Ад пуст. Все бесы здесь. Часть 3

С довольной, предвкушающей улыбкой я от души поблагодарила владельца магазина и его дочь и перенеслась в тронный зал, где меня уже дожидался Кроули. Мы с ним даже невольно хихикнули, когда посмотрели друг на друга. Не знаю, существует ли у судьбы чувство юмора, бывают ли вообще подобные совпадения, но внешний вид министра Культуры полностью соответствовал моему. Смуглая кожа Кроули ярко контрастировала с кипельно-белым брючным костюмом, белая рубашка была перехвачена черным узким галстуком, а в кармане пиджака красовался черный шелковый платок.

– Ну, Блю… У дураков мысли сходятся, так ведь принято говорить у смертных? – Кроули присвистнул, оглядывая меня с ног до головы. – Боюсь представить, какими мотивами ты руководствовалась, выбирая подобное платье.

– Лучше тебе и не знать, а то одной пакостной песенкой в твоем репертуаре я не отделаюсь, – отмахнулась я, с тревогой поглядев на часы на мониторе компьютера. – Так, в приглашении фигурировали только наши имена? Кто-то еще отправится в Каелум с нами?

– Там вообще не было никаких имен, кроме твоего. Я оповестил остальных родовитых демонов, но после битвы за сохранение завесы и предательства Каелума… Сама понимаешь, твоим подданым сейчас не до торжеств у тех, кого смело можно назвать врагами.

– Так… Ты так вырядился… Кроули, неужели ты – единственный, кто решился меня поддержать? – я не смогла сдержать умилительной улыбки. – Ты серьезно? Ты и не смог оставить девицу в беде?

– Да иди ты, – отмахнулся демон, подойдя ближе ко мне и беря под руку. – Во-первых, где, как не прямо в логове зверя можно нахвататься поводов для расширения моего репертуара. А во-вторых… Да, Блю, раз уж я накануне проявил инициативу в оказании тебе помощи, я, как истинный джентльмен, должен сдержать свое слово. И церемония бракосочетания в Каелуме, как по мне, то самое место, куда тебе отправляться одной не стоит.

– Ну значит, не будем заставлять гостей ждать нашего фееричного появления. Готова поставить твое месячное жалование на кон: видок у них будет тот еще, – буркнула я, видя, как лицо Кроули озарила заговорщицкая улыбка.

Глава 7

Дворцовая площадь Каелума встретила нас буйными ароматами цветущих садов, альпийской свежести и нежными лучами полуденного солнца. Климат и погода здесь в любое время года были примерно одинаковыми, никакого контраста между зимой, осенью, весной и летом, как в Инфернуме, здесь никогда не было. Раньше для меня это казалось действительно райской роскошью. Сейчас же, когда я привыкла, что ничто не вечно, и за промозглой зимой обязательно будет весна, а затем – знойное лето, а значит, ничто не навсегда, даже самые тяжелые или прекрасные времена, когда перемена погоды буквально отождествлялась с переменами и в жизни, постоянство Каелума казалось мне воплощением застоя. И я даже радовалась, что этот застывший, удобный и благополучный мир – больше не мой.

Поначалу медленно расхаживающие вдоль аллей придворные, разодетые по обыкновению резидентов Каелума в светло-голубые, сиреневые, бежевые, нежно-желтые и блекло-зеленые одеяния, словно вовсе не заметили нашего с Кроули появления. Я даже была несколько разочарована, но долго оставаться безымянными гостями нам не пришлось. Один за другим ангелы, с распростертыми крыльями или без, начали сворачивать шеи, перешептываться, бледнеть и яростно цокать языками, глядя то на Кроули, то на меня. Даже без короны на моей голове они прекрасно понимали, что за персона озарила своим появлением это скучное сборище. И я не могла не насладиться их недовольными, ошарашенными минами. Кажется, впервые во всей моей жизни, когда за глаза меня осуждали и поносили на чем свет стоял, я по-настоящему упивалась негодованием этих злопыхателей. Так и хотелось крикнуть во все горло: «Ну, чего уставились, кретины? Не ожидали, что та, кого вы обрекли на гибель, выживет? Или вас больше тревожит, что былая изгнанница посмела осквернить святые земли своими порочными ступнями? Или пугает тот факт, что она имеет такое же право на трон Каелума, как и ваша надменная наместница? А что вы скажете, когда узнаете, что в постели вашего будущего Императора она побывала пораньше этой напыщенной дуры?».

