Последние

– Горько, – пробормотала она, закрыв глаза и откинув голову назад, как будто это могло унять боль.

Я только вздохнула, чувствуя беспомощность. Взяв ножницы, я наклонилась к её руке. Старую повязку, которую ещё недавно я считала достаточно крепкой, разрезала одним движением и отбросила в раковину. Металлический запах засохшей крови тут же ударил в нос.

Рана выглядела ужасно. Глубокий порез, тянувшийся поперёк плеча, почернел по краям от запёкшейся крови. В центре всё ещё блестела тёмно-бордовая влажная полоска. Я сглотнула, чувствуя, как внутри поднимается тошнота. На мгновение ком в горле почти перекрыл дыхание.

Смочив марлевый бинт водой, я начала осторожно промакивать кожу вокруг раны, стирая кровь и грязь. Джесси громко застонала и дёрнулась.

– Прости, – прошептала я, отводя взгляд, но продолжая работу.

– Всё хорошо, – процедила она сквозь зубы, стиснув крышку унитаза так, что её костяшки побелели, а по щекам тихо потекли слёзы. – Всё хорошо.

Я старалась работать быстро, но аккуратно. Промывая рану антисептиком, я слышала, как Джесси прерывисто дышит, пытаясь держать себя в руках. Запах спирта, смешанный с металлической ноткой крови, витал в воздухе, делая его ещё тяжелее.

– Эти люди… – внезапно начала она, её голос был хриплым и дрожащим. – Они найдут нас здесь?

Я замерла на секунду, всматриваясь в её глаза, полные беспокойства.

– Не знаю, – честно ответила я, вернувшись к ране. – Тот монстр наверху, вероятно, мог навести их на наш след.

Её взгляд устремился в пустоту. Вероятно, она попыталась представить себе худший сценарий.

– Слушай, – сказала я чуть громче, чем собиралась. – Я знаю ровно столько же, как и ты. Мы в одном положении. Но у Остина есть план. Он что-то знает.

Джесси молчала, но её губы дрожали, словно она пыталась найти слова, которые не решалась произнести.

Когда рана, наконец, была очищена, я наложила свежую повязку, делая тугие, но ровные обороты бинта. На этот раз я не оставила шанса для ослабления. Джесси слегка расслабилась, хотя лицо всё ещё было бледным.

– Всё, – произнесла я, убирая остатки бинта и инструменты обратно в аптечку. – Теперь тебе нужно отдохнуть.

Она молча кивнула, с усилием поднялась с места, опираясь на раковину, и направилась к двери. Её шаги были медленными и неуверенными. Я проследила за ней взглядом, пока она не скрылась в основной комнате.

Оставшись одна, я медленно опустилась на крышку унитаза и уткнула лицо в ладони. В голове гудело, а тело казалось тяжёлым, как будто усталость физически давила на плечи. Я старалась не думать о том, что ждало нас дальше. Остин, конечно, сильный и умный, но мне не давало покоя то, что он тоже выглядел вымотанным до чёртиков.

Сделав несколько глубоких вдохов, я встала, умыв лицо ледяной водой. Струи стекали по щекам, но вместе с ними не уходило ни напряжение, ни гул в голове. Я взглянула на своё отражение в треснувшем зеркале. Тусклый свет лампочки над головой делал мои глаза ещё более уставшими, чем они были на самом деле. Плотно сжав губы, я отвернулась, стараясь не застрять в размышлениях о том, как мы докатились до этой ночи.

Выйдя из ванной, я осторожно огляделась. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Джесси. Остин устроил её на разобранном кресле, укрыв каким-то тонким покрывалом, которое, казалось, не спасало её от холода. Лео лежал на кровати, свернувшись клубком. Его тихое сопение было единственным звуком, который приносил хоть какое-то утешение.

Я подошла к кровати, скинула ботинки и легла рядом с братом. Его тепло, хоть и слабое, пробивалось сквозь слой усталости, окутывавшей как тяжёлое одеяло. Закрыв глаза, я пыталась заставить себя заснуть, но спустя несколько минут поняла, что это бесполезно. Каждая мысль, как назойливая муха, кружилась в голове, не давая ни минуты покоя.

Осторожно приподнявшись, чтобы не потревожить Лео, я бросила взгляд на кухню. В полумраке, под мягким светом лампы, Остин сидел за большим островком. Перед ним расстилалась огромная карта, его руки двигались по ней с точностью, внося пометки. Лицо дяди было сосредоточено, но я заметила, как напряглись его плечи – он был далеко не так спокоен, каким казался.

