотреть на ее ноги. – Я… Ты бы знала, как я рад тебя видеть.

Она улыбнулась своей фирменной обворожительнейшей улыбочкой и лукаво потупила взор.

– Один человек настоятельно посоветовал мне воздержаться от общения с вами, – продолжил Джек. – Другой – сказал, что вас всех садистски убили. Странная политика, да? Несогласованность а-ля Вентедель. Я поверил первому и воздержался. Но всё равно чертовски рад убедиться.

Мекс улыбнулась – на этот раз по-доброму и с пониманием.

– Да, Джек… Ты сейчас как призрак. Мертвец посреди ночи… Если ты исчезнешь – мне и не доказать, что ты здесь был.

– Я не собираюсь исчезать.

На центральной лестнице послышались шаги, и из темноты вырос силуэт. Лица было не разглядеть, но догадаться, кто это – несложно.

– Артур, да? – уточнил Джек.

Мекс кивнула.

– Черт, я и не надеялся встретить вас ту…

– Ты?! – в неожиданном бешенстве взревела фигура, надвигаясь.

Джек немного опешил и непроизвольно отступил назад.

– Ты?! – продолжал возмущаться силуэт, и, выйдя на свет, действительно оказался Артуром – высокий крепкий парень с фигурной черной бородкой и сумасшедшим взглядом.

– Что?.. – начал было Джек, но вынужден был судорожно уворачиваться от летящего кулака.

– Ублюдок! – это был какой-то странный скользящий удар сверху по челюсти.

Джек обернулся к Мекс, ища, возможно, защиты или хотя бы объяснений, но она, похоже, находила в происходящем определенное удовольствие.

А Артур, совершенно невменяемый от гнева, снова заносил руку.

Джек кое-как увернулся и недолго думая рванул в сторону вересковых холмов, спиною ощущая преследование. Он немного задыхался с непривычки, и, что гораздо хуже, уже на третьем подъеме в гору каждый удар ступней о землю начал отзываться болезненным сжатием в груди. Н-да, после одного злосчастного чая бегать ему противопоказано.

Он слышал, как шаги разбушевавшегося Артура неминуемо надвигаются, но он оступился и рухнул даже раньше, чем его нагнали.

– Урод! Трус! – ботинком по ребрам, но сердце ныло куда сильней.

Его грубо перевернули на спину и, схватив за ворот куртки, приподняли.

– Она – моя жена! Ясно тебе?! – мощный удар по скуле.

Джек коротко взвыл и слабо дернулся, но что толку… Любое движение отдавалось огромной болью между ребер.

– Не подходи к ней!.. – Артур отпустил его и отошел на несколько шагов, тяжело дыша. Джек инстинктивно повернулся на бок и слегка подтянул ноги к груди.

– Черт, – пробормотал Артур с хрустом разминая пальцы. – Черт… я… Я не знал, что ты жив.

Джек воздержался от язвительных комментариев.

– Черт… Черт, что с тобой? Я же тебя не успел особо поколотить.

– Сердце, – коротко объяснил Джек.

– Черт.

Через пять минут они шли обратно к дому (Артур слегка поддерживал Джека), а там, на краю крыши, их поджидала Мекс.

– У нас тут не бывает гостей… – неуверенно говорил Артур. – Что я должен был подумать? Посреди ночи, на крыше… К тому же ты… Мекс!..

Судя по голосу, он снова начал вскипать.

– Артур, послушай, – «Если он не прикончит меня сейчас – то можно по этому поводу уже и не беспокоиться». – Ты знаешь, я всегда… был неравнодушен к твоей девушке, – Джек осторожно покосился на приятеля, но тот более ли менее держал себя в руках. – Но она твоя, и у меня нет на нее претензий! И это ты тоже знаешь.

– Тогда что ты здесь забыл? – каменным тоном уточнил Артур.

– Я прячусь! Как и всегда – это же бункер, чтобы в нем прятаться. Я и подумать не мог, что встречу здесь вас двоих! – он на секунду задумался. – Или вас не двое?

– Нет… двое… Ты не знаешь эту историю, да?

