Последние

Я замерла на секунду, всматриваясь в её глаза, полные беспокойства.

– Не знаю, – честно ответила я, вернувшись к ране. – Тот монстр наверху, вероятно, мог навести их на наш след.

Её взгляд устремился в пустоту. Вероятно, она попыталась представить себе худший сценарий.

– Слушай, – сказала я чуть громче, чем собиралась. – Я знаю ровно столько же, как и ты. Мы в одном положении. Но у Остина есть план. Он что-то знает.

Джесси молчала, но её губы дрожали, словно она пыталась найти слова, которые не решалась произнести.

Когда рана наконец была очищена, я наложила свежую повязку, делая тугие, но ровные обороты бинта. На этот раз я не оставила шанса для ослабления. Джесси слегка расслабилась, хотя её лицо всё ещё было бледным.

– Всё, – произнесла я, убирая остатки бинта и инструменты обратно в аптечку. – Теперь тебе нужно отдохнуть.

Она молча кивнула, с усилием поднялась с места, опираясь на раковину, и направилась к двери. Её шаги были медленными и неуверенными. Я проследила за ней взглядом, пока она не скрылась в основной комнате.

Оставшись одна, я медленно опустилась на крышку унитаза и уткнула лицо в ладони. В голове гудело, а моё тело казалось тяжёлым, как будто усталость физически давила на плечи. Я старалась не думать о том, что нас ждёт дальше. Остин, конечно, сильный и умный, но мне не давало покоя то, что он тоже выглядел вымотанным до чёртиков.

Сделав несколько глубоких вдохов, я встала, умыв лицо ледяной водой. Струи стекали по щекам, но вместе с ними не уходило ни напряжение, ни гул в голове. Я взглянула на своё отражение в треснувшем зеркале. Тусклый свет лампочки над головой делал мои глаза ещё более уставшими, чем они были на самом деле. Плотно сжав губы, я отвернулась, стараясь не застрять в размышлениях о том, как мы докатились до этой ночи.

Выйдя из ванной, я осторожно огляделась. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Джесси. Остин устроил её на разобранном кресле, укрыв каким-то тонким покрывалом, которое, казалось, не спасало её от холода. Лео лежал на кровати, свернувшись клубком. Его тихое сопение было единственным звуком, который приносил хоть какое-то утешение.

Я подошла к кровати, скинула ботинки и легла рядом с братом. Его тепло, хоть и слабое, пробивалось сквозь слой усталости, окутывавшей меня, как тяжёлое одеяло. Закрыв глаза, я пыталась заставить себя заснуть, но спустя несколько минут поняла, что это бесполезно. Каждая мысль, как назойливая муха, кружилась в голове, не давая ни минуты покоя.

Осторожно приподнявшись, чтобы не потревожить Лео, я бросила взгляд на кухню. В полумраке, под мягким светом лампы, Остин сидел за большим островком. Перед ним расстилалась огромная карта, его руки двигались по ней с точностью, внося пометки. Лицо дяди было сосредоточено, но я заметила, как напряглись его плечи – он был далеко не так спокоен, каким казался.

Я просто смотрела на него, чувствуя себя ребёнком, который хочет спросить о чём-то страшном, но боится услышать ответ. Остин поднял голову, словно почувствовав мой взгляд. Его глаза встретились с моими, и он слегка кивнул, приглашая подойти.

Неуверенно поднявшись, я на цыпочках подошла к нему, боясь разрушить эту хрупкую тишину. Остин жестом указал на стул рядом, и я села, стараясь не смотреть на карту, чтобы не встретиться лицом к лицу с какой-то новой правдой, к которой я не была готова.

– Мэд, – тихо начал Остин, его голос был ровным, но я уловила в нём едва заметную дрожь. – То, что я сейчас тебе расскажу, будет тяжело принять. Я хочу, чтобы ты понимала это.