Я просто смотрела на него, чувствуя себя ребёнком, который хочет спросить о чём-то страшном, но боится услышать ответ. Остин поднял голову, словно почувствовав мой взгляд. Его глаза встретились с моими, и он слегка кивнул, приглашая подойти.

Неуверенно поднявшись, я на цыпочках подошла к нему, боясь разрушить эту хрупкую тишину. Остин жестом указал на стул рядом, и я села, стараясь не смотреть на карту, чтобы не встретиться лицом к лицу с какой-то новой правдой, к которой не была готова.

– Мэд, – тихо начал Остин, его голос был ровным, но я уловила в нём едва заметную дрожь. – То, что я сейчас тебе расскажу, будет тяжело принять. Я хочу, чтобы ты понимала это.

Я сдержанно кивнула, стараясь не выдать, как сильно напряглась. Внутри всё уже начало скручиваться в тугой узел.

– Сегодня в Галене… Это были люди из бункеров. Они не просто так напали на нас.

Остин замолчал и глубоко вдохнул, собираясь с силами, чтобы продолжить. Его взгляд остановился на мне, изучая лицо, пытаясь понять, насколько далеко он может зайти в своём объяснении.

– Я не совсем понимаю, – нарушила я затянувшуюся паузу.

– Эти люди считают, что все, кто живёт на поверхности, заражены. Они уверены, что рано или поздно каждый из нас мутирует, – начал он. – Они пытаются создать лекарство от вируса, который уничтожил почти всё человечество. Но их методы, Мэд… – Остин замолчал, потёр переносицу, словно сдерживая болезненные воспоминания. – Их методы – это настоящее безумие.

Мой взгляд замер на его лице, измождённом, но всё ещё сохраняющем твёрдость.

– Мы давно наткнулись на их радиоволны, слышали их разговоры. То, о чём они говорят… Это не просто поиск лекарства. Это систематическая охота.

Его голос стал тише, будто он боялся, что даже стены могут услышать то, что он говорит.

– После того как они начали выходить из своих бункеров, они столкнулись с разрушенным миром. И с пре́тами.

– Пре́тами? – переспросила я не понимая.

– Заражённые, – пояснил он.

Я закрыла глаза, и передо мной всплыл образ. Чёрная жидкость, стекающая изо рта. Пустые, мёртвые глаза, лишённые всякого проблеска сознания, смотрели сквозь меня. Серые, почти гниющие руки. Единственный раз, когда я видела прета, был одновременно самым страшным и самым болезненным в моей жизни. Это был мой отец.

После смерти мамы он, едва справляясь с утратой и сильно напившись, ушёл в лес в одиночку. Спустя несколько дней мы увидели его возле ворот Галены. Майлз, один из охотников, застрелил его на моих глазах, пока я убаюкивала Лео, родившегося всего несколько дней назад.

– Мэди? – голос Остина вырвал меня из болезненных воспоминаний. Его рука сжала мою, возвращая в реальность.

Я подняла на него взгляд, чувствуя, как внутри поднимается тошнота.

– Когда они поняли, что вирус поглотил планету, – продолжил Остин, – они начали искать лекарство. Но для этого им нужны были люди.

Я слушала, стараясь сохранить самообладание, но мои руки сжимались в кулаки.

– Во время своих рейдов они находили поселения, похожие на наше, и забирали оттуда людей. Сначала это было… почти добровольно, – он выплюнул последние слова, словно они обжигали его язык, – но когда люди начали сопротивляться, а бункерные поняли, что взрослые выжившие не подходят для их экспериментов, они начали сносить всё подчистую.

Я невольно затаила дыхание.

– Убивали всех, кто на вид был старше семнадцати лет, – продолжил Остин, его глаза затуманились от воспоминаний. – Детей забирали. Отвозили в бункеры, где они становились подопытными. Они считают, что те, кто родился снаружи после катастрофы, могут быть ключом к лекарству.

Слова ударили меня как плеть. Я отвернулась, чтобы не смотреть на Остина, и перевела взгляд на кровать, где тихо посапывал Лео. Он свернулся клубком, его маленькая фигурка почти терялась в тени. Всё внутри меня сжалось от одной мысли: сегодня он мог оказаться одним из тех детей. Если бы они поймали нас… Лео оказался бы в их руках, а я, скорее всего, уже лежала бы мёртвая где-нибудь в лесу.

– Даже представить боюсь, – прошептала я, сжимая кулаки до боли в пальцах.