– Какую? – Джек невольно напрягся.

Они вышли на крышу. Мекс невинно улыбалась, покачиваясь с пяток на носки и обратно.

Артур окинул ее трагичным взглядом, вздохнул и позвал всех в дом.

Винтовая лестница вела в гостиную: стены обиты дорогим деревом, на дощатом полу старый пушистый ковер, и пара диванов вокруг кофейного столика. Вдоль стен – буфеты и книжные стеллажи.

Около полуминуты Артур шепотом говорил с Мекс, после чего она скрылась за дверью, а он – устало опустился на диван.

– Садись, – но Джек уже расположился, не дожидаясь приглашения.

– Эх… Так у вас точно ничего не было? – Артур вернулся к своим баранам.

– Ничего. Мы успели переброситься парой слов, и тут появился ты.

Артур вскинулся.

– Что значит «успели»? А если бы не появился?

– О боже… Я скоро начну думать, что лучше бы вас всё-таки убили.

– А я – что тебя, – парировал Артур, но как-то снова дружелюбно.

– Ладно-ладно, прости, – продолжил он. – Видно, я просто отвык, чтобы рядом с ней был кто-то кроме меня… Особенно ты.

Джек покачал головой, едва удерживаясь, чтобы не закатить глаза.

– Сколько вы уже здесь?

– Почти два года.

– Хм… Тоже прячетесь? Тебя так и не признали вменяемым?

– Меня? Куда уж…

– Слушай, – Джек вдруг вспомнил. – Так что за история? Что случилось?

«Марк? Или Якобс? О ком пойдет речь?..»

– А, это… Ну, в общем… Только при Мекс не упоминай, ладно? Она… – он вздохнул. – У нас родился мертвый ребенок.

– Что? – выдохнул Джек, резко похолодев и выпрямившись – диван вдруг стал жестким, воздух – колючим. – Разыгрываешь?

– Да какие к черту розыгрыши!

Джек повис в непроглядном недоумении. Это другие люди? Какой ребенок? Какой – к черту – мертвый? Жена? Он говорил, что она его жена? Свадьбы, беременные жены, неудачные роды – это… из какого-то другого мира!

– Давно уже, – говорил между тем Артур, скривившись лицом. – Больше года назад. Это проклятье… ну ты понимаешь. Разве у нас могут быть нормальные дети?

«Что?.. А, кажется, это уже что-то знакомое».

– Опять ты за свое?

– А что!.. – начал было он взвинченно, но внезапно поморщился и сгорбился, опуская взгляд к полу. – Ай… Какая разница? Она говорит… – он озлобленно вскинул голову, – говорит, это был «живой мертвец». Синий и кричащий. Врачи вообще заявили, что младенец был живой-здоровый, а она, видите ли, сама его задушила. Ублюдки! Итог – ей тоже назначили принудительное лечение. Чуть не запрятали в психушку – вовремя увез ее. Поэтому мы здесь. Прячемся, да. Теперь уже оба. Оба… Что же я с ней сделал?..

– Ты о чём?

– Ну, – он горько усмехнулся. – Была милая студентка-медсестричка Таня… Теперь – огненная ведьма Мекс!.. просто сумасшедшая…

– Так ты признаёшь?..

– Заткнись. Теперь-то что? Может, если б раньше…

За дверью послышались шаги, и они замолчали.

Вошла Мекс – такая же прекрасная, такая же самодовольная и беспечная. Вместо халата легкое платье, в руках – поднос с тремя чашками кофе.

Кофе в четвертом часу ночи – конечно, самое то. Шесть лет назад никто бы не удивился… но вряд ли хоть что-то будет теперь так же, как шесть лет назад.

II

– Ну, рассказывай.

Мы с Артуром только-только начали партию в бильярд, и тусклые от времени шары лениво раскатывались по такому же тусклому слегка хромому столу.

Я прицелился, ударил и с удивлением проследил, как красный шар врезался в стенку возле угловой лунки, немного погарцевал вокруг нее и рухнул вниз.

– Неплохо, – усмехнулся Артур.

– Мастерство не пропьешь.