Я сдержано кивнула, стараясь не выдать, как сильно напряглась. Внутри всё уже начало скручиваться в тугой узел.

– Сегодня в Галене… Это были люди из бункеров. Они не просто так напали на нас.

Остин замолчал и глубоко вдохнул, словно собираясь с силами, чтобы продолжить. Его взгляд остановился на мне, изучая моё лицо, пытаясь понять, насколько далеко он может зайти в своём объяснении.

– Я не совсем понимаю, – нарушила я затянувшуюся паузу.

– Эти люди считают, что все, кто живёт на поверхности, заражены. Они уверены, что рано или поздно каждый из нас мутирует, – начал он. – Они пытаются создать лекарство от вируса, который уничтожил почти всё человечество. Но их методы, Мэд, – Остин замолчал, потёр переносицу, словно сдерживая болезненные воспоминания, – их методы – это настоящее безумие.

Мой взгляд замер на его лице, измождённом, но всё ещё сохраняющем твёрдость.

– Мы давно наткнулись на их радиоволны, слышали их разговоры. То, о чём они говорят… Это не просто поиск лекарства. Это систематическая охота.

Его голос стал тише, будто он боялся, что даже стены могут услышать то, что он говорит.

– После того, как они начали выходить из своих бункеров, они столкнулись с разрушенным миром. И с претами.

– Претами? – переспросила я, не понимая.

– Заражённые, – пояснил он.

Я закрыла глаза, и передо мной всплыл образ. Чёрная жидкость, стекающая изо рта. Пустые, мёртвые глаза, лишённые всякого проблеска сознания, смотрели сквозь меня. Серые, почти гниющие руки. Единственный раз, когда я видела прета, был одновременно самым страшным и самым болезненным в моей жизни. Это был мой отец.

После смерти мамы он, едва справляясь с утратой и сильно напившись, ушёл в лес в одиночку. Спустя несколько дней мы увидели его возле ворот Галены. Майлз, один из охотников, застрелил его на моих глазах, пока я убаюкивала Лео, родившегося всего несколько дней назад.

– Мэди? – голос Остина вырвал меня из воспоминаний. Его рука сжала мою, возвращая меня в реальность.

Я подняла на него взгляд, чувствуя, как внутри поднимается тошнота.

– Когда они поняли, что вирус поглотил планету, – продолжил Остин, – они начали искать лекарство. Но для этого им нужны были люди.

Я слушала, стараясь сохранить самообладание, но мои руки сжимались в кулаки.

– Во время своих рейдов они находили поселения, похожие на наше, и забирали оттуда людей. Сначала это было… почти добровольно, – он выплюнул последние слова, словно они обжигали его язык, – но когда люди начали сопротивляться, а бункерные поняли, что взрослые выжившие не подходят для их экспериментов, они начали сносить всё подчистую.

Я невольно затаила дыхание.

– Убивали всех, кто на вид был старше семнадцати лет, – продолжил Остин, его глаза затуманились от воспоминаний. – Детей забирали. Отвозили в бункеры, где они становились подопытными. Они считают, что те, кто родился снаружи после катастрофы, могут быть ключом к лекарству.

Слова ударили меня как плеть. Я отвернулась, чтобы не смотреть на Остина, и перевела взгляд на кровать, где тихо посапывал Лео. Он свернулся клубком, его маленькая фигурка почти терялась в тени. Всё внутри меня сжалось от одной мысли: сегодня он мог оказаться одним из тех детей. Если бы они поймали нас… Лео оказался бы в их руках, а я, скорее всего, уже лежала бы мёртвая где-нибудь в лесу.

– Даже представить боюсь, – прошептала я, сжимая кулаки до боли в пальцах.

Остин мягко сжал мою руку, заставив меня вновь взглянуть на него.

– Через несколько часов мы уедем отсюда, – сказал он. – Они будут искать нас, потому что знают, что с нами ребёнок. Но мы доберёмся до безопасного места.