Конечно же я молчала. Лишь позволяла себе надменную, гордую, многозначительную ухмылку, ведя под руку Кроули в глубины сада, откуда раздавалась мелодия струнных. Конечно, в искусстве музицирования ангелы тоже не преуспели так рьяно, как демоны. Мелодии Каелума были весьма топорными, через чур официальными, эдакой смесью церковных напевов с легкой толикой фольклора. Никакой души в них отродясь не было, не говоря уже о том, чтобы пробирать до дрожи и вышибать слезу из своего слушателя глубоким смыслом текста и яркими аккордами. Всего лишь заунывная трель пары скрипок, да редкие акценты флейты. Эх, Михаэлла, для своей свадьбы, которой ты столько сотен лет ждала, могла бы сменить репертуар, заказать что-то более бодрое что ли, чтобы гости повеселились, а не мечтали залезть в петлю от скуки.

Но вся скука сошла на нет, когда мы оказались на центральной аллее Императорского сада. По периметру стояли весьма скромные фуршетные столы, заставленные ягодами и фруктами, да графины с прозрачной жидкостью. Не знала бы я, что мы в Раю, понадеялась бы, что это джин, водка, ром, мохито на худой конец. Но мы были в логове трезвенников, а значит ни на что, кроме родниковой воды, разлитой по хрустальным бокалам, здесь рассчитывать не стоило.

– Возьмем по бокальчику? – легкомысленно бросил Кроули, подталкивая меня к одному из фуршетных столов.

– Кроули, мы же в Каелуме, – мне оставалось лишь улыбнуться его неосведомленности. – Это – всего лишь вода. Ты хочешь освежить горло? Или похмелье мучает?

– Чтооо? Я иду в полицию! Увидимся в суде! – демон театрально взмахнул руками, упиваясь моим ошарашенным выражением лица. – Что? Думаешь, я один неплохо знаком с культурой смертных?

– Да нет, все хорошо, просто я несколько…, – договорить я не успела, ведь стоило мне отвести взгляд от фуршетного стола, как я чуть ли не лицом к лицу столкнулась с Габриэлем.

Я хотела бы сказать, что меня не обдало жаром и холодом одновременно, что мне было легко увидеть его таким… Статным, красивым, сильным мужчиной с распростертыми белоснежными крыльями в торжественном светло-бежевом костюме с воротником-стойка, с красующимися на погонах светло-голубыми петлицами, на плечах расшитыми рунами его рода. Он был прекрасен, на удивление хладнокровен, лицо не выражало не единой эмоции, и мне было тяжело не сорваться с места и не броситься на бег. Мне было невероятно сложно признать тот факт, что совсем недавно эти голубые глаза смотрели на меня не холодом, а неведомой прежде страстью и теплотой, что это сильное тело сжимало мое в объятиях, граничащих с удушением, эти губы говорили мне слова о вечной преданности и безоговорочной капитуляции, но в итоге… В этой битве я проиграла. Но чему меня научили последние несколько месяцев – так это держать лицо при любых обстоятельствах. Потому я просто спокойно выдохнула, изобразила дружелюбную улыбку, крепче взяв под руку Кроули.

– Будущий Император, уже готовы принимать поздравления? – демон опередил меня, щедро лишив необходимости разжать сцепленные зубы. – Разрешите представиться – министр Культуры Инфернума, Кроули. И, конечно же, позвольте представить – Императрица Инфернума, Дьяволица Блю десятая.