– Мастерство, ага.

Он примерил кий к паре шаров и ловко отправил один из них в дальнюю лунку.

– В общем, давай, начинай, – кивнул он мне, слегка усмехнувшись своей маленькой победе. – Что было в жизни, пока мы не виделись?

Я бездумно стукнул в белый шар, и он пролетел, не задев ни одного собрата, что дало Артуру лишний ход.

– Что ж, ладно. Пока мы не виделись, я всего лишь женился и разорвал Договор.

– Брачный контракт что ли?

– Нет. Договор. С большой буквы, – очередь бить снова была моя, и я внимательно вглядывался в стол.

– Что?

– Ну, знаешь… Небольшое семейное торжество. Все приняли на грудь, танцуют-пируют, всё такое…

И я рассказал ему про тот сумасшедший маскарад, который сам практически не помню, потому что был под ЛСД или еще под чем-то, теперь уже трудно сказать. Помню четко одно: я обнаружил у себя в руках автомат, а перед собой – скопище кораблистов – таких уродливых, таких умных, пропитанных ненавистью ко мне и моему роду. Они замерли без дела, и их белесые глаза источали презрение и решимость терпеть, дабы однажды отомстить.

Никто не знает на самом деле, почему кораблисты так ненавидят людей, ведь их поработили уже после войны. Явившись в наш мир, они жаждали одного – убивать людей. Наверное, это у них в генах. Но об этом редко задумываются. Какая разница, как (и тем более почему) к тебе относится твоя вещь? Нет, ну они не вещи, конечно. Скорее крысы или тараканы.

В общем, я никогда прежде не замечал какого-либо выражения на их физиономиях или в глазах… Вполне возможно мне это и примерещилось. Правда, с тех пор я вижу прямо таки горящую ненависть во взгляде любого мутноокого миньона (и движении каждого безглазого).

И вот стою я, руки оттягивает тяжесть автомата с патронташем, сотни глаз жаждут раскрошить меня и поглумиться над каждой частицей, и я понимаю, как легко мне сейчас придушить в них это стремление! Смести к чертям эту свинцовую веру, что однажды они возьмут реванш и победа будет за ними.

И я открыл огонь.

Отдача ударила в плечо, поток снарядов метнулся в сторону, обращая в хаос блистательно накрытый стол и оставляя череду черных дыр в стене, но я с силой выровнял его, утопая в сокрушительном ощущении собственной мощи.

Кораблисты встречали пули грудью, не шелохнувшись – у них нет чувства самосохранения. И это значительно умерило мой пыл.

Я остановил автоматную очередь и замер, тяжело дыша. Горячий воздух отражался от огромной маски и облеплял лицо влажной пеленой.

Кстати, я был одет в Деда Мороза, и именно его бородатую добродушную физиономию изображала моя маска.

Разорванные жилистые тела со шлепками оседали на паркет. Затихший грохот выстрелов сменился звенящей тишиной. Я спиной чувствовал, что все, кто был в этом зале, изумленно смотрят на меня.

Сперва меня охватил страх, но он скрылся, затушеванный мыслью, что сотней большей, сотней меньше – тьфу, кораблистов никто не считает.

Эти трусы за моей спиной дрожат под гнетом Договора. Дурачье! Мы можем делать, что хотим! Я всю жизнь делаю, что хочу, и не потерял ни грамма своей власти. Так что – можете брать пример, разрешаю!

С этими мыслями я развернулся на каблуках и отвесил театральный поклон. И, засмеявшись их нелепым рожам, прошествовал мимо них к дверям.

К сожалению, мне ненадолго удалось остаться инкогнито. Уже через день (а я всё еще гостил в Морской Короне) за мной прислали четверку крепких кораблистов, которые сопроводили меня к Ммороку.