Я почувствовала, как по моей спине пробежал холодок.

– Ты хочешь сказать, что они не отстанут, пока не заберут Лео?

Остин кивнул, на его лице даже не дрогнул ни один мускул.

Моя рука сжала колено, как будто я могла так унять дрожь.

– Эй, милая, – он снова мягко коснулся моей руки, на этот раз сильнее сжав её. – Я не позволю им забрать Лео. Никогда.

Сдерживая нахлынувшие слёзы, я смогла только слегка кивнуть.

– Они ведь не найдут нас здесь? – прошептала я.

– Нет, – ответил Остин с такой уверенностью, что я почти поверила. Но что-то внутри меня не успокаивалось.

– А как же… существо? То, что гналось за нами? – мой голос дрожал, но я не могла остановить поток вопросов.

На его лице мелькнула лёгкая ухмылка.

– Несмотря на то, что мы вроде как живём в средневековье, некоторые технологии старого мира ещё работают.

– Какие? – не унималась я.

– Как-то раз на охоте, мы выяснили, что преты реагируют на высокочастотные звуки, – объяснил он, откинувшись на стул. – Такие звуки, которые обычные люди не слышат, а заражённые и животные их прекрасно воспринимают. Мы не ожидали, что нам придётся использовать это убежище, но решили заранее обезопасить его. На доме установлено несколько ловушек, которые издают эти звуки. Они по-особому на них влияют, что даёт нам время спрятаться или убежать.

– Оу… –как всегда блеснула ответом я. – А чей это дом?

Остин пожал плечами, его лицо вновь приняло задумчивое выражение.

– Не знаю. Мы нашли его давно, когда Галена только появилась и мы исследовали территории вокруг. К тому моменту хозяев этого дома здесь уже не было и за все годы они так и не вернулись.

Он сделал паузу, обдумывая что-то, затем продолжил:

– Мы обнаружили этот бункер и его запасы: еду, оружие, одежду, даже топливо и всё это время постепенно пополняли склад. А ещё здесь оказался автономный генератор. Он работает, только если люк отпирается снаружи.

Он указал на тусклый светильник над нами.

– Здесь есть большой запас НЗ на крайний случай. И этот случай наступил.

– НЗ? – спросила я.

– Неприкосновенный запас, – пояснил Остин. – Утром нам нужно будет пересмотреть наши вещи. Что-то оставить, что-то взять с собой.

Я молча кивнула.

– Куда мы поедем?

– На север, – ответил Остин, откинувшись назад. – Нам нужно добраться до границы с Канадой. У меня есть старый знакомый, который поможет перебраться на Ньюфауленд.

– Ньюфауленд? Это остров? – уточнила я.

– Да, – Остин улыбнулся, и в его голосе зазвучала надежда. – По рассказам, это одно из немногих мест, где люди живут в безопасности.

Слово «остров» звучало как обещание.

– Там есть дети? – осторожно спросила я.

– Там есть школы, детские сады, всё необходимое. Никаких экспериментов, никаких бункерных.

– А как же Галена? Мы же не можем просто уехать, не попытаться найти хоть кого-то… тех, кто остался… жив, – последнее слово с трудом сорвалось с моих губ, оставляя после себя горький привкус.

– Я вернусь туда, – уверенно произнёс Остин. – Как только ты, Лео и Джесси будете в безопасности, я вернусь за остальными.

Мой взгляд снова упал на кровать, где спал Лео.

– А те…из бункеров? Что именно они делают с детьми?

Остин поджал губы, его лицо стало жёстким, словно он в одно мгновение надел маску, чтобы скрыть свою боль.

– Я не знаю всего, Мэд. Но, судя по тому, что я слышал на их радиоволнах… Дети идут в расход: кровь, органы… – он запнулся, опустив взгляд.

Отвращение и ярость вспыхнули во мне ярким огнём, и моё лицо исказилось от ненависти.