– К чему все это? Всем ведь известно, что мы знакомы, – отрешенно бросил Габриэль демону и обратился уже ко мне. – Блю, ты как? Рана не тревожит? Появляться здесь было не обязательно, ведь ты только пришла в себя… Я говорил Михаэлле, что еще не время, все нужно отложить, но сама знаешь, она…

– Не утруждайтесь, будущий Император. Со мной все в порядке, и я, как Императрица Инфернума, не могла не присутствовать на столь значимом событии, – краем глаза я заметила, как Кроули рядом расплывается в зловещей ухмылке, а это было тем самым грузом на весах, что помогал мне держать свою психику на плаву.

– Да что с тобой такое?! – прошептал мне это на ухо Габриэль, наклонившись. – Отойдем?

– К чему? Все политические вопросы мы с вами можем обсудить прямо здесь, не бросая тень на вашу честь.

– Кроули, прости, – не спрашивая у демона разрешения, ангел бесцеремонно отодвинул его от меня, беря под локоть. – Но нам нужно кое-что обсудить без посторонних глаз.

– Да ради Дьявола, – хмыкнул тот, доставая из внутреннего нагрудного кармана пиджака фляжку. – Я как знал, что достойного пойла в вашем царстве не дождешься.

– Оставь мне, пройдоха ты эдакий, – бросила я через плечо, когда Габриэль уже увлекал меня за собой в не заполоненную гостями часть сада, под загадочные двусмысленные перешептывания последних.

Ангел так и тащил меня буквально силком, пока мы не вышли на засаженную розовыми кустами и фрезиями аллею у восточного крыла замка Правосудия, куда вся роскошь предстоящего торжества не добралась. Тут, среди беснующихся отпрысков придворной свиты и их суетливых нянек, где никому не было дела до столь видных персон, Габриэль наконец отпустил мой локоть, широким жестом указав на скамейку.

– Присядешь?

– Нет, спасибо. Не хочу раньше времени безнадежно измять платье.

– Кстати о платье…, – ангел замялся и тяжело выдохнул. – Пусть и выглядишь ты потрясающе, но, признай, ты ведь специально это сделала? Надела наряд невесты?

– Зачту за комплимент, – я выдавила ехидную улыбку, видя, как по щекам Габриэля растекается румянец.

– Значит, специально.

– Значит, говори, что тебе нужно, пока сюда не сбежались сплетники и не опорочили твою драгоценную честь, – его раздражение меня только раззадорило, и со своей паскудной натурой провокатора я уже ничего не могла сделать.

Габриэль смерил меня непонимающим взглядом, сведя брови на переносице. Кажется, он никак не ожидал, что после всего я не кинусь в его объятья с разбега, умоляя передумать жениться на моей сводной сестрице. Или, быть может, он именно этого и хотел?

– Я не знаю, что с тобой случилось после клинической, как говорит Мередит, смерти, но ты стала какая-то совершенно другая, – наконец выдал ангел, сверля меня своими голубыми глазами.

– Какая, Габриэль? Спокойная? Дерзкая? Равнодушная? Не гнущаяся под гнетом чувств перед тобой? Не падающая на колени? Поясни, а то смерть не наделила меня возможностью чтения мыслей.

– Да что с тобой, Блю?! Я тебя совсем не понимаю!

– Что со мной? Что со мной, Габриэль? Ты серьезно спрашиваешь, что со мной? – из моих губ вырвался нервный смешок. – Мне начать перечислять по порядку, или ты сам достаточно умен, чтобы я тут не распиналась перед тобой, как учитель первогодки академии Каелума?

– Да, пожалуйста. Пусть так, но иначе я просто не в силах понять твоего поведения, твоей надменной спеси и хладнокровия, – ангел скрестил руки на груди, сомкнув скулы.

– Габриэль, ну ведь ты и сам прекрасно все знаешь, – затянула я, но тот был непреклонен. – Черт с тобой. Тогда так. Во-первых, ты меня бросил. Поставил долг и честь превыше всего, превыше нас, а когда я чуть ли не на коленях приползла молить о помощи, ты что сделал? Сделал вид, что не понимаешь, о чем я говорю.

– Блю, погоди, – ангел понуро опустил плечи, но я не позволила ему закончить.