Остин мягко сжал мою руку, заставив вновь взглянуть на него.

– Через несколько часов мы уедем отсюда, – сказал он. – Они будут искать нас, потому что знают, что с нами ребёнок. Но мы доберёмся до безопасного места.

Я почувствовала, как по моей спине пробежал холодок.

– Ты хочешь сказать, что они не отстанут, пока не заберут Лео?

Остин кивнул, на его лице даже не дрогнул ни один мускул.

Моя рука сжала колено, как будто я могла так унять дрожь.

– Эй, милая, – он снова мягко коснулся моей руки, на этот раз сильнее сжав её. – Я не позволю им забрать Лео. Никогда.

Сдерживая нахлынувшие слёзы, я смогла только слегка кивнуть.

– Они ведь не найдут нас здесь? – прошептала я.

– Нет, – ответил Остин с такой уверенностью, что я почти поверила. Но что-то внутри меня не успокаивалось.

– А как же… существо? То, что гналось за нами? – мой голос дрожал, но я не могла остановить поток вопросов.

На его лице мелькнула лёгкая ухмылка.

– Несмотря на то что мы вроде как живём в средневековье, некоторые технологии старого мира ещё работают.

– Какие? – не унималась я.

– Как-то раз на охоте, мы выяснили, что преты реагируют на высокочастотные звуки, – объяснил он, откинувшись на стул. – Такие звуки, которые обычные люди не слышат, а заражённые и животные их прекрасно воспринимают. Мы не ожидали, что нам придётся использовать это убежище, но решили заранее обезопасить его. На доме установлено несколько ловушек, которые издают эти звуки. Они по-особому на них влияют, что даёт нам время спрятаться или убежать.

– Оу… – как всегда блеснула ответом я. – А чей это дом?

Остин пожал плечами, его лицо вновь приняло задумчивое выражение.

– Не знаю. Мы нашли его давно, когда Галена только появилась и мы исследовали территории вокруг. К тому моменту хозяев этого дома здесь уже не было и за все годы они так и не вернулись.

Он сделал паузу, обдумывая что-то, затем продолжил:

– Мы обнаружили этот бункер и его запасы: еду, оружие, одежду, даже топливо и всё это время постепенно пополняли склад. А ещё здесь оказался автономный генератор. Он работает, только если люк отпирается снаружи.

Он указал на тусклый светильник над нами.

– Здесь есть большой запас НЗ на крайний случай. И этот случай наступил.

– НЗ? – спросила я.

– Неприкосновенный запас, – пояснил Остин. – Утром нам нужно будет пересмотреть наши вещи. Что-то оставить, что-то взять с собой.

Я молча кивнула.

– Куда мы поедем?

– На север, – ответил Остин, откинувшись назад. – Нам нужно добраться до границы с Канадой. У меня есть старый знакомый, который поможет перебраться на Ньюфаундленд.

– Ньюфаундленд? Это остров? – уточнила я.

– Да, – Остин улыбнулся, и в его голосе зазвучала надежда. – По рассказам, это одно из немногих мест, где люди живут в безопасности.

Слово «остров» звучало как обещание.

– Там есть дети? – осторожно спросила я.

– Там есть школы, детские сады, всё необходимое. Никаких экспериментов, никаких бункерных.

– А как же Галена? Мы же не можем просто уехать, не попытаться найти хоть кого-то… тех, кто остался… жив, – последнее слово с трудом сорвалось с моих губ, оставляя после себя горький привкус.

– Я вернусь туда, – уверенно произнёс Остин. – Как только ты, Лео и Джесси будете в безопасности, я вернусь за остальными.

Мой взгляд снова упал на кровать, где спал Лео.

– А те…из бункеров? Что именно они делают с детьми?

Остин поджал губы, его лицо стало жёстким, словно он в одно мгновение надел маску, чтобы скрыть свою боль.

– Я не знаю всего, Мэд. Но, судя по тому, что я слышал на их радиоволнах… Дети идут в расход: кровь, органы… – он запнулся, опустив взгляд.

Отвращение и ярость вспыхнули во мне ярким огнём, и лицо исказилось от ненависти.

– Эти люди не жалеют никого. Они отчаянно верят, что смогут создать лекарство. Почему-то они боятся больше, чем мы, – тихо добавил он.

Мою грудь сдавило, и я отвернулась, чтобы спрятать слёзы. Неужели за все эти годы под землёй они настолько потеряли человечность, что готовы забирать у детей жизни ради своей мнимой надежды?