– Эти люди не жалеют никого. Они отчаянно верят, что смогут создать лекарство. Почему-то, они боятся больше, чем мы, – тихо добавил он.

Мою грудь сдавило, и я отвернулась, чтобы спрятать слёзы. Неужели за все эти годы под землёй они настолько потеряли человечность, что готовы забирать у детей жизни ради своей мнимой надежды?

Остин снова привлёк моё внимание, его тёмно-зелёные глаза были серьёзными.

– Когда мы будем уходить отсюда, мне нужно, чтобы ты мне доверилась, – его голос прозвучал как приказ. – Слушай меня безукоризненно. Делай всё, что я скажу, и не спорь. Если я говорю бежать – вы бежите. Если я говорю молчать – молчите и не издаёте ни звука, пока я не скажу. Если я говорю стрелять, ты стреляешь. Поняла?

Он сжал мою руку до боли, не отрывая взгляд от моего лица.

– Поняла, – выдавила я, с трудом подавляя рвущийся наружу страх.

Его взгляд слегка смягчился, но лишь на мгновение.

– Теперь я расскажу тебе про претов, – произнёс он.

Я тяжело вздохнула, потянулась к бутылке воды, стоящей у края стола, сделала несколько глотков и кивнула, готовая слушать.

– Как я уже говорил, утром мы сядем в машину и поедем в сторону Канады, – начал Остин. – Но я хочу, чтобы ты понимала: мы больше не в границах безопасной зоны Галены.

Я сжала бутылку в руках, её пластик скрипнул, отражая моё напряжение.

– Преты очень опасны. Они очень быстрые и выносливые. Их зрение, слух и обоняние куда лучше, чем у человека. Они гораздо сильнее нас. Даже один заблудший в лесу может догнать и убить человека за считанные минуты. Твой пистолет всегда должен быть у тебя под рукой.

– Что, если я не успею достать пистолет? – наивно спросила я, понимая, что мой вопрос звучит почти детским.

– Тогда используй нож, – голос Остина прозвучал твёрдо, с ноткой неизбежности, будто он уже видео меня в бою с этим оружием. Он поднялся со стула, двинулся к своему рюкзаку, стоящему у стены, и, порывшись в одном из его отсеков, вытащил плотную тканевую кобуру. – Держи его так же близко, как и пистолет, – сказал он, протягивая её мне.

Мои пальцы дрожали, когда я ухватилась за чёрную прорезиненную рукоять. Вытащив нож из кобуры, я ощутила его вес – тяжёлый, но сбалансированный, словно этот нож был создан для того, чтобы стать продолжением чьей-то руки. Лезвие было матово-чёрным, а его форма внушала трепет: длинное, зазубренное наверху, оно выглядело так, будто было готово не только защищать, но и атаковать.

Я покрутила нож в руке, ощущая холод стали в своей ладони. На одной стороне лезвия проступала гравировка, чуть потускневшая от времени: «Через боль во вселенную. Грант Миллер».

– Это М9, –пояснил Остин. – Он принадлежал твоему деду, когда тот служил в армии. После его службы нож перешёл ко мне.

Я провела пальцем по гравировке, ощущая ледяную сталь, и вспомнила рассказы папы о дедушке и его ферме в Техасе.

– Если прет настигнет тебя до того, как ты выстрелишь ему в голову, бей его со всей силы ножом в висок – для них это мгновенная смерть. Всегда целься в голову.

Я молча убрала нож обратно в кобуру и снова посмотрела на Остина.

– Тот мутант, который гнался за нами… Он не был похож на… папу, – я сглотнула подбирающуюся к горлу тошноту.

– Этот прет давно мутировал, – начал он, опустив глаза. – Со временем их тела меняются. Они вытягиваются, теряют мышцы, обрастают чем-то вроде пульсирующих артерий. Это похоже на чёрные лианы, обвивающие дерево. Такие твари становятся сильнее, быстрее и куда опаснее. Их гораздо труднее убить.