– Ты сам хотел обо всем услышать, так что не перебивай. Итак, на чем я остановилась? Точно, на том моменте, когда вы с Михаэллой отправили Инфернум погибать в битве за завесу. Да, конечно, потом ты одумался, или тебя просто совесть замучила, но ты меня спас, за что я конечно благодарна… Хотя, погоди, откачала ведь меня Мередит, так что тут пятьдесят на пятьдесят. А дальше. Дальше – ты просто убедился, что мое сердце бьется, и отправился в Каелум готовиться к своей свадьбе с Сияющим мечом наперевес. Кроме того, ты даже допустил тот факт, что твоя невестушка отправит мне приглашение. Не для того ли, чтобы в очередной раз доказать, что между нами все кончено? И после всего того, что я только что перечислила, ты серьезно спрашиваешь, что со мной такое? И смеешь делать вид, что тебя беспокоит мое ранение?

– Все сказала? – прохрипел Габриэль, чья грудь вздымалась с такой силой, что казалось, что вот-вот пуговицы на его пиджаке лопнут.

– Да. Вопросы, возражения, предложения по поводу моего поведения остались?

– Куда там, ты прямо-таки к заседанию суда готовилась, не иначе! Но ты не пыталась хотя бы на минуточку взглянуть на ситуацию с другой стороны? С той стороны, где у меня не было выбора, кроме как покинуть Терру и известить свой мир о появлении Сияющего меча?

– О, ну надо же, старые песни о главном: у меня нет выбора!

– Блю, вот не надо, пожалуйста… На чем я закончил… Ты не думала о моменте, где меня тут же чуть ли не под стражу заключили, ведь я ослушался прямого приказа не вмешиваться в вашу битву? Где я был готов отказаться от всего, от престола, от долга, от чести, лишь бы все исправить, лишь бы ты жила!

– Так а что помешало? Что помешало вернуться на Терру и лично удостовериться, что со мной все в порядке, что не разошлись швы, что моей жизни не угрожает никакое внутреннее кровотечение?

– Я не мог, Блю, – отчаянно бросил ангел, зарыв пальцы в свою шевелюру. – Явление Сияющего меча повлекло за собой срочное собрание представителей элиты, меня тут же нарекли полководцем, но, чтобы иметь хоть какой-то голос в решении вопросов битвы за завесу, этого недостаточно! Я хотел вернуться на Терру, лично убедиться, что ты жива, но к тому моменту, когда закончилось это идиотское собрание, явился Астарот, который лично заверил присутствующих и Кассиэля в том, что Императрица Инфернума, абсолютно живая и здоровая, вернулась в свое царство и готова продолжить следовать намеченному ею пути. Все бы ничего, но он подтвердил наблюдения демонов: твоя мнимая смерть уничтожила армию портентумов, и жаркие споры разразились с новой силой. Этот балаган затянулся на всю ночь, а потом меня просто поставили перед выбором: либо я женюсь на Михаэлле сегодня же, лишая тебя любых притязаний на трон Каелума, либо вопрос престолонаследия остается открытым, ведь почивший Император лично тебя готовил и тому есть свидетели, оспаривания затянутся на долгие месяцы, а на вмешательство ангелов в любые битвы за завесу я никак не смогу повлиять!, – с жаром выпалил Габриэль, однако, в следующий момент его тон смягчился, и уже куда более спокойно он добавил. – Я потерял тебя однажды, когда тебя изгнали, и ничего не сделал. Я отправился за тобой в Ад спустя почти два тысячелетия, но нашел там только муки и страдания. Я был готов сам занять твое место, когда мы с Мередит пытались вернуть тебя к жизни. Я был готов снова отказаться от всего, но какой толк во всем этом, если в итоге ты все равно снова отправишься в битву одна? И если ты винишь меня за мой выбор в пользу долга и чести – пусть так. Но это – единственный способ, единственный рабочий метод, где я смогу тебе помочь! Где я хотя бы попытаюсь сделать все, чтобы снова не держать на руках твое окровавленное тело, проклиная себя за слабость и бездействие! Я не смогу, Блю… Я просто не смогу пережить это снова. И, я боюсь, что в следующий раз судьба уже не будет так милостива, и все мои молитвы о твоем воскрешении могут оказаться не услышаны…

