Тень немецких крыльев

– О Господи! – выдохнул кто-то.

Шубин, искоса глянув на стоявших бойцов, заметил, как Микола, оглянувшись по сторонам – не видит ли кто, быстро и мелко перекрестился. С минуту все стояли молча, словно отдавая своим молчанием память погибшим от рук националистов разведчикам. Потом Котин сказал, обращаясь к Шубину:

– Похоронить бы их надо, командир.

Шубин молча кивнул.

– Делягин, Жуляба, гляньте в сарае. Может, там какие лопаты или мотыги найдутся. Остальные идемте со мной. Надо бы вынести тела из дома, – скомандовал старший лейтенант.

Шубин встал и, посмотрев в сторону лесочка, из которого они спустились к хутору, стал прикидывать, где лучше всего будет выкопать братскую могилу. Он вспомнил, что неподалеку от кустов, из-за которых они с Котиным вели наблюдение за хутором, есть раскидистый клен.

Вернулись Жуляба и Делягин – один с двумя лопатами, другой с ржавой мотыгой. Вынесли тела…

Через час, когда братскую могилу зарыли и поставили на ней табличку с фамилиями погибших, собрались уходить. Но едва сделали пару шагов по направлению к хутору, как услышали стрекочущий звук со стороны тропы, ведущей к дороге.

Шубин махнул рукой, давая команду всем затаиться, а сам, вместе с Котиным, залег за кустарником. Стали наблюдать и вскоре увидели, как к хутору подъехали четыре мотоцикла.

– Одиннадцать автоматчиков и один офицер, – быстро сосчитал прибывших Котин. – Какого лешего им тут понадобилось?

Шубин не ответил. Он не любил гадать, ему нужно было точно знать, зачем немцы надумали прикатить на этот давно заброшенный хутор. Он наблюдал.

Офицер вылез из коляски и стал отдавать какие-то команды. Какие именно, слышно не было, да Шубину и не надо было слышать, ему вполне достаточно было видеть. Автоматчики высадились и стали шастать по сараям и сеновалу. Офицер сунулся было в дом, но тут же вышел, прикладывая к носу платок. Хотя Шубин и его бойцы не стали закрывать двери в дом, запах гниения не успел еще выветриться до конца. Офицер явно был не из глупых вояк, которые, не обращая внимания на незначительные мелочи, действуют только по приказу сверху. Он сразу сообразил, что сильный трупный запах при отсутствии мертвых тел может означать только одно – кто-то не так давно побывал на хуторе и унес или похоронил где-то неподалеку эти самые тела.

Немец постоял, оглядываясь вокруг и явно прикидывая, когда и куда могли быть унесены мертвецы, и остановил свой взгляд на лесочке, в котором засели разведчики. Шубин, смотревший в бинокль, отлично видел, куда направлен взгляд фашиста, даже почудилось, что тот смотрит прямо на него, на Глеба Шубина. Смотрит ему прямо в глаза и только того и ждет, когда Глеб чуть пошевелится и выдаст свое присутствие. Но он не двигался, как не двигался и лежавший рядом Котин. Ни один листочек, ни одна веточка не пошевелилась на кустике, за которым они спрятались. Разве что ветром чуть качнуло крону деревца справа от них. Но это движение никак не привлекло внимание офицера, и Шубин подумал, что тот вряд ли решится подняться на холм и проверить лесок на присутствие в нем притаившихся в кустах партизан или разведчиков. В конце концов, мало ли кто мог забрать своих мертвецов? Возможно, это были просто родственники из соседнего хутора. Да и вообще, мало ли кто еще сейчас прячется в этих глухих местах?

Офицер еще немного постоял, посмотрел, а потом начал отдавать какие-то приказы своим людям, энергично указывая им в сторону лесочка. Шубин наблюдал, как от остальных отделились четверо автоматчиков и направились в их сторону, еще больше напрягся и вдавил тело в землю.

– Никому не двигаться, – тихо проговорил он, надеясь, что его услышит не только Котин, но и остальные.

Немцы подошли к самому краю лесного холмика, но на холмик подниматься не стали, а только несколько раз полоснули очередями по ближайшим кустам. По кустам, где лежали Шубин и старлей. На что они надеялись? Может, на то, что, если кто-то спрятался в лесочке, каким-то образом выдаст себя? Или засевшие в кустах партизаны испугаются таких лихих парней? Но никто не вышел им навстречу и не стал сдаваться или просить больше не стрелять по невинным мирным жителям, которые пришли забрать тела своих мертвых родных. Немцы, удовлетворенные проделанной ими работой, весело переговариваясь, отправились обратно. Вскоре, пыля по тропинке, немецкий патруль умчался обратно к дороге.