Остин снова привлёк моё внимание, его тёмно-зелёные глаза были серьёзными.

– Когда мы будем уходить отсюда, мне нужно, чтобы ты мне доверилась, – его голос прозвучал как приказ. – Слушай меня безукоризненно. Делай всё, что я скажу, и не спорь. Если я говорю бежать – вы бежите. Если я говорю молчать – молчите и не издаёте ни звука, пока я не разрешу. Если я говорю стрелять, ты стреляешь. Поняла?

Он сжал мою руку до боли, не отрывая взгляд от моего лица.

– Поняла, – выдавила я, с трудом подавляя рвущийся наружу страх.

Его взгляд слегка смягчился, но лишь на мгновение.

– Теперь я расскажу тебе про пре́тов, – произнёс он.

Я тяжело вздохнула, потянулась к бутылке воды, стоя́щей у края стола, сделала несколько глотков и кивнула, готовая слушать.

– Как я уже говорил, утром мы сядем в машину и поедем в сторону Канады, – начал Остин. – Но я хочу, чтобы ты понимала: мы больше не в границах безопасной зоны Галены.

Я сжала бутылку в руках, её пластик скрипнул, отражая моё напряжение.

– Преты очень опасны. Они очень быстрые и выносливые. Их зрение, слух и обоняние куда лучше, чем у человека. Они гораздо сильнее нас. Даже один заблудший в лесу может догнать и убить человека за считанные минуты. Твой пистолет всегда должен быть у тебя под рукой.

– Что, если я не успею достать пистолет? – наивно спросила я, понимая, что мой вопрос звучит почти по-детски.

– Тогда используй нож, – голос Остина прозвучал твёрдо, с ноткой неизбежности, будто он уже видел меня в бою с этим оружием. Он поднялся со стула, двинулся к своему рюкзаку, стоя́щему у стены, и, порывшись в одном из его отсеков, вытащил плотную тканевую кобуру. – Держи его так же близко, как и пистолет, – сказал он, протягивая её мне.

Мои пальцы дрожали, когда я ухватилась за чёрную прорезиненную рукоять. Вытащив нож из кобуры, я ощутила его вес – тяжёлый, но сбалансированный, словно этот нож был создан для того, чтобы стать продолжением чьей-то руки. Лезвие было матово-чёрным, а его форма внушала трепет: длинное, зазубренное наверху, оно выглядело так, будто было готово не только защищать, но и атаковать.

Я покрутила нож в руке, ощущая холод стали в ладони. На одной стороне лезвия проступала гравировка, чуть потускневшая от времени: «Через боль во вселенную. Грант Миллер».

– Это М9, – пояснил Остин. – Он принадлежал твоему деду, когда тот служил в армии. После его службы нож перешёл ко мне.

Я провела пальцем по гравировке, ощущая ледяную сталь, и вспомнила рассказы папы о дедушке и его ферме в Техасе.

– Если прет настигнет тебя до того, как ты выстрелишь ему в голову, бей его со всей силы ножом в висок – для них это мгновенная смерть. Всегда целься в голову.

Я молча убрала нож обратно в кобуру́ и снова посмотрела на Остина.

– Тот мутант, который гнался за нами… Он не был похож на… папу, – я сглотнула подбирающуюся к горлу тошноту.

– Этот прет давно мутировал, – начал он, опустив глаза. – Со временем их тела меняются. Они вытягиваются, теряют мышцы, обрастают чем-то вроде пульсирующих артерий. Это похоже на чёрные лианы, обвивающие дерево. Такие твари становятся сильнее, быстрее и куда опаснее. Их гораздо труднее убить.

– Кожа… – начала я, вспоминая, как мутант выглядел под лунным светом.

– Прочная. Эластичная. Почти прозрачная, – подтвердил Остин. – Обычными пулями их не пробить. Нам повезло, что он не догнал нас и не смог прорваться в дом, несмотря на ловушки. Они редко ходят в одиночку. Такие мутанты обычно возглавляют стаи обычных претов. Но даже один из них способен уничтожить целую группу людей, если не быть осторожными.

Я сделала ещё пару глотков воды, чувствуя, как Остин одним своим голосом рисовал передо мной кошмары, которые я буду видеть по ночам.

– Честно сказать, за все эти годы, что я встречал на своём пути старых претов, этот заставил меня задуматься: «почему он один?» – Остин, казалось, говорил больше сам с собой, чем со мной. Он отрешённо потёр свой заросший щетиной подбородок, а его взгляд был направлен куда-то в пустоту. – Как правило, они появляются в окружении множества обычных претов, которые словно оберегают своих вожаков. А этот… Я не понимаю.