Я молчала. Конечно, я не думала обо всем произошедшем в таком ключе. Даже и мысли не допускала, что у Габриэля могут быть причины поступить именно так, и это не только бешеное желание поскорее обручиться с моей сводной сестрицей, навеки перевернув страницу с моим именем… Возможно, у него и правда не было выбора. Если он говорит правду и действительно хочет иметь достаточно сил и влияния, чтобы вынудить Каелум вмешаться в следующую битву. Я не знала, что сказать, а ангел, похоже, решил воспользоваться моментом и окончательно меня добить.

– Я нашел твои рисунки у себя в спальне. И моя память вернулась. Я вспомнил все, от начала и до конца. Наше детство, юность, первые поцелуи и обуревавшие меня чувства… Вспомнил, почему отправился за тобой в Инфернум: я никогда не переставал тебя любить, Блю. Ни дня своей долгой, бесполезной жизни. И пусть я вспомнил все слишком поздно, пусть теперь я сам связываю себя по рукам и ногам узами брака, понимая, что обрекаю и себя, и Михаэллу на несчастливый союз, – ангел тяжело сглотнул, словно подавив стон. – Но если это – единственный способ спасти тебя, я готов заплатить такую цену. Мой выбор и недели назад казался мне чудовищным, мне пришлось солгать тебе в лицо, разбить твое сердце, и не было и дня, чтобы я себя в этом не винил. Сейчас лучше не стало, поверь. Но по крайней мере я начинаю осознавать, что, идя против воли своего сердца, я смогу сделать хоть что-то.

– Так все-таки ты вспомнил…, – слова комом встали в моем горле, а все сказанное Габриэлем пробирало до нервной дрожи. – Кажется, мы с тобой и правда всегда были обречены. Уилл бы оценил нашу драму. Ромео и Джульетта нервно курят в сторонке.

– Ты ведь говоришь о Шекспире? Я видел его рукопись у тебя на полке…

– О ком же еще, – хмыкнула я, пожав плечами. – Мы с ним были добрыми друзьями. Кто бы мог подумать, что его труды окажутся настолько пророческими для меня.

– Хочется верить, что в нашем случае все закончится не так плачевно. Во всяком случае сейчас я делаю все, чтобы не допустить подобного финала. Каждой клеточкой своего тела, каждой частичкой своей израненной души я хочу быть с тобой, Блю, – ангел уставился себе под ноги, не решаясь поднять алеющего лица. – Но хитросплетения судьбы диктуют другие правила, как бы они нам обоим не были ненавистны.

Я хотела бы ответить ему тем же. Хотела бы сказать, что и сама до последнего вздоха буду безраздельно принадлежать только ему. Что, сколько бы сотен лет не прошло, я по-прежнему не перестану надеяться, что однажды мы найдем выход, найдем путь, где наши тропинки наконец пересекутся и сольются в вымощенную прочнейшими камнями дорогу. Но я уже сама перестала в это верить. Да и не знала, хочу ли теперь снова жить несбыточными иллюзиями и тонуть в них, как в коварной пучине.

– Скажи же хоть что-нибудь. Просто дай мне надежду, хоть какой-то намек, что ты меня понимаешь и прощаешь, – взмолился ангел, подняв на меня свой поникший взгляд. – Не молчи, пожалуйста. Я знаю, что был кретином, понимаю, что прошу о многом, но я не могу отправиться туда, к ним, к Михаэлле, не убедившись, что мы сможем просто хотя бы мирно сосуществовать, сотрудничать, не ненавидя свой тяжелый выбор каждый день.

– Я простила тебя. Во всяком случае, мне так кажется, – прошептала я, издав вымученный вздох. – Но, прежде чем говорить о сотрудничестве, я должна прояснить кое-что. И ты должен пообещать, что ответишь мне правду.

– Конечно, все что угодно, – в глазах Габриэля затеплился огонек надежды.

