Англо-русский роман

– А прочитай то же самое по-русски, – вдруг предложил Дэвид.

– Давай. Никогда ещё она вкладывала в знаменитые пушкинские строки столько личного чувства:

На холмах Грузии лежит ночная мгла;Шумит Арагва предо мною.Мне грустно и легко; печаль моя светла;Печаль моя полна тобою,Тобой, одним тобой… Унынья моегоНичто не мучит, не тревожит,И сердце вновь горит и любит – оттого,Что не любить оно не может.

Реакция Дэвида была несколько неожиданной.

– На русском красивее звучит, сказал он, – действительно как-то позитивно. Как это, ещё раз повтори – «печаль моя светла»?

– Ура, ты быстро схватываешь, тебе легко будет выучить русский, обрадовалась Таня.

Объявили посадку на аэрофлотовский рейс до Москвы. Дальше паспортного контроля уже нельзя, боже, как всё быстро. Последний раз обнять, поцеловать, вдохнуть ставший родным нежный цитрусовый аромат волос, и… чуть не забыл! Дэвид вложил в Танину ладонь голубую коробочку H.Samuel с тем самым кольцом с двумя дельфинами, которое ей так понравилось в Илинге, и которое он втайне от неё купил.

– Вот, держи. Он чуть не сказал «на память» (to remember me), но вовремя спохватился, ведь они должны скоро встретиться. На удачу, пусть это будет твой lucky omen. Только сейчас не смотри, открой в самолёте.

– Пока, Дэвид, до скорой встречи в Москве. Я буду тебя очень ждать.

По мере взлёта аккуратные английские домики становились похожими на игрушечные, где-то внизу остался дом её сероглазого пирата с пшеничными волосами и волшебная фантазия ре минор. Таня открыла подаренную Дэвидом коробочку, в которой лежало понравившееся ей кольцо с золотыми дельфинами. Кольцо идеально село на безымянный палец. Ещё один знак, что всё будет хорошо, с надеждой подумала Таня и тут же вспомнила о «маленькой хитрости», к которой прибегла, диктуя Дэвиду номера телефонов.

Дело в том, что она намеренно изменила две последние цифры, создав тем самым небольшое препятствие, которое, по её мнению, для действительно любящего человека вовсе и не препятствие, а так, небольшая уловка, проверка на прочность чувств и серьёзность намерений. Таня рассуждала так: если Дэвид её действительно любит и хочет быть с ней forever, то, конечно же, он легко найдёт выход: свяжется с Джуди, которая знает все Танины контакты и даст ему верные номера. Если нет, то неверные цифры сами избавят Дэвида от болезненных объяснений по телефону в случае, если он передумает. Пусть всё будет, как будет, ведь всё происходит так, как и должно произойти, и это надо просто принять, как замечательно выразил в своей волшебной фантазии гениальный Моцарт.

Дэвид поднялся в кафе и стал смотреть на улетающие самолёты, пытаясь вычислить, какой из них уносит его Таню в Москву. Время как будто остановилось, ему показалось, что прошло всего полчаса, но оказалось целых два. Теперь ему даже не нужно было уезжать из Хитроу, потому что совсем скоро приземлится рейс, которым Джейн прилетала из Парижа. Он ей, конечно, всё расскажет, только не сейчас, а позже, после того, как получит российскую визу и договорится с Таней о встрече в Москве.

                                                * * *

Обе свадьбы состоялись в назначенное время: Дэвида в Торкей в субботу 8 октября, Танина в Италии на Сардинии 15 октября. Жизнь обоих вернулась в привычное русло, и постепенно события теплого сентябрьского weekend’а 2005 года теряли свои реальные очертания, превращаясь то ли в «светлопечальное» воспоминание, то ли в прозрачную фантазию ре минор. Ведь мозг человека не различает четкой границы между воспоминанием о реальных событиях и плодами нашего воображения.

Как юридический консультант компании Ernst&Young, Дэвид довольно часто ездил в Москву, Джейн доросла до заместителя главного редактора модного журнала и активно колесила по свету. Детей у них не случилось, и мечта Дэвида о дочке с каштановыми волосами и пшеничными прядями так и осталась не реализованной. С годами они смирились с положением childless, и даже сумели превратить его в более привлекательный статус childfree.