– От бисы, стриляти здумати. Чуть в рацию мени не потрапили, – раздался над самым ухом Шубина голос Яценюка.

Глеб и не заметил, когда тот подполз к нему так близко.

– Поехали ту сторону дороги проверять, – предположил Котин, садясь под кустом. – Я уж было подумал, что они к нам поднимутся и придется их всех перестрелять.

– Нет, стрелять бы мы в них не стали – ни к чему нам шум поднимать. В таких случаях лучше ножа ничего не помогает, – ответил ему Глеб и тоже сел.

– Так ведь их бы хватились, – заметил Алексей Делягин.

– Хватились бы, – согласился с ним Шубин и стал объяснять молодому бойцу азы разведки: – Хватились, и тоже сюда поднялись бы, чтобы искать своих товарищей. А как подошли бы поближе, так и стрелять было бы по ним можно – чтобы уж наверняка всех положить. А раньше – никак. Услышали бы те, что внизу остались, и дали бы отсюда ходу на мотоциклах. Помощь привели бы, и тогда мы точно далеко бы не ушли.

– Понятно, капитан, – ответил Делягин. – Век живи, век учись.

– Ага, и дураками все одно помрем, – рассмеялся боец Тетерин. – Нет у нас с тобой в запасе, Леша, этого века, чтобы разведделу как следует и до конца научиться. Так ведь, товарищ командир? – спросил он у Шубина.

Тот только улыбнулся и ничего не ответил на вопрос. Но скомандовал:

– Все, идем. Но только не напрямую через хутор к дороге, а краем его обойдем. Вправо возьмем, чтобы на дозор не наткнуться. Не думаю, что они даже по накатанной дороге сейчас далеко от своих позиций будут шастать. Немец сейчас, перед нашим наступлением, осторожничать стал. За свою шкуру драгоценную боится.

– Это точно, – согласился с ним Котин. – Не тряслись бы они так и были бы уверены в своем превосходстве, точно снизу стрелять не стали, а поднялись бы по холму и в леске все как следует проверили бы.

И снова пошли разведчики вперед друг за другом, ступая как можно тише, прислушиваясь и приглядываясь к теням от деревьев…

Глава четвертая

Обойдя хутор, разведчики вышли к проселочной дороге. Прислушались. Было тихо. Но едва Шубин отдал команду переходить дорогу по одному, как тут же поднял руку, останавливая всех и давая знак замереть. С минуту стояли тихо и, наконец, услышали, как где-то за поворотом снова застрекотали, приближаясь, мотоциклетные моторы.

– Всем назад и залечь! – отдал приказ Глеб и махнул рукой в сторону подлеска. – Без моей команды не высовываться, даже если немцы остановятся и пойдут в нашу сторону.

И снова бойцы рассеялись по кустам, спрятались за деревьями. Все замерли, напряглись и стали ждать. Немецкий патруль – похоже, тот же самый, что был на хуторе, – проехав несколько метров мимо кустов, в которых спрятались Шубин, Котин и Жуляба, остановился. Из первых трех мотоциклов начали вылезать автоматчики. В последнем мотоцикле, замыкающем колонну, остались сидеть двое. Офицер тоже вылез из коляски, прошел несколько метров по дороге до очередного поворота и встал, вглядываясь во что-то, пока еще невидимое разведчикам. Полминуты спустя Шубин услышал новый звук и сразу же распознал его – по дороге ехал автомобиль. Но не грузовик, а какая-то легковушка, которую, судя по уже знакомому трескучему звуку, сопровождали несколько мотоциклов.

Вскоре и остальные разведчики услышали гул моторов приближающихся машины и мотоциклов. А еще через полминуты к офицеру, стоявшему на дороге, подъехал «Опель Адмирал» – закрытый автомобиль, которым пользовались на фронте немецкие офицеры высшего звена и генералитет.

– Наверное, патруль с автоматчиками был выслан, чтобы встретить эту машину, – тихим голосом предположил Котин. – То-то они и шастали по округе. Проверяли, нет ли где поблизости партизан, которые могут напасть на машину офицера.