Я слушала его слова, но в голове пульсировали совсем другие мысли. Свет в комнате внезапно погас, а через секунду лампа заморгала и вновь зажглась, разливая вокруг нас слабое, дрожащее свечение по комнате.

– Всё в порядке, – сказал Остин, заметив, как я нервно оглядывалась. – Генератор здесь не самый новый, – он подмигнул, стараясь разрядить обстановку.

Я слабо улыбнулась, но внутри всё ещё чувствовала себя на грани.

– Запомни ещё кое-что, Мэд. Это может однажды спасти твою жизнь, – решил добавить Остин, наклонившись ближе. – Претов можно замедлить выстрелом в тело. Они чувствуют боль, но это их не остановит. Используй это только при крайней необходимости. Всегда целься только в голову. Всегда, – он повторил это, смотря мне прямо в глаза, словно хотел запечатлеть это слово в моей памяти. – И никогда не позволяй этим тварям приблизиться настолько, чтобы они могли укусить тебя или ранить как-то иначе.

– Я поняла, – прошептала я и устало закрыла глаза.

– Умница, – мягко сказал Остин, коснувшись моей щеки. В его прикосновении было что-то отеческое, тёплое, но в глазах плескалась тревога, тщательно скрываемая за спокойным фасадом. – Теперь ложись спать и постарайся немного отдохнуть, – он бросил короткий взгляд на часы. – У нас осталось около трёх часов, а потом мы выдвигаемся.

Я лишь кивнула, не находя в себе сил что-то ответить, и медленно поднялась со стула, чувствуя, как усталость тянет меня обратно. Ноги словно налились свинцом, но я всё же заставила себя дойти до ванной. Поворот ручки двери, тихий щелчок замка, и я осталась одна в маленькой, пропитанной затхлым воздухом комнате.

Зеркало над раковиной встретило меня тусклым, запылённым отражением. Я с трудом узнала себя. Зелёные глаза, некогда живые и яркие, теперь казались тусклыми озёрами, наполненными тревогой. Вены, красной паутиной растянувшиеся по белкам, выдавали бессонную ночь и слишком много слёз. Обветренные, потрескавшиеся губы болезненно пульсировали, как раны, которые не успевают зажить. Только слабый румянец на щеках напоминал, что я ещё дышала, что я ещё жива.

Длинные тёмные волосы сбились в колтуны́, свисая мрачной тяжестью. Я не придумала ничего лучше, чем распустить их, прочесать пальцами спутанные пряди и вновь собрать в небрежный пучок. Хотелось чувствовать себя хоть немного собранной.

Повернув кран, я позволила ледяной воде бежать по моим пальцам, оставляя тонкие ледяные дорожки. Умывшись, я облокотилась на раковину, вглядываясь в ускользающие потоки воды. Тонкие струйки исчезали в сливе, но мне казалось, будто это мои мысли текут туда же – бессвязные, хаотичные, уносящие остатки спокойствия.

Все эти вещи, что рассказал Остин…

Слова дяди эхом отдавались в моей голове. Люди из бункера. Пре́ты. Опасность, которая ждёт нас за пределами этого временного убежища. Лео… Его крохотная, беззащитная фигурка всплыла в моей памяти.

Если они найдут нас, мы будем мертвы. А его… его они заберут.

Я стиснула зубы, чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слёзы. Где-то внутри меня маленький ребёнок, напуганный до ужаса, бился в истерике, умоляя забыть обо всём этом, вернуться в ту наивную иллюзию безопасности, что я так долго носила в себе.

Одна-единственная слеза скатилась по щеке и с глухим звуком упала на край раковины.

Всё, что я знала в своей жизни, – это узкие границы нашего поселения, где меня всегда защищали. Считали ребёнком, которому не нужно знать, какой ужас прячется за стенами Галены. И вот теперь меня безжалостно швырнули в этот мир полный хаоса, монстров и безумия, как беспомощного котёнка в бурные воды. И теперь мне предстояло учиться плавать, но не ради себя… Ради Лео.

Его образ вновь возник передо мной – маленький, сжавшийся под одеялом, свернувшийся в крохотный комочек.

Я до боли сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, как будто это могло вернуть мне контроль.

Глубокий вдох. Долгий, протяжный выдох.

Повернув кран снова, я плеснула воду на лицо, позволяя её прохладе на мгновение охладить горячую кожу.

