Чужой из наших

Шелестов поднял ствол автомата, прижал приклад к плечу и, стоя на одном колене, смотрел на лес за дорогой поверх мушки. При первых же признаках опасности он откроет огонь, прикрывая товарища. И если тот не сможет отойти, то под огнем Шелестов постарается вытащить Михаила. Скорее всего, из этого ничего не получится и они погибнут оба, но группа спасется и задание все равно будет выполняться. Виктор доведет дело до конца. Самая тяжелая минута потянулась с момента, когда Сосновский добежал до опушки и слился с темной стеной крайних деревьев. Ну же! Ну-у! Есть… Прикрыв фонарик рукой, Сосновский дважды еле заметным лучиком осветил пространство под ногами. Облегченно выдохнув, Шелестов вскочил и побежал к лесу. И тут же споткнулся, обо что-то зацепившись ногой. Провод! Телефонный провод! Немцы, сволочи, уже установили между подразделениями и штабами связь. Заманчиво было отрезать кусок провода метров пятьдесят и выбросить. Пусть ночью ищут место обрыва или до утра мучаются в неизвестности. Но нельзя! Польза сомнительная. Скорее просто удастся создать какому-то штабу неудобство. А вот прочесать местность фашисты могут попробовать, чтобы найти тех, кто нарушил им связь. Под удар ставить основную задачу группы нельзя!

Шли быстро. Впереди шел и вел всю группу Буторин. Он уверенно обходил большие деревья, подныривал под низко опустившиеся ветки и умудрялся держать направление по звездам. Хотя небо открывалось между густыми кронами нечасто. Сухая полянка сразу понравилась Шелестову. Он посмотрел на восток, где небо становилось все светлее и светлее, и приказал остановиться, сделать привал.

– Как ты думаешь, мы прошли километров пятнадцать? – спросил он у Буторина.

– Думаю, что прошли, – кивнул тот. – Давай клади ребят отдыхать, а я еще пока на бодрячке подежурю часок.

– Хорошо, Витя, я тебя через час сменю. Пусть ребята поспят.

Глава 3

– Смотри, Максим, – Буторин разложил на траве две топографические карты: полученную у Платова в Москве и ту, которую забрали у убитых немецких мотоциклистов на лесной дороге. – Наша карта тридцать четвертого года издания, а немцы раздобыли более позднее издание – тридцать девятого, видимо с уточненными данными. Тут недалеко от родника указана избушка лесника. И еще обозначен ручей, который течет мимо избушки. Наверняка какое-то построенное до войны временное строение для ночевки во время обхода участка лесничества.

– Хорошо, надо будет свернуть туда. Судя по карте, там не больше ста метров, – согласился Шелестов. – Наверняка придется ждать и день, и два, и три дня. Кто-то будет в доме под крышей, а кто-то – дежурить у родника. Как себя чувствует Рита?

– Нормально, – уверенно ответил Буторин. – Крепкая девчонка. Отчаяние ее я понимаю. Одной страшно, но вместе с нами она просто плечи развернула и в бой рвется. Правда, именно это и пугает. Не напортачила бы она чего. Я уж пытаюсь ей аккуратно объяснять, что наша цель не в бои ввязываться, а, наоборот, от боя уходить, незаметно себя вести. А так вроде дисциплинированная, вопросов не задает.

Разведя под раскидистой елью костер, группа наконец получила горячую пищу. На всю утреннюю подготовку, включая завтрак, Шелестов отвел полчаса. После двухчасового отдыха группе предстояло преодолеть приличное расстояние – не меньше тридцати километров. Затем остановка на ночь, а днем выход к точке встречи. Пока все шло нормально, и стычка с немцами не помешала продвижению. По крайней мере, на это Шелестов рассчитывал. Но стоило теперь помнить и о том, что немцы рискуют проникать в леса, проверять лесные дороги. Их разведка имеет такой приказ.

И снова леса. Группа шла то по пересеченной местности, то пробиралась дремучими зарослями, то снова двигалась открытыми напитанными солнцем и птичьим щебетом полянами. По очереди каждый из оперативников шел в головном дозоре. Никто не терял бдительности, да и не было желания любоваться красотами русской природы, наслаждаться лесными ароматами. Все мысли были там, где сражается Красная армия, где фашисты захватывают города и поселки. И радовало, давало надежду то, что грохот боя, артиллерийская канонада были все еще слышны в лесу. Значит, враг далеко не продвинулся, значит, сдерживает его страна. И думалось, что вот накопит Красная армия силы, соберет железный кулак – и так ударит по вторгшемуся врагу, что отбросит его до самой границы, а то и дальше.

Короткий отдых – и снова вперед. Остановка на обед – и снова вперед, вперед. Шелестов наблюдал большей частью за Ритой. Своих бойцов он уже хорошо знал, видел их молчаливых, сосредоточенных, готовых в любой момент вступить в бой. Все хорошо знали, что делать, как поступить, если ситуация изменится.