– Наверное, важная шишка, раз ему навстречу выслали автоматчиков для усиления охраны, – шепотом заметил Жуляба. – Эх, нам бы этого офицеришку в штаб! Уж он бы много чего мог интересного порассказать.

– Ц-ц-ц! – цыкнул на них Шубин. – Дайте послушать, о чем они говорят. Может, услышим что-нибудь интересное…

Из машины вышел немецкий офицер. Судя по черному мундиру – эсэсовец. Он что-то спросил у командира патруля, но Глеб не смог толком разобрать, что именно, – уж очень далеко они стояли от притаившихся разведчиков. Зато «серорубашечник», как про себя Шубин назвал патрульного офицера, четко и довольно громко ответил ему.

– Что он сказал? – Котин посмотрел на Шубина.

– Говорит, что дорога чистая и господину офицеру нет нужды волноваться. А еще – что его прислали для сопровождения господина офицера до штаба дивизии.

Эсэсовец, который, по всей видимости, ехал откуда-то издалека, решил немного размяться и не торопился садиться обратно в машину. Вместо этого он начал расхаживать подле стоявшего перед ним по струнке войскового офицера и что-то рассказывать ему. Шубин прислушался. Но штандартенфюрер СС (Глеб все-таки рассмотрел в бинокль его знаки отличия) говорил негромко, до Шубина долетали только отдельные слова. Но и по ним можно было догадаться, что полковник СС был отправлен в штаб дивизии для какого-то важного дела.

Шубин повернул голову к Котину и хотел было перевести тому то немногое, что смог услышать, как вдруг на дороге, совсем рядом со стоящей на ней машиной, раздался взрыв. Затем второй, третий…

Глеб снова приник к окулярам бинокля и увидел, как на дорогу с другой стороны пролеска выскочили сначала три, а затем еще два человека с автоматами и стали стрелять по немецким автоматчикам и офицерам. Командира патруля, который даже не успел вытащить из кобуры пистолет, убили сразу. А вот эсэсовца только слегка ранили – кажется, в ногу. Но, несмотря на ранение, он оказался на редкость шустрым и быстро спрятался за автомобиль. Глеб видел, как полковник СС достал пистолет и что-то крикнул оставшимся в живых автоматчикам. Те, выполняя приказ и спрятавшись за мотоциклами, стали отстреливаться от нападавших. Завязался бой. Из леса выскочили еще трое, и стали поливать автоматчиков свинцовым дождем, стараясь обойти их сзади.

– Партизаны! – радостно воскликнул, подбегая к командирам, все еще лежавшим за кустами, молодой Делягин. – Товарищ капитан, партизаны! Точно, они! Давайте поможем им!

– Быстро ложись! – зло прикрикнул на Алексея Шубин и лягнул его по ногам с такой силой, что парень свалился на землю как подкошенный. – Никому не высовываться! – предупреждающе крикнул он, обернувшись.

Но остальные и без его приказа оставались на местах.

– Дурак ты, Леха, – сплюнув, процедил Жуляба. – Сказано ведь было командиром, чтобы не высовывались.

– Так партизаны ведь, – тихим, оправдывающимся голосом проговорил Делягин, сидя и потирая то одну, то вторую ногу.

– А на них что, написано, что они партизаны? – снова зло проговорил Шубин. – Майданников, наверное, тоже так думал. А он поопытней тебя, салаги, был разведчик. И где сейчас Майданников?

Делягин ошарашенно посмотрел на Шубина, а потом и на Котина. До него начало доходить, что имел в виду капитан. Он быстро лег на землю за спинами командиров и пристыженно затих.

Бой постепенно начал стихать. Автоматчиков почти всех перестреляли. Только один из мотоциклов развернулся и умчался прочь, спасаясь от бойни. Полковник СС лежал неподвижно возле автомобиля. Победители, а их после перестрелки из восьми человек осталась только половина, подошли к офицеру и стали быстро его раздевать. Потом принялись за автоматчиков. Стягивали с них сапоги, снимали каски и ремни. Форму не трогали. В машину заглянули лишь мельком, но шарить там не стали. Видно было, что торопятся. Из багажника достали канистру и слили из бензобака бензин. Потом торопливо сгребли все свои трофеи и, бросив своих убитых лежать на дороге, скрылись в леске в той стороне, откуда пришли.