Вот и сейчас 10 января 2016 года Дэвид летел в Москву проводить семинар по юридическим вопросам для российских банковских менеджеров. Командировку организовывал московский офис Ernst&Young, и организовали плохо: вместо привычного бизнес класса British Airways ему пришлось лететь Аэрофлотом эконом. Конечно, московские сотрудники перед ним извинились и сказали, что из-за сжатых сроков они не смогли взять другой билет, потому что это как раз время возвращения россиян с новогодних каникул (а многие состоятельные русские проводят их именно в Лондоне), и всё давно раскуплено.

Дэвид смог убедиться в этом сам, как только сел в самолет, который был забит под завязку, причём детьми примерно от 10 до 17 лет. Сразу несколько групп российских школьников возвращались с новогодних каникул, проведённых в языковых школах Англии, достаточно востребованный тур среди русских. Дети вели себя как все дети – бегали по проходу, кричали, приставали друг к другу, удивительно было то, что стюардессы даже не пытались их приструнить, видимо, привыкли к таким «каникулярным» рейсам. Дэвид сидел во втором ряду у окна, рядом сидели две девчонки лет 10—11, которые всё время болтали и смеялись, что не давало ему никакой возможности ни сосредоточиться на материалах семинара, ни просто отдохнуть. После ланча его соседки ушли к друзьям в хвост самолета, а их места заняли две другие девочки, которые сразу уткнулись в свои смартфоны. Дэвид обрадовался, что наконец-то можно будет посидеть спокойно, и, устраиваясь поудобнее чтобы вздремнуть, невольно бросил взгляд на свою новую соседку. Сон тотчас как рукой сняло.

Волосы, боже, рассыпавшиеся по плечам волосы девочки были точь-в-точь как у его сестёр – каштановые с пшеничными прядями, наследственный признак всех женщин рода Баркли. И лицо, лицо у неё как у Белоснежки, то есть как у Тани, такие же мягкие черты, та же линия губ, такой же разрез глаз, только глаза, глаза не карие, как у Тани, а чисто серые как у него, такой редкий чистый серый цвет без примесей других оттенков.

Уловив на себе пристальный взгляд соседа, девочка улыбнулась, сняла наушники и спросила на хорошем английском:

– Is anything the matter?

Звук её голоса так похожего на давно забытый голос Тани ещё больше убедил Дэвида в том, что он и это русская девочка «одной крови». Неужели? Нет, этого просто не может быть. А вдруг? И чтобы прояснить свои сомнения он начал осторожную беседу.

– Hi, I am David. And what’s your name?

– Tanya.

– Oh, what a beautiful Russian name. And what is the name of your mother?

– Also Tanya.

– Two Tanyas in one family?

– My dad wanted so, but it’s not a problem. He calls mum Tanya, and me – Tanyusha.

– Aha, how very clever. And what are you listening to? What music do you like?

Таня с готовностью протянула Дэвиду наушники, и, услышав знакомую мелодию, он буквально потерял дар речи. Это был Моцарт, фантазия ре минор. Придя в себя, он спросил:

– Why are you listening to Mozart? It’s a classical piece, I thought you would prefer something for – он остановился в поисках нужного слова, но Таня сама закончила его вопрос:

– You want to say something for teenagers? For my age? Pop music?

– Yes.

– Of course, I listen to pop music. I am listening to Mozart now for my class in a music school, we shall have the test on Mozart next week and I have to learn all his major works.

– And what do you like best?

– This one, it’s a D minor fantasy, you know he wrote it in 1785, when he was only 29 and 14 years before Pushkin was born. Can you imagine?

У Дэвида возникло стойкое ощущение дежа вю, вернее не уже когда-то увиденного, а услышанного, причём он точно знал когда, где и кто ему это уже говорил. Но он всё-таки решил уточнить, откуда это десятилетняя девочка знает про Пушкина и Моцарта.

– Who told you about Mozart and Pushkin?

– My teacher of music history, she knows everything about Mozart.

Девочка стала убирать наушники, их белый проводок зацепился за цепочку, которая висела у неё на шее. Она ловко вытянула цепочку из-под свитера, и Дэвид увидел то, что окончательно уничтожило оставшиеся сомнения относительно «одной крови»: вместо кулона на цепочке висело кольцо в виде двух золотых дельфинов, плывущих навстречу друг другу.

– Where did you take this ring? Who gave it to you?