– Кожа… – начала я, вспоминая, как мутант выглядел под лунным светом.

– Прочная. Эластичная. Почти прозрачная, – подтвердил Остин. – Обычными пулями их не пробить. Нам повезло, что он не догнал нас и не смог прорваться в дом, несмотря на ловушки. Они редко ходят в одиночку. Такие мутанты обычно возглавляют стаи обычных претов. На даже один из них способен уничтожить целую группу людей, если не быть осторожными.

Я сделала ещё пару глотков воды, чувствуя, как Остин одним своим голосом рисует передо мной кошмары, которые я буду видеть по ночам.

– Честно сказать, за все эти годы, что я встречал на своём пути старых претов, этот заставил меня задуматься: «почему он один?» – Остин, казалось, говорил больше сам с собой, чем со мной. Он отрешённо потёр свою заросшую щетину, его взгляд был направлен куда-то в пустоту. – Как правило, они появляются в окружении множества обычных претов, которые словно оберегают своих вожаков. А этот… Я не понимаю.

Я слушала его слова, но в голове пульсировали совсем другие мысли. Свет в комнате внезапно погас, а через секунду лампа заморгала и вновь зажглась, разливая вокруг нас слабое, дрожащее свечение по комнате.

– Всё в порядке, – сказал Остин, заметив, как я нервно оглядываюсь. – Генератор здесь не самый новый, – он подмигнул, стараясь разрядить обстановку.

Я слабо улыбнулась, но внутри всё ещё чувствовала себя на грани.

– Запомни ещё кое-что, Мэд. Это может однажды спасти твою жизнь, – решил добавить Остин, наклонившись ближе. – Претов можно замедлить выстрелом в тело. Они чувствуют боль, но это их не остановит. Используй это только при крайней необходимости. Всегда целься только в голову. Всегда, – он повторил это, смотря мне прямо в глаза, словно хотел запечатлеть это слово в моей памяти. – И никогда не позволяй этим тварям приблизиться настолько, чтобы они могли укусить тебя или ранить как-то иначе.

– Я поняла, –прошептала я и устало закрыла глаза.

– Умница, –мягко сказал Остин, коснувшись моей щеки. В его прикосновении было что-то отеческое, тёплое, но в глазах плескалась тревога, тщательно скрываемая за спокойным фасадом. – Теперь ложись спать и постарайся немного отдохнуть, – он бросил короткий взгляд на часы. – У нас осталось около трёх часов, а потом мы выдвигаемся.

Я лишь кивнула, не находя в себе сил что-то ответить, и медленно поднялась со стула, чувствуя, как усталость тянет меня обратно. Ноги словно налились свинцом, но я всё же заставила себя дойти до ванной. Поворот ручки двери, тихий щелчок замка, и я осталась одна в маленькой, пропитанной затхлым воздухом комнате.

Зеркало над раковиной встретило меня тусклым, запылённым отражением. Я с трудом узнала себя. Зелёные глаза, некогда живые и яркие, теперь казались тусклыми озёрами, наполненными тревогой. Вены, красной паутиной растянувшиеся по белкам, выдавали бессонные ночи и слишком много слёз. Обветренные, потрескавшиеся губы болезненно пульсировали, как раны, которые не успевают зажить. Только слабый румянец на щеках напоминал, что я ещё дышу, ещё жива.

Длинные тёмные волосы сбились в колтуны, свисая мрачной тяжестью. Я не придумала ничего лучше, чем распустить их, прочесать пальцами спутанные пряди и вновь собрать в небрежный пучок. Хотелось чувствовать себя хоть немного собранной.

Повернув кран, я позволила ледяной воде бежать по моим пальцам, оставляя тонкие ледяные дорожки. Умывшись, я облокотилась на раковину, вглядываясь в ускользающие потоки воды. Тонкие струйки исчезали в сливе, но мне казалось, будто это мои мысли текут туда же – бессвязные, хаотичные, уносящие остатки спокойствия.