– Кинжал, что ты мне подарил. Которым я нанесла себе смертельный удар. Откуда он у тебя появился?

– Он был изготовлен для тебя на заказ местным ремесленником. Я сам выбирал рукоятку, форму и ножны. Почему ты спрашиваешь?

– Уверен, что тебе его не подарили? Что ремесленник не подменил клинок, заказанный тобой, каким-то другим?

– Ну да. То есть, кому бы это понадобилось? И почему ты спрашиваешь? – лицо ангела исказила тревога. – Блю? Что происходит?

– Лайнус…, – я не знала, стоит ли посвящать потенциального предателя в такие подробности. Однако, едва ли Габриэль может быть одним из них. Хотелось верить, что после всего сказанного им, после той искренности в голосе и взгляде, он не стал бы опускаться так низко. – После того, как на него напали фанатики, у него тоже не осталось ни единого шрама. Мы пытались найти совпадения в наших с ним ситуациях, хоть что-то общее, и подумали…

– Всевышний, ты же не думаешь, что я вручил тебе его специально, зная, что ты попытаешься с его помощью свести счеты с жизнью?! – ангел уставился на меня абсолютно ошарашенным взглядом. – Ты ведь не серьезно, Блю?

– Габриэль, я просто даже не знаю, что и думать! Эти совпадения и необъяснимость событий у меня просто из головы не идут, а другой достойной идеи просто…

Звонкий женский голос не позволил мне закончить. Я прекрасно знала, кому он принадлежит, и готова была придушить нарушительницу спокойствия на месте, плевав на последствия с высокой колокольни.

– Габриэль, милый, ну нельзя же заставлять гостей столько ждать! Церемония уже…, – Михаэлла, обезоруживающе прекрасная в своем кружевном белом платье с длинными рукавами, от самого лифа до подола расшитого переливающимися камнями, перекликающимися с вплетенными в длинные, едва присобранные светлые локоны россыпями бриллиантов, встала, как вкопанная, стоило ей встретиться со мной взглядом. Я даже не могла понять той бури эмоций, что на какую-то долю секунды отразилась в ее лице, застав меня врасплох. Словно всего на мгновение, на какую-то его долю в глазах мелькнула не привычная надменность и спесь, а… Облегчение и радость? Но она быстро вернулась к своему привычному амплуа, гордо вздернув подбородок. – Церемония уже как пять минут назад должна была начаться. Императрица, будьте добры, займите свое почетное место у алтаря. Долго мы с моим женихом вас ждать не заставим.

Глава 8

За время своего взросления в Каелуме я всего лишь единожды в более или менее зрелом возрасте побывала на церемонии бракосочетания ангелов. Тогда мне исполнилось семнадцать, Габриэль уже обрел свои крылья, наш с ним тайный роман только-только начал набирать обороты, и на подобные мероприятия я смотрела исключительно через призму невероятной романтичности и судьбоносности, видела в браке и свадьбе только прекрасные перспективы для влюбленных, которые, как я свято верила, в скором будущем должны были открыться и для нас с моим избранником. Конечно, тогда я не сидела в первом ряду, как сегодня, мне приходилось продираться через толпу гостей, выглядывать из-за их спин и крыльев, чтобы хоть краем глаза взглянуть на этот волшебный ритуал. Мне казалось, что для любой девушки и юноши не может быть дня счастливее.

Теперь же все виделось совершенно иначе. Я не помнила, был ли тот брак по расчету, были ли счастливы новобрачные, да и едва ли меня вообще в это посвящали. Подобные вещи в Каелуме никогда не обсуждались, и никто не задавался вопросом: есть ли хоть капля правды в их клятвах? Есть ли хоть какая-то надежда, что священные узы брака не станут оковами, которые навеки свяжут двух абсолютно не подходящих друг другу ангелов? Которые могут вовсе не желать этого союза, возможно, никогда не смогут обрести страсти в своей постели и не познают всей глубины и силы настоящей, трепетной любви? В своей юношеской наивности я бы никогда не задалась такими вопросами. Ну конечно же они будут счастливы! Такое пышное, красивое празднество не может закончиться ничем иным, кроме как крепким, наполненным самыми светлыми чувствами союзом двух любящих!