– My mum. It’s our lucky omen, you know. Many years ago before I was born she had received it as a present from an English pirate. He told her that this ring will bring her luck. She always gives it to me when I fly so that the plane would not crash.

– She told you it was a real pirate?

– Yes. There are real pirates in England, aren’t there?

С этими словами девочка убежала на свое место, потому что объявили посадку, и все пассажиры должны были занять свои места. В висках у Дэвида стучало, сердце колотилось, он был в полном смятении. Сомнений не было и не могло быть: эта девочка его дочь, глаза, волосы, голос, Моцарт, наконец. На лацкане своего пиджака он заметил золотистый волос, наверняка Танин, оставила, когда давала ему наушники. Дэвид осторожно завернул волос в салфетку и спрятал в карман. Теперь, если Таня старшая будет отказываться, у него есть материал для ДНК теста. Он был уверен, что встретит Таню в аэропорту, ведь девочка сказала, что её придут встречать мама и папа.

В Шереметьево Дэвид старался держаться рядом с группой школьников, к которой принадлежала Таня, чтобы не упустить девочку из виду и наверняка встретить ту свою Таню образца 2005 года. Это оказалось не сложно, как только школьники получили багаж и вышли в зал для встречающих, девочка сразу бросилась к загорелому мужчине в синем кашемировом пальто и повисла у него на шее. Папа, папочка, любимый, ура, приехали!

Рядом с мужчиной стояла элегантная женщина в стильной норковой куртке, в которой Дэвид без труда узнал Таню. Его Белоснежка практически не изменилась: всё так же стройна, густые каштановые волосы всё так же изящно уложены на затылке. Таня держала за руку мальчика лет шести и с умилением смотрела на обнимавшихся мужа и дочку. Ну просто семейная идиллия, с завистью отметил Дэвид, ну ничего, придётся её разрушить. Он решительно направился в сторону Тани и, поравнявшись, помахал девочке рукой. Она мгновенно отреагировала:

– Пап, мам, это тот самый англичанин, который сидел рядом со мной в самолёте. Ему тоже нравится Моцарт, представляете?

Если бы режиссер-постановщик хотел получить идеальную немую сцену, то лучшего варианта было бы просто не найти. Все как будто замерли, оцепенели. Дэвид использовал паузу, чтобы лучше рассмотреть Таниного мужа. Типичный богатый русский, явно из деловых кругов, бизнесмен или банковский, таких часто можно встретить на семинарах в Ernst&Young, все известные бренды на показ – часы Vacheron Constantin, дорогой костюм, качественная обувь. Ему даже показалось, что они пересекались на одном из мероприятий для топ-менеджеров российских банков. Внешне – ну ничего особенного, такие русские черты лица, к которым Дэвид уже успел привыкнуть за время своих частых визитов в Москву, волосы русые, довольно густые, но как-то по-мальчишески подстриженные с небольшой чёлкой, среднего роста, подтянутый, чувствуется выправка – или военная, или спортивная. Но главное не это, главное – глаза, серо-зеленые, цепкие, с прищуром, смотрит, словно сканирует. И взгляд, устремлённый на Дэвида, был совсем не добрым, как будто хочет сказать, убил бы прямо здесь и сейчас, если б мог.

Прервал затянувшуюся неловкую паузу, как ни странно, именно Танин муж. Он вежливо кивнул Дэвиду, взял детей за руки и сказал:

– Таня, мы с ребятами подождём тебя в машине. Ты ведь недолго, я полагаю?

Оставшись с Таней наедине, Дэвид сразу решил начать с главного.

– Мне кажется, нет, я уверен, что Таня – моя дочь. Все признаки налицо, а если ты будешь отрицать, то у меня есть её волос для ДНК экспертизы.

Таня выслушала его тираду с каким-то непонятным выражением спокойного превосходства и сказала:

– А я ничего и не собираюсь отрицать. Ты действительно отец Тани, только биологический, а фактически и официально её отец – Влад.

Дэвид опешил.

– И он знает?

– Конечно, знает, и с самого начала знал.

– То есть как?

– А вот так. Я ведь всё сделала, как обещала, как мы с тобой договаривались. Прилетела в Москву и сразу же Владу всё рассказала, что влюбилась по уши, что нашла свою половинку, что судьба и всё такое. А он знаешь, что сказал?

– Что?