Все эти вещи, что рассказал Остин…

Слова дяди эхом отдавались в моей голове. Люди из бункера. Преты. Опасность, которая ждёт нас за пределами этого временного убежища. Лео… Его крохотная, беззащитная фигурка всплыла в моей памяти.

Если они найдут нас, мы будем мертвы. А его… его они заберут.

Я стиснула зубы, чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слёзы. Где-то внутри меня маленький ребёнок, напуганный до ужаса, бился в истерике, умоляя забыть обо всём этом, вернуться в ту наивную иллюзию безопасности, что я так долго носила в себе.

Одна единственная слеза скатилась по щеке и с глухим звуком упала на край раковины.

Всё, что я знала в своей жизни, – это узкие границы нашего поселения, где меня всегда защищали. Меня считали ребёнком, которому не нужно знать, какой ужас прячется за стенами Галены. И вот теперь меня безжалостно швырнули в этот мир полный хаоса, монстров и безумия, как беспомощного котёнка в бурные воды. И теперь мне предстоит учиться плавать, но не ради себя… Ради Лео.

Его образ вновь возник передо мной – маленький, сжавшийся под одеялом, свернувшийся в крохотный комочек.

Я до боли сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, как будто это могло вернуть мне контроль.

Глубокий вдох. Долгий, протяжный выдох.

Повернув кран снова, я плеснула воду себе на лицо, позволяя её прохладе на мгновение охладить горячую кожу.

– Вдох, выдох, – прошептала я себе под нос, закрывая глаза.

Но головная пульсирующая боль не отпускала. Она глухо стучала где-то в глубине черепа, словно молоток по наковальне. Я потянулась к аптечке, извлекая блистер с таблетками, такими же, что недавно дала Джесси. Две капсулы сразу же отправились в рот, и я запила их водой из своих ладоней.

Мой взгляд упал на пол. Там всё ещё валялась наша с Джесси мокрая одежда. Я собрала её, решив повесить хотя бы на крючки для полотенец. Пусть она не высохнет за пару часов, но так будет лучше, чем оставлять её гнить на полу.

Я подошла к кровати, где мирно посапывал Лео. Его лицо было таким спокойным, что я почувствовала острое желание укрыть его от всех ужасов, которые нам предстоит пережить. Осторожно накрыв его одеялом, я легла рядом, чувствуя, как усталость тяжёлыми цепями обвивает тело.

Закрыв глаза, я снова услышала в голове голос Остина: «Всегда целься в голову. Не дай им приблизиться.»

Но, несмотря на это, сон окутал меня, как плотный, тёмный кокон. Наконец-то я позволила себе отключиться, хотя бы ненадолго.

Глава 3

– Милая, –раздался мамин голос, полный той нежности, которую я так давно не слышала.

Я открыла глаза и увидела перед собой холм, укрытый бело-зелёным ковром ромашек. Вдали виднелась старая ферма с немного покосившейся крышей, едва различимая в переливающемся мареве ярких солнечных лучей. Погода была удивительной: пушистые облака лениво скользили по небу, а прохладная тень большой ивы окутывала меня спасительным покоем.

– Мэдисон.

Повернув голову, я увидела её – маму. Она сидела рядом, как будто никогда не уходила, обнимая меня за плечи. Но её прикосновения казались лишь иллюзией – не было ни тепла, ни тяжести её рук, словно они растворились в воздухе.

Я улыбнулась ей, глядя прямо в её серо-голубые глаза. Они сияли так, будто удерживали внутри свет целой галактики. Но всё остальное – черты её лица, волосы – теперь скрывал густой серый дым, размывая её образ. Но мне было всё равно. В тот момент её глаза стали мои единственным якорем реальности.

– Ты стала такой взрослой, моя девочка, – сказала она, её голос был мягким, но в нём звучала такая глубина, что моё сердце сжалось.