– Вдох, выдох, – прошептала я под нос, закрывая глаза.

Но головная пульсирующая боль не отпускала. Она глухо стучала где-то в глубине черепа, словно молоток по наковальне. Я потянулась к аптечке, извлекая блистер с таблетками, такими же, что недавно дала Джесси. Две капсулы сразу же отправились в рот, и я запила их водой из своих ладоней.

Мой взгляд упал на пол. Там всё ещё валялась наша с Джесси мокрая одежда. Я собрала её, решив повесить хотя бы на крючки для полотенец. Пусть она не высохнет за пару часов, но так будет лучше, чем оставлять её гнить на полу.

Я подошла к кровати, где мирно спал Лео. Его лицо было таким спокойным, что я почувствовала острое желание укрыть его от всех ужасов, которые нам предстояло пережить. Осторожно накрыв его одеялом, я легла рядом, чувствуя, как усталость тяжёлыми цепями обвивала тело.

Закрыв глаза, я снова услышала в голове голос Остина: «Всегда целься в голову. Не дай им приблизиться».

Но, несмотря на это, сон окутал меня, как плотный, тёмный кокон. Наконец-то я позволила себе отключиться, хотя бы ненадолго.

Глава 3

– Милая, – раздался мамин голос, полный той нежности, которую я так давно не слышала.

Я открыла глаза и увидела перед собой холм, укрытый бело-зелёным ковром ромашек. Вдали виднелась старая ферма с немного покосившейся крышей, едва различимая в переливающемся мареве ярких солнечных лучей. Погода была удивительной: пушистые облака лениво скользили по небу, а прохладная тень большой ивы окутывала меня спасительным покоем.

– Мэдисон.

Повернув голову, я увидела её – маму. Она сидела рядом, как будто никогда не уходила, обнимая меня за плечи. Но её прикосновения казались лишь иллюзией – не было ни тепла, ни тяжести рук, словно они растворились в воздухе.

Я улыбнулась, глядя прямо в её серо-голубые глаза. Они сияли так, будто удерживали внутри свет целой галактики. Но всё остальное – черты лица, волосы – теперь скрывал густой серый дым, размывая её образ. Но мне было всё равно. В тот момент её глаза стали моим единственным якорем реальности.

– Ты стала такой взрослой, моя девочка, – сказала она, её голос был мягким, но в нём звучала такая глубина, что моё сердце сжалось.

Она протянула руку, от которой завивались лёгкие клубы́ дыма, чтобы коснуться моей щеки. Я наклонилась к её серой ладони, но вновь ничего не почувствовала – ни тепла, ни касания. Только пустота.

– Я так скучаю по тебе, мам, – прошептала я, и моё горло сдавило болью.

Мама глубоко вздохнула и закрыла глаза. Спустя мгновение, когда она снова посмотрела на меня, её глаза начали заполняться тенью. Серо-голубые радужки плавно исчезали, оставляя лишь бездонную чёрную пустоту.

– У нас мало времени, милая, – сказала она странным голосом, будто эти чёрные тени проникали в него.

Я кивнула, не в силах произнести ни слова. Слёзы, до этого спрятанные глубоко внутри, вышли на свободу, размывая мир передо мной. Всё это казалось пугающе реальным, даже когда облик мамы становился всё более зловещим.

– Не дай им забрать Лео, слышишь?

Её голос сорвался на низкий рёв, и внезапно рука, которую я не чувствовала всё это время, вонзилась ногтями в мою кожу на плече. Боль прожгла меня, кровь тонкими струйками потекла по плечу, но я не могла отвести взгляд от её лица. Чёрные глаза, из которых начала вытекать густая, как смола, жидкость, будто смотрели сквозь меня.

– Мам, мне больно, – выдавила я задыхаясь.

– Пообещай мне! – гортанный, угрожающий голос вырвался из её горла.

Её фантомное тело толкнуло меня с качелей с такой силой, что воздух вырвался из лёгких резким болезненным выдохом. Я рухнула на землю, вцепившись руками в траву, но не успела даже понять, что происходит, как её тёмная фигура обрушилась на меня сверху, прижимая к земле тяжестью своего тела. Её холодные пальцы сомкнулись вокруг моего горла, как стальные тиски, лишая воздуха и не оставляя шансов вырваться.

– Обещай мне, Мэди! Обещай! – её голос был низким и надломленным, как треск ломаемого дерева, и звучал совсем рядом, обжигая кожу.