– Хорошо, Таня, пожалуйста, только я тебя тоже люблю и хочу быть уверен, что передаю в руки действительно любящего человека, который не испортит тебе жизнь. Пусть этот англичанин за тобой прилетит, мы познакомимся и всё решим. Ровно как я тебя предупреждала.

– И что дальше?

– А дальше я две недели ждала твоего звонка, верила, что ты примчишься, заберёшь меня, и мы всегда будем вместе, но ты даже не позвонил.

Дэвид чуть не задохнулся от возмущения:

– Но ты дала мне неверные номера телефонов, два номера и оба неправильные. Я звонил, а мне всё время говорили, что я ошибся, здесь такой нет.

– Конечно, спокойно парировала Таня, я намеренно это сделала, знаешь, такое препятствие для настоящего рыцаря, которое нужно преодолеть, если действительно любишь и хочешь добиться своей дамы сердца.

Дэвид немного опешил.

– Какое препятствие для настоящего рыцаря? И как я должен был его преодолеть?

– А Джуди? Джуди в Торкей, которая прекрасно знала все мои координаты, ты мог бы у неё узнать.

– Я подумал, что если ты намеренно указала неправильные номера, то значит, на самом деле ты просто не хотела со мной общаться, и это такой вежливый способ разорвать отношения.

– Боже ты мой! Хотела – не хотела. Главное, чтобы ты хотел, если бы ты действительно меня любил и хотел быть со мной, ты бы нашел способ со мной связаться.

– Таня, это не честно (unfair). Ты прекрасно знаешь, что я тебя очень сильно любил, и готов был приехать, если б только был уверен, что тебе это действительно нужно.

– Очень по-английски. Вот Влад тогда и без меня знал, что мне нужно, он просто ждал и меня поддерживал.

– Отлично. А как же насчёт беременности? И как это вообще могло произойти? Ты же сказала, что у тебя безопасные дни.

– Ну, знаешь, в таком деле всякое случается.

– Почему сразу не позвонила, узнав о ребёнке?

– Я узнала за неделю до своей свадьбы, 9 октября и сразу же позвонила, но не тебе, а Джуди, потому что помнила, что у тебя 8 октября должна была быть свадьба, ещё как дура надеялась, что она не состоялась. Но не успела я открыть рот, как Джуди сразу стала мне рассказывать, какая замечательная у тебя была свадьба, как чудесно всё прошло, какие подарки вы получили и куда собираетесь укатить в свадебное путешествие. И что мне было ей сказать? Что я жду от тебя ребёнка и собираюсь нарушить твою семейную идиллию?

– И ты не сказала?

– Нет, мне тогда так плохо было, я ведь действительно в тебя очень сильно влюбилась, хотела всё изменить. Но, не получилось, как видишь. Решила сделать аборт, но Влад уговорил меня оставить ребёнка, всё-таки тридцать два года, поздняя беременность, опасно, что потом совсем не смогу родить. Он вообще мастер убеждать и уговаривать, уговорил меня не отменять свадьбу. Конечно, столько денег вбухал в эту Сардинию, для него это действительно было важное статусное мероприятие. И что, я его кину в такой ситуации? Тем более, он сказал, что если я захочу, то мы сможем в любое время развестись.

– А потом?

– А потом родилась Танюша, и я не думаю, что ты смог бы любить её больше, чем Влад, они просто обожают друг друга, да ты и сам видел. А через четыре года появился Андрей, которого ты видел, ещё через два Илья.

– А у нас с Джейн детей нет.

– Жаль, значит, она не осуществила твою мечту о девочке с каштановыми волосами и пшеничными прядями как у твоих сестёр?

– Нет, зато, как оказалось, её осуществила ты.

– И что теперь?

– Теперь я хочу иметь возможность видеться со своей дочерью.

– Ну, я думаю, если уж так всё получилось, это можно будет организовать. Если, конечно, ты будешь вести себя разумно и не станешь навязываться девочке в отцы. Статус «английский друг папы и мамы» тебя устроит? Если да, то вот тебе контакты Влада, позвони, договорись с ним. Тем более Танюша обычно один летний месяц проводит в Англии, в языковом лагере, сможешь её навещать.

– Почему я должен обсуждать это с твоим мужем?