На тот момент я был уже вполне трезв, и мне хватило ума не продолжать своих кровавых буйств. Это ведь, в конце концов, попросту бессмысленно. Кораблисты неистребимы. Они не занимаются глупостями вроде самовоспроизведения – новые особи просто отпочковываются от Замка. Это довольно сложно с логической точки зрения и более чем странно – с биологической, но тем не менее. Все наши Замки – они же Корабли – это некая матка, порождающая новых и новых детенышей. В каждом Замке есть особое подвальное помещение, заполненное хрустальными сталагнатами, обросшими яйцами кораблистов. Эти яйца покрыты не скорлупой, а плотной полупрозрачной кожицей, наподобие икры, и они довольно быстро растут, прикрепленные к своему сталагнату. Они отваливаются от него в виде скользкого аморфного мяча, заполненного жидкостью с питательными веществами, и дальше развиваются самостоятельно. Зародыш кораблиста внутри яйца поглощает питательные вещества из своей жидкости, растет, постепенно растягивая кожицу, и, наконец, разрывает ее и выбирается наружу, готовый служить мне.

Такая вот небольшая лекция по эмбриологии кораблистов.

Но меня вели к Ммороку. И мне явно не хватало позавчерашнего задора.

Старик ждал в своем просторном кабинете, развалившись в кресле за столом.

У нас с ним есть один забавный казус. Он мне и тесть, и зять. Вот так. А я ему – зять и шурин. Я не очень щепетилен в вопросах инцеста, но всё же хорошо, что мы с Алитой никаким боком не брат с сестрой. Моя мать – цыганка, отец Алиты – бесследно пропавший путешественник. Зато мой отец и ее мамаша, то есть наши с ней официальные родители – оба Вентедели, и приходятся друг другу тетей и племянником. Прямо как мы с Вренной, только наоборот.

– Постарайся объясниться, – без прелюдий начал Мморок.

– Я был не в себе, – я пожал плечами. – Алкоголь, ЛСД.

– Предлагаешь мне следить за вредными привычками Вентеделей, чтобы вы лучше блюли Договор?

Я промолчал. Дверь за моей спиной была плотно закрыта, а перед нею выстроились в ряд те же четверо кораблистов. Я опять чувствовал их ненависть. Мне вспомнилось, с какой легкостью они отрывают людям конечности, и я судорожно принялся искать в кабинете что-нибудь интересное, чтобы зацепиться взглядом и отвлечься.

– Это ведь не первое твое нарушение, – продолжил тесть. – Ты много времени проводишь вне Замков, спишь с кем попало и не заботишься чистить за собой. К тому же ты женат уже второй год, и у тебя до сих пор нет ребенка.

Я вскинул брови.

– Внучков захотелось, папаш?

Он и бровью не повел.

– Это часть Договора. Или ты его запамятовал?

– На этот счет можете не беспокоиться. Детей я как-нибудь устрою.

– Да что ты? А мне вот кажется, ты кое-что упускаешь.

Мне почему-то представилось, как он домогается Вренны. А ведь он ее отец, и вроде бы настоящий.

– За нарушение Договора следует наказание.

А, вот о чём он. Пожалуй… это не лучше. Непосредственный контроль за мной должна осуществлять Алита, как моя старшая сестра – якобы. Она меня терпеть не может, но у меня есть парочка рычагов воздействия. Другое дело, что следующая за ней инстанция – это собственно Мморок, ведь он ее муж. И вот он меня точно не пощадит. Потому что он тоже меня терпеть не может.

Может, лучше пренебречь рычагами воздействия? Итог один, а иметь дело с Алитой приятнее, ведь она красивая женщина.

– Может быть… я могу как-то искупить вину? – осторожно спросил я после затянувшегося молчания.

– Думаешь?

– М… ну я мог бы расстрелять каких-нибудь людей?

Мморок хрипло засмеялся, закашлялся и грозно посмотрел на меня.

– Так легко у меня не отделаешься.

Он молча сверлил меня взглядом и, видимо, ждал других предложений.

– Тогда, может быть… троих внуков? – я ухмыльнулся и щелкнул пальцами, но выражение лица у старика не менялось. – Пятерых?

– Ты знаешь пытку водой?

Я помолчал пару секунд.

– Это вы угрожаете или конструктивно?

Он усмехнулся.

– Угрожаю. Мучить людей всякий горазд. Мне от тебя нужно что-то более общественно полезное.