Она протянула руку, от которой завивались лёгкие клубы дыма, чтобы коснуться моей щеки. Я наклонилась к её серой ладони, но вновь ничего не почувствовала – ни тепла, ни касания. Только пустота.

– Я так скучаю по тебе, мам, – прошептала я и моё горло сдавило болью.

Мама глубоко вздохнула и закрыла глаза. Спустя мгновение, когда она снова посмотрела на меня, её глаза начали заполняться тенью. Серо-голубые радужки плавно исчезали, оставляя лишь бездонную чёрную пустоту.

– У нас мало времени, милая, – сказала она странным голосом, будто эти чёрные тени проникали в него.

Я кивнула, не в силах произнести ни слова. Слёзы, до этого спрятанные глубоко внутри, вышли на свободу, размывая мир передо мной. Всё это казалось пугающе реальным, даже когда облик мамы становился всё более зловещим.

– Не дай им забрать Лео, слышишь?

Её голос сорвался на низкий рёв, и внезапно рука, которую я не чувствовала всё это время, вонзилась ногтями в мою кожу на плече. Боль прожгла меня, кровь тонкими струйками потекла по плечу, но я не могла отвести взгляд от её лица. Чёрные глаза, из которых начала вытекать густая, как смола, жидкость, будто смотрели сквозь меня.

– Мам, мне больно, – выдавила я, задыхаясь.

– Пообещай мне! –гортанный, угрожающий голос вырвался из её горла.

Её фантомное тело толкнуло меня с качелей с такой силой, что воздух вырвался из лёгких резким болезненным выдохом. Я рухнула на землю, вцепившись руками в траву, но не успела даже понять, что происходит, как её тёмная фигура обрушилась на меня сверху, прижимая к земле тяжестью своего тела. Её холодные пальцы сомкнулись вокруг моего горла, как стальные тиски, лишая меня воздуха и не оставляя шансов вырваться.

– Обещай мне, Мэди! Обещай! – её голос был низким и надломленным, как треск ломаемого дерева, и звучал совсем рядом, обжигая мою кожу.

Я задыхалась. Её лицо исчезло за клубами густого дыма, который расползался вокруг, заполняя всё пространство липкой чёрной темнотой. Из её глаз тягучими струями стекала чёрная жидкость, капая на моё лицо.

Каждая клетка, каждый нерв будто были в огне. Страх захлестнул меня, подобно ледяной волне, но при этом я ощущала, как он обжигает изнутри, сжигая остатки сил. Воздух вокруг был слишком тяжёлым, чтобы вдохнуть, а каждое движение казалось бесполезным.

– Пожалуйста, хватит! – вырвалось из меня, но мой голос был слабым и срывался на рыдания. Слова смешивались с хрипами, растворяясь в тишине.

Мама – или то, что ею притворялось – склонилась ко мне. Её лицо, изуродованное густым дымом, больше напоминало чудовище, чем человека. Чёрные глаза, лишённые малейшего проблеска тепла, прожигали меня насквозь. В них горело безумие, которое проникало глубже, чем я могла вынести.

Острая жгучая боль рваным вихрем пронзила мою щёку. Её зубы сомкнулись, отрывая мою кожу и всё моё сознание заволокло от боли. Она выплюнула кусок плоти с холодной, звериной яростью. Чёрный сгусток, смешанный с кровью, с глухим отвратительным шлепком упал рядом с моим лицом, оставляя после себя жуткий след.

– Обещай! – гортанно проревела она.

Агония поглотила меня целиком. Она захватила моё тело и разум. Крик сорвался с моих губ громким, отчаянным, разрывающим тишину, но затем обрушившаяся волна боли заставила его затихнуть. Моё тело стало чужим – его бил лихорадочный озноб, судороги прокатывались одна за другой, как удары плети. Жар, словно неутолимое пламя, поглощал каждую клетку моего тела, лишая меня сил сопротивляться.