Как же я была глупа. Глядя, как дородный седовласый ангел безэмоционально зачитывает протокольные, избитые фразы о великом событии, как, словно застывшие статуи, молча и безропотно внимают каждому слову Михаэлла и Габриэль, чьи лица не выражают не единой более или менее соответствующей эмоции, я не верила уже ни во что. Хотя, нет, почему-то именно в этот момент в моей голове набатом бились фразы моего потерянного ангела, в которые теперь верилось, как никогда прежде: у меня нет выбора. И я была готова осыпать проклятиями, самыми бранными словами, которых не слышали ни в одном из трех миров, злодейку-судьбу, чьим жестоким решением как минимум двое обречены на тысячи лет без любви. И отчасти мне было даже жаль Михаэллу, которой от этой жизни тоже досталось. Мне хотя бы ненадолго, пусть цена и оказалась слишком высока, но мне выпал мизерный шанс на своей собственной шкуре ощутить, что это за невероятное чувство, какую силу и мощь оно в себе несет. Там, где есть любовь – непременно будет и боль. Эти подруги веками шагают рука об руку, пусть и не все вовремя это осознают. И абсолютно неважно, связаны ли будут страдания с увяданием чувств, неверным выбором спутника или с его скоропостижной кончиной, к которой никогда и никто не способен быть готовым, итог все равно один. Без света нет тьмы, и только познав с лихвой все их оттенки, можно научиться разглядывать тени, что отбрасывает каждая из этих двух неразлучных спутниц.

Когда все клятвы Михаэллы и Габриэля были произнесены все тем же безэмоциональным, механическим голосом, у меня не осталось никаких сомнений: никто из них этого союза не желает. Но долг, честь и статус никогда не спрашивают таких, как мы. Ритуал же нанесения на их запястья узора при помощи редкого растения, оставляющего витиеватые, неизлечимые ожоги своими ядовитыми стеблями, и вовсе показался мне отвратительным. Никто из новобрачных не издал ни звука, ни единого стона, когда лианы опутали их кожу. Придворные и гости повскакивали со своих мест, кричали слова поздравления и восхищения, а я видела лишь двух обреченных на вечные страдания ангелов. Мне даже стало стыдно за то, что я не была раньше способна понять всю тяжесть их положения. И всеобщего ликования я не смогла разделить, переглянувшись с таким же поникшим Кроули. Привыкший к бурным реакциям демон, наверняка не раз и не два побывавший на церемониях бракосочетания своих сородичей, кажется так же, как и я, понимал, что кроме страданий и боли этот союз не способен принести ничего никому из этих двоих. В лучшем случае – они станут хорошими друзьями, верными и преданными супругами, надежными союзниками. Но разве этого достаточно, если до гробовой доски ты не сможешь изменить своего выбора, а так и будешь повязан оковами с тем, кого никогда не выбирал? Когда холодными ночами в одинокой постели ты будешь грезить о том, чего у тебя никогда не будет? Когда тебе придется переступать через себя, идти против своего собственного желания, ложась в брачное ложе лишь с той целью, чтобы Императорская чета дала свои ожидаемые плоды? От одной только мысли об этом мне было тошно. И, как бы отвратительно это не звучало, но я даже радовалась, что Инфернум пока не спрашивает с меня ту же цену. Конкретно в этот момент я была готова пойти на что угодно, переписать законы, пойти против своего народа, но никогда не примерять на себя шкуру Михаэллы и Габриэля, которым судьба не предоставила даже выбора. А вдруг не только мой ангел в этот знойный полдень переступает через собственную волю и желание? Вдруг и у моей сводной сестры есть кто-то, с кем бы она действительно могла быть счастлива, да только он недостаточно родовит и не носит Сияющий меч в своих ножнах? Что, если все это время она ненавидела меня только за то, что у меня, как у младшего ребенка, была хотя бы малюсенькая надежда на настоящее счастье?