– Во-первых, он мне доверяет, и я не хочу, чтобы он думал, что я что-то с тобой обсуждаю за его спиной, во-вторых, Влад умеет решать такие вопросы быстро и деликатно

– Это как? Пристрелит?

– Ну, зачем же так сразу, засмеялась Таня, – хотя Влад может. Вы просто договоритесь. Ну, кажется, всё обсудили, пока, меня муж с детьми ждёт.

Вот так, Дэвид. Молчишь? А что ещё можно сказать? Что все эти годы, приезжая в Москву, он тайно надеялся встретить Таню, чтобы просто увидеть и поговорить? Что те сентябрьские дни в Торкей и Лондоне были самыми лучшими в его жизни? Что он безмерно благодарен Тане за дочь и очень надеется всё-таки хоть изредка её видеть, и что в его упорядоченной жизни уже давно не звучит нежное адажио из моцартовской фантазии ре минор?

Но Дэвид промолчал, он просто смотрел на стоящую перед ним успешную, уверенную в себе женщину, и пытался разглядеть в ней ту удивительную романтичную Белоснежку образца 2005 года. Таня тоже оценивала изменения, произошедшие с её английским пиратом. Загорелый, ухоженный, пшеничные волосы коротко подстрижены, что совершенно уничтожило прежнее так нравившееся ей сходство с пиратом. Строгий деловой костюм довершил превращение бывшего пирата в типичного английского бизнесмена, каких много можно встретить в деловом центре Лондона. Только глаза всё такие же: необыкновенно чистого серого цвета, как то английское море возле Торкей.

– Подстригся, и больше не похож на пирата, – сказала Таня.

А Белоснежка превратилась в злую волшебницу, которая спрятала от меня родную дочь, подумал, но не произнёс вслух Дэвид. Ну, всё, лимит времени, отпущенный её мужем, исчерпан.

– Пока, Таня,

– До свиданья, Дэвид. Кстати, спасибо тебе.

– Спасибо? За что?

– За Моцарта, за ту волшебную фантазию ре минор.

– Знаешь, с тех пор я не могу больше её слушать.

– Потому что она о том, что может быть, но никогда не будет, и что могло бы случиться, но никогда не произойдёт?

– Да.

– Зря, что не слушал. Там есть ещё о том, что всё происходит так, как и должно произойти, и это надо просто принять.

– Принять со светлой печалью?

Боже, он всё помнит, всё чувствует именно так, как чувствую я, I feel you, and I know that you feel me. Мы как будто по-прежнему на одной волне, но не судьба, не судьба, подумала Таня. I feel both sadness and sorrow, как Дэвид сказал тогда, провожая её в аэропорту Хитроу. Как раз то, что она почему-то испытывала сейчас.

– Именно так, Дэвид, со светлой печалью. Пока.

Братская любовь: Таня и Влад,

2005—2016

10 сентября 2005 года Влад с охапкой роз примчался в Домодедово, он уже целых две недели не видел Таню, с которой у него через месяц предстояла свадьба на Сардинии. В предвкушении радостной встречи Влад перебирал в памяти картинки истории своей «братской любви» к Тане, которая началась давно, 21 год назад, когда ему было всего 13 лет.

К тому времени он уже 6 лет занимался бальными танцами и вместе с ровесницей-партнёршей занимал призовые места на многочисленных танцевальных конкурсах. Всё было бы замечательно, если бы партнёрша, несмотря на все диеты и тренировки, вдруг не стала стремительно превращаться в пышнотелую барышню (природу не обманешь), ей быстро нашли замену, которой и оказалась 11 летняя Таня.

Когда Влад впервые увидел этого трогательного оленёнка с огромными светло-карими глазами, с ним случилась первая, но очень сильная юношеская любовь, он понял, что «пропал», и что именно с этой похожей на Одри Хепберн девочкой хочет быть вместе и навсегда. Но раскрыть свои чувства было совершенно невозможно, Влад оказался в типичной для многих «парных» видов спорта ситуации, когда даже при небольшой разнице в возрасте, партнёры в силу чисто физиологических факторов, по-разному проходят стадии взросления: мальчики быстро превращаются в мужчин, а девочки остаются девочками, (или наоборот) и естественно ни о какой любви-близости и речи быть не может.