А вот девушка была другой. Он шла, бежала, если надо. Она старательно участвовала в разжигании костра, разогревании консервов. Вместе с кем-то из оперативников прятала под дерном следы присутствия людей. Шелестов хорошо видел, с каким интересом и уважением Рита смотрит на всех, старается подражать им и быть не хуже их. Но видел он и другое: девушка во всем полагалась на мужчин, она была зависима от них, и, случись самое плохое, она не выживет, не сможет справиться в одиночку с ситуацией. А ведь они идут еще глубже в тыл наступающей немецкой армии, уходят еще дальше от своих войск. Может быть, все-таки следовало снабдить ее провизией и отправить на восток, пробиваться к своим? Может быть. Есть логика и в этом поступке, но что теперь думать об этом, если решение уже принято. Надо принимать данность.

После шести часов сна, отдохнувшие, сытые оперативники готовились к последнему переходу. Определив порядок движения, Шелестов отправил вперед в головной дозор Сосновского и строго приказал Рите идти предпоследней в колонне. Последним шел и прикрывал группу сзади Коган. Задача была проста: выйти к домику лесника, обследовать его и округу частью группы, в то время как другая часть отправится к роднику и убедится в наличии или отсутствии следов людей. А заодно придумать, как устроить скрытное наблюдение за местом встречи. После выполнения первой части задания – выйти к месту встречи – начиналась вторая – безопасное проведение самой встречи.

Шелестов остановил группу, когда до домика лесника оставалось не больше километра.

– Все, ребята, максимум внимания! – строго сказал он. – Мы с Сосновским уходим вперед. Вы останавливаетесь в прямой видимости строения и ведете круговое наблюдение. И ждете моего сигнала или сообщения.

Максим увидел, как лицо Риты стало очень серьезным. Она явно пыталась скрыть страх. Вспомнились страшные минуты ее первого боя, смерть товарищей, смерть политрука. Рука девушки дернулась к кобуре на поясе, но опустилась. Наган был не заряжен и, значит, сейчас бесполезен. Просить оружие Рита не стала, хотя теперь знала, что все оперативники, кроме автоматов, вооружены еще и пистолетами.

Что-то, какое-то предчувствие заставляло Шелестова торопиться. Они шли с Сосновским быстрым шагом, прислушиваясь и внимательно осматриваясь по сторонам, обращая внимание на траву под ногами, пытаясь найти следы людей. Поднявшийся ветерок дул в спину, и это было плохо. Он относил шелест шагов вперед двигавшейся группы. И если там, впереди, был враг, он мог услышать звуки приближающейся группы. В какой-то момент Шелестову показалось, что он услышал звук мотоциклетного двигателя. Но он был не уверен в этом, поскольку то и дело над лесом проходили армады гудевших бомбардировщиков, где-то не так далеко поднималась стрельба, грохотали орудия. То ли линия фронта сместилась, то ли какая-то советская часть пробивалась в этом районе из окружения к своим.

Когда они с Сосновским увидели очертания бревенчатого потемневшего дома, пока еще скрытого частично листвой деревьев, то сразу сбавили шаг. Осторожность не оказалась излишней. Стиснув зубы от злости, Шелестов быстро опустился на траву. Рядом лег Сосновский. Ну, вот и сюрприз! Возле домика были немцы! «Ну, вот и очередная неприятность», – подумали оперативники. Четыре мотоцикла, восемь автоматчиков… нет, десять и два офицера… Значит, есть еще машина, не на мотоциклах же все они приехали! И тут Сосновский осторожно тронул пальцами локоть Шелестова, потом коснулся глаз и своего плеча… Погоны? Шелестов присмотрелся и теперь понял, на что наметанный глаз Михаила обратил внимание. Один из офицеров – обер-лейтенант с мотоциклетными защитными очками, поднятыми под тулью фуражки, а второй… полковник! Теперь Шелестов обратил внимание и на то, что двое солдат не в полевом снаряжении. У них нет даже плечевых ремней и противогазных коробок. Точно, это две разные группы немецких военных. И автоматчики в полевой форме явно держат полковника и двух солдат на мушке. Кажется, обер-лейтенант проверяет у них документы. Голосов слышно не было, хотя Сосновский и пытался прислушиваться.

– Миша, это наш клиент! – зашептал Шелестов. – Согласен?

– Точно. И эти два солдата не из полевой армии. Они пришли с полковником. Надо отбить их.

Решение пришло в голову быстро. Сейчас трое солдат вошли в дом, явно пытаясь понять, есть там еще кто-то или нет. Когда все мотоциклисты соберутся на поляне перед домом вместе с их обер-лейтенантом, нужно атаковать. Атаковать с двух сторон, чтобы самим оперативникам не оказаться на линии огня своих же товарищей. Сосновский отполз назад и исчез за деревьями. Через несколько минут возле Шелестова собрались все, включая и санинструктора Пономареву. Быстро распределив роли, Шелестов вытащил из кобуры пистолет и протянул девушке.