Умный Влад решил проблему по-своему: он с самого начала перевёл их с Таней отношения в удобный формат «братской любви», прямо сказав «оленёнку», что они теперь как брат и сестра, он её всегда будет оберегать и поддерживать не только в танцах, но и в любой жизненной ситуации. Таня с радостью приняла такое заманчивое предложение, они три года успешно танцевали вместе, добившись весьма заметных результатов, и даже несколько раз выступили на международных соревнованиях.

Но, но… у судьбы, или кто там наверху всем распоряжается, свои планы, и в 16 лет, на пике спортивной карьеры, Владу пришлось всё бросить: у его мамы резко обострилась бронхиальная астма, единственным выходом была смена климата, родители купили дом в Геленджике, куда вся семья срочно переехала. Он потерял интерес к танцам и серьёзно занялся учёбой и выстраиванием профессиональной карьеры, понимая, что в условиях стремительно меняющейся России с горбачёвской перестройкой и рыночной экономикой, танцами на жизнь не заработаешь. Девочка с оленьими глазами осталась в прошлой жизни.

Целеустремлённый Влад с отличием окончил Плехановский институт, прошёл годовую стажировку в Англии, после выпуска пять лет отработал в одной из компаний престижной Big Four (большой четвёрки), и к началу 2000-х достиг уровня топ-менеджера весьма солидного российского банка с очень привлекательной зарплатой и социальным пакетом. К сожалению, родители уже не смогли порадоваться успехам сына: несмотря на смену климата, мамина бронхиальная астма перешла в скоротечный рак лёгких, и она скончалась, когда Владу было 24 года, отец как верный лебедь ушел от сердечного приступа следом за ней. Так что в 25 лет Влад оказался совсем один, фактически в положении детдомовца, без родственников, ни дядь-теть, ни сестёр-братьев, никого. Именно тогда он дал себе клятву, что у него будет большая семья, и его будущая жена должна родить не менее трёх детей, и он создаст свою команду, свой «ближний круг», которого ему самому в жизни так не хватало.

Когда в 2002 году Влад случайно на каком-то корпоративном банковском мероприятии встретил Таню, их обоюдной радости не было предела. Они чувствовали себя как давно потерявшиеся и наконец-то нашедшие друг друга родственники в известной программе «Жди меня». Дело в том, что по какому-то невероятному стечению обстоятельств Таня оказалась в таком же «сиротском» положении, как и Влад: мама разбилась на машине, когда ей было всего 14, фактически сразу после того, как Влад уехал из Москвы. С уходом привычного партнёра она бросила танцы и переключилась на музыку, став одной из лучших выпускниц известной школы по классу фортепьяно. В 2001 умер в возрасте 77 лет умер её генерал отец, родивший дочь когда ему было уже за 50, и Таня осталась на белом свете одна-одинёшенька, став наглядным примером того, как опасно заводить детей в позднем возрасте, подвергая их риску раннего сиротства. В первый же вечер Таня поехала к Владу и осталась.

Встретив юношескую любовь, Влад понял, что Таня именно та единственная и любимая женщина, с которой он хочет создать «ближний круг», именно для неё он сделает всё, чтобы в этом непростом полном опасностей и соблазнов мире выстроить свой «остров счастья». С самого начала их совместной жизни он неоднократно предлагал пожениться, но Таня тянула, откладывая на потом, и постоянно находя какие-нибудь причины, однако чуткий Влад понимал, что истинная причина кроется в весьма неприятном для него факте, который он прекрасно осознавал. Несмотря на близость, Таня не испытывала к нему настоящей страсти, с её стороны это была скорее «любовь-дружба», и она по-прежнему относилась к Владу как к старшему брату, конечно любимому и надёжному, но не более того. Что ж, считал Влад, можно прожить и так, потому что его «братская любовь» гораздо сильнее всякой неземной страсти.

По мере приближения самолёта к Москве Таню охватывала паника. Как, ну как сказать Владу о случившейся с ней в Англии «неземной страсти»? Да ещё практически накануне «Сардинской» свадьбы, в которую он вложил столько усилий и денег. Её мысли крутились в замкнутом круге, она старалась найти подходящие слова, чтобы всё объяснить, но не могла. Как объяснить, что несмотря ни на что, Влад для неё всегда будет самым родным человеком на свете, как старший брат, и их «братская любовь» никуда не денется. Просто стремительная love-affair с английским пиратом оказалось наполнена такой страстью, какой она никогда прежде не испытывала.